1. Сказка о петухе пете

СКАЗКА О ПЕТУХЕ ПЕТЕ.
 
 Вынул Петух Петя голову из под крыла - ну точно, проспал. Как есть - проспал! Рассвело уж, да и давненько. А он и прокукарекать забыл. Вся скотина без него ужо поснулась. Коровы жвачку свою жуют, Хряк Борька о забор бок чешет, Кот Черныш на том же заборе важно восседает. И всё - без его побудки. Хозяин - и тот, давно на крылечке с похмелюги мается, дружка Федора ждет. Во, "вестник зори" опростоволосился-то!
 Куры-дуры по Двору ходят, лапами навоз гребут, да с него всякую вкуснятину выклёвывают. Уж на что, вроде, при важном деле, но на Петю косятся, квохчут завлекательно. А одна, Пеструшка, глянь-ко, гоголем ходит, на других Кур свысока поглядывает. Не иначе, кто-то её помять-потоптать успел, пока Петя на насесте дрых.
 Встрепенулся Петя, перья расщеперил, горло наскоро "кукареком" для порядку продрал, да пошёл по Скотному Двору французей искать. Пошто французей? Да слыхал Петя, что они, французеи эти самые, до женского полу шибко охочие. Наверняка они здесь чего наследили. Хошь и никогда их в глаза не видывал, и как выглядят - понятия не имел, а всёж искать отправился.
 Ходит, шпору гусарскую другою шпорой бьёт грозно - а нет французей, хошь заищись. Утки - есть, Гусь - имеется, Овцы во главе с Бараном Бяшей - тоже в наличии. А вот французей - нет!
 Подумал Петя, подумал, решил татарвей искать. Они, бают, в своё время тоже потоптали немало. Уж ходил - ходил, искал - искал, а ведь и татарвей нет. Хотя кто такие татарвеи и с чем их едят - Петя тоже представлял смутно. Именно, что только слыхал что-то. Но на тех и других заглазно шибко уж обиделся. Неча, понимаешь, делать чужакам в нашенских краях. Пусть в своих краях своих Кур топчут!
 Пошёл Петя к Свинье Хавронье, что у корыта сыто хрюкала. Она уж ему по большому секрету и рассказала, что спозаранку какой-то Чёрный Петух из нездешних во двор заскакивал, да Пеструшку походя и облагодетельствовал.
 Обиделся Петя кровно на Чёрного Петуха.
 - Ах, так, - решил он. - Ну, я тебе ещё покажу, где раки зимуют! - но для начала Пеструшке добрую трёпку задал, чтоб знала, с кем связываться. Добро б, соседский Кочет, белой московской породы, или там рыжий мичуринский с Дальнего Двора, а то чёрный, да нездешний!
 К французеям да татарвеям Петя свой гнев чуть умерил, всёж не они Пеструшку мяли-топтали, а какой-то чёрный Петух, но всё равно и к тем и к другим решил относиться с подозрением, а ежели их когда встретит, то и им трёпку задать твёрдо решил. Для профилактики. А на чёрного Петуха злобу затаил нешуточную.
 И решил Петя скинхедом стать. Голову себе наголо побрил, ходит по двору строевым шагом, на Кур и всякую прочую живность строго поглядывает, а с утра ещё и ура-патриотические лозунги с забора орать стал. И так он этим увлёкся, что и про Кур своих вспоминать перестал, и как их топчут - забыл, да так, что те на него уж и обижаться начали. Только прежний Черный Петух нет -нет, а потопчет родимых, пока Петя по округе марширует.
 А голова его бритая по осени мёрзнуть стала. Заболел Петя менингитом, да и слёг. Хозяйка же, недолго думая, эту самую голову ему и срубила. Лапша, правда, с него недурная получилась. Все хозяйству польза.
 
 Тут и сказочке конец.