На сон грядущим

«Ночь пришла молоко разлила, все напились молока и уснули…» заунывно повторяю каждый вечер как заклинание. «Папа спит, мама спит, Федя спит и Стёпа спит». На самом деле всё это враньё собачье, потому что Стёпа не спит и не думает даже спать. Папа не спит, а наслаждается кратким мигом уединения. Федя не спит, потому что ему не дают спать наши сонные заклинания за стеной. А мама, как истинный шаман, находится между сном и явью. Собственно, провалиться в сон мне мешают подбадривания и бурные аплодисменты со стороны дорогого слушателя, лежащего рядом. И я мужественно продолжаю.
- Ла-ампа спи-ит, - растягиваю слова почти что пою.
- Та! – вторит слушатель. Хлопок в ладошки.
- Балконная дверь спи-ит, фонарики за окном спя-ат, машинки спя-ат, дома-а спя-ат, окна в домах спя-ат, - глубоко зеваю и на минуту отключаюсь.
- Та!!! – не выбивайся из ритма. Два хлопка в ладоши. Следуй заданной установке!
Надо же, мне уже снился сон. Украдкой гляжу на часы: целый час, а сна ни в одном глазу!
- Глазки спя-ат, носик спи-ит, - послушно вывожу гипнотический текст, - щечки-и спя-ат, зу-убки спя-ат, ру-учки спя-ат, пле-ечики спя-ат, спи-инка спи-ит, баю-бай… - из всего перечисленного спят, пожалуй, только зубки.
Внезапно рядом со мной раздаётся гневный визг. Что такое? Ах да, я сказала неположенные слова. «Баю-бай», слова непозволительные, не входящие в Стёпин творческий замысел. Вместо них полагается говорить: ночь пришла, молоко разлила, все напились молока и уснули, и всё по новой с начала, по кругу.
После полутора часов я зверею, и если слушатель так и не заснул, ухожу. Слушатель, пижамка на вырост, бежит за мной и требует продолжения концерта в резких, обвинительных выражениях, «А-А-А!!!! ТЫ!».
Но концерт окончен. В некоторых случаях включается папа и пропадает в детской примерно на час.
На то они и родители, чтоб из них веревки вить.