Одноглазое

Пялюсь в окно, а там небо серое-пресерое, и снег идёт. Сыплет, сыплет, весь двор от него уже белый. Деревья, похожие на скелеты гигантских животных, стоят себе, пухом покрывают-ся. Земли не видно, асфальта тоже, даже баскетбольная площадка с трудом выделяется из белого месива.
По дорожкам женщины с сумками домой идут. Детишки в снежки играют и радостно виз-жат, а подростки на такое дело из окон смотрят и грустно вздыхают. Мужчины, столпившись у подъездов, курят сигареты, кашляют и о важном говорят. Зима – дело не шуточное.
Под самым моим окном какое-то маленькое железобетонное строение глядит на меня единственным глазом и думает, где ёлку на Новый Год брать. Стоит оно среди многоэтажных домов, как пень среди деревьев, никому не нужное, снегом засыпаемое.
– Дим, впусти меня, а то мне холодно, – доносится из коридора.
– Скажи, что ты меня любишь, тогда в пущу.
– Дим, ну я замёрзла совсем.
Голоса переходят на шёпот, слышится щелчок замка, скрип двери, а потом всё стихает.

Пялюсь в окно, а там небо голубое-голубое, только что дождём вымытое, и облачка белые плывут. Плывут, плывут, и небо смахивает на реку в ледоход. Деревья, похожие на скелеты гигантских животных, стоят себе, листвой покрываются. Земля – почти чёрная, вся в лужах, ас-фальт – мокрый и тёмно-серый, а на баскетбольной площадке подростки стоят, куря и беседуя о важном. Весна – дело не шуточное.
По дорожкам женщины с сумками домой идут. Мужчины, столпившись у подъездов, во-просы дачные обсуждают, провожая долгими взглядами растелешённых девушек.
Под самым моим окном маленькое железобетонное строение глядит на меня единствен-ным глазом и думает, когда же мусорщики ёлки новогодние от помойных баков увезут. Стоит оно среди многоэтажных домов, как пень среди деревьев, а детишки возле него в прятки играют и радостно визжат.
Выхожу в коридор, а Димка мне говорит:
– Наташ, скажи, что Ленка рис готовить не умеет.
– Лена не умеет готовить рис, – машинально произношу я.
Димка поворачивается к кухне и кричит:
– Вот видишь, даже соседи говорят, что ты не умеешь готовить.
Ленка помешивает в кастрюле полупрозрачную клейкую массу и загадочно улы-бается.


Пялюсь в окно, а там небо дымчато-голубое, и ласточки летают. Летают, летают, всё небо от этого в чёрную крапинку. Деревья, обряжённые в густую пыльную листву, стоят себе, на птиц смотрят. Земля – светло-коричневая, асфальт – серый, а на баскетбольной площадке под-ростки в стритбол играют.
По дорожкам женщины в ярких платьях с сумками домой идут. Детишки в песочнице ку-личи лепят и деловито переговариваются. Лето – дело не шуточное.
Мужчины, столпившись у подъездов, курят сигареты и газетами от мошек отмахиваются.
Под самым моим окном какое-то маленькое железобетонное строение глядит на меня единственным глазом и думает, когда же жара прекратится, не ровен час – железо поплавится и бетон осыпется. Стоит оно среди многоэтажных домов, как пень среди деревьев, и шумно взды-хает.
– Дим, а пиво купим? – доносится из коридора.
– Какое пиво, лучше на маршрутке обратно доедем, – отвечает Димка.
Шум их шагов медленно удаляется, а потом вовсе стихает.

Пялюсь в окно, а там небо серое-пресерое и дождь идёт. Льёт, льёт, весь двор от него уже в воде. Деревья, изрядно порыжевшие, стоят себе, листвой, глупые, разбрасываются. Земли не видно: везде лужи и листья, асфальт кое-где виднеется, а на баскетбольной площадке ветер в лиивзбол играт.
По дорожкам женщины с сумками и зонтами домой идут. Детишки в резиновых сапогах по лужам ходят и задумчиво на деревья глядят, а подростки на такое дело из окон смотрят и груст-но вздыхают. Мужчины, столпившись у подъездов, курят сигареты, кашляют и о важном гово-рят.
Под самым моим окном какое-то маленькое железобетонное строение глядит на меня единственным глазом и думает, как бы ему от дождя не растаять, не сгинуть совсем. Стоит оно среди многоэтажных домов, как пень среди деревьев, никому не нужное, листьями засыпаемое.
Димка и Ленка бредут по тротуару с пивом. Они останавливаются у мокрой скамьи и за-куривают. Димка о чём-то долго говорит, Ленка молча слушает, а потом подходит к нему и нежно целует его… Вот только куда, с восьмого не разобрать.
 Осень – дело не шуточное, дождливое и спокойное. Ленки и Димки ходят по аллеям, взявшись за руки, мечтательно смотрят на желтизну листвы, а ночью засыпают, обняв друг дру-га, и тогда наступает абсолютная тишина.