Крылья

 Сегодня ночью мне приснилось, что у меня выросли крылья. Сон настолько меня позабавил, что я не поленился проснуться, а затем наугад прошлепать (на мне были тапки без задника, они всегда шлепают, даже ночью) до зеркала и внимательно изучить спину. Хым. Нет, крыльев я не обнаружил. Разве что спина чесалась...
 Я бы долго еще вертелся перед зеркалом, но тут вновь объявился Морфей, которого я спровадил, заинтересовавшись вероятностью появления у меня крыльев; он обнял меня мягким, как облачко, объятием и погрузил в долгий и спокойный сон до утра, даже не дав похихикать над пришедшим на ум «помылся бы ты, ежик».
 Утром меня разбудила мусоровозка. Она, словно часовой, объезжала наш необъятный двор – результат натыканный кругом домов – и старательно выгребала весь мусор. Обычно меня это раздражает без меры, но утро было чистое, свежее, выстиранное, без единого пятнышка, поэтому я не захотел пачкать его, а посему всего лишь улыбнулся и подумал про себя, что впервые за долгое время благодарен этой тарахтелки, ибо она превращает наш двор из свинарника в райские кущи.
 Душ был холодным и бодрящим, чай – горячим и окончательно пробуждающим. Моя посуду, я с удивлением заметил, что насвистывал незатейливый мотивчик а-ля «там-пам-пам» и «ля-ля-ля-ля». Эх, были бы крылья, я бы замахал ими! и взлетел! и парил!!!
 Лифт приехал быстро, а вниз ухнул просто камнем, брошенным в некий гигантский колодец, чтобы проверить, есть ли у него дно. Дверь подъезда была распахнута настежь, впуская летний свет и тепло, на скамеечке вместо сморщенных старушек-говорушек пригрелась пятнистая кошка. Когда я, выпархивая из дома, притормозил, чтобы погладить ее, она замурлыкала и потерлась о мои пальцы.
 А меж тем, я летел дальше. Автобус вечно вонючий и исписанный, медленно ползущий по запруженным утренним дорогам, сегодня преобразился в колесницу Гелиоса, стремительно мчащуюся в лучах раннего солнца, упорно карабкающегося к зениту. Я выпрыгнул и с резвостью молодой кобылки поскакал к офису.
 В офис я залетел цветочным вихрем…. Чтобы предстать перед светлы очи (на самом деле, светлы, потому что голубые) Маргариты Михайловны, нашего главного менеджера, ужасно строгой и, судя по всему, молодой старой девой. Она нахмурилась, уже раскрыла свой милый ротик, чтобы по привычке поинтересоваться, почему я и сегодня опоздал. Я решил, что надо поменять что-то. Я протянул ей цветок:
 - Маргарита Михайловна, доброе утро! Этот цветок для Вас. Посмотрите. Он кажется строгим, может даже, невзрачным, но на самом деле он очень красивый, просто стеснительный. Когда сегодня утром я проходил мимо цветочного магазина, то увидел его в витрине, такого печального, такого одинокого… Я почему-то подумал о Вас, он мне Вас напомнил. И я подумал, что я хочу подарить его Вам, чтобы вы могли позаботится друг о друге.
 Я склонил голову, а потом, оставив Маргариту Мих… Маргариту, Марго, Маргаритку наедине с ее удивлением и цветком, прогарцевал к себе в закуток. По дороге я щедро делился радостью:
 - Привет! Классный галстук!.. Салют, чувак!.. Птичка моя, потрясающе выглядишь! А у тебя новый шейный платок? Во! – вытягиваю кулак с нагло торчащим большим пальцем.
 Мой приятель, с которым вместе пришли работать сюда, перегнулся через стол и ехидно осведомился:
 - Влюбился, что ли? Чего такой возбужденный!
 Я пожал плечами и захлопал ресницами. Приятель расхохотался:
 - Ну, точно! Кого на этот раз подцепил, альфонс? Моделька? Официантка?
 Я уже было по привычке хотел показать ему на пальцах, что я о нем думаю, но сдержался; вместо этого проскакал остаток коридора, схватил его за плечо, затем зажал его буйную голову в «замок» и принялся ерошить его вечно идеальную прическу. Он завозмущался, начал отбиваться и вопить что-то непонятное (кажется, на иностранном языке). Я щелкнул его на прощание в лоб и исчез у себя в закутке.
 Пока я разбирал утреннюю почту, в коридоре оживленно обсуждали:
 - Странный он какой-то сегодня…
 - Угу, влюбился, небось….
 - Шибко добрый стал…
 - Видали Недотрогу? Как прибалдела от цветка-то!
 - Ага, чего он там лепетал, думал, она его по морде этим веником…
 - Да ладно вам, человеку хорошо, счастлив…. Летает просто от счастья.
 - Угу, ты еще скажи, что ангел во плоти с небес сошел!
 - Да нет…
 - Вот именно!
 - Слушьте, у человека хорошее настроение!
 - Скажи лучше, сумасшедшее настроение!
 - Да нет, просто радостный, вот и летает…
 - Ага, только крыльев не хватает…
 - Да надоели уже! Человек радуется, не видно, что ли, весь светится! Отстаньте вы от него!
 - Тшшш! Недотрога!
 Споры разом исчезли, только эхо, кажется, продолжало невидимым туманом стелиться в коридоре…
 Я откинулся в кресле.
 Хорошо.
 Так радостно.
 Блин, опять спина чешется!
 Я встал и подошел к окну, в котором, кроме города, было видно еще и меня. НА меня глянула мое шальное лицо. Я повернулся, изогнулся, как лебедь, стараясь увидеть спину. Нет, крылья не выросли. Странно… а такое ощущение, что летаю.

 Вечером, когда я уже затанцовывал в лифт, меня окликнули. Я остановился. Меня звала Маргарита Мих…. Маргарита.
 - Спасибо за цветы. Простите, совсем забыла поблагодарить Вас.
 Я улыбнулся.
 - Так неожиданно…
 Я улыбнулся еще шире. Она засмущалась, порозовела и быстро зашла в лифт. Двери захлопнулись. Я стоял перед ними и лицезрел свою сверкающую физиономию.
 - Ты прямо весь сияешь.
 Я повернулся.
 - Настроение хорошее. Жизнь прекрасна.
 Мне тоже улыбнулись.
 - Угу. Спасибо. Сегодня нас просто всех осветил твой луч света.
 Я улыбнулся и, откланявшись, порхнул в сторону лестницы. Долго катился по перилам.
 Крыльев нет, а летаю.
 Странно.
 И спина чешется.
 Сердце поет.
 Сплошные оксимороны – убийственная радость и сногсшибательное счастье.
 И главное, я летаю.
 Я
 Летаю.

 16 августа 2006