Рассказ инвалидной коляски

== РАССКАЗ ИНВАЛИДНОЙ КОЛЯСКИ ==


Будем знакомы: я - инвалидная коляска, он - мой хозяин, друг сердечный. Мне - тридцать лет, со скрипом, ему - пятьдесят, с бессонными ночами. Он - моя душа, а я - его тело. Вернее, ноги…
Что я могу рассказать про него? Да, вроде бы, ничего особенного. Инвалид, как инвалид, - ноги у него тряпичные, и ничего интересного.
Только энергии и оптимизма ему не занимать - на десять колясок хватит и на одну тележку останется. Что и откуда берётся, не знаю. Он мне не докладывает, и я не спрашиваю. А зачем? Я не любопытная колымага, чтобы потом катиться по улице и скрипеть на весь город.
Правда, случается, упрётся своим, простите, тощим задом в моё латанное-перелатанное сиденье, откинется на мою потёртую спинку, закроет глаза и что-то зашепчет-зашепчет. Да так быстро, что мои колёса за ним не поспевают, хоть спицы мелькают, как секунды, вокруг оси. Старая я женщина (век коляски - короткий), в годах, - местами нет-нет да найдёшь ржавчину-другую, а там - трещину или погнутую трубу, а подслушивать, повторяю, так и не научилась. Из порядочного железа тогда нас делали и порядочным маслом смазывали - крепкий и надёжный транспорт. Не коляска, а танк.
Свою боль на люди не несёт - не показывает (у каждого своих болячек хватает). Напротив, клянусь маслёнкой, гонит всех с глаз долой да покрикивает, чтоб пошевеливались, если какая беда с ним приключится. Знамо, не хочет, чтобы видели, как он страдает. Лишь я одна вижу всё это и знаю. Ооо-о, какой это мужественный человек! Из него получилась бы крепкая коляска: ни огонь, ни вода - всё нипочём! Вот если бы я была человеком, то давно бы разобрала себя на запчасти от такой жизни.

-1-



К чему такая доля, спрашиваю. Она же и треснутого подшипника не стоит! Лучше все спицы поободрать и колёса - в лохмотья, чем так мучиться. Не понимаю людей. Особенно, его.
Будет стонать, хрипеть, кричать, а то и плакать чистыми скупыми мужскими слезами, но всё ж не подумает выпустить воздух из камер. Не поторопится вывернуть ниппеля, да уж… Я быстрее тресну от досады вдоль и поперёк, чем он опустит руки. Ну да, держи кожух шире - он только ухмыльнётся, постучит кулаком в мою ручку и успокоится. Это называется: «держаться зубами за стенку». Здорово, не правда ли?
Я тут как-то попробовала подержаться за стенку, хотя бы одним колесом. Увы, увы и увы, ничего не получилось. Только стенку поцарапала да спицы погнула. Но как у него всё ладится, я так и не узнала. Может, слово какое-нибудь знает - слово, заветное, заговорное. Ну, машинное масло с ним - пусть себе живёт!
Хозяин, правда, не понял причины моей поломки и решил - во всём виноват он сам. То бишь, его неловкость или усталость попортили колесо. Улыбнулся он, постучал кулаком по ручке и давай над колесом колдовать. Полчаса возился над ним – всё спицы выправлял. Постукивал молоточком, звенел ключами и кряхтел от усердия. Несподручно, друзья, было сидеть и править под собой. Но хочется скрипнуть мне откровенно, как прекрасной половине домашнего транспорта: было приятно, очень приятно. Не всякая женщина может похвастать вниманием и заботой, коих я удостоилась. Узнай она, так от зависти и выпустила бы воздух и сморщилась, как дырявая камера.
Правда, бывает ему так плохо, так плохо, что ни на коляску сесть, ни до телефона дотянуться, и сжимается он тогда и становится чуть больше шариков, какие найдёте, если поразбиваете мои подшипники. Не шумит, не плачет и кулаками не машет - лежит тихо, как послушный ребёнок, и наблюдает - исследователь!


-2-



Боль, ведь, - широкая натура, надо понимать. Поэтому ей негде разместиться в малом теле - не разгуляешься на крохотном шарике. Вот потыкается она туда-сюда, потрясёт в бессильной ярости своими костями, да и сгинет: с глаз - долой, из тела - вон. Уйдёт, немасляно мазавши.
Отпускает его, и лежит он белее сахара минуту-другую с закрытыми глазами, утаивая слёзы - плачет в стенку, чтобы я не видела, и только спина мелко дрожит, - но вскоре оживает: щёки краснеют, глаза сверкают, улыбка играет - красавец, да и только! Поворачивается он ко мне, подтягивает к себе поближе и ставит колёса на тормоз.
С упором на ручки втягивается в меня, влезая грудью и животом. (Вы бы посмотрели, как ловко у него получается - ладно, масло с ним!) И лежит на животе, пыхтит - лицо мокрое и усталое, а в глазах – счастье: сумел - значит, живой!
Полежит он немного, отдышится. Говорит, давление прыгает. Я так понимаю, воздуха в теле то мало, то много - от холодной погоды его стягивает, а от горячей - прямо-таки распирает.
Отдышался он малость, перевернулся с живота на спину. Перевернулся и втянул в кресло, на подушечку - ещё раз, простите! - свой тощий зад. Вот сел и засмотрелся отрешённо на свои ноги. После каждую в отдельности взял руками, как гибкий шланг, и рывком перекинул с постели на подножку, а после поехал по своим делам. (Хоть я многое повидала на своём потертом веку, но мне порой бывает страшно.)
Как вы поняли, уважаемые, хозяин мой - сильный духом человек, поскольку безножье ему - не помеха. Шевелю своими спицами и думаю, что любой здоровяк позавидовал бы его деятельности и расторопности. К счастью, этого господина врасплох не застанешь,- сам на голову свалится, как снег, и выход всегда найдёт. Скажем, утром отправят его на Марс и ручкой сделают.



-3-



Мол, прощай, дружок, а к вечеру, «здрасьте», это чудило уже вернулось своим ходом и гарцует на двух колёсах по собственной квартире.
Такой уж неуспокоенный человек, мой друг сердечный,- сам стирает и только хозяйственным мылом, да так, что некоторые женщины могли бы поучиться у него чистоте и аккуратности. Сам готовит - пусть не как шеф-повар парижского ресторана, но вкусно и вполне съедобно, поскольку, съев его очередной кулинарный шедевр, начинаешь сожалеть, было мало, и толком не распробовал. Это не мои собственные фантазии, а личное мнение нередких гостей, записанное чуть ли не дословно. Их, как мощным магнитом, тянет в этот радушный и гостеприимный дом. Слава хозяину дома и слава гостям: живите, люди, и радуйтесь!
Не по книжке и не по телевизору мой хозяин знает-ведает, что упрямством и смекалкой беду не одолеть в одиночку, поскольку кой - какой песок в масле всё равно останется. Будь ты коляской, хоть самой последней модели, все равно спасуешь - разве может самый идеальный механизм заменить живые человеческие ноги.
Вы, наверно, сами по себе знаете, как здорово быть самостоятельным и независимым на грани своих сил и возможностей - надо только преодолеть самого себя. И камеры уже не жуются, ниппеля держат воздух, и подшипники скользят, как по маслу, - хорошо, братцы! Потому и спешит он к людям, забыв себя и свой недуг, - кому помочь, кого поддержать. Вот такой, откроюсь я вам по секрету, неугомонный и неусидчивый тип - как на иголках и на пружинках. Всегда при деле - то готовка, то стирка, то уборка, то стихи, то мотается по городу, если здоровье, бензин и машина позволяют. Оптимизма, как уже говорила, ему не занимать - поделится с каждым и охотно; не умеет быть равнодушным к чужому горю, чужой беде: сам - без ног, а другу - помог!



-4-



Но что с ним поделаешь, если не может проехать мимо на коляске - нет подобного "антифриза". Сам с лихвой испытал все мытарства и досыта вкусил горький хлеб инвалида - тяжёлый и трудный хлеб. Но как радостно и счастливо поделиться своей добротой.
Однажды были у нас в гостях костыли, палочки и другие коляски. Пели они и смеялись, одухотворенные верой и надеждой. Словом, как скользят мои подшипники, эти гордые и сильные люди жили смело и прекрасно!
Мой друг, добрый сердечный друг, удивил всех тогда и превзошёл. Он водил женщину в вальсе. Если бы проходил конкурс на лучший танец, то все высшие баллы принадлежали бы им - по праву. Представьте себе, она - в розовом платье и на костылях: ДЦП - случается такая ночь при свете дня. А он - в синем костюме и в коляске. Одной рукой поддерживал свою партнёршу, а другой - управлял колесом. Только измучилась я совсем: слыхано ли дело - взвалили нагрузки на старое тело.
 Стремились люди подарить друг другу маленькие радости, выбивались из сил, но сияли и сверкали в едином своем душевном порыве, как новособранная коляска, только что сошедшая с конвейера. Скажу честно: за свою железную и долгую жизнь я не видела еще такой прекрасной и счастливой женщины. Поверьте мне как женщине, которая не бросается словами…
К сожалению, всё хорошее кончается. Праздник прошёл, гости разошлись. Он спит, отвернувшись к стене. Его спина снова мелко дрожит. Что с ним? Никто не знает, а сам ни за что не скажет - в себе всё выстрадает, вытерпит и подарит людям свою улыбку.

Андрей Сметанкин, andrei_smetankin@mail.ru,
г. Душанбе, Таджикистан.