Вампирка-2. Глава 4

***
Королевский дворец, за два дня до текущих событий.
Роскошно обставленная комната была погружена в полумрак, без особого успеха разгоняемый испуганно трепетавшим осиновым лепестком пламени, зацепившимся за фитилек свечи в золотом канделябре.
Молодой человек, которому по причине избыточного веса можно было смело дать и 18 лет, и 28, задумчиво мерил шагами расстояние от одной стены до другой, нетерпеливо барабаня пухлыми пальцами, перевитыми перстнями, как колбаса – веревками, по широкому поясу, бережно поддерживающему лиловый камзол. Все звуки послушно глушились мягчайшим ковром.
В дверь деликатно постучали. Хозяин комнаты вздрогнул, резко остановился и, запинаясь, выдохнул, стараясь придать голосу наибольшую властность:
-В-войдите!
Створка тут же услужливо приоткрылась, и в образовавшуюся щель как-то незаметно просочился слуга в золотисто-зеленой ливрее, очень похожий на ящерицу, согнувшуюся в угодливом поклоне, с подносом в передних лапках. На подносе нехорошо поблескивал хрустальный бокал на высокой ножке, в котором плескалось нечто неаппетитно-оранжевое. Именно просочившийся, ибо по-другому привыкшая всем и на всех стучать прислуга входить не умела.
Вслед за ним чеканным шагом вошел следующий персонаж. Если продолжать изысканные сравнения с миром живой природы, то этот был, скорее, коршуном: сухощавый, темно-каштановые волосы прошиты серебристыми нитями седины, во всем черном. Он был тех лет, когда слово «мужчина», применимое к нему уже неприменимо, а «старик» - еще тягчайшее оскорбление чети и достоинства.
Полный молодой человек поморщился при виде последнего посетителя, а тот, мастерски прикинувшись, что ничего не заметил, указал слуге на ночной столик у высокой кровати с балдахином.
-Поставьте, Мишель, и поторопитесь оставить нас наедине. Нам с Его Высочеством крайне необходимо кое-что обсудить. Без свидетелей.
Слуга с плохо скрываемой неприязнью глянул на него, но приказание беспрекословно исполнил.
-Я догадываюсь, зачем ты явился сюда на ночь глядя, Сайлас, - сухо сказал хозяин комнаты, дождавшись, когда шаги за дверью утихнут.
-Базиль, - кротко склонил голову тот, кого назвали Сайласом, - извини за вторжение, но ты и так слишком долго тянул с этим делом. Пора разобраться с ним раз и навсегда, тем более, как твой старший советник, я имею полное право доступа в твои апартаменты в любое время суток.
Речь выдавала в нем, безусловно, человека образованного и начитанного.
-Полагаю, и это, и то, что ты занимаешь эту должность еще с моего рождения, дает тебе право говорить мне «ты», - холодно обронил принц, капризно выпятив нижнюю губу. Он недолюбливал Сайласа, главным образом, по причине излишней, по его мнению, строгости в обращении. Базиль не понимал, что советник – один из очень немногих придворных, кто искренне желает добра как принцу, так и Алдарии.
-И все же, - с непререкаемой вкрадчивостью прервал его Сайлас, - давай уладим этот щекотливый вопрос, чтобы на душе стало легче. Ты, надеюсь, определился с выбором.
По мигом вытянувшемуся лицу главы государства, который не умел скрывать свои эмоции, советник с горечью констатировал отрицательный ответ. Базиль развел пухлыми руками, не обращая внимания на жалобно затрещавший под мышками камзол:
-Мне ни одна не понравилась.
Сайлас скептически вздернул бровь, и принц поспешил униженно оправдываться:
-Я же все-таки жену выбираю, а не корову!
-Тоже верно, - хмыкнул придворный, взял подсвечник и направился в обход широкой кровати принца. Тот напряженно следил за его действиями.
Сайлас постоял немного, в молчании вглядываясь в портреты, расставленные там, и с сомнением уточнил:
-Ты их точно смотрел?
-Да смотрел, - легкомысленно отмахнулся Базиль, с наслаждением смакуя облепиховую настойку, которую недавно принес Мишель, - все страшные, как моя тетушка, Верховный Черт ей в печенки.
Советник скептически оглядел безбровое пухлогубое лицо принца, похожее на непропеченный блин с торчащими из теста глазами-изюминками, редкие пучки белобрысых волос, но от комментариев воздержался, с укором промолвив другое:
-Что за простонародные выражения, Базиль?
-Чья бы корова мычала, - проворчал в ответ принц, опрокидывая бокал. Видимо, подростковый возраст, когда ребенок стремится к самовыражению любыми способами, не прошел для Его Высочества даром.
«И чего это он к этой корове прицепился?» - раздраженно подумал советник, прикусывая палец.
Дело и в самом деле принимало нехороший оборот. По законам Алдарии, принц становился королем при выполнении двух, крайне простых на первый взгляд, условий: а) достижения им 22-х летнего возраста; б) наличии жены. Если же 22 года исполнялось холостому властителю, то он автоматически снимался с трона, лишаясь всех шансов на корону, а та, в свою очередь, переходила к его более удачно подсуетившемуся в плане женитьбы родственнику.
Через полгода Базилю исполнялось 22, а жены, даже самой завалящей, на горизонте так и не нарисовалось.
Взвесив все «за» и «против», Сайлас решил прибегнуть к тщательно приберегаемому доселе козырю.
-Послушай, - вкрадчиво произнес он, - что это мы все смотрим невест из далеких стран. Этак они только добираться будут год. Что, если нам обратить внимание на… - он выдержал эффектую паузу. Принц заинтересованно глянул на него.
-На Миранду Оддеон, - закончил советник, - из соседней Долины Холмов? Семья хорошая, древняя, княжеская, славится чистотой крови и покладистым нравом, - последнее он присочинил в порыве вдохновения, - а княгиня Кора с радостью отдаст за тебя дочь. А там недалеко и до объединения земель.
-Звучит заманчиво, - протянул принц, по-куриному склоняя голову набок, - а невеста-то какова? Вдруг не лучше этих?
Последовал презрительный кивок за кровать.
-Нет-нет, - поспешил успокоить его Сайлас и, вытащив из внутреннего кармана маленький круглый портрет, подал его собеседнику.
Минуту, показавшуюся придворному вечностью, тот придирчиво изучал его, переворачивая то так, то сяк, словно вверх ногами Миранда выглядела симпатичнее. Наконец принц воскликнул:
-Вот эта мне подходит! Старый чертяка, ты нарочно приберегал этот вариант, да? Знал все наперед!
-Ваше Высочество, смею вам напомнить, что я советник, - спрятал довольную улыбку Сайлас, переходя на деловой тон, - и должен просчитывать все ходы наперед. Ну, так каково Ваше решение? Можно высылать отряд за княжной?
-Да, - опомнился Базиль, откладывая портрет, - сейчас же пошлю сокола Элендиару, пусть возглавит его…ему я доверяю, как себе.
Советник кивнул, полностью одобряя выбор, но…
-Но я слышал, что Эленжиар довольно далеко. Может быть, следует остановиться на Альтаире, он тоже прекрасный воин.
-Нет, - резко перебил его принц, - только не он.
Советник смиренно поклонился. Причина ему была ясна, как день.

***
Баню я не любила.
Причиной тому была липкая жара, стойко ассоциировавшаяся с парилкой, а также один, он же единственный раз печального знакомства с помывочным домиком.
Когда я была маленькой, отец взял нас с братом на конную прогулку по окрестностям, с целью продемонстрировать красоты наших владений.
По пути мы завернули в одну из многочисленных трансильванских деревенек. Причем преследовалась все та же чисто ознакомительная, а не кровожадно-потребительская, как, наверное, подумали многие, цель. Крестьяне приветствовали нас настолько радушно, что стало непонятно, кто с кем, собственно, знакомится. Во всяком случае, с их стороны ознакомление прошло по полной программе.
Неофициальный визит семейства Вэйнов уже плавно подходил к своему логическому концу. Кристиан впервые получил разрешение попробовать сливянки, после чего с позеленевшим лицом, констатирующим степень содержания в напитке неудобоваримых богатырским вампирским желудком веществ, пропал куда-то на час. Где его носило, он наотрез отказался потом признаваться. А меня, с позволения отца, позвали «не погнушаться простолюдинскими забавами и попариться в баньке. Специально бабы истопили» С наивным восторгом, присущим малолетним девочкам и глупеньким блондинкам, я согласилась.
Теперь я сильно подозреваю отца в сговоре с крестьянами с целью глумления над горячо любимой дочуркой.
Уже в предбаннике я ощутила, что запахло жареным и попыталась осуществить дерзкий побег, но крепкие руки дородных крестьянок, по которым плакала должность палача в пыточных застенках, цепко обхватили меня и втолкнули в парилку.
Жареным там запахло уже в буквальном смысле слова, ибо я, одурев от пара, колом стоящего в тесном помещении, попятилась и села, извините, голым продолжением спины на раскаленную докрасна каменку.
Мне кажется, что от визга, с которым я вылетала из бани, сметя на своем пути всех баб, содрогнулись даже видавшие виды вековые Карпатские горы. Слава богу, на дворе была зима, и сугроб, в который я нырнула, радостно растаял подо мной.
Поэтому вы легко можете себе представить, с какой радостью я восприняла предложение Дариэла, про себя твердо решив только поскорее вымыться и улизнуть спать. По доброте душевной, я широким жестом предложила Эльке разделить со мной помывочные утехи.
Это еще один случай, когда сердечные порывы жестоко наказываются.
Моя подруга оказалась страстной поклонницей сомнительных прелестей парилки.
С подобным предложением я сунулась и к Элендиару, только потом сообразив, что просить молодого…эльфа помыться в компании с двумя девицами по меньшей мере неприлично. К чести Эла надо сказать, что он ни жестом не обратил внимания на эту мою оплошность, и корректно ответил, что помоется после, если мы ему горячей воды оставим. После чего весь абсурд ситуации предстал передо мной в полной мере, я смущенно пролепетала извинение и поспешила унести ноги.
Ноги унесли меня недалеко: на лестничной площадке я столкнулась с волшебницей, на все корки распекающей Малку, потряхивая перед ней какой-то метелкой:
-Что ты мне притащила? Я тебя просила что? Правильно, листья черной смородины, душицы и мяты, для настойки целебного банного зелья! А что я получила? Да этим веником стыдно не то, что пол подметать, к собаке в конуру не положишь, убежит от такой нелюбви хозяев!
Малка испуганно вжимала голову в плечи, растерянно хлопая ресницами.
На звук моих шагов девушки обернулись, я попятилась: в глазах подруги горело пламя предвкушения. Воспользовавшись замешательством сердитой постоялицы, Малка, пискнув: «Я полотенца вам опосля занесу», скатилась с лестницы, шумно топоча босыми пятками. Элина, горя праведным гневом, принялась расписывать мне преступные деяния нехорошей прислуги, ажиотированно размахивая руками.
Я ее порыва не разделила, и волшебница укоризненно перевела дух.
-Пошли, - вздохнула она, - а то мне уже кажется, что грязь скоро из ушей полезет.
Мне ничего не оставалось, как со вздохом покориться судьбе.

***
В баню предприимчивый Дар превратил неширокий задний двор: построил навес, срубил стены, сложил печку – и вот, дополнительные блага за дополнительную плату готовы.
Чтобы туда попасть, требовалось пройти через второй этаж и спуститься по винтовой лестнице, на которой любое неосторожное движение грозило обернуться серьезными последствиями для ваших костей и суставов в ближайшем будущем.
Из-за неплотно прикрытой двери на меня пахнуло таким жаром, что я испуганно попятилась:
-Ну, и духота!
-Где? – удивленно отодвинула меня Элька. Сунула нос в щель, - да ты что! Это только предбанник, да и то еле теплый! Совсем топить не умеют, сейчас я доведу до нужной кондиции.
Не успела я и слова сказать, как подруга щелкнула пальцами, и пламя в печке загудело с удвоенным энтузиазмом.
Я ахнула:
-Ты хочешь моей смерти от перегрева?! Что же тогда творится в парилке?! Нет, ты иди, а я попозже приду…
-Ну, уж нет! – возразила Элина, силой затаскивая меня внутрь. Мне даже показалось, что она с помощью волшебства увеличила свою силу, - это только первый раз страшно, а потом привыкнешь, будешь сама просить о баньке! Вот поддадим на камушки и тогда…
Не желая слушать о предстоящих пытках, я присела на край лавки, тянущейся вдоль стены, и огляделась.
Надо признать, здесь было достаточно уютно: стены были облицованы новенькими сосновыми досками в янтарных бусинках смолы, на них горели свечи, предусмотрительно укрытые стеклянными колпачками. Слева от меня было прорублено узенькое окошко; а пахло тут чем-то терпковатым, но приятным. Я даже начала проникаться общей атмосферой, как тут же с горечью осознала, что не только я: моя черная рубаха с тем же успехом проникалась потом. Я выразительно посмотрела на подругу и удивилась:
-Ты чего делаешь?
Элина производила какие-то сложные пассы над дверной щеколдой, не то уговаривая ее замкнуться покрепче, не то смахивая невидимых невооруженному глазу насекомых.
-Теперь никто не проникнет! – удовлетворенно заявила она, припечатывая дверь заунывным заклинанием.
-А кто должен проникнуть? – стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно, поинтересовалась я.
-Видишь ли, - пояснила подруга, распуская по плечам белокурые локоны (я последовала ее примеру), - в моем родном городке у местных парней была отвратительная привычка с разбегу выламывать дверь в женскую половину бани.
Я засмеялась, представив себе яркую картину: толпа отчего-то голых парней разбегается, нацеливая толстое бревно на хлипкую дверь покосившегося строения, из окон которого выглядывают испуганные до полусмерти девицы разной степени раздетости.
Однако смех застрял у меня в горле, когда я увидела, как Элька с ехидной улыбочкой жреца, ведущего невинного ягненочка на заклание, берется за деревянную ручку двери, из-за которой, словно из-зпод плохо пригнанной крышки кастрюли, сочится пар.