Дуняша

Дуняша была женщиной необычной, где-то даже странноватой, - одевалась она всегда невзрачно, в одежде её в основном преобладали тёмно-серые тона, походка была неуклюжей, а её взгляд был всегда направлен куда-то в сторону. Ей было примерно 40 или 50 лет, точнее никто сказать не мог, ведь жила она всегда одна, никогда не была замужем, - да и кто-бы её позвал, - среди людей она всегда была немного отстранённой и какой-то не компанейской. Дуняша, - так её называли люди и в пятнадцать лет и теперь, когда она из стройной и забавной девочки превратилась в грузную и неуклюжую тётку. Говорила она всегда отрывисто и кратко, в основном только тогда, когда её о чём-либо спрашивали, да и то как правило без особой охоты; иногда волнуясь, она заикалась, но делала это так естественно и непринуждённо, что обратить на её заикание могли только люди давно её знавшие, люди которые уже могли увидеть за её грубоватостью и неприветливостью доброго и отзывчевого человека, только немного странного. Друзей у Дуняши никогда не было, по-этому подробностей о её жизни люди знали только по-наслышке; знали что живёт Дуняша в коммунальной квартире, по вечерам смотрит свой старенький не цветной телевизор, гуляет очень редко и в основном одна, и ещё за ней замечали какую-то неприязнь к маленьким детям, - шумят очень, да и озорничают.

Проработала Дуняша всю жизнь на химическом заводе, - сначала работала уборщицей, потом посудомойкой на кухне, потом вахтёршей. Как-то предлагали ей пойти работать в цех на линию, но Дуняша побаялась, - её всегда очень пугали эти огромные перегонные бойлеры, длинные трубы и шум вентиляторов и моторов; да и потом она всегда боялась что-нибудь напутать или ошибиться. "Одно дело забыть ведро прополоскать или тряпку повесить сушиться", - говорила она обычно на это, - "а другое дело перепутать крантики или стрелочки - ой, что может случиться - страшно". Работать Дуняша начала после седьмого класса, - как раз в то время на завод требовались уборщицы. Работала она всегда очень ответственно и старательно, хотя и немного ленилась, но жалоб на неё никогда не было, по крайней мере никто такого на своём веку не помнил; все на заводе её знали, да и она со многими здоровалась.

Но возраст уже стал брать своё, и Дуняша попросилась на какую-нибудь более спокойную работу, - чтобы побольше сидеть да спать побольше, и устроили её сторожихой в старый бойлерный цех. Новое назначение Дуняше приглянулось и она с удовольствием приступила к новым обязанностям. Работа и вправду оказалась очень спокойной, - нужно было всего-лишь следить чтобы никто посторонний в цех не ходил, да обходить его пару раз в день, осматривая помещение на предмет порядка. Каптёрку ей выделили на первом этаже - небольшую тёплую комнату с радио и электрической плиткой, - там Дуняша могла коротать свои долгие часы за какой-нибудь газеткой или книжицей. Сам цех представлял из себя большое двухэтажное здание с высокими обшарпанными стенами, мрачными коридорами и тяжёлыми дверьми. Когда-то здесь кипела и гудела работа, но теперь всё замерло, порылось толстым слоем пыли, отслоившейся краской и разъедающей серые толстые трубы ржавчиной. Огромные железные бойлеры навевали какие-то мрачные настроения на Дуняшу, а одинокие и пустынные комнатушки вызывали у неё опасения; отслоившаяся штукатурка, полутёмные коридоры из старого красного кирпича напоминали Дуняше детские страшилки; когда она в очередной раз обходила здание ,стук её туфель раздавался по всему цеху, редкий ветерок ворошил разбросанные по полу обрывки бумажных упаковок, а солнечные лучи подсвечивали прилипшие к старым стенам паутины. Но Дуняша очень скоро приучилась не обращать на всё это внимания, и всё пошло своим чередом.

И вот, как-то раз. сидя в своей каптёрке и читая очередную газетку, Дуняше послышалиь странные звуки, как буд-то раздававшиеся из цеха. Дуняша прислушалась. Вновь раздался какой-то непонятный звук, более походивший на глухой стук, - пум-пум. Дуняша встала и пошла в цех посмотреть что происходит, - вдруг кто-нибудь созорничать вздумамл. Солнце уже подходило к закату, и перед взором дуняши открылся цех залитый багровым неярким светом, - вокруг не было ни души , а тишину нарушал только вдруг откуда-то поднявшийся ветерок, ворошивший по полу обрывки старых газет и куски бумаги. Дуняша вышла в центр зала, её тень расползлась вдоль пола и забралась на серую разбитую стену, лицо и руки озарились багровыми лучами заходящего солнца, - "н-н-я-я-ш-ш-ш-а-а!!!!", - раздалось вдруг протяжным и глухим звуком, - "н-н-н-я-я-я-ш-ш-ш-ш-а-а-а!!!". Дуняша онемела, и открыв от удивления рот стала поварачиваться по сторонам, стараясь найти источник столь непонятного и ужасного звука, более походившего на чей-то голос, возможно детский, - "н-н-н-я-я-я-я-ш-ш-ш-а-а-а-а!!!", - протянулось снова, и Дуняша встала как вкопанная, оцепенённая зловещим голосом, в чём теперь она уже была убеждена. Она старалась всмотреться в дальние затянутые паутиной углы цеха в поисках кого-то или чего-то, но ничего не видела, - зал был полностью пуст, и она в нём находилась совершенно одна. Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд, - как буд-то кто-то вот сейчас стоит сзади исмотрит на неё в упор, - ей стало жудко! Набравшись что есть смелости, Дуняша на сколько могла резко повернулась назад, - но там никого не было! Вдруг, откуда ни возьмись прямо перед её глазами прыгнула сверху кошка, - взъерошенная и возбуждённая, надыбившись и шипя в сторону Дуняши она бросилась бежать в сторону выхода. "Фу ты чёрт, нелёгкая тебя принесла!", - вырвалось у Дуняши вместе с глубоким вздохом, - вздохом облегчения и отдышки от тех переживаний и страхов, которые её пришлось только что испытать. Осмотревшись по сторонам и убедившись что теперь всё на своих местах, Дуняша неторопливым развесистым шагом направилась обратно в свою каптёрку. В этот вечер она уже не могла ни читать ни слушать радио, только лишь сидеть и прислушиваться - всё-ли кончилось.

После того случая прошло несколько дней, но Дуняша отчего-то всё никак не могла забыть про это. Днём её отвлекали дела, а вот вечерами её начинало бепокоить какое-то незнакомое чувство, которое казалось ей необычным и необъяснимым. И вот как-то раз Дуняша стала обходить старый цех снаружи, - осматривая стены, проверяя окна и двери. Погода была яркая и немного жаркая, пели птицы в унисон с похрустывающими от тяжелой поступи Дуняши листьями. Она проходила мимо большой арки, ведущей прямо в глубины старого цеха. И вдруг из глубин этой старой и полуразрушенной арки раздался знакомый певучий голос : "Ду-у-н-я-я-ш-ш-а-а!!!". Дуняша остолбенела. На неё вновь набросилось и завладело полностью это чувство страха перед чем-то непонятным и просто ужасающим, - с её толстого высокого лба стекла крупная капля холодного пота, во рту пересохло, а небо вдруг заволокло тучами принесшими округе гробовую тишину. "Ду-у-у-н-я-я-ш-ш-а-а!!", - вновь повторился страшный голос, от которого из под Дуняшиной юбки по внутренней стороне ноги полилась вниз к стопам тоненькая струйка жидкости, а вся спина покрылась тысячами маленьких ледяных иголочек. "Дуняша!", - вдруг раздался отклик со стороны дороги. Дуняша еле повернула голову и увидела бежавшего к ней навстречу молодого паренька. "Дуняша, тебя пожарник к себе вызывает, говорит что за инструкциями!", -выкрикнул парень и остановился в удивлении, - Дуняша стояла как вкопанная и ни слова ни могла ему ответить. Глаза её были опусташённые, губы дрожали, а руки как будто вцепились в собственную грудь. Неизвестно сколько времени она так простояла и как потом пришла в себя, только по заводу поползли слухи о том, что Дуняша спятила.

Между тем прошёл день, за ним другой, а за ним и третий. Дуняша не находила себе места, постоянно оглядывалась и испытывала тревогу. Она ходила домой только ночевать, а с утра вновь бежала на работу к своему старому цеху и ходила по-нему целыми днями, всё пытаясь что-то найти, отыскать чего-то. Был вечер третьего дня, солнце уже близилось к закату, а у горизонта уже начали появляться багровые круги, несущие на землю первые сумерки. Дуняша вновь оказалась в том самом холодном и пыльном зале, где впервые услышала этот устрашающий душу голос. Она снова вышла в центр, снова её тень отбросилась по всему залу и снова залезла на старую разбитую кирпичную стену. Она стояла уставшая и обессиленная, смотрела по углам и как будто просила о чём-то эти ржавые бойлеры и старые трубы. Вдруг она снова почувствовала на себе чей-то взгляд, как будто кто-то вновь стоял сзади и смотрел на неё, - так упорно и так пронзительно. Дуняша еле-еле обернулась назад и увидела перед собой маленькую девочку лет шести. На голове у этой девочки был большой пушистый бант, волосы собраны в косичку, а коротенькое платьице на ней было кроваво-алого цвета, в тон пробившегося в залу предзакатного солнечного света. "Здравствуй, Дуняша", - улыбаясь сказала девочка. Дуняша стояла, вытянув вперёд шею, и смотрела выпученными глазами на неё, не в силах произнести ни слова. "Дуняша, почему ты молчишь, разве ты меня не узнаёшь?",- спросила девочка, точнее даже не спросила а как бы потребовала у неё ответа. "Кто ты?", - спросила дрожащим голосом Дуняша, её тело вновь сковала какая-то непонятная сила, удерживающая на месте и лишающая рассудка. Девочка игриво подпрыгнула и засмеялась своим тоненьким голоском, - "Я твоя девочка,разве ты про меня уже забыла?", - сказала девочка и как будто играя в салочки стала бегать вокруг Дуняши, стоявшей в полном ужасе и преисполненной страхом. "Я твоя девочка, разве ты уже забыла?", - крикнула вновь девочка и побежала с глаз Дуняши в сторону каптёрки. Дуняша еле передвигая ноги медленно зашагала за ней, полушепча- полухрипя ей вслед: "Стой, подожди, подожди меня, стой...". Дуняша шла по тёмному холодному коридору облокачиваясь о обшарпанные стены, задрав голову к верху и совершенно ничего не соображая продолжала стонать: "Подожди меня, не уходи, я тебя прошу...". Она еле-еле дошла до двери своей каптёрки, которая оказалась чуть приоткрытой, - сквозь появившуюся щель из комнаты струился какой-то розово-жёлтый свет, отдававший ужасом и холодом неизвестности!

Она открыла дверь своей тяжёлой и уставшей рукой, рукой измученной вечными тряпками, рукой уставшей, рукой мазолистой, видившей жизнь - перед ней открылась ужастная картина: вся её коптёрка была как будто обрызгана кровью, кровью ещё тёплой, кровью невинной. В центре её каптёрки на столе залитым ещё не загустевшей кровью лежал младенец, словно только что вынутый из чрева матери, - он задыхался и тянул руки к Дуняше, - ему не хватало жизни, любви, - он как будто просил о чём-то её, он звал её к себе! Он барахтался, стараясь выбраться из повисших на нём то-ли кишок, то-ли каких-то органов! Дуняша онемела и обезумела от всего увиденного, она не могла думать, она не могла переживать, ею двигал только инстинкт, инстинкт подсказывающий ей только одно - бежать! Вдруг младенец как-то неосторожно бросил свою маленькую и немощную руку на стол, и Дуняша почувстовала на своих губах каплю крови, брызнувшую от неловкого движения умирающего младенца...

Она пробкой вылетела на улицу, - там шёл дождь, капли падали с неба и о чём-то говорили, они тут же промочили Дуняшину телогрейку до самых костей, до самой сути, - ах бедная Дуняша, она бежала сквозь этот пронзительный дождь, навстречу ветру, котрый в тот момент её ненавидил точно так-же как и она сама себя. Тучи заволокли небо, деревья плакали и просили пощады, а она бежала без оглядки от своего страха к другому страху - к размытой дождём дороге, где кроме грязи и воды ничего больше не было и быть не могло. Она, устав от своего немощного бега и от мысли что бежать ей совершенно больше некуда, грохнулась на дорогу, размытую водой и исполненной земляной жижи с воплями, больше похожими на стон,- "Прости, доченька, прости меня, ведь я была так молода, я не понимала что творила, бог мой, душа моя, прости меня, я не хотела!" Но дождь её не слышал, он продолжал на бедную Дуняшину голову лить свои сотни и сотни литров холодной и бездушной воды, а ветер продолжал бить её лицо своими сильными порывами, осушая песком слёзы и глаза. Дуняша стояла на коленях, поуши измазавшись в грязи дождевой дороги и стонала! А дождь всё шёл и шёл, омывая Дуняшины руки и лицо своим холодом и беспощадностью, - без сожаления и без права на исповедь и раскаянье...

Спустя тех событий прошло много времени, - а именно каких событий и сколько времени никто точно не знал и знать не мог.Ходили только рассказы и слухи разные о том, как Дуняша вдруг за один день поседела, про то, как она в последнее время стала в рабочей палатке покупать маленькие детские игрушки, умалчивая в ответ на вопросы знакомых о том, кому она собралась их дарить; и о том, что глаза её вдруг стали какими-то непослушными и вечно чего-то скрывающими, не зря ходили слухи, что Дуняша совсем спятила... А потом стали рассказывать что в цеху, где служила Дуняша случился большой пожар, который до тла выжег это заброшенное здание и что якобы пожарники, которые приехали потом тушить это пепелище обнаружили там в коптёрке нечто, больше походившее на труп маленькой девочки, хотя официальное руководство и милиция об этом ничего не говорили...

В любом случае точно известно стало только одно, - Дуняшу спустя какое-то время поместили в психиатрическую лечебницу, а её комнату в коммунальной квартире занял якобы её племянник , вдруг ниоткуда возникший... "Бедная Дуняша", - говорили люди...