Под крылом ангела

Почему-то в парке было безлюдно. Наверное, люди сегодня предпочли прохлаждаться под кондиционерами дома, чем гулять в парке.
Я села на скамью советского периода, сняла домашние тапочки и бросила их на траву. Подняла ноги на сиденье и скрестила их – приняла позу Будды. Из сумочки, которая лежала справа от меня, я достала жареные семечки и принялась их грызть. Ничего более приятного в моей жизни не могло сейчас произойти.
Со мной были деревья. И я жадно впитывала в себя их энергию. Они не сопротивлялись.
Мимо прошел мужчина с тростью, затем пролетела стая велосипедистов, после я видела двух женщин с коляской.
Через некоторое время вокруг моей скамьи собрались голуби – около десяти. Оставшиеся семечки я раскалывала для них. В этой стайке я заметила одного Белоснежку. Он видимо был очень добрый – не сражался за желаемое семя, а терпеливо прохаживался в ритме менуэта между своими товарищами.
 - Видимо вы очень добрая – сказал голос.
Подняв голову, я увидела мужчину. Да, именно мужчину. Выглядел он примерно лет на тридцать. И к тому же без единой седины на голове. Вес около семидесяти (я не так давно увлекалась диетами, нет, скажем, здоровым образом жизни, поэтому безошибочно могу угадать вес любовго груза).
Был одет в черную материю. Точно могу сказать только о длинном плаще такого же цвета, что и весь другой гардероб. Плащ этот, между прочим был совсем не к стати – на улице месяц август, градусник показывает +38.
Остановившись на последней мысли, я только и смогла бросить ему:
 - А вам, видимо, совсем не жарко.
Решив, что на этом наш разговор найдет свой логический конец, я снова принялась кормить своих приятелей.
 - Нет, совсем наоборот. Он защищает меня от солнца.
Я была разочарована.
 - Рада за Вас.
В ответ на это, он тихо сел рядом.
В молчании сидели на одной скамье Он и я некоторое время.
Я краем глаза видела, что он смотрит на голубей. Смотрит, как они глотают семена, бросаемые мной.
Мне было уже не так комфортно и приятно – в мой мир вторглись, идиллия была нарушена.
 - Вы любите голубей…
Прозвучало это так, словно он записывал эту фразу себе под диктовку в блокнот.
 - И деревья. Они тоже вас любят.
Моя ужасная нерешительность не позволила мне нагло закричать на него: «Послушайте! Что вам от меня надо?! Что вы пристали?! Здесь много свободных скамеек. Уходите!»
Выдержав паузу, в которую мог бы уложиться этот монолог, мужчина вынул из кармана своего плаща несколько сухарей. Есть их он не стал, а только раскрошил одну и бросил несколько крошек голубям. Все мои приятели ринулись в его сторону.
 - Что Вы делаете?
Мужчина, даже не взглянув на меня, ответил:
 - То же, что и Вы – кормлю голубей.
Я впала в ярость. Мало того, что он вторгся в мои мысли, так ещё и увел всех моих голубей!!!
 - Почему Вы злитесь?
 - Я не злюсь.
 - Почему Вы врете?
 - Слушайте, что Вам от меня надо? – моя нерешительность канула с концами в воду.
 - Я не могу вам ответить.
 - Почему это? - я почувствовала себя мамой, которая ругает своего двоечника.
 - Потому что не знаю, – двоечник тоже был в образе.
 - Тогда не мешайте мне.
 - Хорошо, только ответьте на один вопрос.
 - Какой?
 Я уже перекидывала в уме возможные варианты, которые колебались между «Сколько Вам лет?» и «Что Вы делаете сегодня вечером?». Но он спросил:
 - Зачем Вы кормите голубей?
Вопрос оказался, мягко говоря, неожиданный и глупый, как мне показалось.
 - Как зачем? Затем, чтобы они были сытыми.
 - Тогда почему вы разозлились, когда я тоже начал их кормить?
Я растерялась. У меня было такое ощущение, будто мне влепили пощечину.
 - Незнакомый мужчина пристает ко мне с глупыми вопросами. С какой стати я должна отвечать на них?
 - Но Вы уже ответили на один глупый вопрос, и даже задали один такой же мне. И я вам тоже ответил. Почему бы Вам и сейчас не ответить?
Он вцепился в меня наглым взглядом. Но выглядел вполне спокойно, чем меня разозлил ещё больше.
Шепча какие-то ругательства в его адрес себе под нос, я наклонилась, чтобы поднять свои тапочки и быстрее уйти прочь.
 - Я больше не намерена с Вами спорить. Если Вам мало этого огромного парка, то я ухожу.
Подняв голову на последних словах я увидела, что мужчины нет. Я оглянулась вокруг, но не обнаружила даже его тени. Голубей тоже не оказалось на месте.
Только на скамье, где он сидел , лежал недокрошенный кусок сухаря.

Вечером под датой 21-августа-2006 я записала в дневнике:
« Помню, как папа с мамой водили меня в парк. Мне было около 3-х лет и я обожала две вещи – сладкую вату и кормить голубей. Последнее мне нравилось особенно. Нравиться до сих пор. Я любила смотреть, как очень даже «уклюже» они глотали семена и качали головками взад и вперед, как настоящие темнокожие рэпперы (…) »

Проснувшись утром, на карнизе за окном я увидела Белоснежку. Он был почему-то один. В моей голове промелькнула строчка из старой песни, которую я пела в 8-ом классе.
Я достала из сумочки недокрошенный кусок сухаря, открыла окно и поднесла одинокому голубю.
Сухарь был совсем мягкий – пролежав всю ночь в темной, и к тому же теплой сумке, он потерял свою твердость.
У меня было странное ощущение, будто я певрый раз кормлю голубей, хотя только вчера и почти все прошлые дни, начиная с трех лет, я этим и занималась. Белоснежка меня совсем не боялся. Он как будто за тем и прилетел – чтобы я дала ему этот сухарь. Токкатой он стучал по карнизу, собирая крошки. Такую токкату я играла в музыкальной школе, и ещё не раз слышала, когда шел дождь.
Расправившись со своим завтраком, он спешно улетел.
Как на замедленной пленке, я видела расправленную фигуру маленького голубя, и его маленькие ножки, мягкие белоснежные перья и по-детски могучий взмах крыльев.
Я знаю, что мы ещё непременно увидимся.