Глава четвертая. Попутчик

Егор и Алла сидели на высоких стульях в баре вагона экспресс-пригорода и сонно смотрели в свои стаканчики, она – с обжигающе горячим кофе, он – с апельсиновым соком. Они не обращали друг на друга внимания. Или делали такой вид.
В отличие от своих невидимых друзей.

***
- Привет! – Дракон не имел никакого представления о том, как заводить разговор с себе подобными тотемами.
- Привет! – Молния растерялась. Она никогда не встречала драконов, и тоже не знала, как себя вести.
- Как оно? – спросил Дракон, неловко переминаясь с ноги на ногу, и ругая себя за нелепый вопрос.
- Что?
- Ну … жизнь?
Незнакомый тотем явно женского пола, и желание обаять и привлечь ее внимание смешивалось с крайним смущением. Он слишком долго общался только с Егором и сейчас не знал, как продолжить разговор.
- Нормально, - как говорится, каков вопрос, таков и ответ.
Чтобы замять неловкую паузу, Молния заискрила и приняла образ птицы с рыжеволосой женской головой.
- Ух ты! Умеешь менять облик? – Дракон искренне удивился.
- Да. А ты нет?
- Нет. Мне менять свое тело ни к чему.
- А что ты умеешь?
- Я-то? Я… умею летать, - Дракон сказал это неуверенно, потому что не помнил, когда он летал последний раз.
От безделья и скуки он делал это все реже и реже, Егор раньше укорял его за это, намекая, что под чешуей уже заметен жирок, что наверняка вредно для его, Дракона, здоровья, да и вообще… Впрочем, упреки и намеки Дракон выслушивал все реже и реже, пока они, наконец, не прекратились. Егор перестал интересоваться полетами и фантазиями.
- А вот я летать не умею. Я всегда рядом с ней. – Молния кивнула головой на Аллу, задумчиво перемешивающую свой кофе пластиковой ложечкой-палочкой.

***
Егор нечаянно прикоснулся локтем к плечу сидящей рядом девушки и рефлексивно оглянулся на нее. Розоватая кожа, пышная грудь, рыжие волосы, небрежно сколотые на затылке заколкой в виде блестящей божьей коровки. Егор вспомнил «проект» и усмехнулся. Забавное совпадение.
Дракон ушел в свой мир, из которого не доносилось до Егора ни звука. Или он просто спал. По крайней мере, Егор больше не ощущал его присутствие, иначе обязательно услышал бы требование немедленно заговорить с соседкой по барной стойке. Соседка была явно во вкусе дракона.
Можно было бы, в принципе, и заговорить с ней. Явно едет, как и Егор, домой. Лицо у нее было знакомое, Егор не мог вспомнить, где мог видеть ее.

Тем более, есть повод заговорить. Только зачем? Познакомиться в поезде, обменяться телефонами, встретиться, возможно, не один раз. Возможно, развить отношения в несколько иной, не дружеской, плоскости. Чтобы потом болезненно и горько расстаться. Как с Ольгой.
Егор внезапно почувствовал себя стареющим и скучнеющим мужчиной, тяжелым на подъем и не нуждающимся в приключениях и попутчицах.
Он еще раз оглянулся на незнакомку. И встретил ее рассеянный взгляд. Девушка едва заметно, словно говоря самой себе «подумаешь!», пожала плечами и отвернулась от него.

***
Обстановка постепенно разряжалась.
- У тебя не было другой… хозяйки? – слово «хозяйка» выглядело глупо, Дракон знал, что человек, которого сопровождает тотем, не имеет над ним никакой власти. По крайней мере, такой вывод он сделал из своих отношений с Егором. Но другого слова подобрать так и не смог.
- Нет. Я была с ней, сколько себя помню.
Хозяйке на вид было двадцать восемь – тридцать лет. Значит, и Молнии столько же. Младенец, можно сказать.
- Ты совсем ничего о нас не знаешь?
- Нет. Я первый раз встречаю кого-то, подобного себе.
- Я тоже.
Молния снова заискрила и превратилась в такого же дракона, только не зеленого, а огненно-рыжего, и поменьше размером.
- Крылья.
- Что – крылья?
- У тебя неправильные крылья. Они должны разворачиваться, чтобы было, чем опираться на воздух.
Дракон поднял и развернул крыло, продемонстрировав тяжелые бархатистые перепонки.
- Извини, - смутилась Молния, - я сейчас исправлю.
И, старательно вглядываясь в его крыло, откорректировала свой образ. И потом еще несколько секунд рассматривала его мощное изумрудное тело.

***
Алла не могла ни проснуться, ни уснуть. Уже в который раз она убеждалась в том, что проводить у родителей часть отпуска – не лучший вариант отдыха. Она была измотана бесконечными материнскими наставлениями, причитаниями на тему ее, Аллы, загубленной в одиночестве жизни и ироничными высказываниями отца.
«Мам, мне тридцать два года. Мне неплохо живется. Я свободна и самостоятельна. Ну, я же не виновата, что нет его – единственного и неповторимого». Мама смотрела на нее грустными глазами и молча вздыхала. Ей очень нужны зять и внуки. Особенно – внуки.
Она и сама это знает. Особенно ночью, утыкаясь лицом в подушку и задевая бедром холодную стену. Или встречая мертвую тишину в квартире, возвращаясь с работы. Надуманная свобода не спасала и не грела. И она закрывала глаза, делала глубокий вдох, и на выдохе освобождалась от тех капель тоски, которые могли ее переполнить.

Теперь она возвращалась домой, чтобы в оставшиеся два дня отпуска выспаться.
Уснуть в вагоне она так и не смогла. В проходе между креслами с визгом носились чьи-то дети, девочка лет шести и мальчик помладше. К тому же громко, во всю мощь, блажили подвешенные к потолку мониторы телевизоров, демонстрирующие видеозапись КэВээНа годичной давности. Компания через два ряда от нее уже около двух часов распивала пиво и вела себя шумно и вызывающе. В целом обстановка не способствовала крепкому и здоровому сну.
Помучившись в полудреме, Алла не выдержала и отправилась в соседний вагон, в котором был буфет, выпить кофе.

Буфетчица налила в чашку совершенно немыслимый кипяток, который до стойки бара Алла донесла с трудом. Вцепившись обожженными пальцами в мочку уха (верное средство от ожогов!), Алла боковым зрением изучила мужчину, уже сидящего за стойкой со стаканом сока. Крупный, вихрастый, молчаливый. Трезвый.
Отлично. Не будет цепляться.

Пьяный мужчина сам по себе неприятен. Пьяный мужчина в поезде неприятен вдвойне. Есть особая какая-то аура в поездах, которая усиливает винные пары и добавляет выпившему наглости и дерзости, заставляет его вести себя совершенно неподобающим образом. В начале пути к вам в купе или на соседнее кресло подсаживается милый скромный человек с робкой и доброй улыбкой, извиняющийся каждый раз, когда он вынужден задеть вас или причинить какие-то неудобства, выходя в тамбур курить. В перерывах между походами в тамбур перелистывающий страницы какой-то не «желтой» прессы, купленной в надежде поглотить в поездке новости политики и экономики. В общем, явно не знающий, чем себя занять. Потом он начинает выходить в тамбур все чаще и чаще, наконец, задерживается там на полчаса-час, чтобы вернуться с бутылкой пива в руках, пахнущим алкоголем и с расфокусированным зрением, пробует завести с вами разговор и даже флиртовать, и, наконец (в лучшем случае), засыпает в кресле или на полке, обязательно в какой-то неприличной позе, чем окончательно портит вам настроение и поездку. Контраст между таким попутчиком в начале и в конце пути настолько разителен, что ваша вера в разумность человеческой расы может окончательно рухнуть.
 
А мужчина был трезв и неразговорчив. Для Аллы – весьма приятный сосед. Кофе упорно не хотел остывать, и Алла уже начала завидовать ему, пившему холодный сок.
Она начала ожесточенно размешивать кипяток в пластиковом стакане зубочисткой, которую буфетчица назвала «ложечкой». Размешивание помогало слабо.

***
Дракону очень хотелось понравиться Молнии. Ему показалось, что ей грустно и неуютно.
- Хочешь, полетаем?
- Да!
Дракон поднялся в воздух, сделал широкий круг над головами Аллы и Егора и снизился возле Молнии. Та послушно прыгнула ему на спину.
- Держись крепче!
Дракон вертикально понимался вверх, к крыше вагона. Белый потолок неумолимо приближался, Молния, превратившаяся в маленькую женскую фигурку, испуганно вцепилась в его золоченые рога, напряглась и сжалась в ожидании неотвратимого столкновения, и зажмурила глаза.
Но столкновения не произошло. Через несколько секунд, открыв глаза, она увидела над головой бледно-голубое небо и зажмурила глаза от яркого, но холодного осеннего солнца.

Ощущение полета, почти забытое, полностью захватило Дракона, по мышцам крыла пробегали искры удовольствия, воздух вихрился и свистел. И маленькая фигурка у него на спине дрожала от восторга.

***
Конечно, они ехали в одном вагоне. Кресло, в котором сидела девушка, было в нескольких рядах от кресла Егора.
Когда Егор зашел в вагон, он снова натолкнулся на ее глаза. На самом деле, грустные и усталые глаза.
Наверное, она очень хорошая и не совсем счастливая девушка. Наверное, он смог бы чем-то ей помочь. Или сделать ее совсем несчастной. Опыт подсказывал Егору, что, скорее всего, было бы именно так. Ведь он просто неуклюжий, бестолковый и полный комплексов чудак, разговаривающий с драконом.

Он поднял глаза поверх подголовников кресел. Девушка спала, прислонившись лбом к оконному стеклу.

***
Двери тамбура со скрежетом откатились, в вагон зашел мужчина, которого Алла встретила в баре.
Еще там ей показалось, что она его уже где-то видела. У нее всегда была отвратительная память на лица. Она снова попыталась вспомнить, попытка, конечно же, ни к чему не привела и она отвела взгляд к окну, за которым ничего, кроме лесозащитной полосы, не было.
Ей казалось, что он тоже наблюдает за ней. Уткнувшись лбом в стекло, Алла закрыла глаза, и сделала вид, что спит. И уснула.