7. сказка про белого крыса

 СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА.
 
 У Дочки Хозяйской, Катьки, Белый Крыс в любимчиках числился. Сам Хозяин Крыса привечал, хотя накоротке и не знался, за баловство ненужное его считал. Не обижал, а, бывало, и обрезки колбасные ссужал от щедрот. Неча судьбу гневить, хорошо Крыс поживал. В блюдечке вода всегда чистая, а уж кормёжка - всякая, только лопай от пуза. Крыс даже брюшко наел. Катька его штукам-фокусам разным обучила - на лапках задних стоять, да кувыркаться потешно. Хоть в балаган-шапито артистом иди.
 Шкуркой белой Крыс горд был, сто раз на дню умывался да прихорашивался, чистоту блюдя. Богема, не то что прочий серый крысиный народ. Даже Кот Черныш, который хоть мышами и брезговал, однако гонять их зазорным не считал, Белого Крыса особо не притеснял. Так, поддаст иной раз лапой, чтоб под ногами не путался, пока Хозяйская Катька не видит. А при Катьке - ни-ни, будто и нет Белого Крыса вовсе.
 Истино сказано: "Имеющий рубль не будет пить пустой чай. Имеющий десятку - потребует шашлыка на ребрышке. А уж имеющиму тысячу - подавай культуру и печатное слово!" Прав был Лао Цзы, ой, как прав. Начал Белый Крыс о смысле жизни задумываться, философией увлёкся, классиков почитывать стал.
 От жизни сытой да сладкой, от заботы Катиной он и хлопот никаких не знал, но совестно стало Крысу перед серыми собратьями своими. А то, ну сами посудите, иные в подполе прозябают, корку сухую за праздник великий почитая. Воровством промышлять судьбиной горькой заставлены. На свет белый носа высунуть боятся. С голодухи дрянь всякую грызут. А их за это ещё и мышьяком травят. Мочно ли самому-то при нищете оной да полном бесправии столь вольготно жити? Вместно ли...?
 Мысли всякие стали в голову приходить. О судьбах народа страждущего, о нищете повальной, да темноте беспросветной.
 И решил Белый Крыс в этот самый народа культуру и просвещение несть. Ибо только через них и спасение будет. И общее возрождение. А то подумать - Сократ да Декарт об том мыслили, да и Чернышевского с Добролюбовым вспомнить? Глыбы, умы! Мало ли можно перечислять великих, идеей сей озаботившихся, но страшно далеки были они от народа. И, дабы не повторить их ошибок, отправился Белый Крыс в темноту подполий.
 Прекраснодушен да возвышен, умствований высоких полон, смело пошел в неизветность , словно Данко, сердцем горящим мглу озаряя. А и верно рассказывали, темно в сих скорбных обителях, и как только живут? Не живут, а выживают. Пыль да грязь, да бескультурие страшное. Каждый сам за себя, другому глотку готов перегрызть. Случается, Крысюки крысят малых давят. Крысихи, так те разве что не в общем пользовании, разврат и ужас кромешный.
 Обидно Белому, что народ крысинный "люмпеном" обзывают. Но ведь каждый, каждый из них рожден маленьким розовым крысенком. Чистым и невинным. И всякий сущий - неповторим, уникален. Любой из них - мир огромный, Вселенная целая. В душе своей бел и пушист, а что становятся злы да серы, так то - не они виноваты. Нельзя жить в обществе и быть свободным от его законов. Значит, менять эти законы надо, да новые отношения меж свободными личностями выстраивать. То-то и будет "благорастворение в воздусях" и "благоволение в человецах".
 Народ же почему-то его не принял. И речей его пламенных о добре и справедливости слушать не стал. Косятся, шипят сквозь зубы обиды всякие, пальцем у виска крутят. Белой вороной называют, гонят от крошек хлебных, чуть хвост не отгрызли. Крысихи - те прямо так "придурком" и нарекли, крысятам в назидание.
 Голод, холод, поругание... Чем жив - непонятно. Отощал, как узник какой, еле ноги таскает. Все реже о добре да справедливости думается, а о Декартах с Добролюбовыми и вспоминать забыл. Не до жиру, быть бы живым. Подался восвояси, к Катьке и колбасным обрезкам Хозяйским.
 Отмывшись да отьевшись, стал к "серому быдлу" зол и нетерпим. Что с серости возмёшь? Им не речи о добре и справедливости нужны, а кнут хороший, да рукавицы ежовые. Только железной рукой, безжалостно карая отступников, можно построить новый мир. Вот он - верный путь в светлое будущее!..
 А серые же после ухода его судачили:
 - К нам пришёл, а как все быть - не захотел...
 - Жизни учил! А сам-то он её где видел?
 - Куда ж его к нам-то - белому, хлипкому да изнеженному?
 - А по мне - хотел бы как мы стать, так мог бы и в пыли или грязи поваляться. Вот и был бы, как все - серым...
 
 Что, дорогой мой читатель, ждёшь морали? Ан, нет, не будет её.
 Тут и сказочке конец. Хотя... кто ж его знает?
 
 


Рецензии