Протоколы молодой мамаши

Случилось так, что я взращиваю своих сыновей единолично. Мите – два с половиной года. Филиппу скоро пять месяцев. Мои будни бывают сильной, средней и легкой степени тяжести. Сегодня – обычные сутки средней тяжести.

Ночью, как всегда, приходилось вскакивать от плача младшего, извлекать его теплое сонное тельце из кроватки, укладывать рядом с собой и вскармливать. Минут 15-20. Затем перемещать на свое место, в кроватку. Так каждые два-три часа, четыре-пять раз за ночь. Повезло, малыш у меня спокойный, что нельзя сказать о гиперактивном старшем, шустром и пронырливом брате.

В восемь - общий подъем. Быстро вскочить и в бешеном темпе варить овсяную кашу, потому что Митя с утра голодный, как волк, хнычет и клянчит чего-нибудь съестного. Процесс приготовления и остужения сего незамысловатого блюда производится под аккомпанемент его нытья, что создает нервозную атмосферу спешки и не добавляет энтузиазма его невыспавшейся толком маме.. В то же самое время необходимо следить, чтобы Митрий не сделал чего малышу, лежащему на кровати в спальне, каждые две минуты нестись в комнату и умолять не наваливаться на маленького всей тяжестью сверху, не накрывать его с головой одеялом, а в порыве братской нежности не пытаться отделить голову от туловища. Одновременно надо извлечь из глубин шкафа чистую одежду и облачить в неё обоих. Кашу Митя уничтожает только наполовину сам, затем надо его докармливать вручную. Фил начинает скучать, посаженный в кресло, устал, хнычет.
Митя шалит, сидит с набитым ртом и отказывается глотать, разлил воду. Вода вытерта, а он уже занялся размазыванием каши, она везде - на столе и одежде. Пока я вожусь с Митей, Фил уже надрывается, я нервничаю. Сын хочет на руки, взять его некому.
Ору на Митю, шлепаю, чтобы привести в чувство. Вроде помогает. Мгновенно глотаю свой утренний чай с молоком и мёдом. Теперь надо умыть, переодеть Митю, усадить на горшок, потом вытереть попку, вымыть успевшего обкакаться Фила. Заложить грязную одежду в стиральную машину. Затем обуть и отправить на улицу Митю. Затем одеть, положить в коляску и укачать Филиппа. Поставила спящего ребенка под окном. Теперь наконец-то можно выдохнуть. Уф-ф-ф, первая часть утренней программы закончена.

Время - 10 часов. Пора задуматься на тему обеда. А также и воплотить свои мысли в жизнь. Хорошо, что продукты какие-то остались. Варю суп, каждые десять минут выбегая на улицу и проверяя, не ушел ли Митя в неизвестном направлении, преодолев все преграды и запоры. Такое случалось уже два раза, один раз беглеца доставил милицейский конвой. Митя вваливается весь в песке и грязной воде - свалился в лужу. Надо быстро переодеть. Проснулся Филипп, вопит, голодный. Плач голодного младенца - это отдельная история, он невыносим. Так задумано природой, он должен воздействовать на психику взрослых особей специальным образом, чтобы побудить разбиться в лепешку, но сделать всё, чтобы накормить. А то бы детеныши поумирали от голода. Это я где-то прочитала в научной литературе. Заняться малышом пока не могу, увлеченно ношусь за Митей. Приходится психовать, слушая этот сумасшедший ор и отлавливать по всему дому старшего сына, который категорически не хочет одеваться, взбрыкивает и прячется под кроватью. Суп уже выкипает, но сейчас не до него. Так, Митя выловлен, одет и выдворен на улицу, Филипп насытился и счастливо мурлыкает. Теперь извлекаем из стиральной машины белье и развешиваем. Не забывая контролировать Митю, однако. Обнаруживаю, что его нет. Оставляю Филиппа лежать одного, иду искать по оставленным следам и соседям. К счастью, в этот раз нахожу всего через десять минут. Водворяю назад в свой палисадник, плачущего и сопротивляющегося. Филипп уже опять постанывает, пытаюсь занять игрушками и доварить таки суп. Уже двенадцать, пора кормить и укладывать спать Митю. Преодолевая сопротивление и нежелание есть и спать, кормлю Митю с ложки, ругаюсь с ним попутно, раздеваю, умываю, надеваю пижаму. На ходу ввожу в себя какую-то еду, кажется, суп.

Забрасываю Митю в кровать. Затем, усадив маленького в игрушки, приступаю к глажке горы чистой одежды. Прерываюсь: три часа, пора укладывать Филиппа. Пробудился Митя. Да, закончить с бельем сегодня уже не судьба. Одеваю, кормлю, отправляю на улицу. Необходимо быстро приготовить овощи в пароварке и с помощью блендера изготовить пюре для Филиппа. Филипп проснулся, но куда-то запропастился Митя. Сейчас не до этого, надо срочно кормить вопящего младенца пюре, а потом еще и грудью. Волнуюсь, во время кормления все время дергаюсь, где же Митя. Наконец можно бежать его искать. Играет с соседскими детьми. Ладно. Быстро жарю котлеты и картошку на ужин.

Появляется на горизонте Митя, в слезах и в грязи. Рухнул с забора. Надо утешить и переодеть. Бросаю детей в машину, качу в магазин за продуктами. Маленький засыпает, оставляю в открытой машине, короткими перебежками, за руку с Митей несусь по супермаркету. Главное, ничего не забыть купить, а то завтра снова ехать. Раза три Митя вырывается из моих цепких рук и шустро скрывается в недрах монстра-супермаркета. Излавливать его непросто, требуется определенная физическая подготовка и опыт бега на короткие дистанции с препятствиями. Наконец, прибегнув к помощи сердобольных покупателей из числа наиболее тренированных, крепких и выносливых, а также взволнованной возможными убытками администрации. С притворной мило-вежливой улыбкой оплачиваю некороткий перечень разбитого и испорченного товара. Отойдя от кассы рявкаю на Митю. Страшно хочется надавать ему по шее от души и не по-детски. Нечеловеческими усилиями, с помощью приемов аутогенной тренировки, беру себя в руки. Нервничаю, не проснулся ли в машине Филипп, не украли ли его, не дай Бог. Так и есть - ребенок в истерике, рыдает во весь голос. Видимо, давно уже. Пристегиваю к себе рюкзак «кенгуру» с восседающим в нем обрадованным Филиппом и, за руку с Митяем, бреду завершать шоппинг. Прохожие умиленно улыбаются, оборачиваются вслед: «Ой, какие красивые детки! Ангелочки!». «Да уж, ангелочки», - сквозь зубы бормочу я. Забрасываю тяжеленные пакеты с продуктами в багажник, вынимаю из-под колес проезжающей машины рванувшегося было на свободу Митю, пристегиваю к автомобильному сиденью.

Вот мы и дома. Брякаю в коляску Филиппа, ставлю смотреть на деревья. Митя подозрительно тихо играет в песочнице. Минут десять у меня есть. На то, чтобы разобрать пакеты, хватит. Кормлю Митю, он уляпывает едой весь пол в кухне. Быстро протираю, Митю умываю, переодеваю, отправляю гулять. Филипп спит сном младенца. Прибегают дети с улицы, сообщают, что Митя снял обувь и на четвереньках ползает по лужам. Иду приводить в чувство. Несколько шлепков хватает, но ненадолго. Ни слезинки, хохочет, убегает. Просыпается Филипп. Семь часов. Доглаживаю, наконец, белье. Одновременно развлекаю ноющего Филиппа песнями и танцами народов мира. Восемь тридцать вечера. Отлавливаю на улице Митю, раздеваю, закидываю в ванну, намыливаю протестующего ребенка. Без мер физического воздействия это мероприятие редко когда обходится. Филипп в это время голосит в комнате, хочет на руки. Вытираю, надеваю пижаму, расчесываю роскошные, но спутанные кудри Мити, Филипп уже надорвался от крика. Митю направляю в постель, купаю Фила. Митя в это время убегает в другую комнату, срочно понадобилось поиграть. Филипп помыт, переодет. Водворяю Митю в кровать, ложусь рядом, кормлю Филиппа. В это время с выражением читаю книжку перед сном обоим. Филипп положен в свою кровать, свет выключен. Еще полчаса они засыпают, а я раздираема между ними. Каждые пять минут я должна возвращать на место выпавшую соску хныкающего малыша, а в перерывах уговорами и репрессиями добиться, чтобы Митя прекратил прыгать, ворочаться, стоять на голове, хихикать, толкать меня своими конечностями и т.д. Утихомирился, разомлел. Раздается сонный лепет: «Спокойной ночи, мама. Я тебя люблю». После моей традиционной ответной реплики наступает долгожданная тишина. Наконец, оба спят.

Десять часов вечера. Вот оно - счастье. Лежу и думаю. Что сейчас, наконец, займусь личной жизнью. Спокойно выпью чаю. Почитаю, поговорю по телефону с подружкой, приму ванну, посмотрю телевизор, на худой конец. Нет, сначала надо вымыть посуду, потом приготовить одежду на завтра и помыть обувь. Но почему-то уже ничего из вышеперечисленного делать не хочется. Скорее всего, я устала. И уже, кажется, сплю. Тем более, что через три-четыре часа придется опять просыпаться. И начнется новый круг жизни (см. с начала).

СП
23.08.2006