Следы на песке

- Значит, не забудь! Сходишь на Крюково. Там идёшь на… на Панфиловский проспект… ну там разберешься… понял? – уже не в первый раз объяснял мне дорогу Антон, - Понял?
- Да, - ответил я и повторил, - Крюково. Панфиловский проспект. Дальше сам разберусь.
Антон улыбнулся.
- Ну и прекрасно, - он почесал затылок, - А вот и твоя электричка!
С грохотом подъехал поезд. В открывшиеся двери радостно хлынул народ. Я помахал Антону, он сказал мне что-то неразборчиво, и я вошел в вагон. В нос сильно ударил запах резины, который всегда присутствует в отечественных поездах.
Народу было много, так что мне пришлось стоять. Поезд двинулся, и какой-то неразборчивый, хриплый голос буркнул сверху что-то непонятное: то ли «Свижская», то ли «Мижская», то ли «Минская»…
Через полчаса удалось сесть. Я взял газету и принялся разглядывать заголовки. Свет солнца ужасно раздражал глаза. Я оглядел вагон. Людей практически не было: слева от меня сидел какой-то мужчина в очках и в смешном свитере в полоску и читал газету, широко раскрыв листы; в дальнем углу сидела пожилая женщина и старательно причесывала своего пуделя; справа от меня, обнявшись, спала парочка; сзади был слышен сап неопрятного мужчины с длинной бородой. Больше людей не было.
Мне казалось, что этот день длился бесконечно: всё время я куда-то шёл, с кем-то встречался, что-то делал. Казалось, что сейчас не шесть часов вечера, а уже двенадцать, хотя солнце только садилось, бережно заливая своими лучами небо.
Я задремал. Мне снилось что-то непонятное, что-то отдаленное от реальности. Будто, сняв свои туфли, я медленно иду по теплому песку вдоль моря. Иногда волны достают до меня, и море мягко поливает мои ноги. Я иду, иду, иду… Просто иду и не думаю ни о чём…
Когда я проснулся, мне показалось, что я проспал свою остановку: все куда-то исчезли, хотя газета того смешного мужчины аккуратно лежала на скамейке; пудель пожилой дамы, привязанный поводком, бегал в разные стороны и иногда лаял. Больше никого не было.
Но поезд двигался. Двигался он быстро, но ровно. Стук колёс отбивал ритм. Мне стало не по себе. Я встал. А вдруг это только в моём вагоне? А вдруг в других кишит народ, говорит о чём-то, смёётся, радуется, спешит?
Я взглянул в окно. Там я видел унылые бетонные заборы, за которыми громоздились какие-то крупные здания: заводы, фабрики… Их было такое огромное количество, что мне показалось, будто я еду не в настоящем поезде, а в игрушечном; словно дорога очень маленькая и кольцевая, а поезд с большой скоростью едет по кругу, мимоходом проезжая маленькие, игрушечные остановки. Я казался себе одним из тех маленьких человечков, которые беззаботно стоят на них, и окажутся в поезде только тогда, когда их туда поставят.
Нельзя было терять голову. Я пошел по составу, вошел в тамбур и открыл дверь в другой вагон. Она легко подалась мне. Стало по-настоящему страшно. Следующий вагон был точной копией того, моего вагона. Газета того смешного мужика лежала неподвижно, собака бегала.
Я рванул к следующему тамбуру. Пробежав, я резко открыл зеленую дверь и вошел в другой вагон. Он был таким же. Собака. Газета. Я подошел к ней. Взяв её в руки, я прочитал название: «Статистика заболеваемости туберкулёзом с 2003 по 2006 гг.». Завыл пудель. Я приблизился к нему, но он вдруг стал ужасно лаять, словно это не маленькая собачка, а огромный волк, готовый разорвать любого, кто подойдёт к нему. За окном был тот же унылый пейзаж. Заводы, заводы…
Посмотрев на тамбур, я заметил, что дверь в другой вагон синяя, а не зеленная, как в двух прошлых. Это была надежда.
Медленно подойдя к ней, я решился открыть. Там был точно такой же вагон. Пудель. Газета.
На ней красовался заголовок: «Статистика заболеваемости туберкулёзом с 2003 по 2006 гг.». Мне показалось, что он написан другим шрифтом. Я решил это проверить, взяв другой экземпляр из предыдущего вагона. Однако на двери висел огромный амбарный замок.
Я решил бежать, но через десять минут остановился.
Пейзаж за окном не менялся, так же, как и содержимое в вагонах. Менялись только двери. Синие, зелёные, красные, серые, розовые... Их было много. Около сотни.
Казалось, что со мной играют злую шутку, просто меня цвет дверей, чтобы я бежал и бежал вперед, чтобы у меня появлялась надежда.
Наконец, мне повезло: передо мной появилась дверь машиниста. Я попытался её открыть. Бесполезно. Я попытался открыть её еще раз, но уже ногой. Ничего не выходило. Тогда я надвинулся на неё корпусом. Она жалобно заскрипела, правда, так и не поддалась. Остался только один способ: постучать. Опять же ничего. Ноль. Зеро. Дырка от бублика.
Пейзаж так и не менялся. За окном бесконечно красовались огромные здания. Обшарпанные кирпичные стены, редкие окна, высокие заборы с амбарными замками на воротах. За зданиями виднелось продолжение этой фабричной зоны, правда, уже какими-то дворами с ужасным, обвалившимся асфальтом.
Полил дождь. Такой сильный, что казалось, будто я попал в тропики. Хотя все эти здания сразу же размывали во мне такие предположения.
Поезд резко остановился. Двери открылись. Я, не думая, вышел на улицу.
Дождь больно бил по моему телу. Большие капли с грохотом врезались мне в голову так, что я не соображал ни единой минуты. Я просто вышел. Вышел из этого чертового поезда и пошел к одной из фабрик.
Двери лениво закрылись. Электричка уехала. Я тоскливо смотрел ей в след. Хорошо ли это? Хорошо ли то, что единственное моё средство передвижение уехало прочь? Минуту спустя, все эти собаки, газеты и двери скрылись из моего вида.
Подойдя к одной из фабрик, я перелез через ворота. Дождь прекратился так же резко, как и начался. Это сильно облегчало мой поход. Я чувствовал себя единственным человеком на земле. Никого больше нет, кроме фабрик, плохого асфальта, одной электрички, сотен газет, сотен пуделей и железной дороги. Я присел на бордюр и принялся обдумывать план моих действий.
В моей голове проносились сотни вариантов. Все они были ничтожны. Не было ни одного достойного к выполнению.
Вдруг кто-то прошел около меня. Это был мужчина. Худой, с бакенбардами, в прекрасном фраке, тростью и с котелком на голове. Он просто прошёл около меня и беззаботно пошёл дальше. Я подбежал к нему и постучал по его маленькому плечу.
- Извините, можете мне сказать, где я нахожусь? – мягко спросил я.
Мужчина строго посмотрел на меня. Его брови сгустились в одну большую линию, он покрутил своими бакенбардами. Он мне жутко напоминал Линкольна.
- Как где? – он тяжело посмотрел на меня.
Я кинул на него вопросительный взгляд.
Вдруг мужчина рассмеялся.
- Как где?.. – сквозь смех повторил он, - На шарикоподшипниковом заводе!
Он просто покатывался от смеха.
- Где?! – недоумевал я.
У него полились слёзы. Он умирал от смеха. Дело было плохо.
Дабы скрыться от этого сумасшедшего, я исчез за углом, где обнаружил небольшую дверь. Открыв её, я вошел внутрь. Огромный зал, ободранные стены и небольшая кабинка у входа.
Как ни странно в ней сидела женщина. У неё был строгий серый костюм, огромные очки в толстой оправе и убийственный взгляд. Она читала какую-то газету, но когда заметила меня, вдруг побледнела и сказала:
- Ой, простите. – Опешила она, - Мы Вас давно ждем, пройдите со мной.
Она приподнялась и вышла из своего уголка.
- Опять простите! Какая же я дура! Меня зовут Тамара Васильевна.– Покраснела она.
- Очень приятно, - сказал я, - а куда мы идём?
- Ой, ну Вы и юморист. Идёмте, я Вам всё покажу.
Я пошел за ней. Сначала мы шли по прямой по коридору, далее пошли уже извилистыми путями и, наконец, через пятнадцать минут упёрлись в лифт. Это был не просто лифт. Он был огромен. Правда, не без колорита: обшарпанные кнопки, какие-то граффити на стенах, везде грязь… Я заметил одну странность: кнопок было много, но цифры были написаны только до 18, а далее шли пустые кнопки. Здание не казалось таким высоким снаружи…
Тамара Васильевна нажала на одну из кнопок, и мы поехали вверх. Лифт со скрипом начал подниматься, отчего появился ужасный шум. Ехали мы довольно долго – минут пять. Наконец, двери открылись. Она вышла, я пошёл за ней. Коридор, на который мы вышли совсем не был похож на коридор внизу. Это был не узенький коридорчик, а огромное помещение. ПО коридору взад и вперед сновали люди, правда Тамара Васильевна ни с кем не здоровалась, будто шла по улице.
Кто только не проходил мимо нас: толстая женщина с огромным количеством детей, человек семь, наверное; тот самый мужчина, который напоминал Линкольна; какой-то военный в камуфляже; слепой старик с собакой-поводырём; и еще каких-то не приметных два человека.
Наконец, она остановилась и указала мне на дверь.
- Собственно, вот, - она повторно указала на дверь, - это Ваше новое рабочее место.
Я растерялся.
- Какое еще рабочее место? – не понимал я.
Она улыбнулась.
- Ну и шутник Вы, Петр Иванович.
Я пришёл в недоумение.
- Какой еще Петр Иванович?! Какое рабочее место?! – начал повышать тон я.
- Знаете, Ваши шутки здесь неуместны! Не повышайте на меня голос! – она нахмурилась, - И вообще кто вы такой, чтобы на меня орать?
- Ладно. Разбирайтесь со своими рабочими местами сами, - я начинал выходить из себя, - В общем - идите лесом.
Она совсем не ожидала такого ответа. Пользуясь паузой, я вбежал в первый попавшийся лифт и нажал кнопу 1.
Лифт уже мягко опустился и быстро довёз меня до первого этажа. Выйдя из него, я увидел, что кабинки нет и здание приведено в порядок: красивые шторы, плитка, покрашенные стены. Самое интересное, что в середине сидел мужчина в халате и курил кальян. Я пошел к нему.
- Хотите? – спросил он, указывая на кальян.
- Нет, спасибо. Пожалуй, я воздержусь. – Быстро ответил я.
- Тоже здесь застряли? – с ухмылкой спросил мужчина, - Вы присаживайтесь, присаживайтесь, не стоите, как пень.
Я сел на пол. Он продолжил:
- Эх… Хорошо тут! Ну, вы тоже здесь застряли? – повторил он.
- В смысле «здесь»? – не понимал я.
- В этой чертовой фабрике. – Улыбнулся он и затянулся.
Я его рассмотрел. Это был мужчина лет пятидесяти, сидел он в каком-то халате.
- Значит да, - вздохнул я. – А что?
- Не будьте таким кислым! Наслаждайтесь! – он начал размахивать руками, - Я тоже долго привыкал, а потом ничего…
- Привыкал?
- Да, именно. – Он опять затянулся и пустил густой, черный дым. – Это - какая-та чертовщина… Я приехал сюда к бабуле, а тут фабрика какая-та и машину украли…
- К бабуле? – спросил я.
- Ну, это было тридцать лет назад… - вздохнул он.
Я нахмурился и пытался переварить всё сказанное этим мужчиной.
- Вы просто зайдите в лифт и освободитель от всего лишнего… Не напрягайтесь, вот и весь секрет, – он встал. – Пойдемте, я Вас провожу.
- Куда? – недоумевал я.
- Сейчас все покажу.
Я пошел за ним. Он указал мне на лифт.
- А теперь зайдите и нажмите понравившуюся вам кнопку и не думайте ни о чём. – Он вопросительно посмотрел на меня, - Не бойтесь. Всё будет хорошо.
Я вошел в лифт. Мужчина мне помахал и двери закрылись.
Я нажал цифру 4, как-то она мне понравилась. Лифт мягко поднялся и двери открылись. Я увидел песок и море. Много, много оранжевого песка и синее-синее море. Дышалось легко. Я легко снял ботинки и пошёл вдоль берега. Пошёл, не думая ни о чём. Просто пошёл босиком, и волны изредка доставали мои ноги, мягко погружая их в воду…