Артур Конан Дойл Союз рыжих

Осенью прошлого года я пришёл к моему другу Шерлоку Холмсу и застал его за оживлённым разговором с тучным, багроволицым пожилым джентльменом. Волосы его были огненно-рыжего цвета. Извинившись за своё вторжение, я хотел было выйти, когда Холмс внезапно втащил меня в комнату и запер за мной дверь.
 – Вы не могли выбрать лучшее время для визита, мой дорогой Ватсон, – сердечно произнёс он.
 – Я боялся, что вы заняты.
 – Занят. Очень занят.
– Тогда я лучше подожду в соседней комнате.
– Нет-нет. Мистер Вильсон, этот джентльмен – мой компаньон, он помогал мне во многих делах, где мне сопутствовал успех. Не вижу никаких причин, по которым он не смог бы помочь мне и в вашем случае.
Толстяк поднялся с кресла, и поприветствовал меня, причём его маленькие, заплывшие жиром глазки беспокойно бегали, оглядывая меня сверху донизу.
– Присаживайтесь на диван, – сказал Холмс, поудобней располагаясь в кресле, и переплетая вместе пальцы, как он всегда делал, желая порассуждать на ту или иную тему. – Я знаю, мой дорогой Ватсон, что вы разделяете мою любовь ко всему причудливому, выходящему за рамки банальности каждодневной жизни. Эту склонность вы проявили в том, с каким энтузиазмом вы в своих хрониках описываете мои маленькие приключения, хотя (простите мне эти слова) порой несколько преувеличиваете мои таланты.

– Но ваши дела всегда казались мне невероятно интересными, – возразил я.
–Вы, верно, помните, как однажды, как раз когда мы возвращались от мисс Мэри Сазерлэнд (справившись с её довольно простой проблемой) я отметил, что странные происшествия и экстраординарные хитросплетения реальной жизни куда более захватывающие, чем все плоды воображения.
– Помнится, я тогда опровергнул это утверждение.
– Это так, доктор, и всё же вам придётся признать, что я прав, иначе мне придётся привести множество фактов, которые разрушат все ваши возражения.
Вот, к примеру, мистер Джабез Вильсон. Он пришёл ко мне сегодня утром и как раз начал излагать одну из самых необычных историй, что я слышал в последнее время. Вы знаете, что в таких случаях я говорю, что чем необычнее подробности, тем проще преступление. Но это правило не без исключений. По тому, что я уже слышал, трудно судить о том, что это за преступление, но подробности этой истории крайне необычны. Может быть, мистер Вильсон, вы поведаете нам начало своей истории ещё раз? Я прошу об этом не только потому, что мой друг доктор Ватсон не слышал начала вашего рассказа, но и потому, что мне хотелось бы прояснить некоторые детали из ваших уст. Как правило, во время таких рассказов у меня в голове всплывают тысячи подобных случаев. Но те обстоятельства, что привели вас ко мне и впрямь кажутся уникальными. По крайней мере, я на это надеюсь.
Полный клиент гордо выпятил грудь и достал из внутреннего кармана пальто мятую, грязную газету. Он распластал газету на коленях и стал водить толстым пальцем по колонке объявлений, причем голова его выдвинулась вперёд.
Я решил воспользоваться методом моего друга и попробовать узнать кое-что о нашем клиенте по его внешности и одежде. Впрочем, я не много смог узнать.


Наш посетитель был обычным британским торговцем, тучным, напыщенным и медлительным. На нём были серые мешковатые пастушечьи брюки, не слишком чистый серый сюртук нараспашку, и тускло-коричневый жилет с тяжёлой часовой цепочкой, на которой болтался в виде брелка квадратный кусок металла. Рядом с ним, на стуле лежали поношенный цилиндр и коричневое полинялое пальто с вельветовым воротником. Ничего примечательного я в нём не нашёл, кроме, разве что, огненно- рыжих волос, да чувства глубокой досады, сквозившей в его взгляде.
Шерлок Холмс быстро взглянул на меня, почесал голову и улыбнулся, заметив мой
вопросительный взгляд.
 
 – Кроме тех очевидных фактов, что наш клиент одно время занимался физическим трудом, что он нюхает табак, что он франкмасон, бывал в Китае и какое-то время упорно и напряжённо писал, я не могу ничего заключить.
Мистер Джабез Вильсон подскочил в кресле, держа палец на газете и глядя на моего друга.
– Как, чёрт побери, вы узнали всё это, мистер Холмс?! – спросил он. – Как смогли вы узнать, к примеру, что я занимался физическим трудом? Это чистая правда, я начинал как корабельный плотник
– Ваши руки, дорогой сэр! Ваша правая рука намного больше, чем правая. Вам приходилось много ей работать, и поэтому её мускулы более развиты.
 – Ну ладно. А как же нюханье табаку, а франкмасонство?
 – Я не стану умалять ваши умственные способности рассказом о том, как я узнал это, тем более, что, вы несмотря на строгие правила вашего ордена, носите радугу- и -круг на брелке.
 –Ах, да! Я и забыл о нём. Но как вы узнали, что я много писал?
 – Что же ещё могло оставить такие следы на ваших рукавах? Правый весь лоснится, а левый затёрт до гладкости.
– Хорошо, а как вы узнали про Китай?
– Рыбка, которая выколота на вашем запястье, могла быть вытатуирована только в Китае. Я изучал татуировки всех стран, и даже написал монографию по этому поводу. Такое окрашивание чешуи в деликатно-розовый цвет присуще только китайским мастерам. Наконец, когда я вижу китайскую монетку на вашей цепочке для часов, разгадка приходит сама собой.
Мистер Джабез Вильсон рассмеялся:
– Что ж, всё верно!– сказал он, – Я- то думал, что вы это узнали Бог весть каким сложным способом, а всё оказалось так просто!
– Мне кажется, Ватсон, что я делаю ошибку, объясняя свои логические выводы.Omne ignotum pro magnifico , как вы знаете, и, право же, моя скромная репутация может сильно пострадать, ежели я всегда буду столь откровенным. Вы нашли объявление, мистер Вильсон?

–Да, наконец нашёл! – ответил тот, указывая пальцем нужную колонку – вот оно. То с чего всё и началось. Прочтите-ка это, сэр!
Я взял газету и прочитал следующее:

Союз рыжих.
Во исполнение завещания покойного Эзекиа Хопкинса, Лебанон, шт. Пенсильвания (США), открыта новая вакансия для членов союза с жалованием 4 в неделю за чисто номинальную работу. Все рыжеволосые мужчины в возрасте от 21 года, сильные духом и телом могут рассчитывать на должность.
Приходить лично, в понедельник, в11 часов к Дункану Россу в контору Союза по адресу:
Попс-корт 7, Флит-стрит.

 

–Что, чёрт возьми, это значит?– воскликнул я, дважды перечитав это необычное объявление.
Холмс заёрзал в кресле, как всегда, когда бывал в хорошем расположении духа

–Необычное объявление, не так ли? – сказал он.– А теперь, мистер Вильсон, расскажите нам о себе, своих занятиях и о том, как это объявление повлияло на вашу судьбу. Но прежде, доктор, я прошу вас записать название газеты и номер её выхода в свет.
 –Это «Морнинг Кроникл» от 27 апреля 1890 года. Два месяца тому назад.
– Очень хорошо. А теперь, мистер Вильсон, начинайте ваш интересный рассказ.
–Ну, что ж, как я уже говорил вам, мистер Холмс, – сказал мистер Вильсон, вытирая пот со лба – у меня есть небольшой ломбард на Кобург-сквэр около Сити. Это совсем небольшая контора, и в последнее время я едва свожу концы с концами. Раньше-то я имел двух помощников, но сейчас у меня работает только один. Он согласился работать исходя из половинного жалования, так как ко всему он основы ремесла.
– Как же зовут этого услужливого юношу?– спросил Шерлок Холмс.
– Звать его Винсент Сполдинг и он не так уж молод. Сложно сказать сколько ему лет. Я никогда не пожелал бы лучшего ассистента, мистер Холмс! Уж я-то знаю, что он мог бы получать раза в два больше, чем я могу ему предложить. Но, впрочем, если уж он доволен, зачем мне подавать ему эту идею?
– И правда, зачем? Вам, кажется, очень повезло, ведь вы платите ему намного меньше, чем он заслуживает. Редко встретишь столь бескорыстных служащих его возраста. Возможно, он не менее примечателен, чем ваше объявление.
– О, у него также имеются и недостатки! – заметил мистер Вильсон. – Никогда не встречал такого любителя фотографии. Он щелкает своей камерой тогда, когда нужно напрячь извилины, а затем прыгает в подвал, как кролик в нору, чтобы проявить фотографии. Это и есть основной его недостаток, а в остальном – он хороший работник, и у него нет никаких крупных пороков.
– Я полагаю, он все еще работает у вас?
–Да, сэр. Он, и еще четырнадцатилетняя девочка, которая готовит и убирает – вот и все, кто живет в моем доме, ибо я вдовец, и семьи у меня нет. Мы живем очень тихо, все трое. Крыша над головой у нас есть, а долгов нет – чего еще желать?
Первое, что изменило нашу жизнь было это объявление. Сполдинг зашел в офис ровно 8 недель назад в этот самый день, и с этой самой газетой в руках, и сказал:
«Жаль, что Господь не сотворил меня рыжим, мистер Вильсон»
«Это еще почему?» – спросил я.
«Да потому, – сказал он, – что появилась новая вакансия в Союзе рыжих. Повезет же тому кто получит эту вакансию! Я думаю, там больше вакансий, чем рыжих, так что душеприказчики, поди, не знают что с деньгами-то делать. Ежели б мои волосы каким-то чудом поменяли цвет, я бы с удовольствием воспользовался бы этим предложением»
«А что такое этот Союз рыжих?» – спросил я. Видите ли, мистер Холмс, я домосед, а так как мое дело не требует разъездов, я иногда неделями не выхожу из дома. Посему, я всегда рад услышать какие-либо новости.
«А вы что же никогда не слышали о Союзе рыжих?» – спросил Сполдинг, широко раскрыв глаза.
«Никогда»
«Это, безусловно, очень странно, ведь вы один из тех, кто мог бы занять вакансию»
«И что же они могут предложить?» – спросил я.
«О, как говорят, пару сотен фунтов в год. Ну, да ведь и работа-то очень простая, требует немного, да и совсем не мешает заниматься другими делами»
Вы легко можете представить, как я обрадовался. Мое дело, как вы знаете не приносит больших доходов, и лишняя пара сотен фунтов никак не повредит.
«Расскажите-ка мне побольше об этой организации» – попросил я.
«Ну,» – начал он, показывая мне объявление, – «вы и сами видите , что у них есть вакансия, и вот здесь указан адрес, где вы можете попытать счастья. Насколько я знаю, Союз был основан американским миллионером Эзекиа Хопкинском, человеком весьма странным. Он и сам был рыжим и сочувствовал всем рыжим на свете. Когда же он умер, обнаружилось, что все его состояние, (надо сказать немалое), отдано душеприказчикам, которые должны распорядиться им так, чтобы помочь всем людям с рыжими волосами. Кроме этого я слышал, что там много платят, а делать надобно мало»
«Но ведь рыжих миллионы, и все они могут подать на это место»
«Не так много, как вы думаете» – ответил он. – «Как видите, объявление обращено к лондонцам, к тому же к взрослым мужчинам. Этот американец начинал свою карьеру в Лондоне, и потому вознамерился облагодетельствовать жителей старого города. Ну, и потом, опять же как я слышал, у вас нет шансов на вакансию, если ваши волосы светло-рыжие, желто-рыжие или какие-либо другие, а только если они действительно яркого, горящего, огненно-рыжего цвета. Если уж вы, мистер Вильсон, решили-таки подать заявку на должность, вам следует просто прийти туда. Хотя, вполне возможно, что добиться цели будет трудненько: как-никак жалование-то несколько сот фунтов!»
Вы и сами видите, джентльмены, что волосы у меня весьма насыщенного и богатого цвета, так что по всему выходило, что шансов у меня больше, чем у кого бы то ни было. Винсент Сполдинг, кажется, знал об этом деле, и потому мог пригодиться, и я приказал ему закрыть контору и пойти со мной. Он был не прочь получить выходной, и потому мы прикрыли наш бизнес и направились по адресу, указанному в объявлении.
Я в жизни не видывал ничего подобного, мистер Холмс! С севера, юга, востока и запада шли люди. Каждый, у кого был хоть один рыжий волос, прибыл в город в ответ на объявление. Флит-стрит была до отказа забита рыжими, а Попс-корт походила на тележку торговца апельсинами. Я думал, что во всей стране не наберется столько рыжих, сколько откликнулось на объявление. Тут были люди с волосами всех оттенков рыжего цвета– соломенного, лимонного, апельсинового, кирпичного, цвета ирландского сеттера, желтого, глиняного, но, как и сказал Сполдинг, немногие имели волосы действительно яркого, огненно-рыжего окраса. Когда я увидел, сколько набралось ожидающих, я хотел было ретироваться, но Сполдинг и слышать об этом не желал. Как ему удалось сделать это, я и сейчас не представляю, но он протискивался, толкал, нажимал, проталкиваясь, и проталкивая меня сквозь толпу, покуда мы не оказались около лестницы, ведущей в контору. По ней двигалось два потока – одни поднимались с надеждой, другие спускались удрученные. И тем не менее, мы продвигались быстро, как могли, и вскоре оказались в конторе сего заведения.
– Ваш рассказ весьма занимателен – отметил Холмс, когда его клиент остановился, чтобы освежить память доброй понюшкой табаку. – Пожалуйста, продолжайте ваше интересное повествование.
– В конторе не было ничего, кроме пары деревянных стульев и соснового стола, за которым сидел маленький человечек, волосы которого были даже более рыжими, нежели мои. Он перекинулся парой слов со всеми входившими, и у всех нашел какой-нибудь изъян. Получение этой должности было делом отнюдь не легким. Однако, кода подошла наша очередь, он вдруг стал более благосклонен, и даже закрыл дверь, ибо хотел лично поговорить с нами.
«Это мистер Джабез Вильсон – сказал мой ассистент – он хочет получить вакансию Союза»
«И он вполне ее достоин. – ответил его собеседник. – У него есть все данные для этого. Я даже не могу припомнить, когда я встречал что-либо подобное»
Он отошел назад, наклонил голову набок, и так обозревал мою шевелюру, пока я не почувствовал некоторую робость. Затем, неожиданно, он подошел ко мне, пожал руку и сердечно поздравил с успехом.
 
«Вы уж простите меня, – сказал он,– но я должен убедиться». С этими словами он обеими руками потянул меня за волосы, пока у меня не брызнули слезы.
«У вас на глазах слезы – произнес он, отпустив волосы – так и должно быть. Но мы должны быть осторожны: нас дважды пытались надуть с помощью париков, и один раз с помощью краски. Я могу рассказать вам историю с сапожной ваксой, которая разочарует вас в человечестве». Он подошел к окну, и крикнул собравшимся внизу, что вакансия занята.
 С чувством глубокого расстройства, народ стал расходиться в разные стороны, до тех пор, пока ни одного рыжего(кроме меня и моего нанимателя) не было видно.
«Мое имя – Дункан Росс, – сказал он – и я один из пенсионеров фонда, который создан по завещанию нашего достойного благотворителя. Вы женаты мистер Вильсон? У вас есть семья?»
Я ответил, что нет.
Его лицо выразило крайнее разочарование.
«Дорогой мой! – сказал он удрученно – Это, безусловно, очень серьезно! Как жаль, что вы не женаты! Наш фонд создан для пропаганды и распространения рыжих, так же, как для их сохранения и поддержки. Какое ужасное несчастье, что вы холостяк!»
Мое лицо вытянулось, мистер Холмс, и я уж было подумал, что вакансии мне не видать, как своих ушей; но он подумал пару минут и сказал, что все будет в порядке.
«В любой другой ситуации этот момент стал бы роковым, – сказал он– но мы должны принять во внимание великолепный цвет ваших волос. Редко встретишь человека с такими волосами, как у вас когда вы сможете приступить к вашим новым обязанностям?»
«Тут есть одна маленькая загвоздка. Видите ли, дело в том, что у меня есть свое дело» – ответил я.
«О, не беспокойтесь насчет этого, мистер Вильсон – сказал Винсент Сполдинг – я могу подменить вас»
«А в какое время мне придется работать?» – спросил я.
«С десяти до двух»
Сейчас сделки в ломбардах обычно совершаются по вечерам, мистер Холмс, особенно в четверг и пятницу, как раз перед днем получки. Так что я был совсем не против подработать немного с утра. К тому же, я знал, что мой ассистент – парень что надо, и он сможет проследить, как идут дела.
«Это меня вполне устраивает – ответил я. – А сколько мне будут платить?»
«Четыре фунта в неделю»
«А работа?»
«Чисто номинальная»
«Что вы зовете 'чисто номинальной'»
«Поясню. Вы должны будете оставаться в конторе, или, по крайней мере в здании все это время. Если вы его покинете, то потеряете место навсегда. С этим у нас очень строго. Если вы оставите контору в это время, это будет нарушением установленных правил».
«Так это ж всего 4 часа в день! Я и не подумаю об уходе»– сказал я.
 «Никакие извинения не принимаются. – сказал мистер Росс – Ни болезнь, ни дела, ни что либо другое. Вы должны оставаться на месте или потеряете свой счастливый шанс»
«Так что за работа-то?»
«Вы будете переписывать Encyclopaedia Britannica. Первый том в шкафу. Вы сами должны достать чернила, перья и промокательную бумагу, а мы предоставим стол и стул. Вы сможете приступить к работе завтра?»
«Разумеется» – ответил я.
«Тогда до завтра, мистер Вильсон, и позвольте мне еще раз поздравить вас с тем местом, которое вам только что посчастливилось получить».
Он поклонился, а я с моим помощником, пошли домой, ибо ничего другого не оставалось.
Я был очень рад такому неожиданному везению.
Впрочем, обдумав все это в течении дня, к вечеру я вновь упал духом. Я был уверен, что все это – не более чем обман или розыгрыш. Сложно было представить, что кто-то оставил такое завещание, и уж тем более, что кто-то будет платить такие деньги за такую пустяшную работу, как переписывание Британской энциклопедии. Винсент Сполдинг сделал все, чтобы поднять мое настроение, но отходя ко сну, я твердо решил плюнуть на эту затею.
 Однако утром я решил- таки разузнать что к чему. Я купил бутылку чернил за пенни, и с набором гусиных перьев и семью листами бумаги, отправился на Попс- Корт.
К вящему моему изумлению (и удовольствию), все пошло как по маслу. Мне был заранее приготовлен стол, а мистер Дункан Росс пришел лично удостовериться, что я приступил к своим обязанностям. Он приказал мне начать с буквы А, и затем оставил меня, хотя и заглядывал время от времени, чтобы посмотреть, все ли в порядке. Ровно в два он распрощался со мной, поблагодарил за проделанную работу, и закрыл за мной дверь.
 Так продолжалось изо дня в день, мистер Холмс, и в субботу управляющий выложил на стол четыре золотых соверена за мою недельную работу. Так было и в следующую субботу, и в третью тоже. Каждое утро я приходил туда, и каждое утро уходил оттуда в два. Со временем мистер Росс стал заходить реже, всего раз в день, а затем и вовсе перестал появляться. Я, однако, не покидал комнаты, ибо не знал, когда он может появиться, и не хотел потерять столь подходящее мне место.
Так прошло восемь недель. Я уже переписал статьи об Аббатах, Арках, Архитектуре, Артиллерии и Аттике, и надеялся в скором времени перейти к букве Б. На это ушло немало бумаги, и написанное едва умещалось на полке. Но вдруг всему этому пришел конец.
– Конец?
¬– Да, сэр. И не далее, как сегодня утром. Я пришел на работу как обычно, но дверь была заперта, а на двери был прибит квадратный кусок бумаги. Вот он, прочтите сами.
 
Он достал кусок белой картонки, размером с листок записной книжки и протянул нам. Надпись на нем гласила:
Союз Рыжих
Распущен
9-го октября 1890 года.
Шерлок Холмс и я поглядели на это объявление, и на озадаченное лицо за ним, и комическая составляющая дела взяла верх над приличиями, и мы разразились хохотом.
– Не вижу ничего смешного! – вскричал наш клиент, побагровев до корней своих рыжих волос. – Ежели вы больше ничего не можете, как только посмеяться надо мной, я могу пойти к кому-нибудь другому!

(продолжение следжует)