Крохотные грани жизни 5

КТО СОБИРАЛ ГРИБЫ

Жили-были три лесных лягушонка. Однажды сидели они на пеньке и смотрели в три разные стороны: высматривали что-нибудь забавное. Вдруг один лягушонок говорит:
— Человек, кажется.
— Грибник, наверное,— сказал другой.
— Неинтересно,— не глядя, отозвался третий.
— Если это грибник, то довольно странный,— заинтересовался первый лягушонок.
И точно. Серьезный пожилой мужчина. Строгий элегантный костюм, галстук, черные туфли, белая сорочка. В одной руке — огромный раскрытый зонт. Пасмурно, но дождя не было, каждый лесной житель подтвердит. И тем не менее мужчина шел под зонтом. Осторожно шел, стараясь ступать только по тропинке. И каждый раз удивленно оглядывался. когда ветки деревьев цепляли его огромный зонт. В другой руке — крохотная корзиночка. Значит, правда, грибник. Хотя, как сказал первый лягушонок, довольно странный.
Ведь грибники — они какие: в спортивных костюмах, в рубашках, завязанных на животах, джинсах, старых плащах. Такого наглаженного, элегантного грибника лягушата видели впервые.
— Посмотрим,— хором сказали они.
Прыгнули с пенька, спрятались и стали по очереди выглядывать. Странный грибник подошел к пеньку. Растерянно оглядывается, будто случайно сюда, в лес, попал. Но дело было не так. Попал он сюда по назначению врача. Этот грибник был очень серьезным ученым. Он очень много работал. Даже о выходных думать не хотел. Но однажды в его научный институт пришел врач: поликлиника прислала. Осмотрел врач ученого и говорит:
— Очень много вы работаете, отвлечься надо. Советую на природу выезжать. Настоятельно рекомендую в лес по грибы.
Ученый — человек пунктуальный. С врачом спорить не стал: раз советует, значит, надо. Вот поэтому он и оказался в лесу. Но конечно, в обычном своем костюме, а не в рубашке, завязанной на животе, и, конечно, с зонтом — на всякий случай.
Ученый так долго был занят своими научными формулами, так давно не бывал в обыкновенном лесу, что совершенно забыл, как нужно собирать грибы. И как вообще вести себя в лесу. Ему бы оставить зонт в машине, надеть что-нибудь посвободнее... Тогда и трава под ногами не путалась бы, и ветки деревьев не казались бы такими длинными и колючими. С трудом прошел он несколько метров по влажной лесной траве, через редкий перелесок от своего автомобиля до спасительного ориентира— пенька. Хотел было присесть — не решился; пыльным показался пенек.
Стал профессор рассуждать, логически мыслить — это уж он умел:
«Врач рекомендовал собирать грибы. Чтобы их собирать, нужно их найти. Чтобы их найти, нужно их искать». Он решительно сжал ручку своего громадного зонта, покрепче взялся за крохотную корзиночку и смело посмотрел вперед, в лес.
А лягушата под лопухом просто давились со смеху: очень нелепо выглядел грибник-профессор.
И вот он углубился в лес, вернее, от пенька добрался до елки, от елки — до березы, от березы — до другой елки, а потом наткнулся на крохотный островок розового клевера и засмотрелся на эти невиданные в городе цветы.
Лягушата тихонько прыгали за профессором, прячась в траве. Они отлично видели и сиреневую сыроежку, и рыжий грибок лисичку, и боровичок в плотной замшевой шапочке. Лягушата видели, а профессор и не заметил.
Насмотрелся ученый на цветы, шагнул в сторону и наткнулся на какой-то раскидистый высокий кустарник. Еле выпутал свой зонт из его гибких ветвей. Пока боролся с ветками, лягушата, посоветовавшись, решили помочь ему набрать грибов. Было ясно: сам ученый ни за что с этим не справится. Взялись за дело.
А ученый, освободив зонт, устав от схватки с задиристым кустарником, отряхнул костюм, поправил галстук и отправился к пеньку отдохнуть. Расстелил на пеньке свой белоснежный платок, присел. Корзиночку рядом поставил.
Сидит под зонтом, воздух леса вдыхает: хвойный, цветочный, травный. Глубоко, легко стало дышаться профессору. И успокоился он, и о чем-то хорошем вспомнил. Размечтался ученый... О грибах забыл совсем.
А лягушата нет. И когда ученый взял наконец свою почти игрушечную корзиночку, то глазам поверить не мог. Три настоящих крепких боровичка лежали на дне. Не знал профессор, как тяжело было лягушатам тащить грибы, каждый из которых больше самого лягушонка. Рассмотрел грибы. Очень они ему понравились. Но откуда взялись? Непонятно!
Снова стал профессор рассуждать логически: «Корзина была пуста! Теперь в ней грибы; грибы сами не приходят; кто-то их принес. Зачем? Хочет мне помочь? Кто?» И ученый запнулся. Он не знал кто. Взял корзиночку — убедиться, что глаза его не обманули. И ахнул! От удивления даже зонт на траву положил. Увидел профессор в своей корзиночке, кроме серьезных боровиков, шесть веселых грибочков лисичек.
Тут уже стало не до логических рассуждений. Снял профессор с пенька свой платок, вытер лоб, сел на пенек и задумался просто по-человечески. Безо всякой логики. Пока он думал, лягушата притащили три удивительно красивые сыроежки. И спрятались под лопушок. Они бы и еще грибов собрали, но корзиночка была слишком маленькая.
А профессор подумал-подумал и краешком глаза на корзинку взглянул.
— Ну и ну,— обрадовался профессор,— вот это красота!
Сыроежки и вправду на редкость нарядные: одна малиновая с оранжевым, другая сиреневая, а третья совсем многоцветная. Рассматривает ученый грибы и улыбается чему-то. А лягушата под лопухом тоже очень довольны, что их грибы понравились. Профессор аккуратно сложил грибы в корзиночку и вдруг влез на пенек, встал да как закричит на весь лес:
— Э-ге-ге! Спасибо вам! В следующий выходной я приеду. Приходите, пожалуйста! Хорошо?
Во весь голос кричит, а лягушата ведь рядом совсем.
— Хорошо, придем,— проквакали они еле слышно: они же маленькие. Профессор снова закричал:
— Я тоже хочу подарить вам что-нибудь. Если вы не против — зонт! Он осторожно слез с пенька, взял раскрытый зонт и воткнул его ручку в расщелину пенька. Потом взял корзиночку с грибами, помахал неизвестно кому — тому, кто в лесу живет, и направился к машине. И кстати, без зонта ему было гораздо удобнее: ветки не цепляли, да и небо виднее.
А лягушатам зонт очень понравился, хотя и не знали они, зачем он нужен. Они сидели на пеньке под зонтом, а потом и на самом зонтике и спорили, придет или нет еще этот странный грибник.


ОСЕННЯЯ СКАЗКА

Зазвенел яркий желто-красно-оранжевый будильник, и проснулась Осень-красавица. — Я не опоздала?— встревожилась она и выглянула в окно.— Меня уже ждут, наверное.
Осень собралась быстро и, конечно, не забыла свою волшебную шаль. Золотая шаль была соткана из нитей грибного дождя и солнечных лучей, а если приглядеться, виделись в золоте разноцветные осенние листья, грибы и колосья, виноград и яблоки, и улетающие журавли, и еще столько всего, что даже сама Осень не могла запомнить.
Явилась Осень к людям. А люди и не сразу заметили. Не до того им. Удивлены и расстроены люди. Крупные в садах яблоки выросли за лето, но кислые. На полях золотые колосья, красивые колосья, а зерна легкие, будто ненастоящие — не получится из них хорошей муки. А на виноградниках тяжелые гроздья. Видимо-невидимо их, но не сладкий виноград, не вкусный совсем. Вот люди и беспокоятся.
А Осень не беспокоится. «Лето хорошо поработало, все подготовило,— огляделась она,— дело за мной». И взлетела над садами, полями, виноградниками волшебная шаль Осени.
Теперь людям только успевай! Яблоки сладкие: в ту корзину — желтые, в эту — красные. Зерна тяжелые: из одних — мука для хлеба, из других, самых лучших,— для пирожков и пирожных. Виноград сладкий, сочный: и на сегодня, и на завтра, и еще хватит на соки для малышей до самой весны.
Быстро собрали люди урожай и, похоже, были им очень довольны. И Осень рада. Как же иначе! Но вот посмотрели люди вокруг, и оказалось, что в садах их не осталось яблок; а поля вовсе не золотые, а черные; а виноградники, раньше желто-зеленые и фиолетовые, стали бледными, грустными, без единой яркой виноградинки. Переглянулись люди:
— Осень? Уже?
«Конечно, это я,— подумала Осень,— давно я. Наверное, люди были так заняты урожаем, что меня просто не сразу заметили. Неважно! Главное, что всего много и все вкусное». И Осень улыбнулась — она была довольна.
А люди не улыбнулись, они, кажется, уже не были довольны.
— Да...— вздохнули люди.— Лето кончилось. Вот и осень. Да...— задумались они.— Осень... А что делать?.. А ничего не поделаешь.
«Странно,— удивилась Осень,— люди мне будто и не рады. Быть не может».
И снова, теперь уже над лесами и перелесками, взлетела волшебная шаль Осени.
И вот машина за машиной, автобус за автобусом повезли людей в осенний лес. Долго гуляли люди по лесу и, кажется, были довольны. «Урожай понравился, лес мой понравился, значит, и я людям в радость»,— думала Осень.
А люди будто снова недовольны чем-то, будто печальны даже. Несут люди полные корзинки грибов. И в рыжих, и в разных — красных, шоколадных, желтых — шапочках. А корзины с осенней ягодой — ярко-ярко-красной клюквой! А еще охапки разноцветных рябиновых, дубовых, кленовых листьев. Бережно несут люди домой это осеннее волшебство и вздыхают:
— Осень... Да... Совсем осень. А что делать?.. А ничего не поделаешь... «А что, что нужно делать?!— Осень почти испугалась.— Почему печальны люди? Неужели они хотят прогнать меня? Неужели я все-таки им не нравлюсь?»
И она решила удивить людей, дать им полюбоваться тем, что не увидишь ни в какое другое время года. В самое небо на этот раз взлетела волшебная шаль Осени.
— Смотрите, смотрите,— звали друг друга люди,— быстрее, не успеете. Даже самые равнодушные долго не отрывали глаз от неба. И неудивительно. Летели птицы. Просто летели, и все. На юг.
— Видишь? Это стая ласточек. Маленьких, но очень смелых.
— Да нет же — это ровная-преровная нить сказочных гусей-лебедей.
— Тебе показалось! Это журавли. Это их стройный клин. Это они курлычат.
Вот такое чудо подарила Осень людям. Долго смотрели люди в небо, вслед прекрасным разным птицам. А потом?
— Да... Осень. Да, настоящая осень. А что делать? А ничего не поделаешь...
Опустила Осень руки. Заплакала Осень. «Ничем людям не угодишь. Уйду!» Закуталась она в свою волшебную шаль и отправилась куда глаза глядят. Но вот беда — расстроенная, обиженная Осень нечаянно надела свою шаль наизнанку. А изнанка была... Совсем не золотой, совсем не красивой, совсем другой была изнанка. Так случается и не с волшебными вещами, а с волшебными тем более. Не красные яблоки, не золотые листья, не крики журавлей несла с собой изнанка чудесной шали. Холодный долгий дождь и злой ветер вырвались из ее складок.
Дует ветер, льет дождь, медленно бредет — уходит Осень вдаль по размокшей уже дороге. А что же люди? Люди смотрят в другую сторону. Там, в другой стороне, невидимая пока, на обочине дороги, чтобы в слякоть не ступить, стоит в белых своих одеждах красавица Зима.
Взмахнула Зима своей волшебной шалью, и полетели сначала редкие, потом все чаще снежинки. Удивительные, хрупкие, узорчатые, невесомые, прекрасные. Чудо? Радость? Да уж и не знаю...
— Зима? Уже?— переглянулись люди.— Да... Осень прошла. Быстро как... Да... А жаль. Вот и зима. А что делать?.. А ничего не поделаешь...
Интересный народ — люди. Жаль им Осень!.. Не ту, добрую, золотую. Сегодняшнюю — дождливую, печальную, некрасивую. А вот Зима со всеми чудесами, похоже, не ко времени им. Странные люди. Да... А что делать?.. А ничего не поделаешь.