Плагиат

ПЛАГИАТ


Бородатый мужчина в аккуратном хитоне посмотрел на стрелки изящного брегета и укоризненно покачал головой: минутная стрелка почти сошлась с часовой на цифре один. Это означало,что напарник опаздывал уже больше чем на полчаса. В тот момент, когда лицо бородача стало складываться в кислую гримасу недовольства , слабое свечение в нескольких метрах от него усилилось, послышалось легкое потрескивание, подобное слабозаконтачившему оголенному электрическому проводу, и пространство материализовалось в высокого, слегка сутулого и тоже бородатого господина в плохоскроенном хитоне.

- Ах, Теодор, Теодор- начал первый бородач укоризненно, неспеша пряча в складки хитона брегет-Вы позволили себе опоздать на полчаса! Хорошо, что сегодня пока спокойно.
- Ах Шарль, простите великодушно- начал пришедший примирительным тоном- Я засиделся с гостем и за беседой приятной не заметил, как время пронеслось и опять на ночное дежурство..
- Опять? –удивленно перебил Шарль- Дежурство! Это раз-то в два года!? Послушал бы Вас Овидий Назон. Они с Петронием в свое время, чуть ли не через день дежурили.. Стыдитесь! А кто у Вас был в гостях , кстати? Не Ваш ли друг Рабле? И наверняка Вы вдвоем дегустировали Амбро-05!
- Ну, что Вы, как можно-с- обиженно кося глазом ответил Теодор- Дежурство есть дело.. Святое...

В этот момент из ниоткуда раздалось дребезжание треснувшего стеклянного колокольчика и поверхность мраморного столика подернулась легкой зыбью, метаморфируя в нечто жидкое и блестящее- отдалёно схожего с расплавленным серебром. Оба разом склонились, почти касаясь бородами, и заглянули в расплавленное серебро…

Начинающий писатель Иван Домашних сидел в темно-синих, широченных семейных трусах и белой майке в крохотной кухоньке за обычно обеденным, а в настоящее время - письменным столом, почти упираясь спиной в пустой холодильник. Пустота в холодильнике образовалась в результате безденежья, переживаемого семейством Домашних. Всю неделю Наташа ненавязчиво напоминала о том , что ей нечем кормить маленького, и расстроенный творческими неудачами, глубоко задетый в отцовских чувствах Иван дал ей торжественную клятву, что если до конца недели ничего не заработает литературным трудом, то продаст компьютер и бросит сочинительство. И то и другое было реально: бывший сокурсник Толя,удачно пишущий для какой-то газеты, положил глаз на его комп, а сосед Георгий, ссужавщий его деньгами до воображаемой получки, предложил Ивану работать с ним на рынке.

Сегодняшняя ночь была для Ивана Домашних судьбоносной. Но, несмотря на напряженность и драматичность ситуации , в голове его никаких творческих идей не возникало. Под черепной коробкой образовывался устойчивый вакуум, и, вопреки физическим законам, ничего из внешнего мира в этот вакуум не втягивалось. Вздохнув и мысленно согласившись с Георгием, неоднократно твердившим , что “дэлом заниматся надо”, Иван  решительно ткнул пальцем в первую попавшуюся букву, ставя символический крест на своей писательской карьере. И свершилось чудо! Пальцы, которые и в период редкого вдохновения не работали быстрее тридцати знаков в минуту, свободно запорхали над клавиатурой, выводя на экране:

« Бородатый мужчина в аккуратном хитоне посмотрел на стрелки изящного брегета и укоризненно покачал головой: минутная стрелка почти сошлась с часовой на цифре один, а это означало,что напарник опаздывал уже больше чем на полчаса. В тот момент, когда лицо бородача стало складываться в кислую гримасу недовольства , слабое свечение в нескольких метрах от него усилилось, послышалось легкое потрескивание, подобное слабо законтачившему оголеному электрическому проводу, и пространство материализовалось в высокого, слегка сутулого и тоже бородатого господина в плохоскроенном...»

Ничего не понимая, Иван дал волю своим трудолюбивым пальцам работать дальше, внимательно вчитываясь в текст  стремительно возникающий на экране монитора.

- Ну а теперь, дорогой Теодор- возбужденно и азартно провозгласил Шарль, разглядев на поверхности стола массивную фигуру полуобнаженного автора – за работу. Рассказ , скажем, две тысячи слов. Работаем по очереди, по пятьсот на брата. Я начинаю…

Через полчаса бешенный аллюр пальцев, лишь трижды зависавших над клавиатурой на очень короткий миг прекратился и Иван, с силой оторвав руки от клавиатуры, оторопело посмотрел на свои растопыренные пальцы , как бы не узнавая их. Медленно он нажал на значок принтера и бумажная река потекла на пол. Собрав написанное в аккуратную стопку, окрыленный надеждой Иван осторожно, чтобы не разбудить Наташу и спящего у ее бока малыша, устроился с краю постели и заснул сном праведника.

Когда на следующее утро, Иван дрожа от волнения, принес рукопись в редакцию широко- известного литературного журнала и нервно протянул ее почтенному редактору почтенного издания, на лице последнего не отразилось ничего кроме гримасы скучающего безразличия.
Иван до сокращения штатов работал в журнале и уровень его литературного дарования был хорошо известен редактору. Приняв рукопись, он с тем же скучающим выражением рассеяно начал читать. Но уже через мгновение видавший виды редактор полностью погрузился в чтение и оторвал глаза от рукописи только дочитав до последней точки. На Ивана он взглянул не сразу, а ,медленно сняв очки, уставился грустно -задумчивым взглядом в обитую кожезаменителем дверь.

Рассказ, прочитанный им был написан необычайно талантливо и мастерской рукой. За всю свою долгую редакторскую жизнь он прочел, может, с десяток подобных произведений. Но авторы их были- ого-го! А тут- Домашних… Это, простите, неадекватно! Иван Домашних-великий русский писатель! Ха-ха и хо-хо! Даже так: а хо-хо не хо-хо? На этой стадии своих размышлений,редактор вспомнил о присутствующем в кабинете авторе, затаившем дыхание в ожидании сурового , но справедливого приговора. Нацепив на лицо свою наисильнейшую по воздействию на средние умы прокурорскую маску- затвердевшую смесь язвительности и проницательности с изрядной добавкой суровой назидательности - он прохрипел в сторону Ивана:

- Как к тебе это попало, Иван?
- Вчера ночью… натворил- стушевавшись под взглядом инквизитора, Иван допустил непростительную ошибку: отвел и потупил взор, что было незамедлительно отмеченно редактором и укрепило подозрительность последнего. Спохватившись, Иван устремил на вопрошающего голубые глаза, изображающие изо всех сил невинность пополам с наивностью, но было поздно- А что, очень слабо?

- Да нет, скорее наоборот- редактор пружинно выскочил из-за стола, и , заложив руки за спину , старательно избегая смотреть на Ивана, замельтешил перед ним , курсируя от стены к стене- Ты это… Я должен поговорить с Аполлоном Цусима- Бендерским, с критиком. Ты Иван иди.. Приходи завтра в это же время… Секретарша пропустит. Давай, до завтра.

Признанный авторитет в современной литературе, критик-литературовед Аполлон Венедиктович Цусима- Бендерский ( в миру- Петров) сидел полуразвалившись в редакторском кресле и читал рукопись,брезгливо держа ее прямо перед лицом двумя пальцами. Редактор возвышаясь над столом с непривычной для него посетительской стороны, терпеливо ждал завершения читки.
- Талантливо, свежо, актуально. С литературной точки зрения –виртуозно. Можно подумать что писал Достоевский- критик задумался на секунду- или Диккенс. Или оба. Печатай, в чем проблема? Зачем звал?
- Вот то-то и оно-то! Достоевский… Диккенс...- с нажимом произнес редактор и нервно засеменил по  кабинету – Мне это утром Ванька Домашних принес, выдавая за свое.
- Домашних!? Да не очень вяжется… А вдруг в нем талант проснулся? Хотя маловероятно-он там не дремал. Так ты думаешь это...- критик задержал дыхание, прежде чем произнести оскорбительный определитель, обоснованное обвинение в котором равносильно литературной смерти.
- Вот этого я и опасаюсь- опередил его редактор- Ну посуди сам: вдруг объявится настоящий автор? Сраму не оберешься. Ты же тоже не веришь, что Ванька мог такое написать?
- Нуу- неуверенно протянул критик- утверждать наверняка не берусь… но....
- Апа- глаза редактора смотрели на критика по-собачьи преданно- моляще, а голос звучал как из барокамеры- Прошу тебя, помоги !
- Понятно. Значит ты считаешь, что Иван Домашних- небольшая потеря для отечественной  литературы?
- Да нет, Апа, не то… Репутация журнала. Нас и так грызут.Как мы можем давать лишний повод врагам… Рисковать… Популярность и так упала!
- Ладно заскакивай вечерком. Мне благодарный автор из Еревана коньячок прислал. Заодно и рецензию заберешь.

Когда на следующее утро Иван Домашних, настороженно улыбаясь, бочком втиснулся в кабинет редактора, его уже там ждали хозяин кабинета и критик Цусима-Бендерский, которого накануне вечером, за рюмкой коньяка, уговорили присутствовать в качестве моральной поддержки.

- Вот, господин Домашних, пожалуйста ознакомьтесь с рецензией- сухо по-протокольному, но предательски дрожащим голосом, начал редактор- Там изложены причины, по которым, к сожалению, мы не можем опубликовать Ваше произведение.

Дрожащей рукой Иван принял свою рукопись и два отпечатанных листочка рецензии.
Отмечая незаурядность произвидения с литературной точки зрения критик делал упор на то, что сильные сомнения возникают по поводу авторства, поскольку литератор , заявляющий свои права на произведение, не обладает ни стилем, ни литературным вкусом достаточным для написания подобного рассказа, что выявилось при сравнительном анализе более ранних, весьма немногочисленных произведений того же автора . И далее в том же духе на двух страницах. И хотя прямо слово « плагиат» не было упомянуто ни разу, не увидеть его мог разве что японец только приступивший к изучению русского языка по-корреспонденции.
Строчки заплясали перед глазами Ивана и у него неожиданно сильно заболел затылок.

- Так вы мне не верите- шёпотом постепенно перерастающим в крик начал Иван, в упор расстреливая глазами, наполняющимися предательской влагой, обоих маститых.- Не верите?!! Да сам я написал, сам!! Вот этими вот руками!!-Иван распростал ладонями к верху руки потомственного рудокопа с сильными, но толстыми и короткими пальцами- Эх вы, люди!!

С этими словами, стыдясь и своих слез, и унизительности ситуации, он бурей вынесся из комнаты, унося свою обиду и рукопись с рецензией.
В комнате,после бурного ухода Домашних,повисла неловкая тишина. Редактор, выудив из кармана пиджака плоскую коробочку ,судорожно заглотнул таблетку и запил ее давно остывшим чаем. Первым тишину нарушил Цусима-Бендерский.
- Саша, давай заедем ко мне на часок-другой.- произнес он тихим , усталым голосом- У меня еще немного коньяку осталось...



День на рынке был удачный ,как почти всегда, и Георгий с Иваном , подсчитав выручку и закрыв лавку, обмывали первый рабочий день последнего. Оба были довольны друг другом.
Георгий заполучил крепкого и надежного работника и отчасти был доволен собой, что как настоящий кавказец, оказал услугу соседу в нужде. Кроме того, присутствие в лавке Ивана, чьё славянское происхождение не вызывало сомнение ни у кого, могло оказаться очень полезным в критической ситуации. Иван же в первый свой день получил столько денег, сколько не получал за месяц, работая в редакции.
Разговор пьяно перетекал в область откровений и Иван, в ответ на душещипательную историю Георгия о том , как тот был усыплен и ограблен динамисткой в Тамбове, рассказал о своей обиде.

- Понимаешь , Гоги, можж они и правы-завершая свой рассказ с рассудительностью в пьяном голосе заключил Иван- что не поверили мне. Я так ведь так нии-когда не писал и не на… напишу. Сам не знаю, как получилось.. Но я же писал!? Но не я. Тогда они правы.

- Нэт, не прави- резко возразил его друг- Ты –мужчина, атец … А он, этит Сусимский  оскорблил тэбя. Сказал что ти врош. Опозорил тэбя! Я би ево зарезал!
 -Да ты чё?-оторопел Иван-Ты это ... не того ... Это тебе не Кавказ: захотел-зарезал! Здесь за это меня в тюрьму насовсем посадят!
- В Грузии тожи посадят- согласился Георгий- За что не посадят?
- Ну если окна побить, может не посадят, а так ош-штрафуют..
- Правилна. Штраф –ерунда!. Паехали!

Когда поздно вечером иномарка Георгия подкатила к дому, на втором этаже которого снимал аппартаменты критик Цусима – Бендерский, Иван, справив малую нужду в кустах, стал там же искать подходящие камни для метания. В это время , словно из- под земли, выросли два представителя власти, один из которых , маленький и кривоногий, гордо носил сержантские лычки. Деловитым шагом оба направились к скучающему у автомобиля Гоги. Несмотря на напускную суровость, проницательный кавказец без труда вычитал в глазах служивого приемлемый размер взятки в рублях.Найдя всего один булыжник нужного веса и размера Иван вышел из кустов. Георгий дружески прощался с двумя милиционерами,пожимая им руки.

- Смотри, Гоги -наставлял сержант торговца, оправляя клапан кармана, в котором секунду  назад исчезло несколько купюр- Только один бросок и я вас не видел.
-Нэ бэспокойся, началник. Георги нэ подвидет!
Когда милиция расстворилась в темноте, Георгий кивнул головой, мол, кидай- штраф уплачен.
Широко размахнувшись ,Иван со всей силой запустил камень в свободный полет в приблизительном направлении.
 
 То-ли судьба благоволила критику, или горящий благородной яростью несостоявшийся писатель переусердствовал, но - по какой-то  необъяснимой причине- камень, пролетев второй этаж , врубился в окно кухни на третьем этаже, где начинающий писатель Семен Бездомов сидел в семейных трусах и майке за обычно обеденным, а в настоящее время письменным столом, почти упираясь широкой спиной в пустой холодильник в ожидании прихода редкой творческой мысли.