Тонкие нити 25 - 35

 - Не серчай, но кольцо я не отдам. Пусть будет на всякий пожарный – мало-ли что? Если Пересмешник отдал мне карты – играть мне. Я-же обещал тебе кольцом не пользоваться. И где - же логово находится? – сурово молвил Самсонов.
 - Под площадью Горького. Во время второй мировой “нора” готовилось стать правительственным бомбоубежищем.
 - Правительственное бомбоубежище, в Самаре было построено: кажется “Бункер Сталина”.
 - Отвлекающий манёвр, макет.
 - Хорош макет. Почему тогда про Нижегородские подземелья ни кто не знает? Такого не могло быть, чтобы такое серьёзное сооружение так долго оставалось секретным. Самсонов не в силах был отказать себе в ухмылке, адресованной Антону:
 - Что - же там? Подземный город?
 - Нет, это больше, чем город.
 - А в других странах про подземный город Идрахима. Знают?
 - Знают. Те, кто должен знать.
 - Почему тестю позволили там устроить подземный шоу - отель? Его затея могла бы получить огласку, и ваша тайна могла быть нарушена.
 - Наша тайна, - поправил его Антон. - Не забывай, что это затея не твоего тестя, а замысел “резов”. Что касается твоего вопроса о возможном нарушении секретности... Совсем немногие из тех, кто там были, покинули его живыми, или в своём уме. Римский колодец - это лишь часть подземного города Идрахима, изолированная от основных кварталов и подземных галерей. В Нижнем Новгороде до сих пор нет генерального архитектурного плана города, а подземелья кремля, пересекающиеся с идрахимовым городом – не обслелованы и не одной нормальной карты - нет. Тебе не кажется это странным?
 - Не знаю. После того, что я услышал - думаю, мне уже ни чего не может показаться странным.
 - Напрасно ты так считаешь. Знания порождают скорбь. Не буду тебя давить информацией, ты пока к этому не готов.
 - Скорби во мне действительно много, но она от гибели моих близких. А к тому, что ты мне рассказываешь - я отношусь спокойно.
 - Ты и известие о потере родных перенёс стойко. Пересмешник помог тебе в этом… Мы приехали.
 Самсонов с удивлением взглянул в окно и увидел за ним один из центральных универмагов, расположенных в верхней части города. Машина, обогнув парадный фасад торгового центра, оказалась у распахнутых чёрных ворот служебного въезда. Послышался истошный лай собаки привязанной на цепи у входа в служебные помещения.
 Водитель, остановив машину - повернулся к Антону, ожидая инструкций. Ждать ему, не пришлось:
 - Занесёте ящик туда, куда вам покажут и сразу в машины. Как только мы уйдём – ждите пятнадцать минут, затем уезжайте.
- А кто меня домой обратно отвезёт? – изумился Самсонов, взяв в толк, что дальнейших распоряжений водителю от Антона не последует.
- Когда всё закончится - тебя отвезут на новую квартиру.
- Мне и старая нравилась, там много вещей, которые мне очень дороги.
 -Имущества твоего там практически не осталось. Квартиру сожгли.
- Дерьмо!
 Самсонов почувствовал, что сердце судорожно заколотилось. Пришлось закрыть глаза и ни о чём не думать, стараясь перенести очередное потрясение. В глазах замелькали картины из прошлой жизни: той, в которой он не знал про Идрахима и был счастлив своей неосведомленностью.
 Он видел свою квартиру той, какой она была раньше, во времена их с Ниной там проживания. Будто в туманной дымке в сознании обозначился Данилов, с улыбкой протягивающий ему ключи от жилья. В ушах раздался звон этих ключей и голос бывшего работодателя:
 - Живите. Эту квартиру я продавать не собираюсь. Сам бы здесь остался, но место здесь сравнительно уединённое, да вот стройку по соседству затевают. Я в самом центре жильё себе присмотрел.
 Ключи блеснули своим холодно - металлическим цветом и пролетев пару метров - оказались в руках Самсонова. В следующее мгновение прозвучали слова, адресованные Нине.
 - Если Самсонов будет оставаться таким - же умницей, каким и сейчас. Я вам это жильё подарю: всегда хотелось сделать хорошим людям королевский подарок.
 Память сквозь туман проявила счастливое лицо Нины, раздался её смех.
 - Мой кентавр не любит две вещи: разочаровывать и оставаться в долгу. Он будет вести себя примерно и работать ещё лучше, поэтому считать, что эту квартиру вы нам уже подарили.
 Лицо Данилова приняло немного кисловатое выражение, свидетельствующее о преждевременном заявлении его владельца, но лишь на мгновение.
 - Хорошо, Нинель, будь, по-твоему. Но тогда и ты должна относиться ко мне с дочерним почтением. Ведь твой отец с вами в больших неладах. Это правда?
 - Не велика потеря, - грустно улыбнулась Нина. - У меня есть тот, кто мне нужен, Евген.
 - Вот я и говорю, Евген у тебя есть, а я – несемейный. Вот что я предлагаю: давайте считаться родственниками. По возрасту я вполне вам за дедушку подойду. Детей у меня нет, ферштейн?
 - А, понятно - засмеялся Евген. - Кружку воды к старости некому подать? Как в том анекдоте…
 - Мы прекрасно друг друга понимаем, - заулыбался Данилов.
_/
 Водитель и два его приятеля вышли из разгрузочной зоны универсама, подошли к другой машине, стоящей поодаль. Через какое - то время один из троицы, отбросив выкуренную сигарету, подошёл к впереди стоящей машине:
 - Антон, Вас ждут. Мы теряем фактор неожиданности.
 - Ни чего не могу поделать. Смотри сам.
 Водитель второй машины быстро обошёл авто с другой стороны. Открыв дверь – он посмотрел на Самсонова.
 Евген находясь в недвижимом состоянии был скорее похож на мумию, чем на человека.
 - Давно? - с тяжёлым стоном спросил водитель.
 - Сразу, как вы ушли. Минут двадцать. Не меньше. Если в данный момент резы догадаются, что пересмешник в трансе, то тогда… Тогда проиграли.
 Растроенный водитель в сердцах ударил ладонью по крыше авто. Раздался грохот оскорблённого металла, а из салона автомобиля прозвучал непонятный звук произнесённый недружелюбным существом.
Кто именно издал такой устрашающий рык - Евген или Антон, сказать было нельзя и водитель, явившийся причиной чьего – то, там недовольства, замер. Но испугал его не звук, а то, что он нечаянно увидел на лацкане своего пиджака – маленькое белое пятнышко, неспешно поднимающееся выше. Водитель, словно ужаленный - шарахнулся в сторону. Спрятавшись от подобной оказии - водитель услышал голос Антона, успокаивавшего, судя по всему Самсонова быстрым произношением слов на непонятном птичьем языке. Со стороны, водитель увидел в затемнённое заднее оконце машины, что голова Самсонова была повёрнута в сторону Антона, а глаза уже открыты и из них струилось жгучее свечение. Водитель, оказавшийся во время прыжка позади машины увидел малоприятное свечение из глазниц лишь со стороны.
Прильнув спиной к машине с тем, чтобы больше не видеть этого ужаса - услышал странное гортанное клокотание со стороны способное показаться речью. Водитель спешно отправился туда, куда ему и было велено оставаться Антоном - ко второй машине.
***
 -Что - то не то, - пожаловался Самсонов, отводяя руки от глаз. – Что это было?
 - Не страшно, пройдёт. Идём на свежий воздух: нас ждут, - посмотрел Антон на ворота, у которых стояли двое крепких мужчин.
 Выйдя на свежий воздух в действительности таковым вовсе не оказавшимся, Самсонов недовольно повел носом, оценивая воздух, впитавший в себя запах несвежей рыбы и гнилых овощей. Не спеша, шествуя за не торопящимся Антоном, Евген ощутил, как тревожно стучит сердце от переполнявших его чувств из беспокойства и сомнения.
 - Как-то я себя странно чувствую,- поделился он своим наблюдением с Антоном.
 - Не бойся, - ответил Антон, заставив своим ответом улыбнуться Евгена. - Это пересмешник внутри тебя. У него с Идрахимом старые счёты. Антон, резко повернувшись, пристально посмотрел Самсонову в глаза. - Он не может трусить. Он только переживает, что твоё тело в случае схватки окажется недолговечным. Пересмешник желает разобраться с этим вопросом сегодня, а не растягивать войну с Идрахимом на долгие годы. Ты меня понял?
- Передай пересмешнику, что он может быть спокоен.
- Он слышит тебя. И ещё он просил передать тебе, что бы ты ни волновался на счёт Маши и Валерии – с ними всё в порядке.
 Самсонов посмотрел в сторону их встречающих охранников. Расстояния до них было более чем достаточно, чтобы думать, что их негромкий разговор был им не слышен.
 В глазах Антона, мелькнула скупая слеза радости, но лицо осталось спокойно.
 Он по отечески одной рукой привлёк к себе Самсонова и почти на ухо тихо прошептал ему, пощекотав ухо своим дыханием:
 - Пересмешник в своё прошлое пришествие ужаснулся, сколько он бед натворил, преследуя свою цель. Именно тогда ему пришла мысль убить Идрахима ещё до того, как он появится. Пересмешник обещал, что вселится в тело убитого избранника вместе с душой человека. И вместе. Понимаешь? Вместе вы избавитесь от Идрахима. Воин говорил, что с тобой будет трудно. Он предупредил, что у тебя будет сложный характер, что тебе невозможно будет навязать чужого мнения. Пересмешник сказал, что нити, связывающие тебя с ним, покажутся тебе тонкими.
 В этот миг один из двух мужчин вышедших на встречу к Самсонову и ожидающий егона платформе эстакады закашлялся. Антон повернул голову в их направление и, улыбнувшись - предложил Самсонову:
 - Ты только посмотри на них.
 Последовав совету, Евген, чуть не обомлел от ужаса. Эти охранники напугали его своей несуразной внешностью. Словно облако окутывало их, скрывая страшные не человеческие черты. Самсонов закрыл глаза, посильнее сжав веки, но это не помогло. Звериные свойства встречающих его существ, коих он принял в начале за людей - не исчезли. Лишь иногда, тёмное облако, висевшее над ними – редело и только на эти мгновения им удавалось принимать образ обычных людей.
 В горле стоял ком, возникший от нервного перевозбуждения. С тем, что - бы избавиться от этой напасти, Самсонов кашлянул. Не сводя глаз с чудовищ, разглядывающих его с не меньшим любопытством, Евген заметил, как в их сторону от него покатилась едва видимая, но ощутимая волна. Невидимая зыбь была увидена Самсоновым лишь тогда, как только она отошла от него не меньше, чем на метр. То, что это странное волнение исходило именно от него - был факт, не подвергающийся им никакому сомнению.
 Антон с великим любопытством наблюдал, как волна, произошедшая от кашля Самсонова, ринулась в сторону “охранников” колодца и настигла их с небывалой лёгкостью.
 Люди, будто увеличились в размерах. “Волна” будучи до этого прозрачная и почти невидимая – укутала неприятелей, изменив свою бесцветную сущность на чёрный цвет. Раздался устрашающий, и вместе с этим испуганный рёв атакованных существ, преисполненный боли и отчаяния. Прозвучал негромкий треск и наваждение исчезло, представив взору лишь лежащие на асфальте два недвижимых человеческих тела.
 - Не ожидал от тебя такого, - поразился Антон, с удивлением посмотрев на Самсонова.
 - Я сам не ожидал - усмехнулся тот. – Это кто? Волкудаки?
 - Да, одни из тех, что напали на твоих друзей.
 - Пойдём других посмотрим, - предложил Евген, решительно двинувшись вперёд на непослушных от волнения ногах. - Много там таких?
 - Не думаю. Те, что были в колодце до этого момента, теперь поостерегутся с тобой встречаться, и ты их вряд-ли увидишь. Там должен остаться их глава. Попытайся проявить к нему хоть немного почтения. Он член совета бессмертных и мой давний знакомый, хотя признаться жуткий тип.
 - Надеюсь, он обойдётся без претензий? Я про этих двоих.
 - Не думаю, что это ему понравится, но с тобой он скандалить не будет. Ты высшее существо, которое может вершить свой суд над тем, кем захочет.
 - Это мне нравится, - усмехнулся Самсонов, картинно сдвинув брови, - Только как мы теперь без провожатых?
 Самсонов остановился возле двери, с удивлением оглядывая бездыханные тела двух мужчин лишонных следов увечий и ранений.
 - Я знаю, как туда пробраться, - Евгена отвлёк голос Антона от размышлений. Открыв тяжёлую створку ворот, он первым вошёл в складское служебное помещение универсама.
Там, где они оказались, было сумрачно. Свет, проистекал лишь от двух фонарей и был слишком слаб для того, чтобы своим несмелым мерцанием высветить все детали находившиеся здесь. Два газовых погрузчика, стопы деревянных поддонов и большой решетчатый ящик с луком находились у входа. Справа - не длинный коридор, прямо - вход в торговый зал, прилавки которого можно былонаблюдать не двигаясь с места.
 Был и третий ход – дорога, расположеная под уклон: она уходила налево.
 Антон заметил, что взгляд Самсонова устремлён в сторону пути, ухлдящего налево и улыбнулся:
 - Да, ты правильно подумал: вход находится в подвале.
 - Наши ребята, которые ящики принесли - там были?
 - Нет. Скорее всего, туда наш багаж доставили на этом погрузчике.
 Самсонов подошёл к погрузчику и усмехнулся, увидев торчащие из замка зажигания ключи.
 - Поехали, - предложил он, повернувшись к Антону. - Если это не далеко, то ты не успеешь испугаться. Присаживайся рядом.
 Вскочив на подножку погрузчика, Самсонов повернул ключ зажигания. Двигатель взревел, безоговорочно подчинившись, раздался индейский крик Евгена и печальный вздох Антона ( его кислая мина говорила о том, что место, рядом с Самсоновым, покрытое изрядным слоем пыли – занимать не хотелось).
Тяжеловесный агрегат с достоинством лимузина плавно тронулся с места, пустив в потолок выхлоп дизельного топлива.
 - Почему вход именно здесь? - громче, чем следовало - бы спросил Самсонов. Вопрос прозвучал так громко, что оглушил Антона.
 - Вход не один, но этот наиболее удобен: ведь здесь расположен склад и это даёт возможность без лишней сутолоки доставлять в Колодец всё, что угодно. Вопросов передвижения товаров ни у кого не вызывают. Насколько я знаю, здесь работают в основном люди проверенные и прошедшие специальную подготовку у “резов”.
 - Значит, эти машины принадлежат “резам”? - Евген притормозил у двух, почти новых автомобилей.
 - Да, скорее всего, - не понимая сути вопроса, ответил Антон.
 - Держись крепче, - посоветовал Самсонов и повернул погрузчик в сторону иномарок, спрятанных от дождя под крышу тёплого и сухого здания.
 Погрузчик, легко разбежавшись пронзил рогами словно ножом дверь Ягуара и подвинув авто к стене – смял следующую машину.
 Антон, только чудом не слетевший со своего места, с осуждением посмотрел на водителя и обиженно осудил: - Как ребёнок.
 Самсонов прыснул от смеха, заметив лёгкое одобрение в лице Антона. Выполнив полицейский разворот на скользком от овощей полу, Самсонов направил свой “танк” в подвал, по узкой цементированной дороге, не пригодной для гонок. Сомнительная ширина дороги его не смутила: “Болгарин” летел по коридору, провоцируя не полными оборотами своего двигателя, сильнее втопить в пол педаль газа. Антон, побелевший от ужаса - лишь вскрикивал, когда погрузчик касался своими чугунными бортами о стены, высекая искры. Гонка в таком стиле продолжалась совсем недолго. Сразу после того, как они проехали мимо трёх складов, расположенных по разные стороны от главной дороги - появился тупик. С права от тупика был склад, скрывавший свое содержимое под железной, грубо сваренной дверью.
 - Нам должны открыть эту дверь, - взглядом показал провожатый на ворота. Чувствовал он себя, после гонки на погрузчике, нехорошо.
 - С ветерком, красиво прокатились? – прищурил глаз Самсонов, догадываясь о причинах пасмурного настроения Антона.
 - Не то слово: красиво, хорошо, что живы остались.
 Задвижка звонко щелкнула, и калитка ворот подалась, заставив тем самым переглянуться искателей приключений. Самсонов заглушил двигатель и спрыгнул вслед за Антоном с погрузчика. Посмотрев на дверь – спросил:
 - Как думаешь, уже за дверью ловушки могут быть или другие какие неожиданности? Может мина?
 - Нет, все неожиданности по эту сторону двери, - обиженно ответил тот, должно быть намекая на на выходку с погрузчиком.
 Антон потянул за крюк приваренный к калитке: тяжёлая дверь нехотя открылась. За дверью оказалось достаточно светло: при дневном освещении, складская площадь, в котрую они попали, показались солнечной поляной, в сравнении с мрачным коридором. Воздух непримечательного с первого взгляда склада был пропитан запахом сухофруктов, и другой продуктовой снеди в изобилии находящейся здесь.
 Образцовый порядок, царивший повсюду, несколько настороживал. В первую очередь на себя обратил внимание огромный стеллаж, заставленный пыльными бутылками. Даже мимоходом можно заметить, с каким немецким педантизмом и даже любовью уложены продукты. Можно было думать, что находишься в европейской продовольственной лавке, но не в одной из подсобок российского универсама.
Антон, что-то, прикидывая в уме, предоставил возможность Самсонову оглядеться по сторонам, и наблюдать невиданную ранее коллекцию гастрономических продуктов, сосредоточенных в одном месте. Не позднее, чем через пару минут, решив свою задачу, Антон изрёк, показав указательным пальцем на стеллаж с шампанским:
 - Здесь.
 Самсонов с удивлением посмотрел на своего проводника, пытающегося сдвинуть с места неподъёмный груз. Какого - же было его удивление, когда перед взором всё - же предстало некоторая неожиданность: шкаф откатился бесшумно и легко, за шкафом обнаружился лаз.
Антон резво махнул рукой, скрывшись во тьме узкого коридорчика. Решительно шагнув в кромешную темноту, Евген обнаружил, что высота тонеля, в котором предстояло продолжать путь, меньше, чем - бы того хотелось. Через пяток минут, вместе с нехваткой места стало ощущаться необходимость в свежем воздухе. Иногда идти приходилось почти вприсядку (потолок тоннеля медленно уходил вниз). Впереди идущий Антон – командовал в таких случаях: потолок сужается, голову береги. Хотелось догнать его, и почувствовать его присутствие как можно явственней, но сделать этого, сколько не пытался - не удавалось. Приглушённое дыхание спереди слышалось на одном и том - же расстоянии.
 - Отдохнём? - предложил знакомый голос впереди идущего человека.
 - Давай, - охотно согласился Самсонов, переводя сбившееся дыхание. Было неудобно, что более старший по возрасту человек даёт фору:
 - Устал? Это он нам мешает
 - Есть немного, - не стал отпираться Евген. - Ты не говорил мне, что нам придётся огородами добираться. Для чего мы здесь ползём вместо того, чтобы по центральной улице пройти и почему мы без света идём?
 - Свет не нужен - опасно. В универсаме только один путь. Нас отсюда не ждут.
Самсонов залился откровенным смехом:
 - Нас не ждут? Ты думаешь, нас не хватились? Мы - же погрузчик около входа оставили и пару трупов. По - твоему мы мало наследили?
 - Пусть наследили. Резы могут подозревать, учитывая твоё раннее появление, что сил в тебе пока не много и ты ещё не полный пересмешник.
 - Ну, да. Пусть я буду демо-версией. Что из того?
 - Если мы пойдем с парадного, то они попытаются отнять у тебя часть твоей энергии и жизненной силы. Ещё пару таких выкрутасов, которые у тебя вышли во время нашего приезда - и сил на встречу с Идрахимом у тебя просто-напросто не останется. Я доступно объяснил? Мы появимся с той стороны, с которой нас не ждут. Так мы обойдём ловушки и возможные сюрпризы.
 - Ладно, ладно, - успокоился Самсонов. - Идём, а то я ещё не завтракал.
 - Так что? Евгений Геннадьевич, кушать захотели? - раздался голос, начавший удаляться в тёмном коридорчике. - С мировым злом лучше воевать на сытый желудок?
 - Война войной, а обед по расписанию,- согласился Евген, вовсе не испытывающий каких - либо чувств, кроме непонятно откуда берущейся усталости.
 - Почти пришли, обрадовал его Антон.
 “Почти”, как выяснилось позже - это минут десять хода вприсядку. Наконец в темноте послышалось предупреждение:
 - Притормози, здесь выход.
 Самсонов, жутко раздражённый темнотой и бесконечным кротовьим маршем, принялся ждать дальнейшего хода событий. Антон был занят чем - то важным.
- Замок не могу открыть, - спустя какое-то время раздалось грустное признание.
 -Чего ты видишь в такой темноте?
- Наша родня видит и без огня, - послышался каламбур, но тут-же зажёгся фонарик и свет судорожно пустился в пляс, радостно прыгая по каменным стенам. Антон, стоя в полный рост, пытался открыть люк над своей головой. Он сосредоточенно и вдумчиво вращал в разные стороны хитроумные рычаги люка и тщетно силился открыть механизм его замыкающий.
 - Что там? После люка?
 - Другой люк, - сжав губы от усилия, сдавленно ответил проводник.
 - А за другим люком? Подожди, я поробую угадать сам: там, наверное, бесконечное количество люков и когда все они окажутся открыты – мы окажемся на улице.
 - Нет, не угадал… За вторым люком – ход к купели Идрахима. Есть предложение сделать из неё мавзолей.
 - Если мы выйдем, куда ты хочешь, но там не будет нашего ящика?
 - Будет, куда он денется. В крайнем случае, кого - ни будь, за ним пошлём.
 - Кого, например? - удивился Самсонов, продолжая наблюдать за тем, как Антон продолжает накручивать рычаги, из которых и состоял запирающий люк механизм.
 - Туда, куда мы выйдем - должен находиться человек, отвечающий за уход над Идрахимом. Мы с тобой на эту тему ночью разговаривали. Собственно к нему мы и направлялись.
 - Помню. Ты советовал с ним быть вежливым. Он не может поднять тревогу, позвать на помощь?
 - Может, но не позовёт. Инициатива у нас в руках. И потом.… Был - бы я один, а нас двое. При этом один из нас почти бог.
 - Это ты про себя? – скептически осведомился Евген, принявшись осматривать туннель: он был сделан из серебристого металла. Именно это его и удивило:
 - Вот это нора! Тоннель из металла. Дюраль?
 - Титан, - хмыкнул Антон, посмотрев на Самсонова и тут-же продолжив своё тщетное занятие по открыванию замка. - Серьёзно говорю,- добавил он, взглянув на Евгена сверху вниз и увидев явное того недоверие, отражавшееся на лице экскурсанта, вперемешку с усталостью. - Стыков нет, качество великолепное. Длина каждого рукава десять метров.
 - Я о подземельях слышал, что штольни старые, а некоторые разрушены, обвалились.
 - Это новые кварталы страдают, - не отрываясь от своего занятия, ответил Антон.
 - Новые? Ни чего не догоняю, - Евген с любопытством разглядывал “трубу - тонель”. Оценить её возраст - было невозможно. - Дай мне фонарь, я посмотрю, а то я в темноте так ни чего и не видел.
 - Не нужно тебе туда смотреть.
 - Почему?
 - Делай, что я тебе говорю. Не смотри туда, - казалось Антон, несколько встревожен желанием Самсонова разглядеть коридорчик. Третий магистр стоял на лесенке – стремянке, оставленной здесь, будто нарочно продолжая открывать люк.
 Не слушаясь совета Самсонов всё - же нарушил рекомендацию своего новоявленного учителя и присев на колени принялся всматриваться в темноту, лишь немного разбавленную светом фонарика в руках Антона.
 - У тебя не получается.
 -Есть желание помочь? Попробуй.
Спустя мгновение, Самсонов стоя на леснице – провернул несколько раз рычаги и люк, над которым тщетно бился Антон – чуть скрипнув - распахнулся.
 - Лезть вверх? - поинтересовался Евген, заметив, что Анотн с любопытством наблюдает за бездной в глубине тоннеля.
Раздался громкий и пугающий крик: - Бегом!
 Не известно, что больше напугало Самсонова: громкий истошный окрик Антона, или отблески невиданного цвета глаз, Антона. На раздумья времени не было. Словно ужаленный, он бросился по лесенке вверх и в миг преодолел расстояние до люка: как ошпаренный он вылетел с первого уровня на второй. Следом подоспел Антон и ни секунды не раздумывая, он налёг на крышку и та, негромко но значимо щёлкнув - закрылась, щёлкнув своим хитроумным замком.
 - УУУ, - раздался облегчённый вздох Антона. – Можно себя поздравить: Избавились от стражей подземелий. Я как только увидел их - сразу закричал.
 - Это они и были. Стражи подземелья.
 - Хм. Кто - то мне говорил, что нам ни чего не угрожает. Не подскажешь кто - бы это мог быть?
 - Говорил, но нам действительно ни чего и не угрожало, пока ты в коридор не смотрел. Ладно, проехали, - с лёгким разочарованием махнул Антон рукой в сторону своего незадачливого спутника. - Бесполезно. Буду теперь надеяться на твоё везение, раз ты меня не слушаешь.
- Брось, что я такого сделал?
 - Ты посмотрел туда, куда не нужно. По этому коридору ни кто, ни когда не ходит только по одной причине: это ход Идрахима. Мы всю дорогу шли без света, чтобы не тревожить стражу.
 - Это всё потому, что ты мне заранее ни чего не говоришь.
 - Как я могу тебе разом всё рассказать? Ты хочешь постигнуть разом все те крупицы, что собирали в горы мои деды и прадеды - за один день? Так не бывает! Это совсем другой мир. В него нужно входить не дыша. Пойми ты это, наконец!
 - Ладно, открывай второй люк, дышать я больше не буду.
 - Давай сам: у тебя это лучше моего получается.
Самсонов принял из рук Антона фонарь и осмотрелся. Каменный округлый мешок: сверху люк – к нему вела винтовая каменная лестница.
 - Ответишь мне на пару вопросов? – поинтересовался Евген, накручивая ручки люка.
 - Только на пару, - тяжело вздохнул Антон, всем своим видом показывая, что терпению его нанесён урон. – Отвечу на два вопроса.
 - Только на пару? - удивлённо переспросил Самсонов, растерявшись. – Я открыл замок. Как были построены такие огромные сооружения?
- В это трудно поверить. Сначала были созданы тоннели и переходы, затем они были засыпаны землёй. Однако лучше оставить вопрос создания этих сооружений на другой раз. Идрахим был абсолютным хозяином планеты: ему нечего было опасаться и от кого-то прятаться. Это не крепость: это одно из его жилишь.
 - У него не было охраны?
 - На Кавказе он был защищён племенем амазонок, с юга - скифами.
 - Племенем скотоводов?
 - Платон, писал о скифах: могучий ни кем непобедимый народ. Как думаешь, могут эти слова относиться к скотоводам?
 - Судя по твоей таинственной физиономии - нет. Откуда взялся пересмешник?
 - Сложный вопрос. Он был одним из учеников Идрахима, охранявший его покой с южной стороны.
 - Вместе со скифами?
 - Не знаю.
 - Что будет со мной потом, если воин покинет моё тело?
 - Не знаю.
 Антон тихо засмеялся, заставив Евгена усомниться в здравом психическом состоянии проводника. Никаких смешных ассоциаций, в мозгу не рождалось.
 - Ты что? Спятил?
 - Нет, фрагмент вспомнил из “Собачьего сердца”. В цирке - сцена интересная была. Ну? На арене, когда Шариков интересовался своим главным событием в жизни? Помнишь? Это она! - вновь зашёлся Антон своим переливистым смехом. - Я представил себя в роли той пролетарки в красной косынке. Ты меня спрашиваешь, а я ни чего не знаю.
 - Ни чего? - позволил себе Самсонов усомниться в правдивости слов проводника.
 - Ни чего из того, что ты действительно хотел - бы знать. Хочешь, скажу тебе главное?
 - Конечно, хочу.
 - Нет добра и зла. Есть только секунды, окрашенные в разные цвета. Для тебя – главное видеть и пользоваться теми секудами, что менее других раскрашены.
 - Эзопов язык?
 - Возможно… Тонкие нити - это инструмент справедливости служащий человечеству. А добро, то добро, каким мы привыкли считать добром - не является таковым.
 - Тонкие нити поддерживают христианство и мусульманство. Это вполне справедливые религии.
 - Ты коснулся вопросов религии. Это очень непростая тема. Да, пересмешник всегда поддерживал эти вероисповедания, но лишь потому, что они представляют для людей наименьшую опасность. Любая вера толкает. Вопрос только: в какую сторону? Человечество с самого своего рождения было отравлено Идрахимом – он толкал людей куда – то в сторону от истинной дороги, местоположение которой уже не важно. Политика, убийства, войны, болезни – то, что было навязано Идрахимом. Это – зло для людей. Предназначение человека - жить счастливо. В гармонии с природой и в согласии со всеми. Пересмешник сегодня может убить Идрахима, но он не может сделать всех людей счастливыми. В своё последнее пришествие против своего давнего врага - воин предпринял новую попытку осчастливить человечество, подарив ему новую модель общества. К сожалению, подобные попытки у него всегда проходили хуже, чем битвы с колдунами, магами и чудовищами.
 - Что - же ему пришло в голову?
 - Социализм. Создание светлого царства коммунизма.
 - Идея в целом неплохая. В чём - же, по-твоему, минусы этой идеи?
 - Минусы в том, что ты сейчас можешь перед собой видеть: в происках Идрахима. Ядерная угроза, нищета, экологические бедствия. Зло всегда готово пустить корни даже на самой благодатной почве. К прогрессу, человечество неготово и дороги – не для людей. Людям нужны поляны, но не дороги. На дорогах немало опасных перекрёстков, на которых в лихорадочной гонке – происходят конфликты и смерти. Поэтому ты сам, неся людям добро - можешь принести всем смерть, став злом. Оставайся, нейтральным, скрывайся в тени.
- Антон! Я возможно не совсем правильно тебя понимаю. Ты не советуешь мне…
 - Заниматься политикой, придумывать новые модели общества, развязывать войны. Тебе будет дана большая власть. После того, как Идрахим будет повержен - ты сможешь ей воспользоваться. Прошу, не делай этого. Найди себе занятие по душе и живи, как подобает обычному человеку.
 - Ты разговариваешь со мной, забывая, что я человек.
 
 - Нет, не забываю. Я уже не могу слышать твоих мысли. Следовательно, ты становишься сильнее и независимее от меня.
 - Утомил ты меня, боярин, - тяжело вздохнул Евген, не зная, как и реагировать на всё услышанное от Антона.
 - Я тебе говорил, что такие разговоры лучше отложить, но более правильно их совсем не заводить. Нити могут станут твоими советниками и остерегут тебя от неверных шагов.
 - После всего сказанного, ты советуешь мне жить жизнью обычного человека?
 - Нет. Я лишь советую тебе не принимать чью - либо сторону. Там, где добро - там и зло. В природе нет ни чего нетронутого гнилью лжи. Всё перемешано и состоит из фракций. Обмануться не трудно и идя к свету - ты можешь оказаться во тьме и поэтому - держись середины. Более поздние религии были посланы человечеству пересмешником, как оружие борьбы с Идрахимом. Но он, прекрасно это понимая – нашёл способ сделать это могучее средство борьбы наименее безопасным для себя.
Антон умолк, устремив свой взгляд на расположенный вверху люк. Прислушавшись к чему–то такому, что не достигало слуха Самсонова, он удовлетворённо кивнул головой:
 - Они вышли. Скорее, выходим, - обрадовано забормотал он, сияя не меньше, никелированного кенгурилинга на солнце.
 Сделав рукой несколько энергичных вращательных движений - Евген отвел в сторону странный механизм, запирающий люк и, нажав на небольшой рычажок - без видимых усилий отворил большую крышку люка. Самсонов несколько удивился интерьеру небольшого зала, но не настолько, чтобы рассматривать его, открыв рот: показалось, что он здесь был не раз. Помещение напоминающее роскошью царские палаты поразило, но не вызвало более ни каких эмоций. “Дэжавю” хлестнуло по грудной клетке изнутри, задев должно быть душу, стало настолько нестерпимо грустно и радостно, что слёзы навернулись на глазах.
 - Вытри! - страшным шёпотом приказал Антон, увидев влагу на глазах своего подопечного.
 Самсонов в ответ на его просьбу молниеносно стёр следы слёз с лица и улыбнувшись, скорчил страшную рожу:
 - Так лучше?
 - Гораздо, но будет ещё лучше, если вместо тебя буду говорить я.
 - Говори. Не жалко. Ты думаешь, что наше появление может их ошеломить?
 - Будь, уверен, что, увидев нас, они очень удивятся. Через этот подземный переход ещё ни кто, ни разу, кроме Идрахима не ходил. Этот тонель обоснованно считается самым опасным. Они не сообразят, что мы проникли через него и потому заблудятся в своих предположениях.
 - Мне всё здесь кажется знакомым. Пересмешник бывал здесь раньше?
 - Не знаю. Может, и был здесь: ведь он служил Идрахиму. Потом узнаешь, - махнул Антон рукой, показывая, что по данному вопросу проблем не возникнет. - Садись в кресло. Скорее. Здесь до прихода Идрахима обычно сидит главный магистр “Резов”.
 Самсонов поспешил выполнить инструкцию Антона не раздумывая: сделал несколько шагов к креслу, больше напоминающее трон и плюхнулся в него, проверяя его не то прочность, не то мягкость.
 - Так - же уверенно чувствуй себя и в момент их прихода.
 - Ты полностью уверен, что во мне пересмешник? - на всякий случай переспросил Евген, пристально взглянув в глаза своему наставнику.
 - Не задавай подобных вопросов. Особенно при них.
 - Может быть, скажешь, что здесь Данилову потребовалось?
 - Это ритуал. Данилов, являясь одним из нас, должен был принять тебя, выкормить и умереть. В противном случае, ты бы не появился, и противостоять Идрахиму ни кто бы, ни смог. Ладно, хватит болтать. Я слышу, они возвращаются.
 - Они нас тоже слышат? - удивился Евген, вспомнив, каких порой деликатных тем они касались в своём разговоре.
 - Нет. Они нас не слышат потому, мы под защитой ауры пересмешника.
 - Ты уверен? А датчики, аудио прослушивающие устройства, видеокамеры?
 - В личных покоях Идрахима, их нет. Сюда посторонние доступа не имеют, а те, кто здесь бывает – обладают безусловными полномочиями и не стремятся себя афишировать.
 Самсонов в кресле, с любопытством, ему свойственным хотел, было, ознакомиться с содержимым компьютера, но, пошевелив мышь и постучав по клавишам - был разочарован. Scrinserwer – надежно хранил доступ к сведениям, не желая исчезать с монитора.
 - На английскую раскладку клавиатуры переключись, - посоветовал Антон, наблюдающий за действиями подопечного.
 Самсонов, щёлкнул клавишами, вопросительно посмотрев на него, ожидая дальнейших указаний.
 - Нажимай те же клавиши, - раздался совет.
 - Я случайную комбинацию набирал.
 Евген недоверчиво хмыкнув, нажал несколько клавиш подряд и“enter”. Хранитель экрана исчез, уступив место множеству графиков.
 Антон, приблизившись с любопытством, осмотрел их, обрадовав Самсонова:
 - Всё, как мы и предполагали.
 - Неважно…
 Самсонов едва успел оглядеть со своего нового места зал и лестницу - улитку, уходящую вниз, как раздались два негромких мужских голоса.
 Понять суть их разговора не представлялось возможным. Голоса разговаривали почти шёпотом. Подняв голову – Евген увидел, как торжествующе улыбается Антон, ожидая появления административной верхушки резов.
 Не зная, каких сюрпризов можно ожидать от появления истинных хозяев помещения, взор Самсонова искал нечто такое, что могло, было послужить оружием. Лёгкоя сметение охватила его, но ни ружья, ни дубинки Ильи - Муромца на стенах – обнаружить не удалось.
 Меж тем, два поднимающихся по винтовой лестнице человека завершили свой путь.
Один из людей оказался знакомым Самсонова: «Сергей Сергеевич». Другого: сгорбившегося под тяжестью своих лет старика, он видел впервые.
 “Сергей Сергеевич” встал, словно вкопанный, от удивления открыв рот. Его спутник, тоже уразумев, что визитёры у них необычные - положил руку на область сердца.
 Евген улыбнулся им, словно старым знакомым. Но, заметив, какая нечеловеческая ненависть сквозит из их глаз - не спеша, спрятал улыбку и взглянул на них исподлобья.
 Раздалась речь старика на тарабарском языке. Жалостливая интонация в сочетании с энергичной жестикуляцией руками, состороны казалась смешной. Однако, вместо того, что - бы рассмеяться Антон, ставший неподалёку от Евгена, ответил на этом - же непонятном наречии, что и старик.
 Евген не нашёл ни чего лучшего, как медленно кивать головой, методично подтверждая каждое слово сказанное Антоном. Этого показалось всё - же мало и он большим пальцем правой руки провёл себя по горлу, глядя в глаза лже – детектива и скосив глаза – уронил голову набок, высунув язык.
 Захотелось как тогда, в гостинице схватить его, но уже не за рукав, а за горло и начать с ним новый разговор. Самсонов чуть не рассмеялся, вспомнив, что все неприятности, которых он ждал - могут исходить от этих двух пенсионеров.
 - Он напоминает мне пересмешника не больше, чем того сумасшедшего, которого он пытался передо мной разыграть, - поделился своей точкой зрения “Сергеев” со стариком.
 - Это не Пересмешник, это Идахим, - со скрытым волнением ответил ему старик, пожирая Самсонова своим колким взглядом. – Антон сдержал слово. О мир – ты во истинну театр.
 Старик, потупив взгляд, будто жевал горечь своего поражения, своими хорошо сохранившимися зубами и лишь после этого поинтересовался:
 - Зачем вы сюда явились? Мы не ждали вас так рано.
 - Не твоё собачье дело вмешиваться в дела пересмешника. Ты обязан пропустить любое высшее существо, выполняя его волю, - усмехнувшись, ответил Антон.
 - Может быть, Пересмешник обратиться к нам с требованием о том, что - бы его проводили к Идрахиму на своём родном языке? - предложил “Сергеев”.
 Его предложение заставило Евгена вздрогнуть от нахлынувшей ярости. Однако Антон успел опередить:
 - Если вы ослепли и не видите того, кто находится перед вами – подойдите к воину ближе, этот урок научит учтивости ваш орден.
 Сергеев обрадовавшись сделанному предложению, произвел несколько шагов по направлению к столу, но был остановлен волевым голосом старика:
 - Стой! Я вижу сияние, исходящее от пересмешника. Наступила тягостная пауза, которая Самсонову показалась вечностью. Казалось, что он должен что - то сказать, но просьба Антона не вмешиваться в разговор, сдерживала его не хуже якорной цепи.
 “ Торг здесь не уместен - наверняка этой фразой, не преминул воспользоваться Киса Воробьянинов” - улыбнулся Евген, пришедшей на ум фразе.
Улыбка была столь явна, что была замечена неприятелем. Действовать!
 Не пряча с лица лукавой улыбки, Самсонов прищурился, сделав разрез глаз хищным.
Поменяв выражение улыбки, он влил в неё чёрных красок и достиг таки, что старик, названный “Орностай” - потупил свой взгляд, склонив голову. Следом за ним, выражая покорность и лояльность к Самсонову - таким - же поступил и “Сергеев”.
Сцена, с точки зрения Евгена получилась, недостаточно эффектной и так, как молчание тянулось, он решил, произнести первую пришедшую на ум фразу, которую “Отец русской демократии” мог смело взять на вооружение:
 - Довольно отнимать моё время, вы слишком ничтожны, чтобы я вас испытывал. Орностай, где, тот ящик, что был прислан тебе от нас?
 Голос не дрогнул, прокатившись по залу красивым и величественным раскатом.
- Я не трогал ваш ящик, - покорно ответил старик, по-прежнему, не подняв своих глаз. - Он здесь.
 Правая рука старика поднялась, показыв в сторону стола, за которым сидел Самсонов. Антон, удовлетворённо кивнув, отошёл с тем, чтобы убедиться в правдивости слов Орностая. Вернувшись, он, почтительно склонившись, шёпотом сообщил Евгену:
 - Всё на месте. Я проверил.
 - Зачем вам это? - оторвавшись от изучения своих сандалий, поинтересовался Орностай. - Вы обязаны соблюдать правила. В противном случае, я имею право не допустить пересмешника.
 - Силёнок хватит? - всё с той - же высокой и величественной ноты хотел, было вступить в разговор Евген.
 Но, Антон, убрав руку со спинки кресла “нечаянно” провёл мизинцем по плечу Евгена. Сразу поняв сигнал - замолчал, лишь вопросительно продолжая смотреть на Орностая, будто удивляясь его беспредельной смелости.
 - Ни Нити, ни Пересмешник - ни когда не стремились злоупотреблять священными правилами. Положенное количество нарушений мы исчерпали, как впрочем, и вы. Дело в том, что Пересмешнику было позволено появиться на земле первому. Тот факт, что перед вами находится пересмешник - знак свыше.
 - Вы не ответили на вопрос: зачем вам акваланг? - строго переспросил старик.
- По правилам у пересмешника может быть два вида оружия, - не обращая внимания на тон старика, как ни в чём не бывало, продолжил Антон, рассматривая при этом ноготь на мизинце правой руки.
 - Да, два вида любого оружия, - оскорбился «Орностай», заметив, что ноготь собеседника забавляет того сильнее, чем того мог требовать этикет.
 - В качестве первого оружия воин желает взять чёрную булаву Идрахима…
 - Это не возможно. Эта булава принадлежит Идрахиму!
 - Почему - бы в таком случае Идрахиму не выйти и не заявить свои права на своё оружие? - “удивлённо” вскинул брови Антон.
 - Вы прекрасно знаете, что его пока нет: он спит.
 - Значит, он не может пользоваться своими вещами.
 Антон, для большей убедительности поднял в воздух два пальца, комбинации пальцев “Victory”. Орностай сжал кулаки в пессильной злобе. Почему - то казалось, что он вот - вот рассыпется от своего гнева, не получившего хоть выхода.
- Тебя, наверное, удивит, но булава Идрахиму воину не нужна. Пересмешник решил взять на встречу с Идрахимом - акваланг и гарпун.
 - Булава Идрахима не нужна? - не веря в правильную работу своих барабанных перепонок, переспросил Орностай.
 - Нет. Я повторяю: пересмешник выбрал гарпун и акваланг.
 Орностай посмотрел на “Сергеева”, тот будто этого и ждал: улыбнувшись, он, согласно кивнув головой. Предложенные правила его, более чем устраивали.
 - Набор аквалангиста – рыболова вы меняете на булаву Идрахима? - на всякий случай ещё раз переспросил старик.
 - Да. Чего тебе не понятно? Гарпун - обычное механическое ружьё для подводной охоты. Одна стрела. Если ты настолько стар, что не видишь - подойди и убедись в том, что я говорю тебе правду.
 Орностай подойдя к ящку - снял с шеи предмет, на цепочке и, подвинул его по столу к Самсонову:
 - Возьми ключ. Он позволит тебе пройти к Идрахиму.
 Самсонов, посмотрел в глаза Орностая, казавшиеся не человеческими и решил не принимать навязываемых условий:
 - Ты будешь моим проводником. Оставь ключ себе.
 - Договор состоялся, - неровным голосом полным торжествующих ноток изрёк Орностай, довольно потирая руки. - Мне было - бы любопытно знать. Зачем вам акваланг? Про ружьё я не спрашиваю.
 - Мы с тобой всегда умели находить общий язык, - улыбнулся Антон старику. - И часто ладили. Я, из почтения к твоей мудрости, расскажу тебе о планах Пересмешника. Он предложил проект, который мне сразу понравился: он убьёт Идрахима, погрузившись в колодец.
 “Сергеев” и Орностай переглянулись между собой и на лицах обоих появились удовлетворенные, снисходительные улыбки.
 Несколькими минутами позже, Самсонов, облачившись в гидрокостюм - спускался по винтовой лестнице, следом за стариком. Подняв правую руку с зажатым ружьём – произнёс, обращаясь к Антону:
 - No passerine.
 - Gudbai, amigo! - ответил ему Антон, согнув правую руку в локте и сжав кулак.
 Рядом с Антоном, метрах в трёх - находился “Сергеев» - он удивлённо переглянулся с Орностаем недоумённым взглядом.
 Распоясавшийся Евген, надавил на спину старика своим трезубцем конец, которого был украшен остро отточенной острогой и отпустил ещё одну фразу на английском языке. На этот раз слова были адресованы проводнику:
 - Go forward, my small innocent friend.
 Старик крякнул от неожиданной наглости пересмешника, продолжив спуск гораздо энергичнее, чем то можно было себе представить. Самсонов бросился за ним вдогонку.
Через пару минут их гулкие шаги, раздававшиеся по листовому металлическому покрытию - оставили о себе лишь воспоминание.
 «Сергеев», улыбнувшись, посмотрел на Антона, тот стоял по правую руку и смотрел вниз, на нескончаемый серпантин лестницы.
 - Спасибо! - желчно улыбнулся “Сергей Сергеевич”, - Скажи, что ты чувствуешь?
 - Ты о чём?
 - Ты понимаешь, о чём я? Ты нашёл нас и отрёкся от своего прошлого. Ты придумал, как избавить землю от Пересмешника и сделать Идрахима бессменным и неуязвимым правителем мира. Ты герой, поставивший жирную точку в противостоянии двух сильнейших. Что ты чувствуешь в этот великий момент истории, где ты – явился главным рычагом?
 - Сам – то, как думаешь?
 Сергей Сергеевич наморщил свой лоб в попытке представить подходящий ответ. Губы его вытянулись вперёд. Он уставился на Антона своими прозрачными глазами и только после чего несмело произнёс:
 - Я – бы чувствовал себя подобием бога.
 - Ты действительно так считаешь? - озадаченно спросил его Антон, задумавшись.
 - Считают бухгалтеры, а я - говорю тебе то, что думаю, то, что является правдой. В момент, когда Самсонов будет выполнить свой нелепый план и опустится в купель Идрахима – он умрёт. В баллоны с кислородом мы, как ты и велел – мы добавили яд. Самсонов сдохнет и Пересмешник не вернётся на землю: тело, предназначенное вашему Воину - сгниёт там, где Идрахим набирает своё величие и силу. Ты здорово придумал: пустить Идрахима в тело, предназначенное для его исконного врага: Пересмешника. На какую награду ты рассчитывал?
- Не думал об этом, – чисточердечно признался Антон.
 -Награда тебе будет самая большая из тех, что можно себе представить. Ты умрёшь быстро. Ты находишься не на своей територии - ты не должен был сюда приходить, не пройдя посвящения. Каждый, кто приходит сюда без должного сана - должен быть убит или порабощён. Сделать из тебя раба будет не легко: много сил уйдёт. Поэтому считай, что тебе повезло: ты умер.




 Самсонов удивлялся проворности Орностая, не меньше самих бесконечных закоулков по которым они следовали. Преследовать осатаневшего старика было не просто: ему будто попала вожжа под хвост. Он, не снижая скорости, почти бежал по сумрачным коридорам, освещаемым непонятно откуда бравшимся белым светом.
Лабиринт; только здесь стало доходить до Самсонова весь смысл этого страшного и бесконечного слова. Разветвления, перекрёстки, спускавшиеся резко вниз и медленно поднимающиеся вверх путь – не имел конца и края. Лестницы, ступеньки и горки в которые приходилось вбегать, преследуя старика – казались, до безразличия единообразны. На душе образовалась плёнка из чувств тревоги и вины.
Состояние Евгена было близко к положению набедокурившего школьника из восьмидесятых годов, ждущего отца, после родительского собрания. Время в этой гонке тянулось медленно, но правильно, будто рассуждения крепко подвыпившего бухгалтера. Баллоны, висевшие за спиной и ласты, подвешенные с боку - создавали массу неудобств. Имелось искушение сбросить эту амуницию и припустив за старцем - догнать и наградить его, за неуместную проворность, крепким пендалем.
 “А, что? Пендаля он достоин”, - решил он, увеличив свои усилия в достижении поставленной перед собой цели. Быстрая ходьба переросла в трусцу.
 Старик, словно смекнул о намерениях Евгена и увеличил скорость, не позволяя Евгену сократить разрыв. Бесконечный лабиринт не собирался заканчиваться. Орностай, словно шутя, стал делать резкие повороты, заскакивая в хитросплетения коридоров. Дорога, которая до этого казалась практически прямой, закрутила Самсонова не хуже мухи, прилипшей к игрушечному волчку.
 Он принялся мысленно запоминать повороты, совершаемые стариком, казалось в хаотическом беспорядке:
 “Налево, направо. Два слева, три справа. Налево, вперёд и подъём. Четыре… Когда-же придём?» Тьфу, а ведь я не считаю пролёты. Стишок только получился. Да и какой в этом смысл. Всё равно не запомню.
Резко повернув направо, чувствительно задев локтем за угол. Стремление поспеть за Орностаем было столь велико, что заявление боли – услышано не было. Самсонов видел путь резко уходящий вниз, ноги сами несли его с горки. Стоило немалых усилий резко повернуть следом за стариком, тот подло и легко скрыля за очередным поворотом. Ринувшись в узкую расщелину, в которой скрылся не в меру проворный проводник, почувствовал, будто прыгнул в ледяную воду. Следом за этим - по телу будто пробежал огонь, заставив передёрнуться от судорожного ощущения. Цвет освещения, будучи белым - здесь стал, синим и для глаз неприятным. Орностай, будто не зная, что произошло с Самсоновым – двигался вперёд по бесконечному и невменяемому лабиринту.
Евген заметил за собой лёгкую одышку, она появилась внезапно, как и желание остановиться. Стараясь сдержать дыхание – небрежно спросил у старика:
 - Скажи, окорок. Долго мы будем петлять, как маркитанская лодка?
 В ответ раздался непонятный гортанный рык. Удивившись такому ответу, вспомнил голос, Орностая, и пришёл к мысли, что другой его голос гораздо приятнее:
 - Слышишь, ЧМО! Я тебя, кажется, о чём - то спросил? - улыбнувшись и продолжая двигаться, вновь окрикнул он Орностаю, понимая, что долго на ногах устоять не удастся. - Забыл, кто здесь главный? Скотина!
 Тело, упрятанное гидрокостюмом, ныло от усталости и отсутствия воздуха.
Орностай вновь отреагировал на грубый окрик не понятным рыком, в котором послышалась явная угроза, адресованная в адрес грубияна.
 Самсонов, было, хотел послать острогу из своего подводного ружья прямо в затылок своего провожатого, но одумался: “Как я без него отсюда выберусь?”
 Изнемогая от усталости, но, соблюдая темп задаваемой ходьбы, он повернул в очередной раз, следом за стариком. Но, внезапно ударился грудью, а следом за этим и носом обо что-то жёсткое, холодное, твердое. Это был каменный столб, стоящий посреди пути. Из глаз брызнули брызги искр. Сознание и без того изнасилованное чудесными метаморфозами, вконец помутнело.
 Раздался довольно противный голос Орностая:
 - Ты пришёл сюда за смертью, Самсонов.
 Одной рукой держась за нос, другой - сжимая подводное ружьё... Евген открыл зажмуренные глаза и с удивлением обнаружил, что старика рядом с ним нет, как нет и злосчастного столба, о который чуть не сломал нос, но разбил себе лицо.
 “Освещение хоть, как у людей стало”, - утешился он мыслью, заметив под потолком лампы дневного освещения. Оглядевшись, подавленно улыбнулся величине каменного зала, в котором столь неожиданно для себя оказался: «Не слабая площадь, интересно, какой Жек её обслуживает?». Нос продолжал болеть, но не так сильно, как в первые минуты после удара.
 Оглядевшись, он с удовлетворением оценил удивительную картину архитектурного таинства, воплощённую в камне: египетский стиль. Мрачный, строгий, безукоризненный. Блестяще решённое уравнение было выполнено в духе Московских метростроевцев сороковых годов. Однако, кроме ламп на потолке - ни чего другого видно не было: площадь зияла своей бездарной пустотой. Серьёзно озадачившись - Самсонов последовал в противоположную сторону зала, надеясь там найти ключ к приводящей в волнение тайны пустого зала.
 “Если это мышеловка, то к встрече с кошками я не готов” – честно признался он себе.
 К своей радости, он увидел выход: спасением оказались ступеньки, которые из противоположного конца были невидны. Слились, подлые единым цветом со стеной и с потолком – поди, заметь.
- Орностай! - громко позвал своего проводника Самсонов. Крик, усиленный эхом пустынного зала, птицей пронёсся по пустынной площади. - Ты где, дружочек? Мне сюда?!
 Проводник не показался, ответа не последовало. Обиженно хмыкнув, Самсонов дождался, когда стихнет эхо, вызвавшее шевеление волос на спине.
Оставалось одно: подниматься наверх.
Гнетущая тишина пугала. Она наполняла пространство тревогой и опустошала душу. Что - бы хоть как-то справиться с нахлынувшим страхом, запел:
 По дивным степям Забайкалья.
 Где золото моют в горах.
 Бродяга, Байкал переехал, С тяжёлой сумой на плечах.
 Голос загромыхал, уподобясь грому в весеннем небе. Самсонов улыбнулся и продолжил энергичный, но не быстрый подъём по ступеням, которые казались, продолжением времени, не имеющим границ. Сбивающееся дыхание, и усталость - уступили место ненависти. Самсонов остановился, поправил баллоны за спиной, – коротко хохотнул и вместе с неторопливым подъёмом – начал свой монолог, звучавший исключительно в сознании:
«Совсем немного, уже скоро» - тешил он себя мыслью, глядя на лестницу, в которой не было конца и края и от этой мысли на душе становилось теплее. «Скоро я увижу купель Идрахима. Всё, что нужно сделаь – бросить баллоны в бассейн, который до краёв наполнен кровью. Кровь свернётся, это убъёт его. Останется только найти обратный выход».
Вот и площадка. Конец крутой лестницы. Бассейн, окутанный туманом.
Не смотря на простоту задачи – чувствовалась неуверенность в собственных силах: «Из оружия – только собственное нахальство и кольцо, от Светланы. Вещица конечно чудная, но вряд-ли здесь необходимая. Антон не советовал им пользоваться: сила пересмешника будет блокирована Дурак, даже не спросил, по какому принципу кольцо работает. Идрахиму на пальчик оно влезет?».
Евген бережно достал холщёвый мешочек и извлёк оттуда кольцо. Коснувшись его каменного тела – почувствовал себя спокойнее, видно колечко действительно обладало чудесными свойствами: мозг, словно очнувшись от спячки, заработал несколько иначе: быстро и чётко. Неудовлетворённо хмыкнув – сделал несколько шагов вперёд: так было гораздо спокойнее. «Хоть – бы подготовили» - с неудовлетворением и злостью думал он, покоряя бесконечную крутую лестницу. «Взяли информацию и слили в меня, как в унитаз – а о лабиринтах ничего не сказали. Как теперь отсюда выйти?»… «Самый кадр - это Данилов. Нацарапал мне писульку непонятного содержания и надеялся, что я что-то в ней пойму».
Самсонов постарался воспроизвести письмо в памяти и это, ему удалось без затруднений:
“ Привет, Самсонов. Я прошу тебя отнестись к моему письму максимально серьезно. Твои друзья находятся в опасности большей, чем ты сам. Спаси их, если получится. Я не могу тебе сказать того, что нужно. Ищи ответы в себе. Вскоре ты получишь посылку от меня, отдаст её тебе - знакомый человек. С тобой увидеться я не смогу, так как будет у меня на то уважительная причина – меня не будет в живых. Квартира, в которой ты живёшь - оформлена на тебя. Генеральная доверенность на фирму и моё завещание - тебе отдадут позже. Постарайся не вмешивать в дело случайных людей и надейся исключительно на себя: помощи в решении задачи - не будет. Удачи!”
Странное, очень странное письмо. Но две строки в данный момент казались совсем странными:
1) Ищи ответы в себе.
2) Постарайся не вмешивать в дело случайных людей и надейся исключительно на самого себя: реальной помощи в решении данного вопроса - тебе не будет.
«Помощи не будет»… Помощь от «Тонких нитей» – разве не в счёт?
Антон и Светлана – разве не оказали мне помощ?
Евген остановился, посмотрел по сторонам, спросив негромко самого себя:
- Кому здесь страшно. Кто так разволновался?
 Самсонов улыбнулся и словно счастливую монетку подбросил свой талисман вверх, с тем, что-бы поймать его. Колечко послушно устремилось вверх и, вспыхнув ослепительным сиянием – полетело вниз, упав к ногам. Не было сил не поймать, не поднять его, время застопорилось, давя Самсонова своей липкой массой и предоставляя лишь возможность наблюдать, как разительно меняется интерьер подземелья, становясь холодным и пугающим.
Черви сомнений уже не скрёблись в глубинах сознания, они рвали душу, довершая свою разрушительную работу: страх с каждой ступенькой становился сильнее, сгущаясь над головой в виде чёрных мыслей.
Озадаченно хлопая глазами, с угрюмой миной на лице - Самсонов тщетно силился поднять упавшее кольцо и прогнать непостижимое наваждение.
Холодные невидимые пальцы схватили его за горло и тут – он увидел Орностая.

- Ты – последовал его неожиданно громкий ответ, прокатившийся где-то у сводов. – Это тебе страшно, ты не готов умирать.
Взяв себя в руки, Евген не выдавая волнения – попытался зловеще крикнуть, но лишь прохрипел:
- Что это ты здесь хрюкаешь?
Сказал и сразу пожалел: пальцы сдавили горло так сильно, что и без того небольшой мир – стал в меньше горошины.
 В открытых глазах Самсонова в ту - же секунду замелькали картины с невероятной скоростью. Замельтешили, запрыгали в бешеном темпе, бессвязно ошеломляя, но не вызывая эмоций.
Сквозь карусель - слышался голос Орностая: - Идрахим - был старший среди нас. Мы остались на земле с тем, чтобы построить модель справедливого государства и приблизить гибель человечества. Пересмешник влюбился в землянку и предал нас людям, начав служить им. Я обращаюсь к тебе – Пересмешник, вернись, мы примем тебя, забыв о предательстве.
Когда бесконечно сменяющие друг друга картинки, прекратили своё безумное движение, Евген увидел перед собой Орностая.
Радуясь избавлению от наваждения, Самсонов заорал на него:
 - Не смей делать это снова!
 Седые волосы Орностая от крика Пересмешника заколыхались, будто от ветра и во взгляде старца, мелькнул явный испуг. Будто оправдываясь, он пробормотал:
 - Ты сам просил освежить тебе память.
 - Не смей! - вновь повторил Самсонов своё требование и Орностай, к изумлению Евгена, повалился на лестницу. – Ты врёшь. Я остался с вами, желая своей смерти, а не решения ваших утопических идей.
- Человек - зло! - возразил Орностай, оторвавшись от пола на локте. – Вместе - мы можем избавить человечество от слабоумия. Мы здорово ошиблись, думая, что можем привить болванам наше понимание мира.
- Это так - же нелепо, как учить детей убивать. Научить их этому можно, но они перестанут быть детьми и превратятся в чудовищ, - раздался голос из губ Самсонова, явно ему не принадлежащий.
 - У людей нет шансов на спасение, - лукаво улыбнулся Орностай.
 - Пусть так, это мы виноваты в этом. Мы посеяли среди людей семена зла. Но я не хочу разрешать Идрахиму, толкать их в том направлении, куда желает его разум.
 - Даже в том случае, если он захочет толкнуть их в правильном направлении? Ты болеешь его болезнью? Это гордыня! Ты завидуешь нам и хочешь быть равным среди нас. Ты понимаешь, что тебе нет пути на землю: ты проиграл, не начав игру! Идрахим сильнее тебя, ты не обладаешь и половиной его силы. Тебе не справиться с нами. Я разговариваю с тобой, так как я этого пожелал, в любой миг я порву с тобой связь и человек, который должен был встретить тебя – понесёт Идрахима в купель. Твое тело
 - Это тело человека, но не моё и не Идрахима. Орностай.… Чем он тебя подкупил?
 - Идеей о братстве и мировом порядке. Я всегда считал, что Идрахим мудр. Не будь тебя - мы бы давно справились с намеченной целью.
 - Ради чего всё это? Единственное с чем - бы вы справились - так это с тем, что выкопали - бы для всех людей большую могилу. Представь себя один на один с Идрахимом, на пустой планете. Законы Атлантов не применимы к людям. Вы требуете не возможного. Идрахиму не удалось ввести свои порядки среди себе подобных и по его милости погибли тысячи, нам подобных. Ты знаешь, из-за него, я потерял свою жену. Поэтому я остался здесь. Я хотел умереть, среди того, где мы любили, но не мучаться воспоминаниями и не драться с вами.
 - Ты был любимым учеником Идрахима. Почему ты его предал?
 - Ты же сам знаешь, я полюбил земную женщину.
 - Но ты бы ни когда не полюбил её, если - бы Идрахим не работал над их усовершенствованием человеческого типа. В том виде, в каком люди должны быть от природы, они скучны.
 - Зато они были счастливы: он изменил их в худшую сторону. Идрахим - злой гений. Его опыты слишком нездоровы для окружающих. Он нарушитель гармонии. Будучи правителем Рантоса, он истребил нас, себе подобных и не признал своих ошибок. Сегодня, он принялся за эксперименты с людьми. Когда людей не станет - он примется за муравьёв, мух, дельфинов? Может быть, он переселится на другую планету и там начнёт свою разрушающую деятельность? В стремлении к совершенству, он готов уничтожать всё, что не совершенно. А совершенства нет.
 -. Я много думал о конфликте, который между нами произошел. Впервые за столько столетий мы разговариваем с тобой с глазу на глаз. Пересмешник, я надеюсь, что мы сможем договориться
 - Я ни когда не смогу договориться с ним. Мы разные, поэтому и были вместе: мне удавалось удерживать его от неверных решений. Но однажды он лишился остатков мудрости и наши пути разошлись. Для меня он враг, которого я ещё не знал: он спит в крови невинных существ. Он губит то, что любил я. Мне не хочется убивать тебя, но если ты будешь мне мешать… Я без колебаний пущу тебя по ветру.
- Каким образом? – засмеялся Орностай. – Не забывай, что ты настолько далеко, что, слыша здесь твой голос я начинаю верить в чудо. Ты знаешь, что происходит? В твоём лагере – измена! Тебя предали! Тебе не куда вернуться из пустоты: тело занято, и оно погибнет после того, как доставит Идрахима к месту назначения?
 - Нет. Всё изменится.
- Скажи как? Жалкий человек - может одолеть Идрахима? Ты сошёл с ума! – на лице Орностая расцвела снисходительная улыбка ,с тем, что-бы смениться гримасой ужаса: - Ты ошибаешься, – с ужасом в лице, прошептал Орностай, однако Пересмешник услышал:
- Не ошибаюсь. Ты не можешь убить тело, в противном случае, ты потеряешь Идрахима. Не будет его, значит и я здесь не нужен.
 - Ты обманул нас? - прохрипел Орностай сжигаемый злобой. - Ты поступил подло!
 - Подло? Давно такого слова не слышал. Когда - же именно? Честно я готов поступать только с теми, кто может платить той-же монетой. Я ни когда не верил вам, потому, что вы не верили мне. Поэтому всегда между нами была пропасть из лжи.
 - Ты знаешь, что из пустоты нет выхода. Ты не сможешь больше
 - Мне это безразлично, - перебил его пересмешник, наблюдая за растерянностью Орностая глазамиСамсонова. - В пустоте меня нет, но я есть: ведь я с тобой говорю. Я уйду без сомнений, если не оставлю люлей под властью Идрахима. Единственное, что меня удерживало здесь всё это время - так это его присутствие.
 - Мы подобны учёным и в отличие от тебя, бесцельно скорбящего - вели исследовательскую работу! Пойми, они дали обнадёживающие результаты.
 - Вы учёные? Вы фашисты! Вы воры самой низкой породы, крадущие будущее и прошлое. Вы дали то, о чём люди не должны были знать! Деньги, политику, нищету, войны, болезни! У тебя хватило нахальства назвать меня подлецом, Иудой! Нет, я орудие правды.
 -Но, если ты действительно готов умереть сам, забрав с собой Идрахима – ты ничего не добъёшься - наши учения будут жить!
 - Ты правильно сказал: НАШИ. Пусть они ведут борьбу между собой. Не будем стоять за спинами, пусть люди сами решают с кем им быть.
 - Человечество – ничто в сравнении с нами! Мы выше!
 - Нет, мы ничто по сравнению с ними. В России был такой писатель: Носов.
 - Ты действительно сошёл с ума! О чём ты говоришь?
 - Я говорю о том, что человечество должно жить так, как живут малыши в этой книге: счастливо и дружно. Не нужна зависть, боль, гонка за золотым тельцом. Мы, своим появлением - всё испортили. Самсонов, в котором спрятался Идрахим - читал эту книгу своей племяннице. Он читал с выражением и понимал, что такое счастье. Он сам был словно ребёнок, держа в руках эту книгу. В “Незнайке” - есть гениальные изобретатели. Гениальность в том, что они не изобретают водородную бомбу, а мастерят “бормотографы” совмещенные с пылесосом? Человеку полезнее воздушный шар, но не бактериологическое оружие. Самсонов достаточно пережил: я видел ту боль, которую он в себе носит. Ты и Идрахим отняли у него книгу о незнайке, племянницу, родителей, друзей. Вы отняли у него и его прадедов будущее. Напрасно ты считаешь, что для тебя я не опасен. Я не в пустоте, а здесь. Ты заблудился в лабиринтах своих мыслей, построенных в твоём сознании Идрахимом. Мне известны ваши слабые места и Самсонов о них узнал лишь миг назад.
 - Ты чудовище! Ты готов отдать нас на растерзание лабораторным животным, которыми являются люди? Пересмешник, остановись! Ты уничтожишь нас, и сам станешь таким - же!
 - Нет, этого не случится. Как я могу стать как вы, если меня не станет? Добровольное заточение в пустоте – ты это помнишь? Если случилось так, что мы навязали им свои правила игры, то давай сдадим им карты тоже. Это справедливо. Идрахим приговорил человечество к казни, которая была им выдумана. На протяжении более 70 000 лет, они служили ему лабораторными объектами.
 - Хорошо, пусть мы были неправы! Но пройдут следующие 70 000 лет. Что тогда? Никто не сможет открыть врата, запертые Идрахимом, никто не сможет попасть на землю. Ты об этом подумал?
 - Подумал. Я решил подарить эту землю людям. Пусть она вечно принадлежит им. И потом… Я бывший ученик Идрахима и потому поступать неразумно - имею полное право.
 - А что будет, если люди истребят себя? Эта планета всё равно будет пустовать?
 - Пусть на ней живут лишь люди. У вашей смерти - звучная фамилия: Самсонов. Не будет Идрахима – без него умрёшь ты, люди сами решат, как им жить. Если они себя истребят - планета будет памятником, не покорившимся жестокости и безумию.
 - Захотел памятников? Надгробный памятник в виде скалы – получит человек, голосом которого ты сейчас разговариваешь, а Идрахим – будет жить! – победоносно окончил свою категоричную фразу Орностай, вслед за этим издав оглушительный рёв.
Некая аура, слетев с тела Самсонова – преобразившись в ком энергии и заметавшись из стороны в сторону - устремилась вниз по лестнице.
Самсонов пришел в себя и с изумлением выслушал очередной крик Орностая, адресованный в лицо.
 - И что всё это значит? - грозно, обратился он к Орностаю.
 Орностай дьявольски рассмеялся и посоветовал, показав взглядом на колодец, укутанный туманной дымкой:
 - Прыгай в колодец - узнаешь причину моего веселья.
 Самсонов, сняв с себя кислородные баллоны, попросил:
 - Ты - бы этот туман разогнал. Я не вижу, что там творится.
 - Конечно, не видишь: ты не пересмешник. Зато я вижу и знаю, зачем ты принёс сюда эти баллоны. Ты поступил глупо: тебя предали.
 - В баллонах не кислород, в тебе не Пересмешник, а Идрахим. Ты не можешь выйти отсюда победителем. Вернемся, я заплачу тебе за потери твоих близких.
 - Ты готов заплатить мне жизнью Идрахима?
 - Нет, тупая тварь. Я заплачу тебе золотом и исполнением любых твоих желаний.
 - Как ты меня назвал старый козёл?
 - Я совсем не старый, - вновь рассмеялся Орностай животным смехом и хлёстким ударом ладони, чуть не свернул Евгену шею.
Самсонов направил было гарпун на своего врага, но тот скрылся от глаз Самсонова, сделавшись прозрачным, но все-таки видимым: эта видимая субстанция стремительно увеличивалась в размерах, заставляя Самсонова с досадой на лице взирать за происходящим. Почти достигнув потолка, Орностай прекратил свой рост. Всё, что мог в этот миг осознать Самсонов, так это то, что у противника был третий глаз, расположенный на лбу. Смотря на Самсонова сверху вниз, «Орностай», принявший столь чудовишьное обличье, поинтересовался:
 - Ты не передумал? Скажи, что ты хочешь убить Идрахима. И я…
 Самсонов, задрав голову вверх, шевелил губами, пытаясь что-то сказать, но голос его был неслышим в таком большом помещении. Выражение беспомощного страха на лице, ободрило Орностая. Он засмеялся, нагнувшись ближе к возбуждающему жалость Самсонову. В тот - же миг, гарпун из подводного ружья птицей взметнулся вверх и металлическая вилка вонзилась в средний глаз чудовища. Раздался хлопок, от которого могла и селезёнка лопнуть, после чего от Орностая остался лишь дым.
 - Я говорил, чтобы ты пониже нагнулся, а то я бы мог промахнуться! - крикнул Самсонов, оглядываясь вокруг.
Издалека, со стороны подножия лестницы раздались агрессивные возгласы, принадлежавшие явно не людям. Самсонов, обернувшись на звук, с трепетом гадал: кто это. Открыв от удивления рот и прищурив глаза - он пристально вглядывался в даль, силясь рассмотреть на лестнице своих врагов, и увидел их: им не было числа. Они были тёмными тенями с немыслимыми очертаниями. Словно поток воды поднимал их и неумолимо нёс по лестнице верх. Среди этой чёрной массы теней – небольшими молниями сверкали огни неестественных смертоносных цветов. Страх поднимался по лестнице, от него не могло быть спасения и пощады. Сердце бешено стучало, Евген догадался о своём поражении: надвигающаяся масса тьмы – жаждала сбросить его в бассейн, отступать было не куда. Угрожающие рыки – приближались медленно, но неумолимо.
В голове пронеслась недавняя хронология событий:
Коридор Идрахима, по которому со слов Антона мог идти только сам Идрахим.
Вспомнилось, как легко он открывал замки на люках, перед которыми Антон оказался бессилен.
Всплыли в сознании слова Орностая: в баллонах не кислород.
Самсонов сел на последнюю ступеньку лестницы и наблюдал за приближением собственной гибели. Жутко хотелось курить…
 

На улице стояла непогода. Пронизывающий ветер с мокрым снегом заставлял пешеходов, жалеть о своём вынужденном пребывании на улице, загоняя их в относительно тёплые жилища. Отопление в городе ещё не пустили, котельные не дымили и потому говорить, о том, что квартиры у горожан были тёплые, было - б не честно. Самсонов, выйдя из дверей Универсама, передёрнул плечами от нахлынувшей стужи. Оглянувшись, он по прежнему не увидел за стеклянной дверью с надписью “Учёт” - ни одной живой души. У входа - две машины, одной из которых был милицейский “Уазик”. Двое милиционеров, критично, исподлобья оглядев вышедшего - сообщили что - то по рации. На этом их любопытство к вышедшему человеку угасло.
Евген направился к стоящей недалеко от входа белой “Волге”. По дороге он улыбнулся, подумав о том, что не знает, куда его нужно везти. Денег у него не было, квартиры и тех, кто ему дорог - тоже.
 - Не подбросишь, земляк? - постучал в окно Самсонов.
 Водитель, отвлёкшись от чтения должно - быть интересной книги, нехотя ответил вопросом:
 - Фамилия?
 - Самсонов - Штихерман, - улыбнувшись, представился Евген.
 - Садитесь. Правда, мне сказали, что вы будете один.
 Водитель, отложив чтение, услужливо открыл заднюю дверь, не вставая с места. Пассажир оказавшись на заднем сидении теплого авто, вдохнул в себя теплый воздух, пропитанный ароматом знакомых духов и поинтересовался:
 - Кто тебе сказал, о том, что я один буду?
 - Девушка, которая меня наняла. Она с утра здесь была, а минут сорок назад выскочила и умчалась. За ней друзья приехали.
 С этими словами, водитель протянул Самсонову сотовый телефон.
 Взяв его в руки, Самсонов вздрогнул от неожиданности. Сотовый затрясся в руке от вибровызова.
 - Здравствуй, - раздался голос Светланы. - Я тебя поздравляю.
 - С чем? - опешил Самсонов.
 - У нас будет ребёнок.
 - Я рад. А у тебя уже заметно? - улыбнулся Евген.
 - Нет, но всегда так было. И ещё.… Сейчас тебя отвезут к Маше. Валерия живёт вместе с ней. Они очень сдружились. Маша очень тоскует по тебе. Как ты?
- Не знаю. Идрахим во мне. Я вышел оттуда только из – за кольца. Хорошо, что догадался одеть его.
 - Я поняла тебя, - раздался деловитый девичий голос. – Он не сможет выйти. Он в плену.
 - Как? Не понимаю…
 - Кольцо пленило его. Его не возможно снять, часть его энергии – теперь твоя. Ты бессмертен.
 - Бессмертие. Как это скучно. Что - же я, и летать могу?
 - Конечно, можешь, правда, только на самолёте. Не начинай сначала, мой милый почемучка. Лучше скажи мне что - ни будь.
 - Я тебя люблю.
 На том конце провода раздался задорный смех ,позволивший Светлане ответить не сразу.
 - Женя, там дипломат рядом – посмотри. Мне кажется, что ты всё ещё пересмешник. Он тоже любил земных женщин.
 - Они того достойны, - улыбнулся Евген, глядя на монотонно мигающий в ночи светофор.
 Телефон запищал короткими гудками. Самсонов, достал, дипломат. Открыв крышку, он сразу нашёл пирожки. Взяв в руки первый, попавший в руки пирожок - засунул его в рот почти полностью. Проглотив – спросил у водителя с набитым ртом о причине простоя:
- Почему мы не едем?
 - Вы же сказали, что ещё Штихерман с нами будет.
 - Да ну его! - с кавказским акцентом - рассерженно махнул рукой Самсонов в сторону. - Поехали! Штихермана – Михерман, ну его к лешему. Мы его уже долго ждём. Не хочет, как хочет. Поехали. Пусть сам добирается.
 - Мне всё равно. За сутки вперёд уплачено, - недоумённо пожал плечами водитель.
«Волга» решительно тронувшись с места, везла его к Маше, Валерии и приключениям, без которых Самсонов жить был не в состоянии.