Перед дверьюю-за дверью

ПЕРЕД ДВЕРЬЮ – ЗА ДВЕРЬЮ
Сегодня у Него знаменательный день: Он решил покончить с прошлым, начать все сначала. Он переехал в другой район и завел себе новых друзей. Он купил себе собаку и назвал ее Чарли. Он снял квартиру у милой старушки Мери и обставил ее своими любимыми вещами и мебелью, которую купил в местном магазине. Теперь Его комната напоминала музей или выставку: ни одной пылинки, все чисто и убрано, все вещи расставлены по местам, даже собака не сходила со своего места, когда это нужно было Ему.
Район, в который Он переехал, был маленьким и ничем не примечательным и состоял из трех кварталов, нескольких магазинчиков, и парка, который был наполнен множеством кафе и ресторанчиков. В районе все друг друга знали и дружили. Но как говорится: “В семье не без урода”:
По соседству с Ним жил Человек. Никто никогда не был у Человека. Про Человека ходили разные нехорошие слухи: люди шептались и придумывали разные небылицы, но никто не знал Человека лично.
Как было сказано, Человек жил по соседству с Ним – напротив. Из комнаты Человека доносились то крики, то стоны, то смех, то ничего не доносилось – молчание. А потом все сначала. В комнате у Человека не было ничего. Хм... а хотя было: по центру комнаты стояла старая большая железная кровать. Казалось, она достает до потолка (хотя так оно и было). Еще у стенки стоял старый обклеенный газетами пустой шкаф. Но и он не был пуст. В нем хранилась зеленая вязаная жилетка в дырочку – погрызенная молью. Со стен сыпалась штукатурка, а из дырочек в деревянном полу лезли жуки и черви. Окно, заклеенное газетами, было тоже частично разбито – тоже в дырочку. На потолке висела лампочка. Она никогда не перегорала, потому что с тех пор как ее повесили, она ни разу не включалась – Человек не любит свет. А еще по потолку ползали пауки, и в маленьких щелочках жили личинки муравьев, которых, кстати, тоже было не мало. В углу комнаты стояла табуретка. На ней то и жил Человек. Человек сидел неподвижно на табуретке, выпрямив спину, и глядя перед собой – на стену. Человек был почти раздет, а точнее на нем были только старые поношенные грязные трусы. Человек никогда не моргал, и не изменял своего положения. Человек сидел прямо, и смотрел прямо. Человек не видел ничего, Человек не слышал звуков, Человек не чувствовал вони (невыносимая вонь гнили, вонь дерьма стояла у Человека в комнате), Человек не чувствовал холода и жары, Человек не чувствовал укусов крыс, Человек не чувствовал как черви лезли в него и из него. Человек не говорил, и не умел говорить. И вообще человек родился здесь: в этих грязных трусах, в этих облупленных стенах, с этими обжорливыми розовыми червями, и под светом этой дурацкой темной лампочки. Человек не рос, и не мог состариться. Человек не жил. Человек даже не существовал.
Он был общительным и жизнерадостным. Он, как только узнал про своего соседа, сразу захотел познакомиться. Потом Ему рассказали про образ жизни Человека, но Он решил, во что бы то ни стало познакомиться, и поскорее.
Был вечер, и у Него было отличное настроение, и множество планов. Он заказал столики в дорогом ресторанчике и выслал пригласительные открытки всему району. Вечер был теплым и ясным. Все собрались уже за час до назначенного времени, и начался праздник.
Он стоял перед зеркалом и пудрил лицо. С тех пор, как Он переехал в этот район, у Него не появилось ни одного прыща – как раньше. Он вымыл руки с мылом и обмазал их кремом, после чего надел белоснежные перчатки, взял гладкую лакированную трость, и что-то напевая, вышел из квартиры. Оглянулся. Вроде ничего не забыл. Спустился на три ступеньки. Ах, да, вспомнил! Как только Он мог об этом забыть! Человек! Его надо навестить.
Он поднялся на три ступеньки, и подошел к двери заколоченной досками. – Очевидно – это дверь в комнату человека. Он поправил волосы, и еще раз присмотрелся к двери: как-то, где-то просматривалась нацарапанная гвоздем цифра 12. Он достал из кармана зеркальце, взглянул на себя и постучал. А хотя как сказать - постучал: от одного прикосновения к двери получилась вмятина, из которой вылез червь. Он съежился, но вскоре собрался с силами, и тростью толкнул дверь – получилась дыра. Тогда Он выдрал дверь и вошел в комнату. Его лицо изменилось. Оно было наполнено ужасом, но вскоре Он пришел в себя и попытался найти среди всего Человека. Он оглянулся, и заметил огромную кучу чего-то. Это был Человек. Он подошел ближе и попытался взглянуть в лицо. А Человек даже очень симпатичный!
Он попытался поднять Человека, но тот как бы прирос. Он справился, увел Человека в свою квартиру. Он тащил Человека на себе. Человек не двигался, но на лице проступали морщинки волнения, а из глаза скатилась слеза.
Он не заметил, а затащил Человека в свою квартиру, положил на кровать, раздел и стал рассматривать: все Человеческое тело было в укусах и ямках, в дорожках от червей, но ни одна рана не кровоточила.
Он отнес Человека в ванну, и положил его туда. Человек стал чаще моргать, и на лице все больше просматривались черты волнения. Человек, как будто хотел попросить, как будто хотел сказать, но из его тонких маленьких, почти сросшихся губ смог вылететь только еле слышный стон. Он повернулся и посмотрел на человека. Потом стал ему что-то говорить, что-то спрашивать, но, не услышав ни одного ответа, замолчал. Он стал продолжать мыть Человека. Как ни странно, Человек не отмывался, а стоило только Ему подковырнуть грязь, как тут же все раны закровоточили: из под ногтей пошла кровь, а в глазах полопались сосуды.
Весь вечер Он провозился с человеком, смазывая все раны разными лосьонами и кремами. Потом Он одел Человека в костюм и вывел из дома. Конечно, благоразумнее было бы оставить человека, но Он решил, что сегодня все познакомятся с соседом.
Человек выглядел ужасно. Лицо покрылось морщинами – словно можно за один день постареть на сто лет. Человек плакал более заметно, он словно просил о чем-то, но не умел говорить, поэтому издавал странные чем-то напоминающие мычание звуки.
Вскоре Он и Человек дошли до кафе. Их встретили злые и добрые, приятные и не очень взгляды. Кто-то начал шептаться, а кто-то просто думал молча. Он представил Человека и посадил за стол. Человек закатил глаза, а изо рта полилась слюна. Он схватил Человека за руку и увел в уборную. Там Он посадил Человека на унитаз и вышел. К Нему подошли знакомые и стали расспрашивать – а как? а что? а зачем? Но Он молчал. Ему было как-то паршиво. Он чувствовал, что совершил ошибку, но пока не знал какую.
Он пошел к барной стойке и заказал выпить, потом еще заказал выпить, еще, еще, еще, еще, еще... Потом почувствовал, что хочет в туалет.
Он подошел к двери в уборную и дернул за ручку – заперто. Потом вспомнил, что там Человек. Но как? Как Человек закрылся? Он стал колотить в дверь – молчание.
- Человек, эй, Человек! Открывай!
Ни звука.
- Эй, Человек!
Ни звука.
У дверей стали собираться люди. Они тоже хотели в туалет.
- Человек, открой! Я хочу в туалет!
Молчание.
- Человек!
Молчание.
Пьяные люди стояли, терпеливо ждав, но спустя полчаса никто не выдержал, и поднялся шум:
- Открывай, придурок!
- Кто сюда привел этого идиота?
- Я хочу в туалет! Сколько можно?!
- Он там что, умер?!
- Открой, козел!
- Чем он там занимается?
- Эй, козел, чем ты там занимаешься?!
Молчание.
Он не выделялся среди этой своры пьяных людей. Он первый предложил вышибить дверь. Так и сделали.

Темно. Лампочка не горит. На полу лужа крови вперемешку с мочой. На унитазе сидит Человек. Голый. А точнее в старых поношенных грязных трусах. Человек сидел неподвижно на унитазе, выпрямив спину, и глядя перед собой – на стену. Его лицо было в морщинах, а на щеке застыла слеза. Лицо выражало отчаяние и разочарование. Человек, как будто хотел попросить, как будто хотел сказать, но... ... но Человек умер.

... теперь в комнате №12 все иначе. На полу лежит дорогой гладкий лакированный паркет. Окна аккуратно покрашены, и вставлены стекла. Стены обшиты, каким то дорогим материалом – тоже гладкие. Потолки побелены и отремонтированы. На стене висит большое зеркало... ... а перед зеркалом стоит Он. Абсолютно голый... И давит прыщи...

2004г.