Тринадцатый удар

(киноповесть)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Она была восхитительна. Стройная, словно точеная фи¬гура, светлые, не очень длинные волосы, просто божественные ноги, туго обтянутые на бедрах короткой черной юбкой, так и призывающие провести по ним руками по всей их длине. Нежно, очень медленно провести, чтобы почувствовать их упругость. Она шла по улице в обществе своей подруги, возбуждающе покачивая обалденными бедрами. И Артур действительно почувствовал возбуждение. Он смотрел на нее не отрываясь с того момента, как только увидел, смотрел, широко распахнув глаза и даже чуть приот¬крыв рот.

-Ну? - толкнул его в бок Макс. - Как?

-Полный финиш! - ответил Артур после довольно долгой паузы, наблюдая, как эта королева приближается к ним, постукивая каблучками об асфальт. Она кокетливо улы¬балась, слегка прищуриваясь от яркого солнца, отчего выражение ее лица казалось не¬сколько хитрым, но все равно оставалось потрясающим.

-Сейчас я вас познакомлю, - сказал Максим, ухмыльнувшись. Тут он посмотрел на Артура, усмехнулся опять и процедил довольно тихо, чтобы услышал его только тот, кому эти слова предназначались:

-Закрой пасть, чудило! Она знает себе цену и незачем повышать ее лишний раз - сам потом заплатить не сможешь. - И он подмигнул.

Рот у Артура, все еще не отводящего взгляд от нее, захлопнулся с тихим щелчком от стукнувшихся друг о друга зубов.

Девушки подошли к парням. Одну из них, подругу убивающей наповал королевы, Артур знал очень хорошо - Артур, она и Максим вместе закончили школу год назад. Аня по его мнению была так себе девчонка: ничего особенного, но и ничего плохого. Артур никогда не обращал на нее серьезного внимания - так, подружака, поболтать вместе, пива за компанию попить. Пару раз, бывало, щипал ее за задницу, но не более. А в стар¬ших классах ее Макс зацепил, и они до сих пор вместе были. Тут уж не до развития ка¬ких-либо отношений - друг все-таки, причем ближайший - да и не в Артуровом вкусе она была. А вот ее подруга, что сейчас каким-то неземным видением нарисовалась пред очи Артура... Откуда она вообще? Ведь Артур учился с Анькой лет пять, а, может, и все де¬сять (сейчас уж и не вспомнить точно), часто бывал у нее дома, но ни разу не видел ря¬дом с ней этого божественного создания.

-Вот, познакомьтесь, мадамы, - сказал Макс после обмена приветствиями. - Это друг мой старинный, Артур. Ну, Аню тебе, как я понимаю, представлять не надо, - он повернулся к Артуру, - а Лену...

Но Артур не слушал его, он впился глазами в ее нежное, слегка загорелое и жутко сексуальное лицо и смотрел, смотрел не отрываясь и не произнося ни слова. Он никак не мог отделаться от впечатления, что уже где-то и когда-то видел эту просто неописуемую красоту, которая, казалось, светилась в лучах летнего солнца, а, может быть, была даже сильнее этого самого солнца. Артур гнал от себя это впечатление, но оно, как назойли¬вая муха, возвращалось и возвращалось вновь. Артур никак не мог вспомнить, где же он мог ее видеть, да, если честно, он и не хотел, просто это ощущение несколько мешало, как трусы, попавшие в зад.

Артур стоял, немного смущенный, чего раньше обычно не бывало, в замешатель¬стве от пронзительно красивого ее взгляда и не сразу понял, что от него требуется, когда Анина подруга протянула ему руку и сказала, весело улыбаясь:

-Лена.

Он с минуту, если не дольше, тупо смотрел на девушку, а потом, будто очнувшись и заметив смех в ее глазах, осторожно взял ее руку, преодолев некоторую сухость во рту, представился и, решив быть галантным, легко поцеловал ее. Не поцеловал даже, а лишь чуть прикоснулся губами к тонкой и необычайно мягкой теплой руке...

Он долго не мог понять, что это было, что за чувство он испытал в тот момент, ко¬гда первый раз коснулся руки Лены. Было ли это простым возбуждением, которое он испытывал, прикасаясь к любой красивой девушке, которая ему нравилась и которую он хотел, но только усиленное в десятки, нет, в сотни раз? Или это было что-то, до сих пор неизведанное и не испытанное им?

От губ, которыми он прикоснулся к руке, по телу Артура прошла дрожь, сладост¬ная дрожь, от которой спина покрылась испариной. Дрожь шла волнами, начиная от его губ, прокатывалась по телу и уходила через ноги в землю. А вслед за ней разлива¬лась необычайной силы истома, которая буквально заставляла закрыть глаза и прино¬сила в душу Артура странное успокоение и безразличие. Он почувствовал, как одна из волн дошла до живота, опустилась ниже, и в джинсах у Артура началось то очень знакомое ему движение, которое в определенных обстоятельствах очень приятно, но в данный момент, на улице, перед двумя девушками и другом, было, по меньшей мере, некстати. Но Артур задумался над этим лишь на миг, он испытывал такое наслаждение, что перед этим чувством мерк весь мир, все окружающее, даже свет солнца, казалось, кто-то слегка приглушил.

Артур думал, что прошел целый час с того момента, как он прикоснулся к Лене и очнулся от столь внезапно нахлынувшего на него оргазма или чего-то очень по¬хожего. Но оказалось, что все это не заняло и нескольких секунд, ибо ни Аня, ни Мак¬сим ничего не заметили. Лишь Лена, казалось, что-то знала об ощущениях Артура, по¬тому как лукаво улыбнулась и чуть заметно подмигнула ему, но до конца быть уверен¬ным в этом нельзя - Артур еще не совсем пришел в себя и хитрость ее улыбки, и подми¬гивание могли пригрезиться ему так же, как только что пригрезившийся экстаз. Ибо Ар¬тур не мог сейчас уже с уверенностью сказать, что все это было на самом деле. Он уже хотел было запустить руку к себе в штаны, чтобы проверить, не сыро ли там, но вовремя удержался.

"Это, наверное, жара", - подумал Артур. Действительно, на улице стояла жуткая духота с самого утра - этот день выдался по настоящему летним, что редко бывало в су¬ровом северном климате. На небе не было ни облака и ничто не обещало дождя, кроме, разве что, этой нестерпимой жары, которая, казалось, давила сверху всей своей раска¬ленной тяжестью. Артур глубоко вдохнул горячий воздух, тщетно пытаясь проветрить себя изнутри, и в этот самый момент жара еще раз напомнила о себе. Напомнила также властно, как и несколько мгновений назад.

(ОНА!)

Здесь Артур вообще напрочь утратил чувство реальности. Нет, этого не может быть, этого не было уже два года, а может, и больше. Это исчезло с того дня, как...

Из состояния ступора его вывел голос Максима:

-Ну, что, пошли куда-нибудь?

-А куда? - рассеянно спросил Артур, все еще погруженный в свои мысли.

Лена негромко, но очень весело рассмеялась:

-Ну, ребята, вы даете! Пригласили на прогулку и сами не знаете, куда идти. Может, нам что предложить, а, Аня? - она посмотрела на подругу.

Странно, но слегка колючее Ленино замечание ничуть не смутило Артура. Это было действительно странно, так как в первый момент их встречи Артур испытал сильное за¬мешательство. Он чувствовал тогда, что лицо его покраснело, уши начали гореть, а глаза сами собой уходили куда-то в сторону от Лениного взгляда. Сейчас все прошло. Цвет лица Артура опять приобрел естественный, чуть загорелый оттенок, температура в ушах опустилась до нормы, глаза смело смотрели прямо в улыбающееся лицо девушки. Он уже вышел из состояния своей сначала эйфории, потом - задумчивости, а оставшиеся еще в голове какие-то смутные, слегка тревожные мысли, не мысли даже, а так, их обрывки, Артур усилием воли загнал в глубь своего сознания, по крайней мере, до того момента, когда можно будет с ними спокойно разобраться. И сейчас Артур чувствовал себя очень легко. Ему стало вдруг жутко весело, захотелось, почему-то, запеть или даже сплясать что-нибудь прямо тут, напротив большой зеркальной витрины магазина.

Но Артур не заплясал. Он просто рассмеялся, подошел к Лене, сам удивляясь своей, обычно не вызывающей удивления, смелости, взял ее под руку. Макс прилепился к Ане они все четверо пошли по улице.

***

О чем был тот фильм, что они смотрели в кинотеатре, Артур не мог вспомнить ни в тот вечер, ни когда-либо позже. А все потому, что он ни разу не взглянул на экран. Он смотрел лишь на Лену, рядом с которой сидел, и, несмотря на легкую улыбку на лице, был погружен в свои мысли. Лена же с интересом смотрела фильм и весело смеялась (очевидно, была какая-то комедия). Ее лицо в эти моменты было особенно прекрасным, на щеках ее, как у маленькой девочки, появлялись ямочки, такие милые, что нестерпимо хотелось поцеловать их. Казалось, Лена совсем не замечает устремленного на нее прон¬зительного взгляда, но иногда она все же слегка скашивала глаза в сторону Артура, встречалась с его глазами и тут же снова смотрела на экран. И при этом улыбалась мило и загадочно.

Артур никак не мог понять, что же с ним происходит. Он никогда не верил в лю¬бовь с первого взгляда, да и вообще в любовь. У него всегда был очень рациональный, даже циничный подход к этому вопросу, всю так называемую любовь он делил на три части: симпатию, секс и привычку. ("А любовь придумали русские, чтобы денег не пла¬тить"). Последнюю из этих составных частей он отбрасывал прочь, а первыми двумя пользовался довольно часто, также часто говоря между прочим "люблю", совершенно при этом не придавая никакого значения этому слову. Но здесь...

Артур не знал, что это и как это назвать. Влюбленность? Он много раз влюблялся раньше во многих девушек, начиная этак лет с двенадцати, а за два последних года пе¬репробовал их больше дюжины. Но от этого чувства совершенно ничего не оставалось, стоило провести ему с кем-либо из них пару ночей, а иногда даже раньше. Он вдруг на¬чинал испытывать какое-то даже отвращение к еще вчерашней любовнице и шел искать что-то новое. Да и когда возникала эта самая влюбленность, все было не так, как сейчас. Артур понимал, что просто хочет ту или иную особь женского пола, которая попа¬дала в его поле зрения, а уж для того, чтобы ее "раскрутить", он готов был сказать ей тысячу раз, что любит ее. Но все же это было всего лишь желание трахнуться, и ничего больше. А потом появлялась новая, за ней - еще одна... Артур даже перестал себя обма¬нывать и называть зов плоти влюбленностью, хотя именно этим он всегда пытался объ¬яснить свои похождения, пытаясь хоть как-то их облагородить, прежде всего в собст¬венных глазах.

Здесь все было по-другому. Что заставляло Артура так заворожено, так преданно смотреть на Лену, что с самого начала сделало его почти что ее рабом? Он не мог сейчас даже думать ни о ком другом, а все его бывшие подруги, "телки", как он называл их в компании друзей, вдруг как-то моментально стерлись из памяти, забившись в самые дальние уголки его сознания мутными безликими фантомами.

Если честно, Артуру сейчас не очень-то хотелось копаться в себе, пытаясь понять, что с ним происходит. Ему просто нравилось это чувство, резко захлестнувшее его с го¬ловой, и он не желал сейчас разбираться в его природе, хотя где-то глубоко внутри по¬нимал, что это что-то совсем новое для него. И он понимал также, что было еще что-то странное, мистическое даже не в том, что он чувствовал, а в том, с какой силой он это чувствовал.

И была, была еще одна причина, из-за которой он не хотел сейчас задумываться над происходящим. Этот голос... Сегодня он опять заговорил, снова вдруг возник после двух с лишним лет молчания. Артур уже стал забывать его, будто их общение (совер¬шенно одностороннее, между прочим) с этим потусторонним голосом было каким-то сном. Порою странным, порою приятным, порою страшным, но все же сном.

(ОНА!)

Впервые Артур услышал его той ночью, которую он никогда не сможет забыть, ко¬гда был еще подростком. Сначала он шокировал, сразил, просто разорвал все сознание Артура на части, ибо его существование внутри головы в первую очередь наводило на мысль о крутейшем сдвиге крыши. Артур долго не мог спокойно воспринимать его не¬громкое бубнение (закричал этот голос всего один раз, спасая при этом Артуру жизнь), что каждый раз вздрагивал при его появлении. Впрочем, он не особо досаждал Артуру на первых порах, "включаясь" лишь иногда, в исключительные моменты. Его речь была отрывочна, и состояла из отдельных слов, реже - из несложных фраз, но точных и емких; его невидимый владелец выдавал всегда ясную и четкую идею, не обремененную из¬лишней словесной мишурой. Но постепенно голос начинал звучать все чаще, используя уже более сложные и развернутые предложения. Создавалось впечатление, что владелец этот (если он вообще был) старался как бы приручить Артура и не спешил, ожидая, пока тот привыкнет к его существованию. Артур же не имел ни малейшего представления, ни как выглядит его невидимый собеседник, ни кто он, откуда, одним словом, он не знал о нем ничего.

Артур поначалу много и долго думал обо всем этом. Он даже пытался сам загово¬рить с таинственным голосом, дабы что-нибудь о нем узнать. Он пробовал задавать во¬просы и вслух, чем пару раз вызвал удивление окружающих, и про себя, но никакого от¬вета так и не получил. Обладатель голоса никак не хотел идти на двусторонний контакт, заговаривая с Артуром лишь тогда, когда сам этого хотел, а хотел он не так уж часто. И Артур терялся в догадках. Не особо веря в потусторонний мир, да даже никогда не за¬думываясь над этим, он уже готов был признать его реальность, иначе, в качестве аль¬тернативы, следовало бы считать себя законченным психом и быстренько собираться в ближайший дурдом. Впрочем, голос этот, время от времени звучавший внутри Артура, не делал ему ничего плохого (разве что после него совсем чуть-чуть болела голова), даже наоборот, в чем-то помогал. Когда Артур отвечал на уроках в школе и что-то вдруг забывал, то тут же приходил его внутренний "сосед", подсказывая какое-либо ключевое слово, с помощью которого Артур достаточно легко выходил из создавшейся ситуации.

Позже этот голос стал советовать Артуру, как вести себя в тех или других сложных случаях, которые периодически подбрасывала судьба. Поначалу Артур пытался проти¬виться его влиянию, делая все по-своему, но то, что он делал, руководствуясь своими собственными соображениями, получалось плохо и приносило только еще большие про¬блемы. В конце концов Артур выбросил белый флаг и стал поступать так, как подсказы¬вал его советчик. Это облегчило жизнь, но и в какой-то мере отучило думать самого Ар¬тура, хотя он тогда не заботился об этом. Он просто привык к существованию этой не¬видимой "руки помощи" и спокойно принимал ее.

А однажды этот невидимый наставник и, если угодно, друг (его можно так на¬звать, ибо никакого зла он в себе не нес - так, по крайней мере, думал Артур) спас сво¬ему подопечному жизнь.

Артур - его возраст тогда вплотную подошел к шестнадцати годам - торопился на свидание к своей первой девушке. Это его тогдашнее увлечение было более глубоким, чем предыдущие легкие флирты. Он купил у одной старой, как мир, бабки, втридорога торговавшей около магазина цветами (правда, очень хорошими) три розы и рванул к автобусу, подходившему к остановке на другой стороне улицы. Он уже выскочил на дорогу, не слишком ласково отпихнув при этом какого-то мальчишку на роликах, ехавшего по тротуару, как вдруг его почти парализовал крик, раздавшийся - так ему показалось - одновременно и внутри и вне его.

(СЛЕВА!)

Крик этот расколол мозг на тысячи мелких осколков и Артур застыл на месте. В этот самый миг мимо него пролетела какая-то машина, буквально вырвав из рук букет и растрепав его по воздуху в клочья. Но Артур видел это словно в тумане. Он стоял, оглушенный, пытаясь сообразить, что вообще происходит. И тут его голову кольцом сжала жуткая боль. Она нарастала, становилась просто невыносимой и давила, жгла, рвала то, что еще осталось от сознания Артура.

Сколько он простоял на дороге, Артур сказать не мог. Какой-то человек (мужчина? женщина?) отвел его в сторону, посадил на скамейку, что-то говорил ему, но Артур ничего не соображал. Он только смотрел на собравшихся вокруг людей, даже не пытаясь понять, о чем они говорят - для него сейчас существовала только одна страшная боль в голове, от которой темнело в глазах, а в ушах стоял шум. Он сам сейчас был этой болью.

Просидел Артур долго. Боль постепенно утихла, отпуская свою жертву на свободу. Через некоторое время Артуру удалось собрать воедино осколки своих мозгов, он начал снова ориентироваться в окружающей обстановке. Он осторожно встал, боясь этим своим движением вернуть приступ обратно. Но кольцо, давившее его голову, ослабло, и Артур, отмахнувшись от помощи и предложений вызвать "скорую", медленно поплелся домой.

Полностью боль прошла только на следующий день, оставив лишь воспоминание о себе, как о каком-то жутком кошмаре. И лишь спустя некоторое время Артур, поразмыслив, понял, почему так все случилось. Когда голос внутри него говорил тихо, почти шептал, боль в голове возникала, но очень слабая, не боль даже, а как-бы намек на нее, не причинявший особого неудобства. Но в этот раз голос закричал во всю мощь, доставив при этом Артуровой верхушке массу неприятностей. Конечно, сделано это было не со зла - Артур свято в это верил - но все равно некоторое время боялся повторения этой почти что пытки.

Все время, пока Артур слышал этот свой "внутренний голос" (а это продолжалось почти два года), он никому об этом не рассказывал, боясь прослыть "городским сумасшедшим". Он просто жил с этим, периодически пытаясь снова и снова общаться, но голос по-прежнему не реагировал на попытки установления контакта: он не отвечал на вопросы Артура, не отзывался, когда Артур пробовал позвать его, и "выходил на связь" исключительно тогда, когда сам считал это необходимым. Этот необычный приятель не был занудой, никогда ни за что не осуждал, не ругал, он только лишь в нужный момент сообщал своему подопечному то, в чем тот в этот самый момент нуждался. Артур свыкся с его существованием, оставив в конце концов попытки докопаться до его происхождения и вообще до какого-либо смысла всего этого.

(ЭТО ОНА!)

А потом все закончилось также резко, как и началось: голос вдруг пропал. Исчез бесследно. И произошло это как раз в тот момент, когда Артур потерял девственность.

Он пришел к своей тогдашней пассии, как раз к той, к которой спешил тогда, когда его чуть не сбила машина. В тот вечер у нее дома была небольшая компания, они отмечали какой-то праздник и, благо родителей дома не наблюдалось, были уже в изрядном подпитии. Артура тут же усадили за стол, напоили и накормили, развлекли парой пошлых анекдотов. Захмелевший Артур не стал поддерживать разговор, вылез из-за стола и, прихватив с собой хозяйку, свалил в другую комнату, нисколько не опасаясь, что остальным гостям может это не понравится - тусовка была уже в таком "ракурсе", в котором обычно не замечают пропажу пары человек.

Оставшись наедине с подругой, Артур начал обычную их игру из объятий и поцелуев, но женщины ведь, находясь в не совсем трезвом состоянии, позволяют много больше, чем по трезвости. И Артур сам так до конца и не понял, как все произошло. Он раздел свою партнершу, она помогла (правда, с большим трудом - она была почти совсем пьяной) раздеться ему, и он вошел в нее легко и быстро. Девчонка почти сразу же начала стонать и извиваться под ним, а Артур двигался в ней, неумело и неопытно, напрягаясь в бедрах и ягодицах, но уже само это движение, а еще больше осознание того, что он уже, наконец-то, не мальчик, было ему очень приятно. Он быстро достиг кульминации, чувствуя, как из него фонтаном хлынула горячая пульсирующая струя. Артур еще с силой дернулся несколько раз, а потом откинулся в сторону, потный, уставший, почти протрезвевший, но с выражением какого-то идиотского блаженства на лице. Он медленно отходил от нахлынувшего на него удовольствия, нежно поглаживая лежащее рядом женское тело, с замиранием ощущая, как все его существо наполняется сладким теплом, и как он постепенно опускается с небес на землю.

И вот в этот самый миг в его расслабленное естество вклинился, буквально ввернулся, как шуруп в дерево, голос его сверхъестественного друга,
(ДУРАК!)
который до этого никак не проявлял себя, довольствуясь, видимо, ролью стороннего наблюдателя. Сейчас же он влез (совсем, к слову, не кстати) в ощущения и чувства Артура единственным словом. И замолчал. Как показалось - навсегда, как оказалось - надолго...

А сейчас он снова заговорил, заговорил после двух лет молчания, после того, как, замолчав, сослужил Артуру одну единственную плохую службу: после последнего его восклицания у Артура, как это ни странно, возникли проблемы с противоположным полом. Не во всем, а только тогда, когда он занимался с ними любовью: ему постоянно казалось, что за ним в это время кто-то наблюдает. И в самый "ответственный" момент он почти слышал внутри себя то самое слово,
(ДУРАК!)
сказанное тихо, но будто с какой-то злостью, презрением и обидой. И это мешало, черт, здорово мешало! Артур с трудом мог кончить, внутри него будто вставала какая-то преграда, не дававшая это сделать. Кроме того, Артур вдруг начал ощущать внутри себя какую-то пустоту, будто он на самом деле потерял близкого друга. Артур привык к этому внутреннему советчику, к его спокойному, размеренному и мудрому голосу, к строгим и бесстрастным его рассуждениям. Первое время после того, как всего этого не стало, Артур чувствовал себя совершенно беспомощным в этом злом и холодном мире, в котором ему теперь все предстояло решать самому. Тогда же он впервые испытал сильный страх, он словно находился в пустоте, один, окруженный недобрыми существами, желавшими ему зла, а того доброго помощника, который был с ним так долго и не раз выручал его, рядом уже не было. И это было обидно и больно до слез. Артур пару раз даже плакал тайком ночью, пытаясь хоть как-то вернуть все обратно. А самое обидное было то, что Артур не мог понять: почему? Почему вдруг все прекратилось, еще более необъяснимо, чем началось?

И вот он опять с Артуром, который поначалу удивился сегодня, услышав этот голос. А потом обрадовался: он снова обрел старого доброго друга, неизвестно где шлявшегося все это время, но теперь вернувшегося в объятья Артура. И хотя у Артура были к нему вопросы, но он гнал их от себя, потому что, во-первых, один черт не ответит, а, во-вторых, Артур боялся снова спугнуть его, хотя тот, вроде не проявлял никаких признаков желания снова свалить куда-нибудь.

А еще сегодня появилась девушка,
(ОНА! ЭТО ОНА!)
которая привлекла, очаровала, покорила и (да, черт возьми!) возбудила. Артур чувствовал себя счастливым и ему было легко, светло и свободно. Душа парила где-то в облаках, обретя крылья, а рядом сидела та, о которой можно было лишь мечтать. И казалось, что все это не пройдет, не кончится никогда...
(ВСЕ НЕ ТАК ЛЕГКО, КАК КАЖЕТСЯ)

***

Они вышли из кинотеатра. На город уже опустился вечер, жара потихоньку отступала, но все равно после кондиционированной прохлады кинозала чувствовалось, что ее позиции еще сильны и просто так она сдаваться не собирается. Народу на улицах прибавилось - все спешили куда-то по своим делам.

Артур взял под руку Лену, Максим - Аню и они не спеша пошли по все еще раскаленному тротуару. Аня с Максом бурно обсуждали только что виденный фильм, а Артур с Леной молчали. Если бы они, шедшие чуть впереди, обернулись, то увидели бы, как Макс уже несколько раз толкал Аню, многозначительно показывая на них, а Аня кивала ему в ответ и понимающе улыбалась. Но ни Артур, ни Лена не оборачивались, они просто шли рядом и молчали.

Через некоторое время Макс окликнул их:

-Вы, молчуны, долго так идти-то будем?

Его вопрос был полностью проигнорирован впереди идущими и Макс, сделав вид, что очень рассержен, сказал уже громче:

-Так, я что-то не догнал: я совсем пустое место, чтобы на меня внимание не обращать?

Тут Артур с Леной оглянулись, и Артур, тоже шутя, наехал на друга:

-Ну чего ты привязался? Идешь, ворчишь...

-Во! Свершилось! - Максим закатил глаза и возвел руки к небу. - Чудо: немой заговорил, - и он затянул басом: - Возблагодарим Господа нашего за сие предзнаменование!

Все засмеялись, а Артура слегка кольнуло в сердце последнее Максимкино слово,
(ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ)
которое он слышал много раз внутри себя и впервые это было... Да ну его на фиг, не хотелось сейчас думать об этом.

-Че тебе надо?! - Артур напустился на Макса, изображая на своем лице злость.

-А ты не ори на меня! - также "разозлившись", прокричал его друг. - Я только спросил, куда мы пойдем, а ты сразу вопить начинаешь!

-Ну что, подеремся, да? - спросил Артур, наступая на Максима.

Девчонки стояли рядом, смотрели на них и смеялись. Парни попрыгали друг на друга, пугая проходивших мимо прохожих, а потом Макс хлопнул Артура по спине и они тоже расхохотались.

-Ладно, хватит выделываться, - сказал Артур, поправляя вылезшую из брюк футболку. - Пойдем.

-Так чего я от тебя и добиваюсь, козлище! - воскликнул Макс. - Полчаса уже не могу выяснить, куда идти-то?

-Пошли ко мне, - Артур снова взял Лену под руку.

-К тебе? - спросила она. - А мы твоим не помешаем?

Артур пожал плечами:

-Это вряд ли.

-Артурчик у нас ведет жизнь одинокого молодого холостяка, - пояснил за него Максим.

-А где же родители?

-Мои предки свалили на юг и живут там уже почти год. - Артур усмехнулся. - А меня тут оставили на попечении старшего брата. Но тот с женой живет, а посему я один обитаю в шикарных двухкомнатных апартаментах.

Он так растянул эти "апартаменты", что Лена засмеялась. Ребята подхватили ее смех и отправились к остановке автобуса.

По дороге они купили бутылку сладкого вишневого ликера, фруктов, конфет и со всей этой снедью весело ввалились в квартиру. Артур сварил кофе и они уселись в комнате вокруг маленького журнального столика, который хозяин дома быстро сервировал. Они оживленно болтали, пили ликер и кофе, закусывая все это фруктами и конфетами.

Когда в бутылке осталось меньше половины темно-бордовой жидкости, Макс, озорно подмигнув Артуру, взял Аню и они уединились в другой комнате, а Артур остался с Леной. Сперва Артура вновь охватило какое-то смущение от устремленных на него прекрасных глубоких глаз, но ликер уже проник в кровь, а оттуда - в голову, заволакивая все вокруг сладким туманом, и Артур без труда отогнал от себя эту робость. Он смотрел на Лену, а она улыбалась, грациозно вертя в руке наполовину наполненную рюмку. Они смотрели друг на друга долго, очень долго, и молчали.

Наконец, Артур взял ее руку в свою, а пальцем другой руки провел по тыльной стороне ее ладони. Лена не отняла руку, она просто продолжала на него смотреть. И Артур вдруг почувствовал, что снова возбуждается. На какое-то мгновение в его голове возникла мысль, не перейти ли к "дальнейшим наступательным действиям", но Артуру
(СТРАННО... ЧТО С ТОБОЙ?)
этого не хотелось, даже в его чуть возбужденном состоянии. Ему вообще ничего не хотелось сейчас, кроме того, как сидеть вот так, взяв в свои руки руку Лены. И тут он вдруг наклонился и снова поцеловал эту самую руку. Лена почему-то негромко засмеялась, нежно провела ладонью другой рукой по его волосам и попросила тихо:

-Расскажи о себе.

Артур усмехнулся и плеснул в рюмку ликера. В магнитофоне надрывался хрипловатый мужик, жаловавшийся, что ему кто-то нравится, а он не нравится никому...

-О себе? - Артур сделал совсем маленький глоток, задержал ликер во рту и медленно проглотил, чувствуя, как тот теплым упругим шариком проходя по пищеводу, опускается в желудок. - Чего рассказать-то?..
Он закрыл глаза и перенесся почти на пару десятков лет в прошлое.

***

Кто может объяснить сейчас, что толкнуло тогда, девятнадцать лет назад, Владимира Андреевича Белова и его жену, Веру Анатольевну, уже имевших одного десятилетнего сына, к решению зачать еще одного ребенка. В свете дальнейших событий, происшедших через много лет, можно предположить, что это был какой-то рок, что кому-то было угодно, чтобы именно в этом не самом большом северном городе России, в это время и в этой семье родился симпатичный смышленый мальчик. Частью какого плана было это событие? И кто вообще выстроил весь этот план? Это никому неизвестно, сейчас ясно лишь то, что Автор этот задумывал что-то совсем не доброе.

Владимир Андреевич был тогда одним из самых крупных чиновников области. Начав делать свою карьеру еще в молодости, он быстро дослужился от простого клерка до высоких должностей в правящей тогда страной партии коммунистов. Зарабатывал он по тем временам огромные деньги, а посему сумел обеспечить себе и детям безбедную жизнь в настоящем и будущем. Кроме того, когда в стране начались крупные перемены и партию, которая дала Владимиру Андреевичу все, скинули с трона, он, обладавший хорошим чутьем и сумевший просчитать это заранее, сумел очень толково обернуть накопленные им средства, вложив их в какое-то прибыльное дело. Какое точно, Артур не знал - его ничего, кроме иностранных языков, изучением которых он увлекся еще в детстве, коллекции холодного оружия, которую он продолжил собирать после своего отца, и, позже, девчонок, не особенно интересовало.

Тогда, в самом конце семидесятых, жила чета Беловых со старшим сыном Женей в хорошей трехкомнатной квартире в престижном доме престижного района. Когда же семья пополнилась еще одним ребенком, которого по прихоти Веры Анатольевны назвали Артуром, глава семейства подсуетился и получил еще большую квартиру в том же, кстати, доме.

Отец и мать Артура целыми днями пропадали на службе (Вера Анатольевна работала в том же высоком партийном учреждении, что и ее муж), поэтому их младший сын рос под присмотром старшего. По сути, Женя почти полностью сам вынянчил и воспитал Артура, возложив на себя все заботы о нем. Наверное поэтому, все, кто позже встречался с братьями, говорили, что младший очень похож на старшего, причем это было заметно не только во внешнем природном сходстве, но и в походке, жестах, в голосе, даже, может быть, в образе мысли. Хотя характерами они различались довольно сильно: Женя всегда был воплощением спокойствия и рассудительности, отмерявшим семь раз, прежде чем отрезать, а Артур - импульсивным, взрывным, рубившим с плеча, а потом уже думавшим, что он сделал.

Артур ходил в детский сад, общался там со сверстниками, с которыми играл, ел, спал, дрался. Из садика его забирал старший брат, который к тому времени заканчивал свои школьные и домашние дела. Приведя же Артура домой, он до прихода родителей играл с ним в самые разные игры, которые сам и придумывал. Вообще, Женя очень любил младшего братишку и это было как-то не совсем типично, так как старшие братья, сами еще не вышедшие из детского возраста, безразлично относятся к младшим, а порой, откровенно недолюбливают их. Видимо, причина здесь была в довольно большой разнице в возрасте - все-таки одиннадцать лет. А, может, в чем-то другом. Артур, когда стал старше, задумывался бывало над этим, но однозначного ответа так и не нашел.

В семь лет Артур пошел в школу, а Женю забрали в армию. Расставание их тогда было очень тяжелым. Мать плакала целыми днями, упрекая отца в том, что тот ничего не сделал, чтобы освободить сына от этой обязанности, а отец - человек резкий и прямой - категорично заявлял, что он специально палец о палец не ударил, чтобы облегчить сыну жизнь.

-Я служил, отец мой служил и они служить будут! - отрезал он, показав на Артура, который прижимался к рыдающей матери и сам готов был заплакать в любую минуту. Но не плакал, считая, что находится в таком возрасте, когда стыдно уже показывать свои слезы. Однако часто, ложась спать и не в силах больше сдерживать себя, Артур давал волю чувствам. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что целых два года не увидит Женю, которого тогда любил больше всех и почти боготворил.

Но постепенно все вернулось в более-менее спокойное русло, и Артур поплыл дальше по жизни, подхваченный новым потоком - школьным. Поток этот был мутным и грязным. Здесь были ханжество и беспредел учителей, подлость и грубость некоторых одноклассников, гнев и наказания родителей. Нельзя, конечно, сказать, что все было только плохо, нет, иногда в эту мутную жижу втекали струйки чистой родниковой воды, но они тут же бесследно растворялись в огромном море грязи, в котором вынужден был купаться Артур в течении десяти лет, самых, пожалуй, лучших лет человеческой жизни. Одним из таких чистых ручейков было возвращение Жени, которого Артур очень ждал. Но теперь их отношения стали несколько другими. Они по-прежнему любили друг друга, но это уже не проявлялось так как раньше: оба повзрослели и выражение их чувств стало более сдержанным, мужским. Женя учился в медицинском институте, общался с друзьями и бегал по девчонкам, и на младшего брата у него оставалось очень мало времени. Да и у самого Артура появились уже новые интересы, увлечения и заботы. Школа, друзья, вечера, дискотеки, а позже, лет с двенадцати, и представительницы противоположного пола, - все это занимало сейчас его жизнь.

Из всех своих одноклассников Артур до сих пор остался близок только с Максимом. Они сошлись классе в пятом, когда тот впервые появился в их школе. Артуру он сразу понравился - веселый, немного обезбашенный, но, в то же время, умный и верный парень. Они сидели за одной партой и сдружились очень быстро.

Последние школьные годы Артура почему-то прочно ассоциировались у него с целым букетом запахов. Именно запахов и ни с чем другим. В этом букете был и аромат весенних цветов, и тонкое благоухание дорогих духов, и резкий запах свежевыкрашенных стен. Кроме того, сюда же навечно вошел запах крови, табака, пота, водки, спермы. Почему у Артура закрепилась такая ассоциация - неизвестно, но стоило только в дальнейшем вспомнить школу, как он явственно чувствовал этот весьма сложный аромат. Вообще, Артур был в некоторой степени кинэстетиком, и запахи играли в его жизни большую роль.

Закончил школу Артур достаточно средне, к великому огорчению родителей. Отличник в первых трех классах, он порядком устал от учебы к десятому и съехал на уровень троек и нескольких четверок в аттестате. Но все же он довольно легко и с первого раза поступил на филологическое отделение местного университета и начал с интересом изучать иностранные языки, к которым тяготел еще в школе. И тут жизнь преподнесла ему несколько сюрпризов, не то чтобы неприятных, но и не особо уж радостных, достаточно круто развернувших спокойную и размеренную Артурову жизнь и жизнь его семьи.

Ни с того, ни с сего Женя вдруг объявил родне о намерении жениться. Это было очень неожиданно - Евгений общался со многими девушками, но никто не думал (во всяком случае, Женя не давал к этому никакого повода), что с кем-нибудь из них дело зайдет так далеко и столь быстро. Но оно зашло. И была шикарная свадьба. Женя, его невеста, Артур, гости - все остались довольны. Кроме Веры Анатольевны - ей не очень-то нравилась Галя, жена Жени. Наверное, это всегда так: матери не одобряют выбор своих сыновей. Может быть потому, что в невестках они хотели бы видеть продолжение самих себя, но этого очень часто не хотят их сыновья.

Видимо, именно этот жизненный парадокс заставил чету Беловых принять следующее решение (впрочем, принимала его как раз таки Вера Анатольевна - Владимир Андреевич почти всю жизнь в такого рода семейных вопросах плясал под дудку жены): в один прекрасный день родители уже в свою очередь объявили, что продают дачу, машину с гаражом, разменивают квартиру на две (одну - старшему сыну с женой, другую - младшему), а сами уезжают на юг, к сестре матери, тем паче, что та их давно зовет. Женя обеспечит себя сам - он уже работал к тому времени гинекологом в одной из дорогих частных клиник, - а Артуру, пока тот учится, они (родители, то бишь) будут ежемесячно высылать энную сумму денег, коих вместе с Артуровой стипендией должно хватить ему на жор, курево и кое-что из шмоток. Кстати сказать, суммы эти оказались достаточными, чтобы Артур мог себе особо ни в чем и не отказывать.

Дело не отложили в долгий ящик и уже через пару месяцев отпраздновали новоселье у обоих братьев, отец закончил какие-то свои дела здесь, чтобы заняться ими на новом месте, и родители отъехали в теплые края, а Артур с Женей зажили каждый в своей "хате".

Артура данное положение вещей вполне устраивало, хотя поначалу он скучал по предкам. Но за то был свободен и сам мог полностью распоряжаться собой и своим временем, что он с удовольствием и делал. Оргии, которые он устраивал на своей квартире первое время, когда вино и водка текли рекой, а женщин хозяин перестал уже считать, сменились потом тихой и спокойной жизнью, где всего было в меру: и вина, и женщин, и общения с друзьями. Последних, кстати, было немного: только Максим, да еще пара ребят, с которыми он учился. Иногда в гости к нему заходили Женя с Галей, иногда он приходил к ним, но большей частью он был один, наедине с самим собой.

Артур на отлично сдал первые две сессии и теперь отдыхал "от трудов праведных". Родители звали на лето к себе, но он не поехал, пообещав приехать на следующих каникулах. Период грусти по прошлому прошел, и теперь Артуру не очень-то хотелось видеться с предками, пусть даже ненадолго: то ли он боялся, что снова загрустит, то ли не успел еще так сильно устать от их отсутствия. И сейчас он жил один в своей квартире на тихой улице в одном из областных центров на севере России...

Артур вдруг словно очнулся. Перед ним сидела Лена и смотрела на него так же ласково и нежно, как и минуту
(А, МОЖЕТ, ЧАС?)
назад.

Артур посмотрел на нее, потом оглядел комнату, такую знакомую и, одновременно, будто какую-то новую, и никак не мог понять, рассказал он все это или перед ним вдруг пронеслась вся его жизнь?

Лена молчала. Странно, но ликер, довольно крепкий, казалось, не оказал на нее ни малейшего воздействия. Артур же чувствовал себя слегка захмелевшим, но, наверное, даже не столько от алкоголя, сколько от близости этой девушки. Он все еще держал ее руку и ему сейчас абсолютно ничего не хотелось (даже то возбуждение, которое он чувствовал, находясь рядом с Леной, куда-то исчезло), кроме того как просто сидеть вот так, ничего не делая и не говоря ни слова. Из магнитофона вытекала, затопляя собой всю комнату, мистическая музыка "Энигмы", и Артур отдался этому потоку, утонул в нем. Они с Леной сидели рядом и молчали.
***
Артур с Максом шли вдвоем по тихим вечерним улицам. Они только что проводили девчонок - оказывается, Лена жила в том же доме, что и Аня. Максим еще долго целовался с Анькой в подъезде, а Артур с Леной, сидя на скамейке, терпеливо их ждали.

Перед самым уходом Артур спросил Лену:

-Завтра встретимся?

Лена пожала плечами:

-Если хочешь...

-Хочу, - протянул Артур и она улыбнулась:

-Тогда встретимся.

Сейчас ребята не спеша направлялись по дороге домой. Макс все время что-то говорил, а Артур шел, погруженный в свои мысли. Слишком многое на него свалилось сегодня, чтобы он просто так болтал ни о чем: знакомство с Леной и доселе неизвестное чувство. Оно было прекрасно и приятно, но настолько ново, что Артур просто терялся. Да и что это вообще такое? Обычное желание, которое испытывает парень, увидев девушку с красивым лицом и великолепной соблазнительной фигурой? Да, было и оно - Артур хотел Лену, но это отнюдь не главное. Симпатия? (Артур никак не мог выйти за пределы того треугольника, в который засунул взаимоотношения между мужчиной и женщиной). Ну и что, подумал Артур, ведь Аня мне, например, тоже симпатична, но у меня к ней ничего нет. Тогда что это за чувство, от которого заходится сердце, щемит душу и хочется плакать? Может, любовь? Но Артур не мог ответить ни да, ни нет. Он никогда еще не любил в истинном смысле этого слова.
(А ЧТО ЕСТЬ "ИСТИННЫЙ СМЫСЛ"?)

Сегодня же вернулся этот голос... Артур уже успел отвыкнуть от него, и сейчас слышать его было странно. Как тогда, когда он появился в первый раз...

Макс вдруг перестал трепаться, но Артур этого не заметил. Он очнулся только тогда, когда друг с жуткой озабоченностью заглянул ему в лицо.

-Ты чего? - спросил он.

-А? - рассеянно откликнулся Артур, вылезая из своего нутра и возвращаясь к действительности.

-Что, спрашиваю, с тобой?

Артур вздохнул, потом ответил:

-Хрен его знает. Не так как-то все...

-Что не так?

-Да все. Ты, я, улицы эти, дома, люди - все не то. Будто изменилось что-то.

Макс вдруг сделал серьезное лицо и сказал:

-Артур Владимирович, уж не влюбились ли Вы?

-Не знаю, Максик, - опять вздохнул Артур. - Я не могу в себе разобраться, не могу понять, что со мной.

-Значит, влюбился, - сделал свой вывод Макс. - Блин, зачем я вас познакомил? Это же была моя идея. И как быстро-то у тебя случилось...

-Нет, - перебил его Артур и посмотрел каким-то мечтательным взглядом. - Нет, не зря ты нас познакомил. Видимо, это... это...- Он пытался подобрать слово, но, когда это не получилось, просто махнул рукой.

Вечером Артур, освободившись наконец от лишней одежды, которая весь день душила его в этой жаре, подошел к балконной двери и, выщелкнув из пачки сигарету, закурил. Он глубоко затянулся, закрыл глаза и прислушался к Звездинскому, который хрипел из динамиков.
(ОЧАРОВАНА, ОКОЛДОВАНА...)

Перед Артуром опять встал образ Лены, ее лицо, руки. Боже, это просто сводит с ума! А ведь вчера еще ничего не было.

Артур взял в руки пепельницу и направился к ковру над кроватью, где было то, чем он гордился и что вызывало в нем легкий, почти священный, трепет - коллекция холодного оружия, состоящая почти из пятидесяти ножей, штыков, мечей, сабель. Эту коллекцию в молодости собирал еще Артуров "пахан", но с возрастом эта страсть утихла и он охладел к своему хобби. Женьку это не интересовало, а Артур увлекся, и так сильно, что Владимир Андреевич, уезжая, оставил все младшему сыну. И Артур теперь с гордостью показывал свои сокровища всем, кто приходил к нему домой.

Здесь было на что посмотреть: все экспонаты были подлинными. Тут висел очень старый меч булатной стали чуть ли не шестнадцатого века, жутко тяжелый (непонятно как его вообще поднимали) с красивой инкрустированной рукоятью. Рядом, ярко контрастируя с мечом, была французская шпага - легкая, изящная и упругая. Чуть в стороне - сабля русской кавалерии начала двадцатого века с дарственной гравировкой: "Поручику Денисову от генерала Антонова". Кто были эти генерал и поручик, Артур не знал - эту саблю подарили его отцу сослуживцы на юбилей.

Морские кортики, охотничьи и выкидные ножи, штык - ножи к винтовкам и автоматам - все висело по своим местам и в сумерках тускло и как-то зловеще блестело...

Артур еще полюбовался на свои сокровища, потом скинул остатки одежды, забрался в постель и почти моментально провалился в сон, устав от событий сегодняшнего дня. Он уже спал, но все-таки услышал голос,
(СПОКОЙНОЙ НОЧИ, МАЛЫШ!)
прозвучавший внутри него и сейчас Артуру показалось, что он был очень похож на голос Лены. Но задуматься над этим сходством Артур не успел, ибо уже окончательно отплыл в ту страну, где все всегда встает на свои места, сглаживаются противоречия, притупляется печаль и лечится горе. Страну снов.

***

Впереди лежало поле, бесконечное, серое, тусклое, с прямыми темными прожилками, поле из каменных плит. А над ним - голубое небо с раскаленным слепящим солнцем в зените.

Артур остановился у края поля, не решаясь ступить на него с теплой и рыхлой земли.

-Ну, чего встал? - мягко спросила Она. - Давай вперед, тебя ждут.

Артур оглянулся и, прищурившись, посмотрел на нее. Потом вздохнул и медленно пошел по плитам, отполированным миллионами подошв до зеркального блеска.

Нет, Она все-таки была красива. Не ужасающий скелет в темном плаще, с косой в руках и кривой усмешкой, а вполне еще молодая женщина, в пышном черном платье, на белом грациозном коне, а вместо косы - хлыст с хрустальной ручкой, лишь на конце которой сверкал алмазными гранями маленький человеческий череп. От Нее веяло величественностью и спокойствием.

-Давай, родной, пошевеливайся, - ласково говорила Смерть, чуть подталкивая Артура в спину хлыстом.

Артур снова обернулся к Ней и усмехнулся:

-Мне спешить некуда. У меня теперь все позади.

И он поплелся дальше. Смерть на коне, лениво перебиравшем ногами, двигалась сзади. Скольких людей Она вот так уже проводила? Все они прошли здесь, оттого и блестят так эти тысячелетние камни.

-А я представлял Тебя другой, - сказал Артур, медленно бредя под жарким солнцем и не чувствуя этой жары.

-Хм, Меня все другой представляют, - Смерть достала из складок своего платья маленькое зеркальце и посмотрелась в него. Потом перевела взгляд на Артура и лукаво спросила:

-Хороша, да?

Она чуть ускорила шаг своего коня и, оказавшись рядом с Артуром, протянула зеркало ему:

-Смотри.

Артур бросил мимолетный взгляд в зеркало и похолодел - в нем ничего не отражалось, оно было мертво. Смерть засмеялась:

-Ну, как смотришься? А все потому, что тебя уже нет, ты - ничто.

Артур ступал босиком по каменным плитам. Хотя те на вид и казались холодными, но они излучали какое-то внутренне тепло - то, последнее тепло, отданное им многими миллионами людей.

-Послушай, - спросил он смерть, не поднимая глаз. - Что у Тебя за жизнь-то такая?

-Какая может быть у Смерти жизнь? - Она озорно рассмеялась. - У Меня не жизнь, у Меня - работа.

Артур почувствовал, что в нем закипает бессильная злоба.

-Ты палач! - бросил он.

Смерть перестала смеяться и пожала плечами:

-Что ж, это - тоже работа. Все мы делаем то, что должны делать. Поколения вообще должны сменять друг друга, а Я им в этом помогаю. - Она, прищурившись, посмотрела на солнце. - И потом, наличие Палача подразумевает существование Судьи.

-Отчего я умру? - спросил вдруг Артур.

-Ты уже умер. Умер от себя, - Она опять глянула на солнце: - Надо торопиться - Он ждет. Смотри.

Смерть протянула руку вперед. На горизонте появилось какое-то свечение, снизу озарившее небо и позолотившее облака. Казалось, там зажглось еще одно солнце.

-Он там? - Артур кивнул головой.

-Да. Поспеши.

-Зачем? - В голосе Артура было полнейшее безразличие.

-Дел у меня много, я и так тут с тобой слишком долго вожусь. Не ты один уходишь в этот день.

Артур посмотрел вперед. Сияние стало ослепительным и в самом его центре появилась маленькая точка.

-Я вообще очень занятая женщина, - Смерть зевнула, - а в последнее время у Меня особенно работы прибавилось. Благодаря тебе, между прочим.

Точка на горизонте медленно увеличивалась. А Смерть продолжала:

-Если хочешь знать, Я - связующее звено между светом и тенью, верхом и низом, добром и злом.

Артур шел вперед, не особенно прислушиваясь к Ее философствованиям. Точка постепенно увеличилась настолько, что уже можно было понять, что это такое.

Они подошли к Кресту. Потемневшему от времени простому деревянному Кресту, который парил над полем из камня. Артур со Смертью остановились.

-Преклони колени! - приказала Смерть, но Артур, по-видимому, не слышал Ее. Он подошел совсем близко и смотрел, подняв голову, на Крест. Потом медленно опустился на колени.

-Мне страшно. - Голос у Артура куда-то пропал, и он шептал почти беззвучно. - Почему сейчас?

-Пора, - сказала Смерть.

-Почему Ты не отвечаешь? - не обращая на Нее внимания, спрашивал Артур.

-Он не ответит. Он никому не отвечает. - Смерть вздохнула, лицо Ее стало очень серьезным, даже печальным, и Она снова настойчиво повторила: - Пора...

Будто чья-то когтистая рука мягко, но настойчиво поползла по груди Артура, царапая кожу и подбираясь к сердцу. Вот она уже рядом, вот схватила этот сгусток мышц, рванула, раздирая когтями упругую плоть. Вот уже не выдерживают напряжения волокна, расходятся по швам, вот уже плюет кровью разорвавшийся сосуд.

Артур схватился руками за разодранную грудь, пытаясь стянуть вместе разорвавшиеся ткани, но это ему не удалось. Кровь фонтаном лилась из него, окрашивая серые плиты в алый цвет. Артур захрипел от боли и нехватки воздуха, на миг ему показалось, что на белом коне сидит, ухмыляясь, скелет в черном плаще, вытянув вперед высохшую руку со скрюченными окровавленными пальцами. Но это был лишь миг, а с коня смотрела на него красивая женщина с грустными глазами.

Сознание Артура угасало, как догоревшая свеча. Только тут он до конца осознал все, что происходит, но уже кончился, сгорел фитиль, что заложен в человеке. Вот как бы в последнем усилии угасающее сознание вспыхнуло, озарив темноту, окружившую Артура. Он приподнялся в кровавой луже, посмотрел на Смерть и узнал лицо женщины в черных одеждах: это было лицо Лены, но какое-то детское, каким оно было лет десять назад.

-А-а! - крик вырвался из его груди, и он упал ничком в море собственной крови.

Смерть спрыгнула на землю и подошла к безжизненному телу. Артур лежал, уткнувшись лицом в плиты и прикрывая руками страшную рваную рану на груди. Смерть, не шевелясь, смотрела на него, потом протянула вперед руку и из ее ладони вытек и разлился золотой туман, который окутал тело так, что его совсем не стало видно за ослепительной золотой завесой. Через несколько мгновений свет этот поднялся с каменной поверхности, вошел обратно в стоящую перед ним женщину, а там, где только что лежал изуродованный Артур, не было ничего.

Смерть села на коня, пришпорила его и, глянув в последний раз на Крест, отправилась в обратный путь. Скоро она растаяла вдали, и лишь только Крест остался парить над огромным пустым полем из каменных плит...

Артур распахнул глаза, буквально вырвав себя из цепких объятий сна. За окном стояло яркое солнечное августовское утро.

Артур потянулся и тут вспомнил, что он видел за секунду до пробуждения, свой странный и страшный сон. И, хотя это был только сон,
(ТЫ УВЕРЕН?)
но Артуру казалось, что все это было настолько реальным, насколько реален сейчас мир, в котором он проснулся. "Херня какая-то!" - подумал он, еще раз потянулся и, решив забыть об этой галиматье, встал и пошлепал в душ.

В самый разгар готовки завтрака, когда яйца на сковороде уже вовсю шипели, грозя в любой момент превратиться в трудно пережевываемую подошву, раздался звонок в дверь. Матюгнувшись, Артур переставил сковороду с плиты на стол и как был, в одних шортах, отправился открывать дверь.

На пороге стоял Женя, как всегда чисто выбритый, в костюме, благоухающий довольно приятным одеколоном. Он критически оглядел брата с головы до ног, потом спросил:

-Ты еще позже вставать не можешь?

-Не хрен и поздно, - огрызнулся Артур и отправился обратно на кухню. - Ты проходи! - крикнул он оттуда. - Яичницу будешь?

-Нет, благодарствую, - ответил Женя, снимая ботинки. - Но от кофе не откажусь.

Он сел за стол рядом с Артуром, который быстро расправился с яичницей и разлил по чашкам кофе.

-Я принес тебе кое-что, - сказал Женя, сделав совсем маленький глоток. Он всегда пил кофе вот так, по чуть-чуть. - Смотри.

Он открыл свой кейс и достал оттуда что-то длинное, завернутое в ярко-пурпурную шелковую ткань.

-Что это? - спросил Артур, явно заинтересованный.

-Смотри сам. - Женя подтолкнул сверток к Артуру. Тот поставил чашку и взял его в руки. Сверток был тяжелым. Артур развернул его и широко распахнул глаза.

На красном фоне ткани лежал сверкая своими гранями, длинный стилет. Настоящий, четырехгранный, жутко острый, с цельной витой ручкой, конец которой был искусно выкован в виде маленького человеческого черепа.

-Вау! - воскликнул восхищенный Артур, поднимая стилет и аккуратно пробуя пальцем его острие. - Вот это вещь! Где ты его взял?

-Достался в наследство от короля Ричарда Третьего, - усмехнулся Женя. - Тебе-то какая разница? Дарю тебе эту игрушку, владей.

-Слушай, он ведь, наверное, диких денег стоит?

-Без понятия. Мне его преподнес муженек одной из моих пациенток, которая никак не могла родить и я ей в этом помог. Сам понимаешь, мне он ни к чему, а ты повесишь его в свой иконостас.

Артур, затаив дыхание, рассматривал стилет. Он не был таким уж большим спецом по этой части, но здесь и дилетанту было видно, что сделан он был превосходно и явно не являлся подделкой.

-Жека, это, по-моему, жутко старая вещь?

-Двенадцатый век, - ответил Женя и, видя как Артур не совсем осторожно провел пальцем по острию, предупредил: - Эй, он очень острый!

-Откуда ты знаешь? - спросил его Артур

-Что он острый?

-Нет, что двенадцатый век.

Женя опять глотнул кофе:

-Это мне тот самый муж рассказал. Еще он объяснил, что вещица - итальянская, хотя привез он ее вроде бы из Англии, и, по преданию, этой штуковиной убивали во время специального обряда тех, в кого вселялся злой дух. Чушь, конечно, но интересно. У тебя кофе остыл.

Артур аккуратно положил стилет на стол и стал пить кофе, все смотря на Женин подарок: его очень заинтересовал и сам нож, и его история. Женя, понятно, он во все это не верил, будучи всегда убежденным материалистом, а вот Артура всегда слегка тянуло ко всему ирреальному и сверхъестественному. А о том, что это не просто обычный нож для резки хлеба, а оружие, связанное с каким-то ритуалом, говорили несколько признаков. Первый - это заточка. Все четыре грани были идеально ровные, заточенные, словно бритва, а кончик, как в масло, довольно глубоко и без усилий - Артур это тут же проверил - втыкался в дерево. Второй - надпись на ручке: "Cessante causa cessat effectus". Артур хорошо знал латынь и сразу понял, что это значит: "С прекращением причины прекращается действие". Такого рода надписи на ножах не делались просто так. Третий - маленький череп на вершине рукояти... Артур посмотрел на него и замер от неожиданности: точно такую же черепушку он видел на хлысте у Смерти в своем сне. Артур смотрел на стилет, пораженный таким совпадением.

-Вообще, это довольно интересная пара была, - Женя наливал себе еще чашку, стоя у плиты, и не смотрел на брата. - Дама сильно больна, по идее, давно уже должна была быть у нас, а муж у нее - старый уже, седой весь, а вот поди ты, дите заделал. А потом, когда жену его чудом во время родов с того света вытащили, так он мало того, что счет оплатил, так еще мне это подарил. Я уж думал...- Тут он повернулся и увидел оцепеневшего Артура: - Э, что с тобой?

-Нет, ничего, - ответил Артур, медленно отводя взгляд от ножа: - Знаешь, Жень, я, наверное, влюбился.

-В очередной раз? - хмыкнув, спросил старший брат. - Поздравляю!

-Нет, ты не хохми. Это - другое, не то, что раньше. Она...- Артур не знал, как объяснить словами то, что с ним происходит.

Женя засмеялся:

-Я понял. Дай Бог, чтобы она была не просто очередная. И если ты действительно влюбился, то я рад за тебя. Познакомишь хоть?

-Конечно.

-Ладно, пора мне. - Женя встал. - Спасибо за кофе. Игрушку оставляю, владей. Привет тебе от Гали и ждем в гости.

Артур проводил Женю, вымыл посуду и, взяв стилет, завалился в еще не убранную постель. Тяжелый металл приятно охлаждал кожу, рукоятка входила в кулак так удобно и прочно, будто всегда в нем и была. Артур поднял стилет и представил, как им убивали. Не то чтобы ему это доставляло какое-то наслаждение - сам Артур, видимо, никогда не смог бы убить, - просто почему-то нравилось думать об этом. Вот так рука шла вверх,
(ОСТОРОЖНЕЙ)
потом медленно опускалась
(ОСТОРОЖНЕЙ!)
и острие кинжала легко вонзалось в тело!
(ОСТОРОЖ...)

Артур будто очнулся от острой боли в левой руке. Он посмотрел на ладонь: в самом ее центре алела красная полоска, из которой тонкой струйкой на белую простынь стекала кровь.

"Черт!" - Артур вскочил, кинулся к шкафу, достал пластырь и наклеил его в пару слоев на рану. Ладонь тихо ныла. "Это же надо было так увлечься, чтобы не заметить как порезался?" - думал Артур после оказания самому себе первой помощи, выбирая на ковре место для стилета. Поразмыслив, он нашел свободное пространство, как раз в центре. "Если его повесить вертикально, острием вниз, то здесь он будет здорово смотреться" - заключил Артур и пошел в коридор за молотком и парой гвоздей.

***

Артур стоял на остановке, нервно поглядывая на часы. Он уже опаздывал к Лене - они созвонились с утра, - а автобуса все не было. "Пешком бы быстрее дошел", - думал Артур, сжимая в руке букет и переминаясь с ноги на ногу от нетерпенья. В конце концов он плюнул на это дело и начал ловить машину. Как только он поднял руку, к нему подкатил старый потрепанный "Жигуленок", за рулем которого сидел неопределенного возраста дед. Артур открыл дверь и назвал адрес.

-Довезете? - спросил он с надеждой.

-Так здесь ведь рядом, - сказал было дед, но, глянув на цветы, махнул рукой: - Садись.

Артур забрался в машину и она рванула с места так, что его буквально вдавило в сиденье.

-Что, на свидание опаздываешь? - спросил дед, делая крутой поворот на полной скорости.

"Рокер!" - подумал Артур, а вслух сказал:

-Да, на него.

-Дело! - Старик одобрительно крякнул. - Только смотри, парень, девки-то, они ведь хитрые: захомутают тебя и сам не заметишь как. Ты повнимательнее с ними.

(ЧТОБ ТЫ ПОНИМАЛ, СТАРЫЙ!)

-Вот, помню, когда еще молодой был, - продолжал водитель, вращая с бешеной скоростью руль, - влюбился в одну по уши, она со мной все крутила-крутила, да потом и сбежала с другим, вот так. А лет через пять я ее, значит, встретил случайно...

Но Артуру не суждено было дослушать стариковскую историю.

-Вот здесь остановите, пожалуйста, - попросил он, когда они подъехали к знакомому дому.

-Что, уже приехали? Жаль.

-Сколько с меня? - спросил Артур, доставая деньги, когда машина, взвизгнув тормозами, остановилась у тротуара.

-Да ладно, не что и ехали-то! - отмахнулся водитель. - Беги давай и помни: повнимательнее с ними, девками-то.

-Спасибо! - сказал Артур, выпрыгивая из машины и почти бегом направляясь к дому Лены.

-Не за что, Артур. Будь осторожнее, - прозвучало ему вслед и Артур остановился не менее резко, чем машина несколько секунд назад. Он точно помнил, что не называл этому деду своего имени. Может, показалось? Нет, он совершенно отчетливо слышал этот характерный скрипучий голос старика.

Артур круто развернулся, но на дороге не было ни старика, ни его видавшей виды машины, хотя Артур не слышал, чтобы та отъезжала.

"Фу ты, черт!" - Артур почувствовал, как его спина покрывается испариной. - "Глюки поперли, что ли?" Он стоял, пораженный всем этим.
(ПОКАЗАЛОСЬ)
Да, но машина-то не показалась, он ведь в ней ехал! И, скажите на милость, где она?

Артур тряхнул головой. "Ни фига не понимаю!" - подумал он и медленно поплелся к подъезду. Также задумчиво он поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.

Лена тут же открыла - казалось, что она ждала его прямо под дверью. Сегодня на ней была ярко-красная рубашка и светлые шорты, которые делали ее фигуру еще более соблазнительной. Она улыбнулась:

-Привет, а я думала, ты уже не придешь.

-Ну что ты! Я так спешил, - Артур немного смутился и вдруг вспомнил о цветах. - Это тебе, - Он протянул букет.

-Спасибо! - Лена взяла цветы и зарылась в них лицом. - Как пахнут!

Артур подумал, не поцеловать ли ее, как он обычно делал с другими своими девчонками, когда одаривал их цветами, но в последний момент опять застеснялся.

-Ты проходи, раздевайся, - Лена пропустила его в коридор.

-Совсем раздеваться? - ляпнул свой обычный прикол Артур, развязывая шнурки кроссовок.

Лена засмеялась.

-Нет. Пока нет, - ответила она, лукаво посмотрела на Артура и пошла в комнату за вазой. Артур усмехнулся: уж очень двусмысленно звучало это "пока".

-У тебя кто дома? - спросил он Лену, когда та вернулась.

-Только я. Мама на работе, а отец - в рейсе, в Норвегии.

-Он моряк?

-Да, капитан. Ты проходи, - Лена почти подтолкнула Артура по направлению к комнате, заметив, что тот нерешительно мнется в коридоре.

Квартира, в которой жила Лена, была самой обыкновенной, но от всей ее обстановки тянуло уютом и покоем. А комната Лены вообще привела Артура в полный восторг - этакий будуар светской дамы с тяжелыми шторами на окне и пологом над кроватью, напротив которой стоял небольшой и очень уютный диванчик. На него-то Лена и усадила Артура.

-Что будешь: чай, кофе? - спросила она, глядя на парня чистыми серыми глазами с зеленоватым отливом.

-Нет, ничего, спасибо.

Лена приподняла брови и Артур, смущенно улыбаясь, объяснил:

-Неудобно как-то...

Она тоже улыбнулась и ласково сказала:

-Дурачок. Ничего не неудобно.

-Ну, тогда, если можно, кофе.

-Хорошо. Я сейчас быстренько все сделаю, а ты поскучай пока. - И Лена направилась на кухню.

-Тебе помочь? - спросил ей вслед Артур. Она отрицательно покачала головой:

-Спасибо, справлюсь сама. Вчера ты нас обслуживал, а сегодня разреши мне поухаживать за тобой.

Артур остался сидеть, озираясь по сторонам, потом взял со столика рядом какой-то журнал, безучастно его полистал и положил обратно. Он все пытался понять, что же значило это его сегодняшнее приключение с машиной и ее хозяином. Да и было ли оно вообще, это приключение? Сейчас, в этом доме, когда Лена была так близко, то, что случилось с ним несколько минут назад, казалось совсем уж нереальным. Да так оно и есть на самом деле! Этого просто не могло быть...

Но ведь было. "Ерунда какая-то!" - подумал Артур и
(ЕРУНДА, ЕРУНДА)
его внутренний голос тотчас согласился с ним. Артур попытался было убедить себя в том, что это - ни что иное, как продолжение его дурацкого сна. Может быть, его отражение в кривом зеркале бытия, которое...

Артур закрыл глаза и почувствовал легкое головокружение. Нет, это что-то очень сложное для его ума, он вдруг забрел в такие дебри, из которых рискует просто не выбраться. "Да пошло оно все!" - решил про себя Артур, встал и пошел на кухню.

Лена стояла у плиты и варила кофе. Артур прислонился к дверному косяку и стал смотреть на нее. Лена не обернулась, но как только его взгляд коснулся ее спины, чуть заметно вздрогнула.

-Где Аня? - спросил Артур только ради того, чтобы что-нибудь спросить.

-Дома, наверное, - Лена пожала плечами. - Мы не виделись сегодня.

Артур сел за стол и подпер голову руками.

-Странно, - задумчиво сказал он. - Сколько раз бывал здесь, в этом доме и не знал, что здесь же живешь и ты.

Лена повернулась к нему:

-Так ты и меня-то узнал только вчера.

-Правда, - согласился Артур. - А кажется, будто знаком с тобой уже целую вечность. Знаешь, Лен, я...

-Ах, блин! - вдруг воскликнула Лена.

-Что случилось?

-Кофе убежал, - Лена быстро выключила газ. - Я задумалась, и вот...

Артур встал, подошел к ней:

-А о чем ты задумалась?

-Да так, - неопределенно ответила Лена, вытирая тряпкой плиту.

-Нет, ну ты скажи, о чем? - Артур сам вдруг поразился своей настойчивости.

-Честно? - Лена посмотрела ему прямо в глаза. Артур замялся:

-Ну, если, конечно, можно...

Лена на секунду задумалась, а потом прошептала:

-О тебе.

-Обо мне?!

И оборвалась туго натянутая струна и надежда, надежда вспыхнула в юной душе, как слабый трепещущий огонек свечи в темном, черном, непроглядном пространстве. Раздвинулись вдруг границы вечности, взлетела вверх трепетная душа, поддерживаемая крыльями надежды, и потянула за собой другую душу, пока не осознающую того, что осознавала та, окрыленная надеждой, но и у той, другой, внутри где-то далеко-далеко, тоже зажегся уже чуть видимый неясный свет...

(О ТЕБЕ!)

Они сидели за столом, друг против друга, и ни о чем не говорили. Не надо было слов, они только мешали, говорили их души под тихую музыку.

"Ты правда думала обо мне?"

"Правда".

"И что ты думала?"

"Не знаю. Я вообще не знаю, что и как мне теперь думать. Я все время возвращаюсь во вчерашний день".

"Вчера было хорошо..."

"Да, хорошо".

"Я хочу, чтобы ты знала. Сразу, как только мы увиделись с тобой, ты покорила меня. Я постоянно думаю о тебе, вспоминаю тебя..."

"Это пройдет".

"Нет, не пройдет! Я не знаю, что это, но это не пройдет просто так. Я чувствую".

"Ты, наверное, уже многим это говорил".

"Нет. Что-то подобное - может быть. Но не это. Это - только для тебя".

"Я верю тебе".

Кофе был давно выпит, кассета в магнитофоне закончилась, а они все сидели и смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова.
***
Полная белая Луна, едва взойдя, начала нагло светить прямо в окно. В ее свете все в комнате казалось каким-то серым, лишь над кроватью тусклой холодной сталью поблескивали ножи. Артур лежал в постели, ничем не укрываясь - ночь была жутко жаркая, душная даже. Он курил и думал о прошедшем дне...

Когда Лена на кухне мыла чашки, Артур подошел к ней сзади, обнял за плечи и осторожно, целомудренно даже, поцеловал в шею. Лена не отстранилась, лишь чуть-чуть повела плечом, будто это нежное прикосновение юношеских губ защекотало ее. Тогда Артур развернул ее к себе лицом и накрыл ее губы своим ртом.

Они стояли на кухне и целовались. Лена держала в руках мокрую чашку, из крана лилась вода, но они ничего не замечали. Они целовались и целовались, и это было столь прекрасно, что Артуру хотелось, чтобы это продолжалось вечно...

Очень душная ночь. Воздух отяжелел и казался просто раскаленным.

Потом они сидели на маленьком уютном диванчике в Лениной комнате, но уже не целовались. Артур лишь нежно обнял Лену и они сидели так, не нарушая молчание.

-Пойдем, погуляем? - предложила Лена.

-Пойдем, - согласился Артур: ему было решительно все равно, что делать, лишь бы быть рядом с Леной...

Жара становилась просто невыносимой. Артур встал, распахнул настежь балконную дверь, надеясь хоть как-то облегчить воздух в комнате и завалился обратно на кровать.

Они бродили по городу, взявшись за руки. Артур хохмил, рассказывал анекдоты и вообще нес какую-то радостную чушь, а Лена смеялась радостно и звонко.

Так они прогуляли до вечера. Артур проводил Лену домой и в полумраке подъезда на прощание опять поцеловал, и этот поцелуй будто обжег его, он был нежен и страстен одновременно. Артур взял губы Лены своими и чуть втянул их, Лена закрыла глаза, Артур - тоже, и все поплыло, закружилось у него в голове. Он и сейчас еще чувствовал прикосновение Лениных губ, тонкий и очень сексуальный запах, исходящий от нее, чувствовал эту проклятую жару и слабую головную боль то ли от жары, то ли от близости Лены - он не мог понять, ибо уже спал, уставший, потный, разбросавшийся на мокрой кровати.

В комнате стояла полнейшая тишина, лишь еле слышный мягкий звон, который, казалось, исходил от лунного света, свободно льющегося в окно, нарушал ее торжественность. Медленно, совсем по чуть-чуть это слабое мелодичное позвякивание становилось все отчетливее и с его нарастанием все жарче, все тяжелее становился воздух.

Вот уже этот звук приобрел характерные оттенки металлического звяканья, будто кто-то методично постукивал маленьким молоточком по камертону. Но если бы Артур не спал, то увидел бы, что не было никакого молоточка, а звон шел от медленно раскачивающегося на стене стилета с черепом на рукоятке, будто тот хотел соскочить с гвоздей, на которые опирался. С каждой минутой это раскачивание становилось все сильней и нож приближался к краю своей опоры. Острие его, направленное вертикально вниз, смотрело прямо на грудь беспокойно спящего Артура. Все громче становился звон, все увеличивалось раскачивание, все тяжелела и тяжелела жара.

Артур метался во сне. Его душил ужасный зной, в горле все пересохло. Он тяжело дышал через приоткрытый рот. А стилет все раскачивался, опираясь уже на край своей опоры и издавая теперь громкий металлический стук.

Сердце Артура бешено колотилось, дыхание было неровным, оно останавливалось, а потом воздух с хрипом вырывался из груди наружу. Все тело словно сводило мелкой судорогой.

Стилет висел уже на самом краю двух державших его гвоздей, готовый в любую минуту сорваться вниз. Температура поднялась настолько, что в графине на столе тихо забурлила вода.

Крик в голове
(АРТУР!!)
раздался настолько неожиданно и сильно, что Артур буквально подскочил и сел на кровати, широко распахнув глаза и пытаясь понять, что происходит. В тот же миг сзади него раздался глухой удар и треск разрываемой материи. И сразу же в голову ударила резкая боль, моментально полностью заполнившая собой мозг. Артур сильно сжал виски руками, застонал и это принесло некоторое облегчение. Он зажмурил глаза - боль еще чуть отступила.

Сколько он так просидел, сказать невозможно, но боль ушла довольно-таки быстро и Артур почувствовал сильный озноб. Странно, но куда-то делась ужасная жара, что совсем еще недавно так раскалила воздух в комнате.

Артур отпустил голову, осторожно тряхнул ей. Нет, она больше не болела, только где-то далеко внутри боль еще была, но уже слабая и все более и более утихающая. Артур постепенно вспомнил все: и металлический звон, и крик, и удар за спиной. И он снова резко вспотел, но уже каким-то холодным и липким потом. Он медленно, очень медленно повернулся, затаив дыхание, хотя уже знал, что увидит позади себя.

Точно в том самом месте, где он спал, торчал стилет, по самую ручку вошедший в кровать.

***

-Смотри, что я для тебя раскопал, - заявил прямо с порога Макс, едва пожав руку Артура.

Они прошли на кухню.

-Фу, ты че, совсем чокнулся? - спросил, морщась Макс. - Здесь же накурено, как после хорошего гульбища.

Артур, босиком и в одних только джинсах, безразлично пожал плечами и открыл окно. Свежий воздух, ворвавшись в помещение, взбудоражил мирно дремавшие до сего момента клубы дыма.

-Я тут нашел кое-чего, - Макс положил на стол старую книгу в кожаном переплете большого формата. - Это - монография о холодном оружии. Здесь и твой ножичек есть.

При упоминании о стилете Артура всего буквально передернуло. Он вчера вечером показал его Максу и тот чрезвычайно им заинтересовался.

Артур подошел к столу и раскрыл книгу. Это был толстый фолиант, напечатанный еще в конце девятнадцатого века, на титульном листе которого, уже пожелтевшем от времени, стояло имя автора и название:

В. Барсковъ
Боевое и рiтуальное оружие

Ниже было напечатано рубленым шрифтом:

Калуга. Типографiя Губернской
Земской управы

Артур без всякого интереса пролистал книгу, полную рисунков и описаний ножей, сабель и других подобных "инструментов". Среди них Артур чисто механически отметил множество ему знакомых.

-Интересная книжонка, - апатично сказал Артур. - Где ты ее раскопал?

-В библиотеке нашей. Там же у меня тетка работает, она мне ее и дала.

Артур усмехнулся про себя: Макс называл "теткой" не сестру отца или матери, коих, насколько было известно Артуру, в природе вообще не существовало, а бывшую учительницу русского языка и литературы их школы, довольно молодую и чересчур раскрепощенную даму, которую еще в десятом классе он трахнул, зарабатывая себе оценку по литературе, которую ненавидел тогда всей душой. Самое интересное, что после истории этой, вроде так и оставшейся тайной для всех, кроме нескольких посвященных, учительница та уволилась из школы и ушла заведовать городской библиотекой, а Максим вдруг до безумия полюбил книги и очень часто посещал эту самую библиотеку, оползав там все запасники. Артур подозревал, хотя его друг категорически от этого и отказывался, что интересовали там его не только книги...

Максим тем временем взял увесистый том и начал искать нужную страницу.

-Ты когда вчера мне свой стилет показал, я все не мог отделаться от мысли, что я его уже где-то видел - он ведь такой, что не сразу забудешь. А утром меня осенило: я недавно совсем в хранилище библиотеки копался и там книжку эту нашел. И вот что я тогда в ней увидел, смотри.

Максим повернул раскрытую книгу к Артуру и того опять передернуло, когда он глянул на рисунок: там был точно такой же стилет, что подарил ему Женя.

-Слушай, что здесь написано, - сказал Макс, опять поворачивая книгу к себе и начиная читать:

"Одним из самых загадочных и таинственных орудий ритуального убийства является так называемый "Стилет святого Себастьяна". Это - четырехгранный кинжал, заточенный необычайно остро, общей длиной в пятнадцать дюймов (режущая часть - десять дюймов). Рукоять его цельнокованная, витая, с выгравированной надписью на латыни: "Cessante causa cessat effectus". На конце рукояти выкован человеческий череп. Сталь, из которой изготовлен сей стилет, нам не известна. Некоторыми своими параметрами и свойствами она напоминает дамасскую, но все же отличается от нее еще большей прочностью и долговечностью.

С момента их изготовления (приблизительно двенадцатый век от Рождества Христова) до наших дней дошли только три из всего семи стилетов. И за семь веков ни один из них, по свидетельствам очевидцев, не подвергся дополнительной заточке либо правке. Это особо удивительно и необычно, ибо, как мы уже знаем, ни одна сталь не выдерживает столь долгого времени без таковой дополнительной обработки. Она тупится, постепенно на заточенной грани появляются неровности, сталь тускнеет, даже если не поддается действию ржи.

На "Стилетах св. Себастьяна" такого не наблюдается совершенно. Это одна из самых удивительных вещей, когда-либо созданных руками человека."

-Артур, - Максим прервал чтение, - налей чего-нибудь попить, а то в горле все пересохло.

-Сок будешь?

-Буду, - ответил Максим, залпом осушил стакан сока и продолжил, снова уткнувшись в книгу:

"Интересна история появления сего оружия. В одиннадцатом - двенадцатом веках, в самом начале католической инквизиции, в Италии, а потом и по всей Европе стали появляться люди, одержимые бесами. Таковые были, конечно, и раньше, но главное отличие вновь появившихся было в том, что из них невозможно было изгнать Диавола обычными способами: постом, молитвой и обрядом экзорцизма. И, что самое страшное, они были, по сути, бессмертны. Раны, наносимые им любым оружием, быстро исчезали. Они могли дышать под водой, их совершенно не касался огонь, даже если они находились в самом центре пламени. Создавалось впечатление, что Диавол, завладев душой и телом этих людей, охранял их, делая совершенно неуязвимыми, дабы он мог беспрепятственно вершить свое черное дело.

И тогда в Ватикане, в строжайшей тайне, были выкованы семь совершенно необычных одинаковых ножей из неизвестной нам стали. Они были названы "Стилетами св. Себастьяна" в честь того, что именно в день этого святого их освятил глава Римской Церкви. Что придало им ту воистину волшебную силу, что стоило нанести таким ножом всего один удар в тело человека, одержимого Сатаной (правда, рана должна была быть смертельной), как он тут же падал замертво, неизвестно. Доподлинно мы знаем лишь то, что после освящения ножи были подвергнуты какому-то таинственному обряду, который, вероятно, и сделал их таковыми. И именно благодаря этой силе сии семь стилетов стали тогда самым грозным оружием в руках инквизиции.

Как мы сказали выше, в наше время найдены три этих уникальных ножа. Все они находятся в частных коллекциях, местонахождение других пока что нам неизвестно."

-Ну, как тебе? - Макс закрыл книгу. - Тот мужик, который подарил этот ножик твоему Женьке, сам, наверное, не знал, что это за фиговина.

Артур пожал плечами.

-Слушай, ты чего сегодня такой опущенный? - спросил его Макс, только сейчас заметив состояние Артура. - Бледный, круги под глазами. Ты че, бухал ночью, что ли?

Артур взял сигарету и с некоторым трудом прикурил - руки мелко дрожали. Он судорожно затянулся и сказал, с силой выпуская дым через ноздри:

-Нет, не бухал. Я почти не спал.

-С какой такой радости?

-Сегодня ночью этот самый ножик чуть на тот свет меня не отправил.

-Как это? - остолбенел Максим.

-Просто, - Артур снова затянулся. - Чуть не заколол меня, как поросенка. - И Артур рассказал другу о том, что произошло ночью.

-Понимаешь, - говорил он, куря одну сигарету за другой. - Когда я увидел стилет, воткнутый как раз туда, где я лежал, я, наверное, с полчаса не мог двинуться с места...

...Артур смотрел на торчащий из кровати нож. Ему казалось, что череп на нем светился тусклым красным светом. Но то ли это было просто видением, которое постепенно проходило, то ли от ножа действительно исходил некий теплый свет, но он постепенно угасал.

В какой-то миг Артур увидел себя, лежащим на кровати в луже крови с пробитой стилетом грудью. Он увидел это так ясно, что страх, холодный и мерзкий страх снова сжал его сердце. И тут произошла еще одна удивительная и необъяснимая с точки зрения здравого смысла
(А ДРУГИЕ ТЫ МОЖЕШЬ ОБЪЯСНИТЬ?)
вещь: Артур вдруг испытал сильнейшее сексуальное возбуждение. Оно было таким мощным, что, казалось, прорвет его трусы. Следствием чего это было (страха, перевозбуждения нервного, быстрого охлаждения?), Артур не знал, но это было, точно так же, как и нож, прошедший, словно сквозь бумагу, через толстый матрас...

-В конце концов я сумел встать и пошел на кухню. Тут я просто сидел и курил, совершенно ни о чем не думая. Здесь же, на столе, я задремал уже под утро. - Артур затушил сигарету в полную окурков пепельницу.

Макс озадаченно молчал некоторое время, а потом спросил:

-Может, ты просто плохо закрепил его на стене?

-Нет. Гвозди были вбиты прочно. Да сами-то они остались на месте, я проверял.

-А, может, он тогда просто с них сам свалился? Ну, висел там криво...

-Да не мог он сам просто так свалиться! - нервно перебил его Артур. - А если сам, то откуда тогда взялась эта проклятая жара? Откуда этот звон был? Я, хоть и спал, но все, почему-то, слышал и чувствовал. Понимаешь? И не только, я еще видел, как он раскачивается!

-Ладно, успокойся. - Макс ободряюще похлопал Артура по плечу. - Это пройдет. Ты, наверное, устал...

-Скажи еще, что я перепил! - Артур зло глянул на него. - Можешь сам пойти в комнату и посмотреть - он до сих пор там в кровати торчит.

-Ты не волнуйся, - сказал ему Максим, чувствуя, что сам начинает нервничать. - Если хочешь, я, конечно, пойду.

-Хочу, - ответил Артур и встал. - Пойдем вместе: я один туда, наверное, зайти не смогу, но мне надо на это посмотреть. Надо.

Он решительно направился через коридор в спальню. Макс последовал за ним, ощущая, как холодеют кончики пальцев.

Артур распахнул дверь в комнату и вдруг остановился столь внезапно и резко, что Макс чуть не налетел на него сзади

-Что случилось? - спросил он, но Артур не ответил. Макс проследил за его взглядом и удовлетворенно ухмыльнулся: стилет висел на том самом месте, куда его два дня назад повесил Артур, и не было никаких признаков, что его снимали оттуда.

-О, Боже, - прошептал Артур, закрыв глаза. - Но этого не может быть, я же сам видел... Кровать!

Он кинулся к постели, отшвырнул в сторону покрывало, небрежно брошенное сверху, и с тихим стоном начал опускаться на пол.

Простынь сияла белизной; и она, и матрас были совершенно целыми. Будто и не было ночного кошмара,
(НО ОН БЫЛ...)
ножа, воткнутого в кровать,
(НО ОН БЫЛ...)
не было вообще всей этой ночи, которую Артур провел на кухне.
(НО ОНА БЫЛА!)

Артур, сидя на полу, обхватил голову:

-Я ничего не понимаю! Не понимаю...

Максим подошел, сел рядом и положил руку ему на голову.

-Зато я понял, - тихо, но твердо сказал он. - Ты устал, может быть, переутомился. Одним словом, тебе надо отдохнуть.

-Но, Максимка, я...- попробовал было возразить Артур, но Максим его мягко, но настойчиво перебил:

-Я все знаю. Вот что мы сейчас сделаем: я уйду, а ты ляжешь спать, отдохнешь и придешь в себя. Хорошо?

-Хорошо, - ставшим вдруг равнодушным голосом ответил Артур. Он все еще сидел на полу, низко опустив голову.

-И забудешь все это, обещаешь?

Артур вздохнул:

-Разве такое забудешь?

-Но ты забудешь. Надо забыть, иначе ты совсем свихнешься.

-Ладно, попробую.

-Вот и ладушки! - Макс встал. - Давай ложись и поспи. И все будет хорошо.

-Угу, - промычал в ответ Артур. Он сам почувствовал, насколько устал и как хочет спать - видимо, это была обратная реакция на то, что находится выше человеческого понимания. И как только ушел Максим, Артур, подойдя к своей кровати и посмотрев на нее, буквально упал на диван в другой комнате, где тут же провалился в глубокую бездну без всяких сновидений.

***

Прошло больше двух недель после описанных событий. Ничего особенного за эти дни не произошло, жизнь спокойно и мирно текла по своему руслу. Август подходил к концу, близилась осень. Заканчивались каникулы, в сентябре снова предстояло идти в институт, на этот раз на второй курс.

Артур нежился в постели, не желая сразу вставать после пробуждения. На улице все еще было тепло - лето в этом году, казалось, решило отдать себя полностью, и это утро, свежее и солнечное, было одним из последних его приветов.

Артур поднял глаза и посмотрел на пустое место на ковре, туда, где раньше висел стилет. Сейчас там его не было - Артур после той ночи, которая, видимо, не забудется никогда, как бы он ни старался, снял его и положил в ящик стола: так спокойнее. В течение этого времени ничего не напоминало о том, что произошло. Максим общался с Артуром как обычно, не вспоминая о событии, свидетелем которого ему пришлось стать, он лишь изредка озабоченно поглядывал на друга, но ничего не говорил, будто ничего и не было.

(НО ВЕДЬ БЫЛО!)

Может, и было. А, может, и нет. Артур сам не знал, что думать. Порой он ясно ощущал, что все произошло на самом деле, и его снова охватывал страх. А иногда казалось, что это - только кошмарный тяжелый сон, и в пользу последнего говорило все: и то, что стилет оказался на месте, и целая кровать, и даже Максимово неверие Артуру.

(НО ЭТО БЫЛО! ТЕБЯ ХОТЕЛИ УБИТЬ!)

Но кто? И на этот вопрос Артур не мог ответить, как ни старался. Да, наверное, не было его, ответа-то.

Артур потянулся в последний раз, встал и пошел в ванную. И только он начал чистить зубы, как вспомнил все, что произошло вчера. Щетка застряла у него во рту, Артур присел на край ванны и под шум бегущей из крана воды прокрутил в голове вчерашний день...

Лена пришла к нему ближе к вечеру. Это было необычно, потому что Артур сам всегда приходил к ней и они отправлялись куда-нибудь (к нему домой, например) или оставались у нее. Артур познакомился с Лениной матерью, которую буквально очаровало его владение английским и французским - Наталья Викторовна сама преподавала иностранные языки в школе и они с Артуром стали частенько в них практиковаться.

Когда Артур с Леной были вдвоем, они целовались, но дальше совсем невинных ласк дело у них не шло. Артур не торопил события, хотя и очень хотел Лену - она, все-таки, здорово его возбуждала.

Артур открыл дверь и очень удивился, увидев на пороге любимую девушку.

-Привет, - сказала Лена. - Не ждал?

-Честно говоря, нет, - смущенно ответил Артур. - Мы же договорились, что я приду к тебе в шесть.

-А мне стало скучно и очень захотелось тебя увидеть. Ты не рад?

-Ну что ты! Заходи...

Они сидели в комнате, слушали тихую музыку и медленно тянули легкое виноградное вино из хрустальных бокалов. Шторы на окне были задернуты, и этот интимный полумрак, близость умопомрачительной девушки сводили Артура с ума. Он нежно обнял Лену, притянув ее к себе. Та прижалась к нему, уткнув свое лицо ему в грудь. Артур ласково перебирал ее волосы.

-Тебе хорошо? - шепотом спросил он.

-Да, очень, - так же шепотом ответила она.

В магнитофоне кто-то хриплым высоким голосом пел: "Из всех девчонок, мне знакомых, тебя одну не целовал. А все случилось так внезапно и легко, и я погиб, и я пропал..."

Да, все действительно случилось внезапно и легко, как-бы само собой. Бог мой, что это было! Сначала они целовались, целовались жгуче и страстно, как никогда раньше. Лена была не такой, как обычно, она была сильно возбуждена и этим словно подталкивала Артура двинутся дальше. И он двинулся, пошел легко и свободно. Он забыл все, для него существовали только они с Леной во всем огромном мире. Вино взбудоражило кровь, но не опьянило голову, и от этого все ощущения казались еще острее. Чувство неземного полета наполняло Артура, он вместе с Леной поднимался все выше и выше, совершенно забыв обо всем. Вот, наконец, они вместе достигли вершины, и Артур впервые понял, что такое счастье, он испытал, испил его полностью, не проронив ни одной капли.

Оргазм был таким сладким и сильным, какого Артур еще не испытывал никогда. Он все бил и бил в Лену мощным потоком, пока, наконец, не иссяк полностью. Лена же чуть не кричала,
(А, МОЖЕТ, КРИЧАЛА?)
от сладостной боли, наслаждения и тепла, что разливалось внутри нее от тех даров, что, не скупясь, отдавал ей Артур.

Продлись это еще немного дольше и они оба, наверное, потеряли бы сознание, но время быстротечно и все когда-либо заканчивается. Так и сейчас: пик наслаждения прошел, но ни Лена, ни Артур еще долго не могли отойти от этого острого и приятнейшего ощущения...

Артур прополоскал рот, вытер лицо полотенцем и опять уселся на ванну. Закурил. Сейчас, когда он вспомнил то, что было вчера, он снова сильно возбудился, захотев опять испытать это блаженство, повернув время назад...

Они лежали рядом, обнявшись, и вместе постепенно отходили от той волны счастья и удовольствия, что так внезапно и резко нахлынула на них. Артур целовал Лену, она нежно ласкала его.

-Ну вот, ты добился, - прошептала она. - Теперь все кончится.

Артур удивленно посмотрел на нее:

-Почему ты так решила?

-Я знаю, - В голосе Лены сквозила какая-то непонятная уверенность, смешанная с грустью. - Так всегда бывает.

Артур не знал, как доказать Лене обратное. Он только сказал:

-Не всегда, - и не стал ничего доказывать, лишь сильнее начал ее целовать. В нем снова проснулась страсть и, увидев, что с Леной происходит то же самое, Артур нежно довел ее "до точки" и овладел во второй раз так же легко и быстро, как и в первый...

Артур зашел в спальню и остановился, глядя на кровать. "Неужели я действительно был здесь с Леной?" Артур не мог точно ответить на этот вопрос - за последний месяц он совершенно потерял способность различать грань между сном и явью...

Потом они долго гуляли по вечернему городу. Они говорили обо всем на свете. Все было как обычно, но... не так, как всегда. И Артур, и Лена чувствовали, что их отношения перешли к какой-то другой, более высокой стадии.

Они подошли к Лениному дому уже почти в полночь.

-Придешь завтра? - спросила Лена, доверчиво глядя Артуру в глаза.

-Конечно! Прямо утром, если хочешь.

-Приходи. Обязательно приходи. - Лена коротко поцеловала Артура и впорхнула в подъезд...

Артур оделся, пошел готовить завтрак. И тут к нему пришел Макс.

-Привет! - Он с порога протянул руку.

-Здорово, - ответил на рукопожатие Артур. - Жрать будешь?

-Ну, давай, - согласился Макс и проследовал за Артуром на кухню.

Позавтракав, они закурили. Максим выжидательно смотрел на Артура, но тот молчал, мечтательно прикрыв глаза и наслаждаясь сигаретой.

-А чего это ты, друже, такой задумчиво счастливый наконец, не выдержал Макс.

-Я вчера переспал с Леной, Максик, - ответил Артур после некоторой паузы.

Друг поднял брови:

-Наконец-то! Раньше ты, помнится, с этим делом не тянул - в первый же день приходовал. А тут...- Макс развел руками.

-Тут другое. - Артур, не спеша, затушил окурок. - Понимаешь, я люблю ее. Очень. А она мне не верит.

-Ну, батенька, в этом нет ничего страшного: сегодня не верит, завтра - поверит. Будь с ней просто поласковей, чтобы она не подумала, что ты только поиметь ее хотел.

-Именно этого она и боится, - подтвердил Артур.

-Вот видишь. Будь внимательнее к ней, покажи, что ты ее на самом деле любишь, что она нужна тебе. Вообще, я тебе, если помнишь, всегда говорил: будь, старик, проще и люди к тебе потянутся, - и Макс слегка хлопнул Артура по спине.

-Ты все прикалываешься, а мне не до смеха. - Артур посмотрел в окно.

-Ладно, брось давай, - Макс засмеялся. - Я, честно говоря, рад, что у вас все хорошо получается. И нечего тут рассиживать, а давай собирайся и дуй к Ленке. А я пошел, у меня еще делов много.

Артур укоризненно посмотрел на него:

-Врун. Фиг бы ты ко мне приперся, если бы слишком занят был.

-А вот это уже не важно. Валяй, проводи меня.

Уже выходя из дверей, Максим обернулся, многозначительно поднял вверх палец и с очень важным видом сказал:

-И помни: будь проще!

Артур засмеялся, легко ткнул его кулаком в живот:

-Ладно, проваливай!

Макс, тоже смеясь, весело побежал вниз по лестнице.

Артур переоделся и достал из ящика стола несколько банкнот. Он уже закрыл ящик, как почувствовал, что стол как-то странно дрожит. Немного подождав и отогнав от себя подползающий страх, Артур медленно потянул за ручку ящика. И тут ему в глаза ударил, ослепив его, яркий красный свет.

Светился лежащий в столе стилет. Он буквально выплескивал из себя этот слепящий алый поток и от этого очертания его казались размытыми.

Артур, завороженный этим зрелищем и почти не понимая, что делает, протянул к нему руку.
(НЕ БЕРИ!)
Но Артур взял нож и почувствовал, как тот вибрирует в руке. Он крепко сжал рукоять, медленно, словно в трансе, поднял стилет вверх, думая при этом, будет ли больно, если с силой воткнуть его себе в живот.
(НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!)
Артур все держал нож и руки его тоже стали дрожать от напряжения. В конце концов он, словно очнувшись, положил его в ящик. Но дрожь в руках еще не прошла и, опуская стилет, Артур
(ОПЯТЬ!)
порезал себе палец.

Кровь из ранки моментально собралась в большую каплю, которая сбежала к ногтю, оставляя за собой красную дорожку, и сорвалась вниз. Но как только она попала на острие лежащего стилета, то зашипела, словно закипая, и испарилась. И тут же нож перестал вибрировать и погас, резко перестав светиться.

"Странно все это. Очень странно...",- подумал Артур и почувствовал, как снова к нему, как осторожный шакал на согнутых лапах, стал подбираться страх. Но он тут же был перебит болью в порезанном пальце. Артур быстро прошел в другую комнату, отрезал кусок пластыря и только хотел наклеить его на палец, как шакал этот, нет, даже целая их стая, бросилась на него и схватила за горло. На пальце не было раны! Боль была, была кровь, но пореза не было, будто Артур вообще не задевал острого, как бритва, лезвия.

Артур смотрел на палец, все еще держа в другой руке ненужный уже пластырь. И тут в его голове вспыхнула и пронеслась, как яркая комета во мраке ночи, мысль, от которой ноги стали ватными, подкосились и он плюхнулся прямо на пол около открытой дверцы шкафа.
(ВСЯКОЕ РЕШЕНИЕ ПЛОДИТ НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ)

***

Лена проснулась от долгого и настойчивого звонка в дверь. Она открыла глаза и тут же зажмурила их от яркого солнца.

"Неужели я так долго спала?" - подумала Лена, стряхивая с себя остатки сна, а вместе с ним, и забвения. Она вспомнила, что было вчера и только сейчас, впервые все полностью осознала и поняла.

Нет, она не жалела ни о чем, отнюдь, она была рада, так как шла на это совершенно сознательно. Она хотела этого и то, что произошло, доставило ей истинное наслаждение. Лене даже сейчас казалось, что она все еще чувствует внутри себя Артура, его упругую плоть, мощные и сладостные толчки, она снова ощущала то, что ощутила вчера.

Почему же она решилась на этот шаг? До Артура у нее никого не было, то есть были, конечно, мальчики, но дальше поцелуев дело никогда не заходило - Лена не уступала никому, она просто этого не хотела. А Артур... Артур сумел разбудить дремавшую в ней доселе страсть, возбудить ее тело и чувства. Лена всегда замечала, как он смотрит на нее, но в этом взгляде было не то животное желание, которое она видела у многих мужчин, глядящих ей вслед. Нет, тут было что-то другое, заставлявшее ее сердце трепетать, а дыхание - замирать на вздохе. И она пошла вчера к Артуру, уже зная, что будет, ее будто кто-то толкнул, сказав: "Иди и ничего не бойся".

А страх все-таки был. Страх первородного греха, страх той боли, что она должна была испытать, расставаясь с невинностью. Это - как та дверь, за которой неизвестность, и надо сделать над собой усилие, чтобы открыть ее. Но от первых же прикосновений Артура к ее телу разметались все страхи и сомнения. Лену захлестнуло наслаждение и удовольствие, она поплыла вместе с ними, отдавшись в руки судьбы и Артура, полностью доверившись ему.

В первый момент, когда Артур только вошел в нее (нежно и осторожно - он знал, что у Лены это впервые), ее тело пронзила острая боль. От нее и еще от осознания того, что Лена уже переступила эту черту, у нее появились слезы, но Артур тут же осушил их своими губами, страстно целуя ее лицо и тело. И боль прошла, Лена полностью отдалась захватившим ее новым чувствам и ощущениям...

Они долго бродили по ночным улицам и Лена пришла домой совсем поздно. Но долго еще не ложилась спать, прислушиваясь к тому, что происходит с ней, и думала.

Артур дважды излился в нее и теперь еще она чувствовала где-то внутри себя тепло его семени, переходящее иногда в приятное жжение. Но другое по-настоящему обжигало: ее мысли. Она не боялась забеременеть - этого именно сейчас просто никак не могло быть. Но на всякий случай Лена незаметно от Артура - просто из стеснения - проглотила таблетку, которую заранее предусмотрительно положила себе в карман, так что нежелательные последствия их любви полностью исключались. Беспокоило же то, что Лена, насмотревшись на разбитые сердца своих подруг, думала, что теперь, после того, как Артур познал ее, она станет ему не нужна, а его любовь к ней остынет. Артур ничего не ответил на ее опасения, он просто овладел ей во второй раз, и это было красноречивее всех слов, но даже это не смогло развеять тех опасений, что прочно поселились в ее душе, хотя и основательно подрубило им корни.

С такими невеселыми мыслями Лена и заснула, когда за окном появились уже первые лучи утреннего солнца. А сейчас, при свете дня, все отступило на задний план, и Лене хотелось лишь того, чтобы Артур был рядом с ней, чтобы ласкал ее, ласкал до изнеможения и сам получал удовольствие до тех пор, пока они вместе не умрут от этого...

В дверь позвонили еще раз. Лена встала с постели, накинула на себя халат и пошла открывать.

Это был Артур. В руках он держал огромный букет шикарных роз, шампанское и коробку конфет. Он улыбался, но Лена сразу заметила на его лице странную бледность.

-Привет, - нежно сказал Артур, протянул ей букет и тут же, на пороге, поцеловал. Лена улыбнулась, приняла поцелуй и цветы.

Они прошли в комнату, Лена поставила розы в вазу на столе и почувствовала, как Артур обнял ее сзади. Она развернулась к нему и посмотрела в его глаза.

-Ты чего сегодня такой бледный? - спросила Лена и почувствовала, как дрожит ее голос.

Артур пожал плечами:

-Не знаю. Взбледнулось что-то

-Фу, пошляк! - Лена надула губы. Артур засмеялся и начал целовать ее...

Лена пришла в себя только тогда, когда они уже лежали в ее постели. Внутри все ныло, но ей это было приятно. Тело наполняла сладкая истома, а лежащий рядом Артур ласкал ее, пробуждая вновь страсть и желание.

-Слушай, - улыбаясь, прошептала она. - Твои возможности что, безграничны?

-Не знаю. - Артур изобразил на лице задумчивость. - Но иногда раз десять в день могу, если не считать онанизма.

-Чокнутый! - Лена засмеялась. Артур засмеялся тоже и, вытянувшись и прижавшись к Лене, сказал:

-Знаешь, у Декарта есть такое выражение: "Cogito ergo sum", что означает "Мыслю, значит существую". Так вот, я где-то вычитал, что если в первом слове убрать одну букву, то получится: "Coito ergo sum" - "Совокупляюсь, значит существую". - И Артур, поцеловав Лену в щеку, прошептал в самое ухо: - Я люблю тебя.

-Я знаю, - так же тихо, почти одними губами, ответила Лена. - Я тоже.

Они помолчали, потом Лена посмотрела в лицо Артуру:

-Артурчик, можно тебя спросить?

-Угу, - промычал Артур, занятый целованием ее шеи.

-Ты сегодня какой-то не такой, будто ты здесь и, одновременно, не здесь, не со мной. Что-то случилось?

Артур перестал ее ласкать, нахмурился. Потом встал, подошел к окну, достал из висевших на стуле брюк пачку сигарет.

-Можно?

-Кури, - разрешила Лена. Она любовалась его обнаженной, прекрасно сложенной фигурой, которая так и манила к себе.

Артур молча курил у окна, а Лена терпеливо ждала. Наконец он выбросил в форточку сигарету, забрался обратно на кровать и сел, подтянув колени к подбородку и обняв их руками.

-Знаешь, Лен, - задумчиво проговорил он. - Иногда мне кажется, что я просто схожу с ума - иначе не объяснить те вещи, что творятся со мной. Правда, есть еще другое объяснение, но оно еще более страшное.

-А что происходит?

И Артур рассказал все. И про голос, звучащий внутри него, и про сны, и про "Стилет святого Себастьяна". В некоторых местах, правда, он кое-что изменил или опустил совсем, понимая, что Лене это будет слышать не совсем приятно - то, что было связано с другими девчонками.

Лена выслушала его очень внимательно, а когда Артур закончил свой рассказ, долго молчала, постепенно переваривая услышанное. Потом спросила:

-И ты уверен, что тобой завладела какая-то злая сила? Но почему?

-Потому, что если это не так, значит я - конченый шизофреник. Все, понимаешь, все говорит о моей одержимости. И особенно то, сколь быстро заживают на мне раны. Та, первая, исчезла буквально на следующий день, а сегодняшний порез полностью зажил за несколько минут. А в той книге, помнишь, что Макс мне притащил, как раз говорилось, что одержимые люди практически получали бессмертие и убить их можно было только одним оружием - стилетом этого самого Себастьяна.

-Но резался-то ты как раз этим стилетом! - воскликнула Лена. - По логике, эти раны вообще не должны заживать на тебе никогда.

Артур грустно взглянул на нее:

-В книге речь идет только о смертельных ранах, наносимых этим оружием: они опасны. А мелкие порезы не играют никакой роли, они будут заживать так же быстро, как от любого другого ножа.

Артур помолчал, потом добавил:

-А сегодня я еще один эксперимент поставил: набрал воды в ванну и башку свою туда опустил. Я простоял так минут двадцать, и хоть бы хрен! Я не дышал в воде, но и не захлебнулся.

Лена опять задумалась - спорить со сказанным Артуром было сложно.

-Но когда, по-твоему, это с тобой случилось? Когда это появилось?

-Я думаю, - сказал Артур после небольшой паузы, - что это произошло как раз тогда, когда впервые появился этот голос.

-А ты мне как раз этого и не рассказал.

Артур замялся - это был как раз один из тех моментов, о которых он не хотел говорить Лене. Но, поразмыслив, махнул рукой и начал...

Была весна, Артуру только исполнилось четырнадцать и он жил с родителями и старшим братом в их огромной квартире.

Та ночь была необычайно теплой для обычно морозной северной весны. На небе торчала Луна и ясно были видны все звезды.

Артур лежал в своей комнате и никак не мог заснуть. Свет не горел, но вокруг был полумрак от светящейся за окном Луны. За стеной, у себя "в кабинете", как он это называл, занимался Женя: он как раз заканчивал мединститут и все ночи напролет просиживал над книгами, изучая всякие там циррозы шейки матки и послеродовые осложнения.

"Тоже мне, нашел профессию, - ворочаясь, думал про себя Артур. - В мандах копаться". Хотя, если честно, Артур и сам был не прочь там покопаться, но отнюдь не руками в резиновых перчатках. Он часто представлял себе тогда, как весело можно проводить время с какой-нибудь девчонкой. Но это оставалось пока лишь мечтой, а все, что мог позволить себе Артур, так это посмотреть порнофильм где-нибудь в укромной компании да дать волю рукам.

Вот и сейчас Женя за стеной штудировал свои конспекты, родители спали у себя, в окно светила яркая Луна, а Артур лежал и мечтал.

Почему-то становилось очень жарко. Артур откинул в сторону одеяло, он лежал и вспоминал одну из своих одноклассниц, на которую недавно положил глаз. Он думал, как они остаются вдвоем, как Артур нежно проводит рукой по ее шее...

Жара уже буквально душила. Артур встал, подошел к окну, чтобы пошире открыть форточку, и в испуге сделал шаг назад.

Луна стремительно меняла свой цвет: из белой она за какие-то мгновения превратилась в розовую, потом - кроваво-красную, и, наконец, стала ослепительно голубой, отчего все в комнате заиграло какими-то холодными причудливыми оттенками. Артур пялился во все глаза, испуганный и заинтригованный.

Тут от Луны прямо до его окна протянулась светящаяся голубая дорожка. Она казалась живой, потому что по ней пробегали волны и расходились круги, как от брошенного в воду камня. И по этой дорожке к Артуру вдруг двинулась женская фигура в длинном светлом саване. Артур зажмурил глаза, но когда открыл их, видение не исчезло, оно грациозно продолжало двигаться. И тогда он на самом деле испугался. Испугался так, как еще никогда в жизни, но ни закричать, ни убежать он не мог - его словно парализовало.

Привидение в женском обличии прошло сквозь закрытое окно как если бы его вообще не было, и очутилось в комнате. Артур заметил, что дама эта какая-то полупрозрачная, сквозь нее неясно просвечивала комната, но в несколько искаженном виде. Несмотря на испуг, Артур пытался рассмотреть лицо женщины, но вся голова ее была плотно закрыта низко свисающим плотным капюшоном.

Она протянула к Артуру руку и у него появилось непреодолимое желание лечь в кровать, какая-то сила буквально потянула его туда. Страх вдруг пропал совершенно, вместо него появилось ожидание чего-то еще более необычного, сознание слегка затуманилось. И Артур подчинился этой силе, что властвовала сейчас над ним, лег на спину, подняв руки вверх и чуть разведя их в стороны. Лежащий так, почти обнаженный - на нем не было ничего, кроме тонких плавочек - он напоминал распятого Андрея Первозванного.

Тут Артур заметил в руках этого видения тонкие веревки, светящиеся, как и оно само. Женщина протянула их по направлению к Артуру, они выскользнули из ее рук и аккуратно, но крепко обвили лежащего подростка по рукам и ногам, прочно привязав его таким образом к кровати.

Артур тяжело и учащено дышал. Отчасти - от жары, которая ничуть не уменьшилась, а стала еще сильнее, но больше от необычности всего происходящего. Его странная гостья вплотную подошла к кровати и склонилась над Артуром. Она провела рукой по его груди и животу - медленно, очень нежно, чуть касаясь тела. Артур закрыл глаза и почувствовал, как его плавки поехали вниз. Пришелица неведомым образом протащила их сквозь веревки на ногах, бросила на пол и так же нежно начала ласкать низ его живота, что моментально сильно возбудило Артура и он тихо застонал. Видя столь успешный результат своих действий, эта полупрозрачная женщина, поднявшись в воздух, воспарила прямо над Артуром, почти полностью укрыв его широкими полами своего одеяния, а затем начала медленно опускаться на него. Артур почувствовал, как сначала уперся во что-то, но потом стал проваливаться все глубже и глубже. Он уже ничего не соображал, не мог ни о чем думать, он только бился, извивался под своей неожиданной невесомой партнершей, которая доставляла ему неизведанное доселе невероятное наслаждение.

Артур пришел в полнейший экстаз и почувствовал странное ощущение, что одновременно с тем, как из него фонтаном ударило семя, что-то будто вливается в него взамен. Никогда потом, ни с одной женщиной у Артура не было ничего подобного.

Он метался из стороны в сторону, веревки, державшие его, натягивались, как струны и впивались в тело. Он дышал так часто, сердце билось в таком бешеном ритме, что, казалось, его юный организм просто не выдержит такой нагрузки. Артур стонал, кричал, выл, но сам не слышал и не осознавал этого. И тут же, вслед за этим столь необычным оргазмом, Артур провалился в сон. На какой-то миг уже угасающим зрением он увидел лицо фантома, но не успел ни удивиться, ни испугаться. Хотя пугаться было чему.

Под светящимся саваном скрывалось самое безобразное старческое лицо, которое никогда не приснится в самых страшных кошмарах. Дряблая кожа мешками висела на нем, в некоторых местах она прогнила и зияла ужасными кроваво-гнойными ранами. Изо рта капала слюна, а глаза светились ярким голубым огнем.

И тут-то Артур впервые услышал внутри себя мягкий негромкий голос,
(ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ...)
произнесший всего одно слово, но Артур уже спал и не мог даже слабо удивиться этому.

Утром его разбудила мама.

-Артурчик, вставай, - говорила Вера Анатольевна, нежно гладя сына по голове. - Уже пора.

Артур проснулся и сразу все вспомнил. Сначала он подумал, что все это было лишь сном, неким порнографическим кошмаром, но сомнения эти тут же рассеялись: он обнаружил, что лежит под одеялом абсолютно голый.

-Артур, просыпайся, в школу опоздаешь, - настойчиво повторила мать. - Слышишь?

-Слышу, - проговорил Артур, ясно понимая, что ему нельзя вылезать из-под одеяла при матери. Тем более, что он не имел ни малейшего представления, где могут быть его плавки.

-Артур, я не уйду, пока ты не встанешь.

"Приехали! Что теперь?" - подумал Артур, но тут из кухни раздался голос отца:

-Верунчик, можно тебя на секунду?

-Иду-иду, - крикнула в ответ мать и, со словами: - Давай, поднимайся, - вышла.

Артур пулей вылетел из постели и лихорадочно огляделся: трусов нигде не было видно. "Черт, что же делать?" - судорожно подумал он, но тут заглянул под кровать и обнаружил их там, спокойно лежащими на полу. Со вздохом облегчения Артур быстро натянул плавки и отправился в ванную.

После завтрака, когда Артур, чертыхаясь, кидал в сумку тетради и учебники, а сам думал о ночном происшествии, к нему подошел Женя.

-Слушай, братан, - сказал он тихо, весело при этом улыбаясь. - Я, конечно понимаю, что возраст у тебя сейчас такой, когда все время хочется, и все такое, но нельзя ведь делать это так громко.

Артур уставился на брата:

-Что нельзя делать громко?

-Дрочить. Нельзя так шуметь при этом, как сегодня ночью.

Артур все еще не мог въехать.

-А почему ты решил, что я дрочил? - спросил он.

-Ну, милый мой! - Женя тихо засмеялся. - Так стонать и охать можно только под хорошей бабой или со своей правой рукой. Бабу ты привести не мог - ночью ты никуда не выходил, а окна наши, пардон, на четвертом этаже. Значит, остается рука. Ты же знаешь, какая в квартире слышимость. Тебе еще повезло, что предки наши крепко спят: представь реакцию маман, если бы она тебя услышала и пошла посмотреть, что у тебя делается. Она, конечно, не ханжа, но все же... Так что учти.

И Женя, все еще смеясь, вышел из комнаты, а Артур, смущенный, поплелся в школу, окончательно уже убедившийся, что не эротические сны мучили его ночью, и пытаясь понять, что же это все может значить...

-Понимаешь, - заканчивал свой рассказ Артур, обращаясь к Лене, которая слушала его с живым интересом, - меня больше всего поразило тогда то, что я испытал, когда кончал. То ощущение двойственности, когда я отдавал этому фантому то, что накопилось во мне, и, одновременно, в меня проникало что-то от него, причем, по-моему, через ту же дверь. И вот что я тогда получил, что в меня вошло, я не знаю. Вообще, все это как-то...

И Артур, не закончив фразы, горестно замолк. Лена тоже молчала, а потом чуть улыбнулась:

-Говорят, что мужчина помнит трех женщин: первую, последнюю и единственную. Да, первую ты точно не забудешь.

Артур печально глянул на нее:

-Издеваешься?

-Даже не думала, - она ласково обвила его шею. - Просто хотела немного тебя ободрить и развеселить. Наверное, не слишком удачно… - И, после паузы, добавила: - Слушай, а почему бы тебе ни поговорить с Женей? Он ведь твой брат, да еще и врач, может быть, он сумеет тебе помочь.

-Ты думаешь, я совсем уже... того? - не очень-то весело усмехнулся Артур.

-Нет, почему? - Лена чуть смутилась. - Но ведь это не помешает, правда? Обследование там какое...

-Ага. И лечение в дурдоме, - закончил за нее Артур.

-Вообще-то, я этого не говорила... Сделаешь, а? - Лена просяще посмотрела на него своими прекрасными серо-зелеными глазами. - Ради меня, ладно?

-Ладно, обещаю, - Артур улыбнулся и потянулся к ней губами. Она ответила на это движение, но Артур вдруг отстранился и, серьезно смотря на Лену, спросил:

-Скажи, а ты сможешь любить одержимого Дьяволом?

Лена улыбнулась:

-Хоть тремя дьяволами и всей нечистью мира. Я буду любить тебя всегда.

Артур тоже заулыбался.

-Ленка...- только и сказал он и приник к ее губам.

***

Артур, раздетый до пояса, лежал на холодном пластиковом столе, а сверху над ним гудел и щелкал, мигая квадратным глазом, рентгеновский аппарат. Вот он подмигнул последний раз, и Артур услышал голос молоденькой медсестры из соседнего помещения:

-Все, можете одеваться.

Артур встал, молча натянул на себя рубашку и свитер, пригладил растрепавшиеся волосы.

-Сейчас посидите и подождите в коридоре, - сказала сестра и, унося в подсобку кассету со снимками, почему-то подмигнула ему.

Артур пожал плечами и вышел из кабинета. В холле он опустился в кресло и безразлично уставился в стенку. Ему уже порядком надоели все эти обследования, анализы, осмотры. В каких только кабинетах он не побывал, почти каждый день приходя в клинику, куда определил его Женя, с обращением к которому он все тянул и тянул, пока Лена сама буквально не отвела его к брату.

Была уже ранняя, но довольно холодная осень, почти каждый день шли дожди, а по ночам даже подмораживало. Школьники снова пошли в школы, студенты - в институты, но Артур учился чисто механически, его сейчас интересовали лишь две вещи из всего многообразия мироздания: Лена и то, что все-таки с ним происходит. Причем, Лена явно занимала ведущее положение, а второе как-то постепенно отошло на задний план. Наверное потому, что за последнее время опять-таки не случилось ничего экстраординарного. Артура не мучили кошмары - ни во сне, ни наяву, - он не замечал ни за собой, ни за окружающими ничего не обычного. Внутренний его голос бубнил что-то, но не особо досаждал.

Все свободное время - а его было много, потому что учился Артур легко и больших сил на это не тратил - он проводил с Леной, и все это время Артур пребывал в состоянии непрекращающегося счастья: он любил и любили его.

-И чего ты в ней нашел? - шутя, удивлялся Максим. - Девчонка, как девчонка, самая обыкновенная.

-Не-а, - задумчиво отвечал Артур. - В ней есть что-то такое... такое...- Он никак не мог найти подходящих слов.

-Да ладно тебе, не напрягайся! - смеясь, Макс хлопал друга по плечу. - Любишь, так люби на здоровье. Я рад и за тебя, и за Лену. Ты хоть остановился и перестал спать с кем попало.

-Макс, ты даже не представляешь, до чего она эротична!

-Не представляю, - согласился Макс, но Артур продолжал, будто его не слыша:

-Мы любим друг друга очень часто и каждый раз это происходит как-то по-новому. У меня еще ни с кем так не было.

Лена же и отправила Артура к Жене, испробовав все способы и, в конце концов, пригрозив, что если он не пойдет, то они расстанутся.

-Это запрещенный прием! - возмутился Артур, но пошел, так как понимал, что Лену все же беспокоит его здоровье, хотя он чувствовал себя отлично и его болезнь (или что там еще?) себя никак не проявляла.

Женя внимательно и спокойно выслушал брата, ни разу не прервав его длинный рассказ. И почему-то, первый вопрос, который он задал, был:

-А куда ты стилет дел?

Артур удивленно поднял на него глаза:

-Там же и лежит, в столе.

-Угу, - старший брат, погруженный в свои мысли, почесывал подбородок. - Интересно, а если его опять на место повесить?

-Ты че, сбрендил?! - Артур выпучил глаза. - А если он опять на меня свалится?

-Но ведь он не свалился.

Артур смешался:

-Не знаю. Но ведь я видел...

-Ладно, подожди, - Женя жестом остановил его. - Дай подумать.

Артур закурил и стал вертеть в руках зажигалку, а некурящий Евгений просто молчал, прикрыв веки.

-Вот что, - сказал, наконец, он. - Я поговорю с Лисицким, пусть тебя посмотрит.

-А это кто?

-Я учился у него в институте и мы сейчас, вроде как друзья. Кроме того, он один из совладельцев и главный врач клиники, в которой я работаю.

Артур усмехнулся:

-Вряд ли мне поможет гинеколог...

-Вообще-то, у нас многопрофильная клиника, а Лисицкий - профессор, психиатр, один из лучших в своей области, кстати.

-В психушку меня, значит, определить хочешь, - сделал угрюмый вывод Артур.

-Дурак ты! Никто не считает тебя сумасшедшим. Но обследоваться надо. А раз проблема здесь очень похожа на проблему с головой, - Женя осторожно глянул на Артура, но тот никак не отреагировал на его последние слова, - то лучше Лисицкого вряд ли кто сможет помочь.

Артур махнул рукой:

-Ладно, хрен с вами, делайте что хотите. Только, Женя, - он посмотрел на брата, - родителям пока не сообщай, хорошо?

Женя поднял брови:

-Ну, я думаю, мы сами с этим как-нибудь разберемся, без родоков...

Женя, по натуре убежденный материалист и крепко стоящий обеими ногами на земле человек, конечно никоим образом не допускал и мысли о духах, силах, чертях и тому подобной чепухе: начитался парень Кинга или Бутырского, вот и воспринимает их бредни как реальность. "Но Михалычу его все-таки стоит показать, - думал Женя, когда Артур ушел. - Не дай Бог, если что серьезное..."

Александр Михайлович Лисицкий, лысеющий русский интеллигент старой закалки, врач чуть ли не в пятом поколении, живо откликнулся на просьбу своего бывшего студента, а ныне - коллеги, заняться его братом.

-Конечно, Евгений! - Несмотря на многолетнее знакомство Женя и Александр Михайлович обращались друг к другу на "вы". - Приводите его ко мне и мы побеседуем.

Артуру профессор сразу понравился, хотя шел он в его кабинет в сопровождении Жени с некоторой опаской. Однако, едва он робко вошел в двери, Александр Михайлович сразу же поднялся из-за своего огромного письменного стола и, широко улыбаясь, протянул руку:

-Здравствуйте, Артур Владимирович! Проходите, не стесняйтесь. Ваш брат рассказал мне вкратце о Вашей проблеме и я готов Вам помочь, насколько это в моих скромных силах.

-Спасибо, - поблагодарил Артур, пожав удивительно мягкую и гладкую для мужчины руку.

-Но сначала мне необходимо Вас немного поругать, - продолжил профессор, предложив присесть. - За то, что Вы сразу не обратились за помощью, как только у Вас начались эти... трудности.

Артур смущенно улыбнулся и развел руками:

-Excuse my, please,- он частенько от волнения даже незаметно для себя переходил на английский.

-O, do you speak English?

-Yes, I’m speak.

-Well done! - Профессор тоже свободно владел этим языком и еще некоторое время они вдвоем упражнялись в саксонском красноречии. Женя же смотрел то на одного, то на другого, а потом встал:

-Я, пожалуй, в приемной подожду.

И профессор, и Артур рассмеялись.

-Да-с, Евгений, Вы, к сожалению, никогда не были полиглотом. Ну, молодой человек, - Александр Михайлович обратился к Артуру, когда Женя вышел, - расскажите-ка мне, все, что Вас беспокоит. - Он набил трубку, раскурил ее от спички, и по кабинету разнесся приятный запах ароматного голландского табака. - Я уже слышал эту историю от Вашего брата, но мне хотелось бы послушать непосредственно Вас, а заодно кое-что уточнить.

Артур с первого взгляда проникся доверием к этому невысокому полному человеку в белом халате поверх костюма, с живыми умными глазами на добродушном лице, и рассказ его потек плавно и связно. Со стороны могло показаться, что профессор, прикрыв глаза и пыхтя трубкой, не слушает Артура, но постоянно задаваемые вопросы выдавали его живейший интерес.

-Ну что же, юноша, - сказал он, потирая руки, когда Артур закончил. - Я займусь этим, ибо Вы меня очень-но заинтриговали. Для начала Вы пройдете полное обследование в нашей клинике, ну, а если потом потребуется какое-либо лечение, то - милости просим. Но давайте все-таки дождемся результатов исследования Вашей плоти, прежде чем решать, что делать с Вашей душой.

Артур улыбнулся:

-Спасибо, профессор.

-Спасибо пока говорить рано. Я отдам распоряжения и Вы, не спеша, сделаете все, что необходимо. А сейчас позовите, пожалуйста, Вашего брата, а сами подождите его в холле.

Он протянул Артуру руку:

-И не расстраивайтесь раньше времени, мой юный друг. Я уверен, мы сможем понять, что с Вами происходит, и помочь Вам.

Когда Женя зашел в кабинет, профессор Лисицкий стоял у окна и опять курил свою трубку.

-Ну как, Александр Михайлович? - спросил Женя, садясь на стул.

-Хм, что Вам сказать? - Профессор повернулся к окну спиной. - Случай чрезвычайно интересный и редкий. На лицо все признаки глубокого нервного расстройства, но оно... не совсем типично, что ли. Знаете, Евгений, я видел пациентов, которые считали себя либо Богом, либо Дьяволом, но там была уж явная паранойя. В случае же с Вашим братом подобного не наблюдается.

Профессор выбил погасшую трубку в мраморную пепельницу и присел на край стола.

-Конечно, все, что происходит с Артуром, можно объяснить галлюцинациями на фоне некой бредовой идеи, тогда наша задача заключается в том, чтобы найти причину (или причины) возникновения этой идеи и устранить их, ведь, как говорили древние: "С прекращением причины прекращается действие".

Женя вздрогнул.

-Да, Женя, - продолжал Лисицкий,- на том ритуальном ноже написана истинная правда. Кстати, надо будет как-нибудь взглянуть на него - должно быть, занимательная вещица.

-Это я устрою, - сказал Женя, а потом спросил: - А как можно объяснить столь быстрое заживление ран на теле?

Профессор на минуту задумался:

-Здесь возможны два варианта. Первый - это то, что Артур вообще не получал никаких ран, и они возникали сами собой под влиянием самовнушения. А подобные стигматы, как Вы знаете, исчезают довольно быстро. Артур настолько уверовал в свою одержимость, что убедил в этом свое подсознание, и оно начинает выдавать "доказательства" этой одержимости. Но есть и другое объяснение: возможно, Ваш брат обладает уникальной способностью к моментальной регенерации. В детстве Вы ничего подобного за ним не замечали?

-Вроде нет. Он, конечно, бывало, резался, коленки разбивал, но заживало на нем все точно так же, как и на других.

-Тогда, возможно, это появилось, точнее - проявилось, позднее, и было обусловлено пубертатом. Пока сложно сказать, надо получить результаты обследования. Я дам Вам направления, - Александр Михайлович сел за стол и начал писать. - Мы поведем анализ крови и всех выделений, сделаем кардиограмму, энцефалограмму мозга, и остальное. А когда все будет у нас на руках, будем думать и анализировать...

И вот теперь Артур сидел в коридоре больницы и ждал, когда проявят снимки его внутренностей.

Из дверей кабинета появилась медсестра:

-Все получилось. Теперь пройдите в сто семнадцатый кабинет, где Вам сделают, - она хихикнула и опять похотливо подмигнула, - спермограмму.

Артур криво улыбнулся ей в ответ и направился искать этот "сто семнадцатый"...

Часа через два он позвонил в дверь Лениной квартиры. Она встретила его в полупрозрачном пеньюаре, под которым угадывалось отсутствие всякого другого белья.

-Ты чего это в ниглеже? - спросил Артур после приветственного поцелуя.

-Только что из душа. А тебе не нравится?

Артур обнял Лену:

-Выглядишь очень аппетитно.

Они опять поцеловались.

-Почему ты задержался?

-В больнице был. Рентген сделали, да еще эту, как ее... спермограмму.

-Да? - Лена лукаво улыбнулась. - Надеюсь, из тебя не все соки выжали?

-Нет, - тоже улыбаясь, ответил Артур. - Для тебя я кое-что сберег.

Он притянул Лену к себе, но она отстранилась:

-Сумасшедший! С минуту на минуту мама придет.

-Тогда нам надо спешить, - сделал вывод Артур и быстро овладел Леной прямо в коридоре...

Они сидели на кухне и пили чай с печеньем, когда пришла мать Лены. Но парочка уже привела себя в порядок и чинно беседовала, так что никто не мог бы сказать, что они только что страстно друг друга любили.

Наталья Викторовна поздоровалась с Артуром, поцеловала Лену, спросила, как у них дела.

-Отлично дела! - бодро ответил Артур и чуть заметно подмигнул Лене. Та тихо хихикнула.

-Вот и хорошо. Пойду тетради проверять, сегодня контрольная была, а вы уж тут общайтесь... - и Наталья Викторовна вышла из кухни.

Артур посмотрел ей вслед. Она была еще довольно молодой женщиной, красивой (эта природная красота, видимо, передалась дочери по наследству), не пугающейся некоторой экстравагантности в одежде и вся внешность ее никак не вязалась с образом строгой школьной учительницы.

-Слушай, а твоя мама все о нас знает? - спросил он Лену. Она пожала плечами:

-Нет, но, по-моему, обо всем догадывается.

-Откуда такие выводы?

-Ну, нам ведь не по десять лет. И еще она как-то раз прямо спросила, какие у нас с тобой отношения.

-А ты что? - Артур заинтересовался. Лена вздохнула:

-Ты же знаешь, я всегда предпочитаю говорить прямо. Я сказала, что мы любим друг друга. Тогда она ответила, что это очень хорошо, но попросила быть поосторожней.

-Хм! Это в каком смысле?

-В том самом. А на следующий день принесла мне таблеток... ну, ты понимаешь. Я, конечно, сразу отказываться начала, говорила, что не нужно, ничего такого нет, но она настояла, чтобы я их взяла, если хочу избежать лишних проблем. И я взяла.

-Эх! - Артур хлопнул себя по коленке. - У тебя не мамка, а золото. Такую еще поискать надо.

Он потянулся через стол и, будто тайком, сорвал поцелуй.

-А дочь у нее - просто чудо!

-Ах ты, подхалим! - засмеялась Лена и щелкнула его по носу.

***

Артур метался по квартире и нигде не мог найти воды. Он зашел в ванную, открыл кран и приник к живительной струе. Но жажда, мучившая его, не прошла, а огонь, сжигавший все внутри, разгорелся еще сильней, будто Артур заливал его не водой, а бензином.

Он очутился у холодильника, открыл дверцу, достал лед и жадно вцепился в него зубами, пережевывая, хрустя и ломая. Вдруг раздался резкий дверной звонок, больно ударивший по воспаленным мозгам. Артур, сморщившись, посмотрел на холодильник, возле которого еще стоял. Звонили оттуда. Он опять открыл дверцу и обнаружил за ней маленького сморщенного человечка.

-Белов Артур Владимирович? - спросил тот писклявым голосом.

-Ну? - промычал в ответ Артур с набитым льдом ртом.

-Нате! – Сморчок протянул Артуру бутылку водки и сам закрыл за собой дверь.

Артур, ничего не понимая, смотрел на презент, но тут позвонили снова.

Холодильник куда-то пропал, исчезла бутылка, а Артур обнаружил себя в своей кровати, с жуткой головной болью, пересохшим от жажды ртом и вообще в наихреновейшем состоянии.

Звонили в дверь. Артур нашел силы встать, хотя вся комната при этом закачалась у него перед глазами, а потолок грозил поменяться местами с полом. "Сегодня суббота, - пытался соображать Артур. - Кого могло принести?"

Он с трудом справился с замком. На пороге стоял Женя.

-Здорово, брательник! - сказал он и, критически оглядев Артура, спросил: - Ты чего это такой бухонький?

Артур только поморщился, отмахнулся от брата и поплелся на кухню, где влил в себя литра полтора воды и осторожно опустился на стул.

-Где нажрался-то вчера? - спросил Женя, присаживаясь рядом.

-На дне рождения был. Перебрал чуток.

-Ничего себе "чуток"! Лежишь бревном.

Артур только вздохнул и сжал руками голову, пытаясь унять гулко бьющийся там молот и хоть как-то облегчить похмельную боль.

-Ладно, - сказал старший брат. - Воспитывать я тебя не буду - твоя голова тебя воспитывает.

Артур застонал.

-Во-во, помучайся, - Женя помолчал, потом продолжил: - Я вчера у Лисицкого был, потом пытался тебе дозвониться. Послезавтра сделаешь энцефаллограмму и на том закончим пока тебя мучить.

-О, Санта Мария! - вздохнул Артур.

-Не причитай, уже позади все. Я оставлю направление и пойду, а ты отсыпайся, чтобы в понедельник был в норме. У тебя два дня, понял?

-Угу, - промычал Артур не поднимая головы.

-Ладно. Меня нет.

-Дверь захлопни, - проговорил вслед Жене Артур и упал прямо на кухонный диванчик...

Проснулся он поздно. Голова уже не болела, но горло все еще было сухим и колючим.

Артур с час отмокал в ванной, но за то вышел оттуда уже вполне полноценным человеком и по нему почти не было заметно, что еще несколько часов назад он почти умирал от жесточайшего похмелья.

Есть не хотелось - Артур никогда не страдал повышенным аппетитом после перепоя, - поэтому он оделся и стал ждать Лену, которая вчера пообещала рано его не тревожить, но днем обязательно навестить. И вскоре она пришла.

-Артур, - сказала Лена после того, как они достаточно долго целовались. - Я не знаю, может, ты и не обрадуешься, но я сегодня останусь у тебя на ночь. Согласен?

Артур удивленно и, одновременно, обрадовано глянул на нее:

-Ты еще спрашиваешь? Да я...- Он опять обнял ее и прошептал: - Я тебя так люблю!

Лена дала себя поцеловать, но когда Артур двинулся дальше, легко отстранила его:

-Не спеши - у нас впереди вся ночь. А сейчас давай устроим себе маленький праздник, а?

-Давай, - согласился Артур и тут же был отправлен в ближайший магазин, а Лена захлопотала на кухне...

Весь вечер они просидели за маленьким столиком и мило проболтали.

-Слушай, а как тебя мама-то отпустила? - спросил вдруг Артур.

-Нормально, - улыбнулась Лена. - Я соврала, что иду к подруге, а она попросила передать этой подруге привет. Так что передаю!

Артур засмеялся, а Лена, вставая, спросила:

-Кофе еще сварить?

-Ну его к черту! - озорно сверкнув глазами, Артур взял Лену за руку, притянул к себе и начал целовать. - Пусть все сейчас идет к черту...

Была уже глубокая темная осенняя ночь. Артур спал, нежно обняв Лену, а она любовалась его красивым лицом. Потом она осторожно, чтобы не потревожить того, кто был сейчас для нее центром Вселенной, встала и тихо ступая босыми ногами, вышла в коридор.

Здесь она достала из своей сумочки маленькую коробочку и прошла на кухню, где, уже при свете, очень удивилась. Она ясно помнила, что брала с собой целую, еще не распечатанную пачку таблеток, но сейчас внутри была лишь одна, запакованная в блестящую фольгу. "Странно, может, я перепутала коробки, когда собиралась?" - подумала Лена, доставая маленький желтый шарик. Она уже ухватила его двумя пальцами, но таблетка вдруг выскользнула из ее ладони и упала в раковину, где, чуть прокатившись по стенкам, отправилась прямо в водосток.

-Тьфу ты! - тихо проворчала Лена, выбрасывая ненужную пустую упаковку. - Надо хоть душ принять.

Но как ни крутила Лена краны в ванной, воды не было. "Да что сегодня происходит?" - Лена скорее забавлялась над всеми этими неудачными совпадениями, чем волновалась: она прекрасно знала, что по срокам ей ничего не грозит.

Она вернулась в комнату, где Артур спал так же крепко, как и раньше. Веки его подрагивали, красивый и так возбуждающий Лену рот был чуть приоткрыт. "Вот так выглядят удовлетворенные мужчины", - подумала она, аккуратно ложась рядом с Артуром и нежно целуя его в разомкнутые губы. Артур повернулся на бок, что-то тихо проговорил во сне, обнял Лену и продолжал спать. А она, прижавшись к Артуру всем телом, почувствовала его восставшую плоть. Это вновь разбудило в ней желание, но она лишь просто закрыла глаза и вскоре уснула. Она не могла, конечно, слышать, как внутренний голос что-то сказал Артуру,
(ИЗ ВСЕХ НЕПРИЯТНОСТЕЙ ПРОИЗОЙДЕТ ИМЕННО ТА, УЩЕРБ ОТ КОТОРОЙ БОЛЬШЕ)
да и Артур ничего не слышал. Он спал.

***

-Здравствуйте, молодой человек, здравствуйте! - Александр Михайлович Лисицкий крепко пожал руку Артура. - Рад Вас видеть. Как наши дела? Как самочувствие?

-Нормально.

-Нормально или хорошо? Это большая разница, милый мой.

Артур пожал плечами:

-Хорошо.

-Это очень радует. Давайте присядем и потолкуем немного.

Они уселись за столом в профессорском кабинете. Александр Михайлович скрестил руки на груди и начал разговор:

-Ну-с, мой юный друг, должен Вам сказать, что обследование с Вами проведенное, показало, что Вы - вполне здоровый человек, не страдающий каким-либо серьезным недугом. Есть там, если честно, кое-что не совсем, скажем так, обычное, но это "кое-что" настолько незначительно, что не стоит даже Вашего внимания.

-Я же говорил, профессор, - возбужденно подхватил Артур, - что я совершенно здоров и все дело здесь в другом...

-Конечно-конечно, - подтвердил Лисицкий, мягко перебивая собеседника. - Дело в другом, но не в том, о чем Вы думаете.

-А в чем же?

-Хм, - усмехнулся профессор и почесал затылок. - Я размышлял над этим, и вот что надумал. Но прежде ответьте мне на один вопрос, Артур.

-Пожалуйста.

-Не сочтите меня бестактным, но я ведь врач, а врач - это, по сути, не человек и ему можно говорить все. У Вас ведь есть девушка?

-Да, есть, - ответил Артур и слегка покраснел.

-И Вы ее любите?

-Очень. И она меня тоже, - добавил Артур, пытаясь опередить следующий вопрос.

-Замечательно! - профессор потер руки. - А Вы... живете с ней половой жизнью?

-Да, - Артур окончательно смутился.

-Ну-ну, юноша, - приободрил его Александр Михайлович, заметив это. - Не стоит, право, стесняться того, что естественно и столь прекрасно. И как давно Вы живете?

-Больше месяца, наверное, но я не понимаю: если Вы хотите сказать, что...

Профессор замахал руками:

-Боже меня упаси говорить Вам о предохранении или читать лекцию о контрацепции. Вы - взрослый человек, и сами все это уже, несомненно, знаете. Сейчас Вы поймете, к чему я клоню, но прежде еще один вопрос: пожалуйста, постарайтесь припомнить, было ли с Вами что-нибудь необычное с того времени, как Вы стали поддерживать с ней регулярные - я подчеркиваю: регулярные - половые контакты?

Артур призадумался:

-Да, вроде, не было.

-Очень хорошо! - Александр Михайлович встал, обошел стол кругом и сел рядом со своим юным пациентом. - Так вот, Артур, я, кажется, нашел причину Ваших бедствий и у меня теперь есть своя теория на эту тему. Конечно, она далека от совершенства, но очень многое объясняет.

-Так в чем же дело? - Артур нетерпеливо поднял глаза на профессора.

-Видите ли, из всего Вами сказанного следует, что как только Вы стали жить полноценной жизнью с Вашей любимой девушкой, как стали получать удовлетворение своим страстям и желаниям, у Вас прекратились неприятности.

-Да, Александр Михайлович, но я и раньше монахом не был.

-Это совсем другое. Я же сказал: "с любимой девушкой". С ней Вы, кроме простой сексуальной разрядки, стали получать еще некую разрядку моральную. Вы - человек очень возбудимый, чувственный, а такие люди всегда нуждаются в сильной эмоциональной привязанности. Пока у Вас не было любимого и любящего Вас объекта, Ваше чувственное подсознание вполне могло найти столь причудливый, я бы даже сказал, сюрреалистический, выход накопившемуся напряжению. Причем, Ваше подсознание настолько могло убедить Вас в реальности всех этих кошмаров, что Вы невольно начали верить в действительность всего происходящего. Ведь, заметьте: то, что видели Вы, не видел никто другой, да и Вы сами позже уже наблюдали все так, как оно есть на самом деле. Скорее всего, эти Ваши "приступы" случались в тот момент, когда Вы находились в состоянии сильного сексуального возбуждения - не случайно многие Ваши видения носили откровенно эротический, а порою, порнографический характер и были при этом столь ужасны. Я не знаю, знакомы ли Вы с Фрейдом, но еще он вывел две взаимосвязанные силы в человеке: Эрос и Танатос, сексуальность и страх смерти. Ваш случай - прямое доказательство тесного взаимодействия этих сил. А позже, когда Ваша чувственность получала выход, то все, якобы происходившее с Вами, исчезало, оставляя Вам лишь чувство реальности происшедшего.

-Так значит, профессор, - Артур с надеждой посмотрел на Лисицкого,- Вы считаете, что ничего подобного больше не будет?

-Я думаю так. Но, во всяком случае, если с Вами вдруг что-нибудь еще случится хоть мало-мальски необычное, то сразу же идите ко мне, в любое время. А тут уж мы вместе будем дальше думать, что с Вами делать. Согласны?

-Согласен. - Артур смотрел на профессора и думал об его объяснении. Умно.
(УМНО?)
"Очень умно!" - подумал Варенуха, но не успел подумать как следует, как
в голове у него пронеслось слово: "Глупо! Не может быть он в Ялте!"

Эта булгаковская фраза как-то сама собой всплыла в памяти Артура. Конечно, все было не совсем так, как говорил ученый муж, даже совсем не так. Где-то внутри себя Артур чувствовал это очень остро. Но измученным сознанием он ухватился за эту теорию, потому что она действительно довольно логично многое ставила на свои места.

А Александр Михайлович тем временем подводил черту:

-Так что, юноша, сейчас можете спокойно идти, учиться и любить и не надо думать обо всем, что было. Договорились? А Вашего брата я попрошу последить за Вашим здоровьем.

-Он, кстати, со мной, - сказал Артур. - Его позвать?

-Да, пожалуй. Подождете его, ладно?

-Хорошо. - Артур попрощался с профессором, вышел и уже не мог видеть, как его лицо из озорного и веселого тут же сделалось серьезным, даже озабоченным. Лисицкий набил трубку, закурил и нахмурился, пуская густые клубы дыма. Таким его и застал Женя.

-Вот что, Евгений, - сказал профессор, усаживая вошедшего за стол напротив себя. - Давайте договоримся: все, что я сейчас скажу, пока никоим образом не должен узнать Артур. Его психика и так сейчас расстроена, и если ее нагрузить еще и этой информацией...

-А что такое? - спросил Женя, чувствуя смутную тревогу.

-У меня сейчас на руках результаты обследования Вашего брата. Результаты, можно сказать, превосходные, они говорят о том, что он здоров, у него нет ни одного известного нам с Вами заболевания. Но есть две очень странные вещи.

Первая - это некоторые изменения строения крови, в частности, ее повышенная свертываемость, из-за которой, кстати, возникли серьезные сложности при взятии анализа. Но не это меня беспокоит: такое встречается, редко, правда, но в литературе имеются описания таких случаев. Гораздо интереснее и, может быть, страшнее другое. Вот это уже, похоже, уникально и я не знаю, чтобы в мировой практике было что-то подобное.

Профессор сделал несколько глубоких затяжек. Женя молча ждал, отгоняя всякие нехорошие мысли.

-Мне пришлось напрячь кое-какие связи, чтобы сделать генный анализ. И знаете, что обнаружилось? Странная, невероятная, невозможная мутация генов. У Артура нет ни одного нормального гена, изменен полностью весь генотип, генетический код просто невероятен. Я не буду вдаваться сейчас в подробности генетики, так как сам не очень уж глубоко знаю сей предмет, но уж поверьте мне на слово, как я поверил специалистам: это невозможно. Причем, очевидно, что это не врожденное.

-И что теперь? - спросил Женя, проглатывая комок в горле.

Профессор попытался затянуться, но трубка погасла.

-Ничего, - ответил он, снова разжигая трубку. - Мы ничего не можем сейчас сделать, только ждать и смотреть, что будет дальше. Не думаю, что во всем этом есть что-то фатальное, но в любом случае мы можем только ждать.

Александр Михайлович посмотрел в окно, за которым увидел пожелтевшую крону березы и задумчиво сказал:

-Не знаю, может это звучит и кощунственно, но мне бы очень хотелось посмотреть на будущего ребенка Артура...

***

Время шло. Шло своим чередом, не замедляясь и не ускоряя свой ход и ничто не могло повлиять на его движение, цель которого - вечность: ни людские радости, ни трагедии, ни мировые катаклизмы. Наоборот, время само определяло все это.

Был октябрь. Стремительно подступала уже холодная зима с длинными мрачными ночами. Листва с деревьев уже полностью опала, но снега еще не было, отчего ночи казались особенно темными и темнота эта несла в себе что-то зловещее, создавая атмосферу предчувствия чего-то очень и очень нехорошего...

На город опустился тоскливый вечер с мелким моросящим дождем из низко нависающих плотных туч. Артур шел домой, мягко ступая кроссовками по мокрому лиственному ковру. Через один горели фонари на улице, выхватывая из темноты куски освещенного пространства, создавая причудливую мозаику света и тени. Было еще довольно рано, но, как ни странно, на улице не было ни души и Артур брел в полном одиночестве, не спеша и не обращая внимания на сырость. Он думал.

Час назад он зашел к Лене, как они и договаривались, но дома ее не оказалось. Наталья Викторовна сказала, что Лена, чем-то очень расстроенная, ушла довольно давно и спросила Артура, не знает ли он, в чем дело? Артур заверил Ленину маму, что он не имеет понятия, что может тревожить Лену, но пообещал все разузнать. Он отказался от предложенного чая и отправился домой, размышляя, куда могла деться его подруга и что ее могло так взволновать, что она ушла куда-то, не дождавшись его. Погруженный в эти мысли, Артур не заметил, как подошел к своей улице.

Здесь торцом стоял кирпичный дом, а рядом с ним - высокий сплошной забор, и между ними был длинный, узкий и совершенно темный проход. Подойдя к нему, Артур вдруг ни с того, ни с сего почувствовал страх - ему казалось, что кто-то поджидает его там.

"Господи, неужели опять?" - подумал Артур и остановился, не решаясь войти в эту мрачную кишку. "Да ну, херня все это! Каких-то тридцать метров..."- решительно заявил он сам себе и смело шагнул вперед. Но, сделав несколько шагов, почувствовал спиной, что кто-то крадется сзади. Кто это был, Артур не знал и не мог понять, но он уже слышал тяжелое хриплое дыхание, ощущал прикосновение к своей одежде чьих-то рук.

Артур весь напрягся, его нервы моментально натянулись, как струны, готовые вот-вот лопнуть. Он все еще пытался убедить себя, что все это лишь игра его больного воображения, но уверенность в этом таяла с каждым шагом. Он слышал, как бешено стучало его сердце, и каждой клеточкой своего тела ощущал присутствие сзади чего-то зловещего. И тут
(БЕГИ!)
нервы его не выдержали. Артур рванул с места, в мгновение ока оказался в конце этого страшного коридора, выскочил на освещенную улицу и, тяжело дыша, привалился к забору. Ужас начал отступать в темноту, Артур постепенно стал приходить в себя и, хотя еще не мог отдышаться, но, уже чуть успокоившись, нашел в себе силы обернуться.

В темном узком пространстве позади него никого не было, лишь пустота и тишина, прерываемая каплями дождя, падающими на землю.

"Мудак!" - подумал сам про себя Артур, потом плюнул, несколько раз глубоко вздохнул и медленно пошел дальше. Фонари вычерчивали на асфальте белые круги, оставляя все остальное в тени и все еще придавая вечеру зловещий характер, но Артура это уже не пугало, будто только что пережитый ужас привил ему некий "иммунитет", заставив отступить все другие страхи.

"Наверное, у меня действительно не все в порядке с головой, - думал Артур. - Я и правда конченный шизик, раз пугаюсь каждого куска темноты. Видимо, прав все-таки Женька: лечиться мне надо. Кстати, надо рассказать о сегодняшнем Лисицкому. Да, дела..."

Так, невесело размышляя, Артур добрел до дома. Подходя к подъезду, он заметил сидящую на скамейке одинокую, до боли знакомую фигурку. Сердце его дрогнуло, он подбежал к Лене, подхватил ее на руки, прижался к лицу губами. И тут почувствовал, что лицо, так любимое им лицо, все мокрое от слез. Он слегка отстранил Лену от себя и, убедившись, что это не дождь и что она действительно плачет, с удивлением спросил:

-Кроха, что случилось?

Лена посмотрела на него и заплакала еще сильней.

-Ну, успокойся, не надо, - проговорил Артур, прижимая ее к себе и прекрасно сознавая, как трудно успокаивать плачущих женщин, а, особенно, Лену - в последнее время она как-то изменилась: стала вспыльчивой, нервной, чуть что - сразу в слезы.

-Что случилось? Скажи, лапушка, - Артур пытался выяснить причину ее расстройства, почти истерики, но тут же понял, что все его попытки вряд ли увенчаются успехом, по крайней мере, так быстро. Тогда он взял ее под руки и повел к себе.

Дома он усадил девушку в комнате, заварил чай с медом и стал буквально с ложечки поить им Лену. Она постепенно успокаивалась, а Артур не приставал больше с расспросами, хотя в себе перебирал тысячи разных причин, которые могли довести Лену до такого состояния, но почему-то ни одна из них не казалась ему правдоподобной.

-Ну, как у нас дела? - наконец, ласково спросил он, подсаживаясь поближе, когда чай был выпит и Лена перестала всхлипывать.

-Плохо, - шепотом ответила Лена и на глазах ее снова навернулись слезы.

-Почему? - удивился Артур, вытирая их платком. - Ты со мной, а все остальное уже не важно.

-Нет, важно, - и, прижавшись к нему, Лена надолго замолчала. Артур ждал, мягко перебирая ее золотистые волосы.

-Артурчик,- снова заговорила Лена. - Я не знаю, как это получилось, но я...- Она будто собралась с духом и тихо-тихо закончила фразу: - Я беременна...

Она сказала это и затравленно посмотрела прямо в глаза Артуру, ожидая какой угодно реакции. Но Артур оставался совершенно спокойным и молча переваривал только что услышанное.

-Ты же знаешь, - продолжала Лена, - этого просто не могло быть.

-Да, я знаю, - Артур поцеловал ее, а в голове вертелся обрывок фразы,
(ИЗ ВСЕХ НЕПРИЯТНОСТЕЙ...)
недавно где-то слышанной или, может быть, вычитанной в какой-то книжке.

-Что теперь делать, Артур? - Лена искала у него помощи, но он сам не знал, как быть. Он прислушался к шуму на улице - дождь явно усилился, а глянув на не зашторенное окно, Артур увидел, что за ним бушует самая настоящая, будто весенняя, гроза. Он слушал, как барабанили капли по стеклу и молчал, напряженно думая. А Лена, видимо по-своему истолковав его молчание, начала оправдываться:

-Ты же знаешь, что я после каждой нашей встречи пила эти чертовы таблетки, да и когда нельзя было, мы не спали вместе. А тут я почувствовала, что что-то не то, проверилась, даже не сама - Анька меня затащила, и вот... я не знаю, как это... Хотя я виновата, конечно виновата, - и у нее опять потекли слезы.

Артур обнял ее, нежно осушил губами лицо:

-Леночка, милая, ты ни в чем не виновата. Слышишь? Ни в чем. Да, если разобраться, то ничего особо страшного и не произошло, ведь так?

-Почему ты так считаешь? - Лена удивленно посмотрела на него блестящими глазами.

За окном глухо прозвучал гром. Артур смутился:

-Ну, может я не так выразился. Это, конечно, хреновая ситуация, но ведь не смертельная же. Попрошу помочь Женьку, он брат и поймет. Сделаем аборт и...

Артур не смог закончить фразу: Лена разрыдалась при этих словах, да так, что, казалось, уже никогда не сможет остановиться. Артур не на шутку испугался:

-Что, что такое, малыш? - Он еще крепче прижал к себе Лену, целовал ее лицо, руки, но она никак не могла успокоиться. Лишь много спустя она произнесла сквозь плач:

-Мне нельзя делать аборт, это очень опасно. Я это знала, просто тебе никогда не говорила...

На миг комната озарилась ослепительной вспышкой - казалось, молния ударила прямо во двор, - а сразу вслед за ней прокатился жуткий раскат грома, от которого задрожали стекла в окне. Тут же во всем районе погас свет и Артур с Леной остались в кромешной тьме.

-Что это? - испуганно воскликнула Лена и Артур почувствовал, что она еще сильнее задрожала.

-Тише - тише, - он старался успокоить ее. - Просто свет погас, не бойся.

Артур замолчал. До него доходил смысл сказанного Леной. Нет, он сразу все понял, но никак не мог отделаться от ощущения нереальности всего происходящего, будто это был один из тех кошмарных снов,
(СНОВ ЛИ?)
которые мучили его, ломая и пережевывая его психику и постепенно превращая его в умалишенного.

"Но как же так? - думал Артур, склонив голову и вдыхая любимый аромат Лениных волос. - Как же так? Ведь вроде есть выход, но только сунешься в него, а там стена. Как быть теперь?"

(ЕСЛИ ЧЕТЫРЕ ПРИЧИНЫ ВОЗМОЖНЫХ НЕПРИЯТНОСТЕЙ УСТРАНЕНЫ, ТО ВСЕГДА НАЙДЕТСЯ ПЯТАЯ)

***

Женя сидел в кресле, задумчиво крутя в руках связку ключей. Артур курил, стоя у окна и глядя, как медленно падают крупные хлопья первого снега.

-Мальчики, вам еще кофе сварить? - спросила Галя, жена Жени, заглянув в комнату.

-Если тебя не затруднит, Галочка, - ответил Женя и она, кивнув, вышла.

Братья еще помолчали.

-М-да, - задумчиво протянул старший. - Не было печали...

-Что делать-то теперь, а, брат? - Артур одновременно с тоской и надеждой посмотрел на Женю

-Вот думаю, - ответил тот, не отводя взгляда от вращающихся на пальце ключей. Галя принесла чашки и, поставив их на стол, сразу же тихо исчезла.

-Как же это у вас получилось? - как-бы даже самого себя спросил Женя.

-Не знаю я! - почти крикнул Артур. - Все предосторожности мы соблюдали. Помнишь, ты сам еще лет пять назад мне целую лекцию прочитал?

Женя помнил. Тогда он подробно рассказал Артуру, который еще только начинал общаться с девочками, и о календарном методе, и о презервативах, и вообще обо всех способах избежать неприятных последствий такого общения. Мать, правда, была против, считая, что Артуру еще рано об этом думать, но Евгений отнюдь так не думал и, в тайне от родителей, провел с младшим братом беседу. И он был уверен, что Артур все запомнил и активно пользуется полученными знаниями. Но ведь и на старуху бывает проруха... Ну, а если все делалось так, как надо, то почему же тогда? Прямо злой рок какой-то...

От этой мысли Женя непроизвольно вздрогнул и пристально посмотрел на брата. Тот перехватил взгляд.

-Чего ты на меня так смотришь? Если не можешь помочь, то так и скажи, я тогда сам буду что-нибудь решать! - Артур не мог понять, почему он злится. Просто злился и все.

-Не кипятись, - спокойно ответил Женя. - И дай все-таки мне подумать.

Артур пожал плечами и опять отвернулся к окну. Женя медленно тянул кофе, и так же, не спеша, текли его мысли.

Значит так. Если предположить, что все было нормально, так, как рассказывает Артур, то Лена не должна была забеременеть. Но она беременна. Оставим пока это.

Дальше. Срок еще очень небольшой и можно было бы сделать одну маленькую операцию и решить проблему. Женя сам бы все сделал, хотя в душе всегда был против этого, но тут уж не до жиру... Самый, конечно, хороший вариант. Но! Всегда в жизни мешает это "но". Лене, по ее словам, это противопоказано категорически. Женя, конечно, мог бы сам ее обследовать глубоко и всесторонне - простые участковые врачи столь часто ошибаются. И он непременно это сделает и, если есть хоть малейшая возможность...

Хорошо. Возьмем самое худшее: любое хирургическое вмешательство исключается. Что тогда? А тогда, господа хорошие, свадьба. И Артур, и Лена пойдут на это, даже с радостью, в этом Женя не сомневался. Но как к этому отнесутся их родители? Черт знает. Женя прекрасно помнил, как поначалу восприняла мать известие о его женитьбе: она просто была в шоке, хотя Евгений был уже взрослым самостоятельным человеком, прошедшим армию и заканчивающим институт, и дети не намечались. А Артур? Ведь мальчишка еще - всего-то восемнадцать, только вчера, считай, с горшка слез. Да, ситуевина... А потом, когда ребенок родится, сразу еще тысячи проблем появятся... Когда родится... Стоп! Когда родится ребенок!

Женя уронил на пол ключи. Артур оглянулся, удивленно посмотрел на брата, но тот не обратил на него никакого внимания.

Ребенок! В том-то и дело, что он не должен родится - у Жени и сейчас звучали в ушах слова Лисицкого: "Хотел бы я посмотреть на ребенка Артура". Нет, Лене нельзя рожать. Ей нельзя рожать потому, что Артуру нельзя иметь детей: кто там родится? А, может, что? Но не рожать тоже нельзя. Черт, как же быть?

Артур уже докуривал пачку, которую вскрыл перед тем, как придти к Жене. Он курил и молча ждал, а Женя напряженно думал: "И так нельзя, и так. Да, попал меж двух берез - жди удара в зад. Нет, одному здесь ни фига не решить, надо срочно поговорить с Лисицким. И заняться Леной."

-Ну, во что, - сказал он, обращаясь к Артуру. - Слушай сюда.

Младший брат повернул к нему голову.

-Завтра же приведешь Лену ко мне в клинику, - четко произнес Женя. - Отмазки, типа "она не хочет", приниматься не будут, уговаривай любыми путями. Сам я посоветуюсь с Михалычем. А потом устроим "совет в Филях".

Артур сокрушенно качнул головой:

-Хохмишь? Мне бы так...

-Ладно, не нервничай, - Женя встал, подошел к Артуру и обнял его сзади за плечи. Он редко такое себе позволял в отношениях с братом, но сейчас был как раз тот случай, когда надо было его поддержать. - Все уладим.

-Твои б слова да Богу в уши, - невесело усмехнулся Артур и снова уставился в окно.

***

-Да-с, Евгений, да-с...- Александр Михайлович глубоко погрузился в кресло и пальцами правой руки выстукивал по столу повторяющийся ритм. - Поганая ситуация, скажу я Вам. Препоганая даже.

Он оставил столешницу в покое и раскурил трубку. Женя сидел за столом, обхватив голову руками.

-Вот ведь парадокс! - Профессор выпустил в потолок длинную струю сизого дыма. - Вашему брату нельзя иметь ребенка, а его избраннице нельзя его не иметь. Вы точно уверены в своем диагнозе?

-Стопроцентно, - Женя поднял глаза на своего учителя. - При аборте - минимум бесплодие, а максимум... Но я еще не все Вам сказал, Александр Михайлович.

Тот удивленно вскинул брови:

-Вот как? У Вас есть еще что-то? Тогда добивайте.

Но Женя лишь молча смотрел на профессора. Лисицкий уловил в его взгляде смятение, даже страх, и сам встревожился:

-Что, что-то очень серьезное?

-Да, - решился, наконец, Женя. - Очень серьезное, и, наверное, самое главное. Я осмотрел Лену, как уже сказал, очень тщательно. Еще не все анализы готовы, но то, что я уже увидел, просто невероятно. Теперь уже моя очередь заявлять: такого быть не может.

-Проблемы с плодом? - нахмурившись, спросил профессор.

-Как бы это сказать...- Женя потер лоб. - Плод, по всем признакам, в норме: мальчик, полноценен, видимых отклонений нет. Но есть кое-что другое...

Он вдруг закрыл лицо руками.

-Женя, не томите! - взмолился профессор. - Какие могут быть проблемы, если наши опасения не оправдались? Вы сами сказали, что плод полноценен...

-Вот именно! - вскричал Евгений. - Слишком полноценен, профессор, слишком!

-Как это? - Александр Михайлович оторопел.

-Если бы я знал. Понимаете, из анамнеза следует, что зачатие произошло четыре недели назад, вариации в один - два дня. Это утверждает и Лена, и Артур.

Лисицкий удивленно смотрел на собеседника:

-Помилуйте, Евгений, я же еще не совсем выжил из ума, хотя мне уже много лет...

Женя усмехнулся:

-Я подумал то же самое про себя.

-Простите, но Вы не могли столь тщательно обследовать плод на таком раннем сроке и уж тем более, определить его пол.

-Да, не мог, - согласился Женя. - Я тоже так считал, пока не приступил к обследованию. Но то, что я увидел...

Александр Михайлович весь подался вперед, навалившись на стол и напряженно слушая. А Женя продолжал:

-То, что я увидел, не было четырехнедельным зародышем. Это - вполне сформированный четырехмесячный плод со всеми характерными для этого срока особенностями.

Профессор нахмурился:

-То есть Вы хотите сказать...

-Да, именно это я и хочу сказать. Этот... плод развивается в четыре раза быстрее нормы. И хотя это и невозможно, но это так.

Они оба помолчали задумчиво. Потом Лисицкий спросил:

-А как это отражается на здоровье девушки?

Женя покачал головой:

-Она чувствует себя удовлетворительно, если не считать некоторых психологических проблем. Более точно смогу сказать, когда будут готовы анализы.

-М-да...- Александр Михайлович зажег спичку и вдруг застыл, не донеся ее к трубке. Он поднял глаза на собеседника и ошеломленно спросил:

-Но, получается, что Лена меньше, чем через полтора месяца должна родить?

Женя сомкнул веки и ответил усталым голосом:

-Если все будет идти точно так же, то - да.

Профессор бросил обжегшую его пальцы спичку, потянулся было к коробку за новой, но потом положил трубку на стол и надолго погрузился в размышления. А Женя почувствовал вдруг такую дикую усталость от всех этих невероятных, невозможных, совершенно диких событий, случившихся за последнее время, что, закрыв глаза, впал в какое-то очень вялое дремотное состояние. Его мозг врача, мозг человека, привыкшего трезво смотреть на жизнь и не верившего во все, что выходит за грани естественного, просто отказывался воспринимать это. И сколько Женя не искал каких-либо объяснений, он не мог их найти. В голове крутились отдельные слова и фразы из его разговора с Лисицким, но над всем этим довлело одно: этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Откуда-то издалека до него донесся голос профессора:

-Евгений?

-А?- Он скинул с себя оцепенение и посмотрел на Лисицкого.

-Скажите, а Артур знает об этом?

Женя вздохнул:

-И он, и Лена. Они оба вытрясли из меня все, когда увидели мою ошалевшую рожу.

-Да... - протянул профессор, додумывая какую-то свою мысль, потом хлопнул ладонью по ручке кресла. - Ну, может это и к лучшему. Вот что я Вам скажу, Женя, - он встал и подошел к своему бывшему студенту. - Дайте мне два, максимум - три дня. У меня есть одна идея и мне надо ее хорошенько обмозговать, кое с кем посоветоваться и утрясти некоторые вопросы. А потом приходите, приводите Артура и Лену, и мы побеседуем все вместе. И обязательно хорошенько проанализируйте все еще раз, изучите анализы, проведите дополнительные исследования: может быть все же есть какой никакой шанс прервать беременность. Хорошо?

-Хорошо, - Женя не мог, да и не хотел ничего возражать.

-Да, и вот еще что, - лицо профессора стало еще более серьезным. - Постарайтесь, на всякий случай, эти дни не выпускать из виду их обоих: как бы глупостей каких не наделали. О работе не беспокойтесь - мы Вас заменим на это время другим врачом. - Он помолчал, потом задумчиво добавил: - Как же, все-таки, необычно...

Через три дня Артур сидел на мягком кожаном диване рядом с Леной в приемной профессора Лисицкого. Он откинул голову на спинку, мягко сжал своей рукой руку Лены и закрыл глаза. Казалось, что он спит.

Его нисколько не удивило то, что сказал им пару дней назад Евгений. Если Лена восприняла это чересчур бурно и с ней случилась форменная истерика, и Женьке пришлось вколоть ей успокоительное, то Артур остался совершенно спокойным. Может быть, в другое время и при других обстоятельствах он и удивился бы, но не сейчас. Артур уже настолько привык ко всему необычному, что происходит и с ним, и с Леной, что, кажется, вылези сейчас посреди этой уютной комнаты прямо из преисподней сам Князь Тьмы, Артур бы и бровью не повел. Ведь известно, что все, даже самые невероятные вещи, перестают быть таковыми, когда встречаешь их сплошь и рядом.

Ну, в конце концов, что такого страшного происходит? Да ничего! Просто вмешались в нашу спокойную жизнь некие высшие силы,
(ВЫСШИЕ ЛИ?)
которые преследуют всем этим какую-то важную для них цель. Вот только знать бы, что это за силы и чего им надо. Бог это или Дьявол? А, может, ни тот, ни другой? Может, это вообще кто-то третий, совершенно неведомый? Но с добром он идет к нам или со злом?

Артур приоткрыл глаза и посмотрел на Лену. Она сидела почти безучастная ко всему, ужасно красивая, только глаза чуть припухли от пролитых за последние дни слез. Женя заставлял пить ее какие-то таблетки, и они помогали - Лена лишь плакала иногда, но в целом оставалась спокойной. Артур погладил ее руку, потом поднес к своим губам, поцеловал. Лена подняла на него глаза и слабо улыбнулась.

-Все будет хорошо, - тихо сказал Артур. - Верь мне.

-Я верю, - шепотом ответила Лена.

Артур опять прикрыл глаза, и в его голове снова непроизвольно завертелись десятки вопросов, на которые он не находил ответа, образуя причудливую цветную карусель. Постепенно каждый из них превратился в какое-то странное лицо, из которых только два были знакомы: лицо Жени и Александра Михайловича. Они о чем-то беседовали, но Артур не мог понять, о чем именно...

Профессор Лисицкий пристально смотрел на Евгения:

-Вы уверены, Женя?

-Да, профессор, - Женя горестно развел руками. - Я все перепроверил: прерывать беременность нельзя - для Лены это может быть смертельно опасно. Я только не понимаю, почему ее заболевание, обнаруженное столь давно, не привлекло внимания врачей.

-А рожать ей не опасно?

-Честно говоря...- Женя на секунду задумался. - Честно говоря, опасность есть, но шансов здесь больше. Намного больше.

Профессор задумчиво выбил трубку.

-Ну, в таком случае, у нас просто не остается другого выхода, кроме того, что я Вам предложил. Уверяю Вас, Женя, - Александр Михайлович заметил на его лице некоторую нерешительность, - это - лучшее, что мы можем сделать. Я все хорошо обдумал, взвесил, проконсультировался и уверен: у нас все получится именно так, как мы и рассчитываем. Придется нам, правда, поработать не мало, ну так нам и не привыкать, верно? - Он улыбнулся, приободряя Женю, и спросил: - Так как, Вы решились?

Евгений пожал плечами:

-А что же еще делать?

-Вот именно, Женя, вот именно! - Профессор пожал ему руку. - Нам действительно больше нечего делать. Ребята с Вами?

-Да, они в приемной.

-Ну что ж, - вздохнул Александр Михайлович, - зовите...

Артур опять посмотрел на Лену. Беременность ничуть не испортила ее, она даже стала еще красивее, а легкая печаль придавала ее лицу какую-то даже возвышенную одухотворенность. Из-за этой печали Артур в последние дни практически не оставлял Лену, а от Артура не отходил Женя. Он следовал за ними неотступно, что даже разозлило Артура и он в сердцах бросил брату:

-Блин, ну ты дашь нам хотя бы час? Даже потрахаться не можем. Или свечку держи тогда.

Женя усмехнулся в ответ:

-Не заводись, так надо. А трахаться вам сейчас нельзя: Лена беременна. Или забыл?

-Да помню, - уже беззлобно проворчал Артур...

Евгений вышел из кабинета профессора и пригласил туда юную пару.

-Рад, очень рад вас видеть, друзья мои! - На лице Александра Михайловича снова была радушная улыбка. - Проходите, располагайтесь где вам удобнее. Артур, представьте меня даме, а то я не имел еще чести быть с ней знакомым. - И он очень галантно поцеловал Лене руку.

-Итак, господа, что мы имеем? - Профессор уселся в свое мягкое кресло напротив ребят. - А имеем мы ситуацию, в которой, как ни повернись, всюду могут быть неприятности. Но, как известно, из множества зол надо выбирать меньшее, чем в последнее время мы и занимались с Евгением Владимировичем. И вот что мы предлагаем...- Лисицкий посмотрел на Лену и спросил: - Лена, а Ваши родители в курсе этих проблем?

-Мы решили пока ничего не говорить, - ответил за нее Артур.

Александр Михайлович сокрушенно покачал головой:

-Придется сказать. Только сделать это надо как-то... Может Вы, Евгений, с ними поговорите? Вам, как врачу и более старшему человеку, они скорее поверят и, может быть, более спокойно воспримут все это?

-Хорошо, - кивнул Женя. - Я попробую.

-Славно. Так вот, что мы предлагаем, - профессор снова обратился к Артуру с Леной. - Елене сейчас необходимо постоянное наблюдение, дабы, если потребуется, в любой момент было возможно врачебное вмешательство. Поэтому мы поместим ее в нашу клинику, где она будет под присмотром и сможет спокойно родить. Я связался с Москвой, с Академией наук, так что лучшие специалисты нам, как вы сами понимаете, обеспечены, поэтому я больше чем уверен, что все у нас пройдет просто замечательно. Конечно, Вашим, Лена, непосредственным доктором будет Евгений Владимирович. Он опытный и талантливый врач, хотя и молод еще - конечно, в сравнении с моим почтенным возрастом, - кроме того, он брат Артура, а это многое значит. А вот дальше...

Профессор набил трубку и хотел закурить, но, глянув на Лену, положил ее обратно на стол и продолжил:

-Дальше мы планируем отправить вас в одну из столичных клиник, где сможем досконально исследовать вас обоих и ребенка, чтобы исключить всяческую опасность для всех. Кроме того, - он нахмурился, - это - требование одной специфической государственной службы, которую пришлось подключить к данному делу, но это лучше, если бы она подключилась сама.

Лена с ужасом посмотрела на Лисицкого:

-Они отберут ребенка?!

-Лена! - Артур укоризненно качнул головой.

-Нет-нет, мне понятна Ваша тревога, Леночка, - профессор жестом остановил Артура, обращаясь к девушке. - В Вас проснулось то, что мы называем "материнскими инстинктами". Но смею Вас заверить, что никто и ни при каких обстоятельствах не разлучит Вас с сыном. Именно чтобы избежать этого, мы и решили поместить вас в клинику всех троих. Какое конкретно это будет лечебное учреждение и сколько вам там предстоит провести - месяц, два, полгода, - пока сказать не могу, вопрос еще решается, но точно скажу, что условия будут самые лучшие, все расходы - за счет государства. Житейские проблемы с этим связанные, мы утрясем. Вы, Артур, получите в институте академический отпуск на весь тот срок, который будет необходим. А Вы, Лена, учитесь или работаете?

-Я собираюсь в институт поступать на будущий год, а на работу пока никуда не устроилась, - ответила Лена.

-Прекрасно, значит Вам еще проще. Я не сомневаюсь, что к следующему лету все это уже утрясется и Вы сможете без проблем пойти учиться куда только пожелаете.

Александр Михайлович, улыбнувшись, снова взял трубку и снова положил ее на место.

-Ну, и еще один момент, - он снова посерьезнел. - К нам с вами есть требование, которое мы должны выполнить. Скажите, друзья мои, кто еще посвящен во все это, кроме вас и ближайших родственников?

Все переглянулись.

-Насколько мне известно, - ответил Женя, - никто.

-Нет, - перебил его Артур. - Мой друг в курсе, но он не все знает, и потом, Макс – самый близкий друг мне и он, если надо, никому ничего не скажет, я уверен.

-Хорошо, - сказал профессор. - Тогда давайте договоримся, что никто больше ничего не должен знать. Родителей Лены, конечно, как я уже говорил, будет надо посвятить, - тут он повернулся к Артуру с Женей, - а вы сами решите, ставить в известность ваших матушку с батюшкой или нет, хотя я лично считаю, что сделать это нужно, - он опять обратился ко всем: - Но больше никто ничего не должен знать. А Ваш друг, Артур... Что ж, если он уже в курсе, то, думаю, ничего страшного в этом нет, наоборот, он даже поддержит Вас и может оказать некоторую помощь, но впредь настоятельно прошу: никому ни слова. Для всех Лена ляжет в больницу, например, с воспалением легких, а "режим секретности" в клинике нам обеспечат.

Он замолчал и в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем больших напольных часов. И Лена, и Артур обдумывали все, что услышали, Женя сидел, подперев подбородок рукой. Профессор, с тоской посмотревший на набитую табаком трубку, снова нарушил торжественность безмолвия:

-Ну, друзья, что вы по поводу всего этого думаете?

Артур поднял на него взгляд:

-Александр Михайлович, а у нас есть выбор?

-Боюсь, что нет, юноша, - Лисицкий сокрушенно покачал головой. - Конечно, вы можете не согласится на все это и никто не сможет вас заставить, разумеется, но... Но, я думаю, что наша скромная врачебная помощь не будет лишней.

Артур вопросительно посмотрел на Лену. Она молча кивнула.

-Вот и чудесно! - профессор все понял без слов и, улыбнувшись, махнул рукой и, наконец, закурил. - Вы уж простите старику его слабость, - извиняясь, сказал он и встал: - Что же, господа, приступим. И да поможет нам Бог!

***

Лена бежала навстречу Артуру по какому-то длинному коридору. Ее волосы трепетали на встречном ветру, легкое платье задиралось, обнажая стройные ноги. Она бежала, почти не касаясь ими пола, и буквально светясь изнутри радостью. Артур раскинул руки, чтобы принять ее в свои объятья, хотел броситься к ней, но, вопреки своему желанию, остался на месте.

Конца коридора не было видно. Одна стена, слева, была совершенно пустой и на ней лишь иногда как на экране в кино мелькали смутные незнакомые лица, а на правой чередовались друг с другом закрытые двери и окна, через которые струился ослепительный голубой свет, причудливо освещавший легкую летящую девичью фигурку.

Артур, наконец, обнял ее. Они стояли посреди коридора и самозабвенно целовались. Из окон вдруг хлынули потоки хрустальной воды. Они сорвали с петель все двери, затопили все вокруг, но не задели двух обнявшихся людей. За дверьми оказался великолепный желтый берег и сине-зеленое море. И тут Артур заметил, что они летят над водой, рядом с облаками. Очутившись на одном огромном розовом облаке, они улыбнулись друг другу и снова обнялись.

"Я люблю тебя!" - прошептал Артур, не двигая губами. Лена не ответила. Его рука соскользнула с ее плеча, прошлась по груди, бедрам. Артур смотрел ей в глаза и увидел, что они стали менять свой цвет и превратились в нежно-голубые, буквально слившись с небом. "Красиво", - подумал Артур и беззвучно прокричал:

"Я люблю тебя, Лена!"

"Молчи, молчи", - так же, не произнеся ни слова, ответила Лена. Одна ее рука мягко и нежно гладила его лицо и волосы, а вторая стала медленно опускаться вниз по спине, забираясь под пояс артуровых брюк.

Облако под ними стало фиолетовым, потом - темно-синим, почти черным, и они провалились в него. Они летели и летели вниз, вокруг все потемнело, будто настала ночь. Было страшно, но кричать не получалось. Сбоку оказалась какая-то кирпичная стена с узким карнизом. Артур сумел зацепиться за небольшой выступ и попытался втянуть на него Лену, но ее рука, державшая его руку, вдруг разжалась, выскользнула и Лена полетела дальше вниз.

"Лена!" - дико закричал Артур. Поднялся сильнейший ветер, буквально сбивающий с ног. Артур пытался зацепиться за что-нибудь, но стена была совершенно гладкая и он, не удержавшись, тоже упал в черную бездну вниз головой...

Артур резко открыл глаза. Он лежал у себя дома. Артур глянул на светящиеся часы: полтретьего ночи, морозной декабрьской ночи. В замерзшее окно смотрелась полная тусклая Луна, выпучив свой подслеповатый единственный глаз. Было темно и тихо.

Артур встал и пошел на кухню, попить. И в этот самый момент резко зазвонил телефон. Артур вздрогнул и схватил трубку:

-Да.

-Тебе лучше срочно приехать, - в голосе Жени чувствовалась плохо скрываемая тревога.

-Что случилось? - почти прокричал Артур.

-Я послал к тебе машину, - Женя будто не слышал брата. - Через десять минут будет у подъезда. Серая "Волга". Не задерживайся.

В трубке послышались короткие гудки.

"Черт!" - Артур метнулся в комнату, схватил со стула джинсы и начал натягивать их на себя, путаясь в штанинах. И в этот момент он почувствовал резкую боль в груди. Дыхание почти остановилось, он обессилено повалился на кровать...

...Разговор с Натальей Викторовной, на удивление, прошел довольно ровно, если не сказать, легко. Она мужественно выслушала Женю, молча смотрела на Артура с Леной, и целая аптечка, которую притащил с собой Артуров брат, осталась невостребованной. Мать Лены хотела тут же позвонить мужу, но общими усилиями удалось ее отговорить: зачем беспокоить человека в море? Скоро у него отпуск, приедет на Новый год домой, тогда и узнает все.

Лену поместили в клинику, в шикарную отдельную палату с душем, телевизором и телефоном, со всякой современной медицинской техникой. Артур просил, чтобы его положили к ней, но от этого вдруг отказалась сама Лена:

-Артурчик, меня здесь постоянно осматривают, чем-то колют и твои визиты ко мне будут для меня большей радостью, чем если бы ты постоянно был со мной. Кроме того, - она потупила взор, - я не хочу, чтобы ты все время видел меня такой.

Лена и правда сильно изменилась: заметно располнела, под глазами появились круги, а лицо было неестественно бледным. Но Артур этого не замечал, он и сейчас обнял ее, поцеловал:

-Дуреха, ты отлично выглядишь, а я тебя любой люблю. И Женька говорит, что после родов все это пройдет, и ты снова станешь моей милой Леночкой.

Артур приходил к ней каждый день, но долго общаться они не могли - клинику наводнила туча людей: врачей, профессоров, академиков, еще черти кого, - и все они постоянно крутились вокруг Лены. Доставалось и Артуру: его тоже обследовали, прослушивали, просвечивали, выкачивали литрами кровь и заглядывали во все места. Поэтому днем они разговаривали мало, но вот вечером и ночью могли болтать сколько угодно, правда, лишь по телефону - Артура, несмотря на все его бурное возмущение, не пускали к Лене после семи часов...

...Артур очнулся. Боль в груди исчезла так же внезапно, как и появилась. Казалось, прошел час, и Артур был очень удивлен, когда обнаружил, что был в забытьи всего пару минут. Он посидел еще немного, не двигаясь, но боли не было, дыхание было ровным, только чуть учащенным от волнения. Тогда Артур вскочил, оделся и вылетел на улицу.

Морозный воздух ожог его горло и Артур прикрыл рот рукой в перчатке. Сугробы слабо переливались в тусклом лунном свете, под ногами громко хрустел снег.

Темно-серая машина уже ждала его у подъезда. Артур плюхнулся на заднее сиденье и водитель, молодой парень, вдарил по газам. Артур, только поздоровался с ним, но не стал задавать ни единого вопроса, хорошо помня инструкции, полученные им от немногословных серьезных людей в серых костюмах, которые тоже появились в клинике после того, как туда положили Лену...

...Сегодня днем, едва разделавшись с нудными бытовыми делами, Артур сразу же побежал в клинику. Он зашел в палату и увидел там Ленину мать.

-Здравствуйте, Наталья Викторовна, - сказал Артур и поцеловал Лену. - Я, пожалуй, пока в коридоре подожду.

-Нет-нет, Артур, - Наталья Викторовна остановила его, - я уже ухожу: у меня через два часа самолет. Наш папа сегодня приходит в Петербург, и завтра мы вместе будем уже здесь. Леночка, - она обратилась к дочери, - я побежала, а ты не скучай. Завтра с папой мы прямо с аэропорта к тебе приедем. Скоро же Новый год, и я думаю, мы сможем отпраздновать его все вместе очень весело.

Она поцеловала Лену, кивнула Артуру и вышла. Артур вдруг, сказав: "Я сейчас!", выскочил за ней.

-Наталья Викторовна! - он окликнул ее, когда та уже выходила из холла. Та обернулась. - У Вас все нормально? - спросил Артур, подходя к ней.

Наталья Викторовна удивилась:

-Да. А почему ты спрашиваешь?

-Мне показалось, - Артур немного стушевался, - что Вы чем-то расстроены.

Женщина посмотрела на него добрыми, чуть печальными глазами, потом положила руку на его шею, нежно притянула к себе, поцеловала в щеку и тихо сказала, улыбнувшись:

-Береги ее. Ладно?

Артур так же тихо ответил:

-Ладно.

Наталья Викторовна ласково потрепала его по шее и вышла. А Артур вернулся в палату.

-Ну-ка, колись, что за секреты у тебя с моей мамой? - улыбаясь, спросила Лена, когда Артур вошел.

-Так, обсуждали детали будущей свадьбы, - отшутился Артур, садясь на кровать рядом с Леной и беря ее руку в свою. - Как дела, лапа? Ты сегодня замечательно выглядишь: порозовела, веселая!

-Завтра папа приезжает. Ух, как я по нему соскучилась! - Лена аж зажмурилась.

-А я, наконец, познакомлюсь с будущим тестем, - Артур хотел поддержать хорошее Ленино настроение. - А то свадьба после Нового года, а я еще и не сватался даже.

-А ну как он против будет? - Лена игриво наклонила голову. - Я без благословения папеньки никак не могу.

-Тогда я тебя просто украду и мы уедем далеко-далеко. А потом: отчего ему не благословить-то? Я ведь такой хороший! - И Артур погладил себя по голове. Потом положил руку на большой живот Лены. - А как чувствует себя наш малыш?

-Похоже, ему тоже весело, - смеясь, ответила Лена. - Он сегодня брыкается почти весь день.

-Ему, наверное, надоело уже там сидеть, - Артур чувствовал несильные глухие толчки у себя под рукой. - Он у нас торопыга.

-Как и его отец! - Лена продолжала смеяться, и бледные ее щеки наливались румянцем. Артур, довольный ее настроением, наклонился и глубоко поцеловал.

-Ленка, - прошептал он, - я до смерти тебя хочу.

-Я тоже, - Лена обвила его шею. - Но придется потерпеть еще немного. Женя говорит, что все может случиться уже в любой момент. Потом еще пара недель, и я снова твоя.

Они еще долго целовались, но, почувствовав, что это может зайти далеко, с сожалением оторвались друг от друга.

-Что мы читаем? - спросил Артур, беря лежащие на столе книги и пытаясь остыть.

-Да так, всякое...- Чувствовалось, что Лена тоже не совсем владеет собой.

-О!- воскликнул Артур, выбрав одну небольшую книжку. - "Сущность темной стороны человека или О природе зла". Что это за фигня? - он посмотрел на Лену.

-Ничего не фигня! Монография прошлого века, очень интересная, кстати. Здесь, например, говорится, что Сатана - вовсе не самый страшный враг рода человеческого, а есть еще некое всемирное зло, бестелесная субстанция, сгусток черной материи, самое ужасное и всесильное существо во Вселенной, и именно оно будет причиной гибели всего живого на Земле. И число его не шестьсот шестьдесят шесть, а тринадцать, недаром именно оно считается проклятым.

Артур серьезно смотрел на нее, держа в руках книгу, а Лена, улыбаясь, продолжала:

-А явится это зло в мир в облике чудесного ребенка с яркими голубыми глазами, каких еще не было ни у одного человека.

-Кто это...- вскочил Артур, но Лена его перебила:

-Какой-то Горлов, русский философ.

-Нет, я спрашиваю, кто это тебе припер? - Артур хмуро тряс книжкой.

-Максик принес. Он мне уже полбиблиотеки перетаскал.

-Я его убью! - мрачно процедил сквозь зубы Артур. Лена удивленно на него посмотрела и засмеялась:

-Ты чего? Это же всего лишь философский трактат, не более. Ты же знаешь: я на исторический поступать хочу, вот и читаю все по истории и философии, - она серьезно глянула на Артура и снова засмеялась: - А если ты вдруг о нас подумал, так ведь весь этот сонм светил науки в один голос утверждает, что здесь никакой мистики, лишь физиология.

Это было правдой: Артур знал мнение ученых и врачей, которые наблюдали за ними - а особенно за Леной - двадцать четыре часа в сутки.

-Все равно не фиг читать всякую...- Артур поискал слово: - чушь.

-Хорошо, не буду, - примирительно сказала Лена. - Там сборник стихов лежит, почитай мне вслух, пожалуйста. Против поэзии, надеюсь, ты ничего не имеешь?

-Ничего, если стихи хорошие, - Артур снова уселся на кровать и открыл книгу, которую дала ему Лена...

...Артур нервно смотрел в окно машины на темные улицы. Водитель включил приемник и салон наполнился спокойной медленной музыкой. И под нее, глядя в темноту, Артур вспомнил четверостишие Тютчева, что читал сегодня:

"И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ней и нами:
Вот отчего нам ночь страшна".

Мороз пробежал по коже Артура, он зябко поежился и глубоко втянул голову в воротник куртки.

"Волга" подкатила к дверям клиники, половина окон которой, несмотря на глубокую ночь, были ярко освещены. "Что-то, все-таки, произошло", - тревожно подумал Артур, перепрыгнул через пару ступенек и буквально ворвался в центральный холл. Двое молодых охранников шкафообразной комплекции и с каменными лицами преградили ему дорогу.

-Пропустите, пропустите его! - Женя в белом халате и шапочке бежал по коридору к брату. Охранники молча расступились и Артур кинулся к нему, снимая на ходу куртку.

-Что случилось? Что с Леной? - нервно спросил он, быстро идя рядом со старшим братом.

-Рожает, - сумрачно произнес Женя. - Час назад начались схватки, очень сильные, и в нашей ситуации может быть все что угодно. Так что лучше будь рядом.

Они подошли к операционному блоку.

-Жди здесь, дальше тебе нельзя. - Женя оставил Артура в небольшом предбаннике, а сам устремился за стеклянные двери. Артур видел, как он моет руки, с помощью медсестры надевает хирургические перчатки, как та завязывает на нем маску. Потом Евгений скрылся из вида, и Артур остался один.

Он опустился на диван, стоящий у стены, но тут вошла группа людей в белых халатах, среди которых Артур узнал профессора Лисицкого.

-Александр Михайлович! - Артур подскочил к нему и, ни с того, ни с сего, вдруг спросил: - Скажите, здесь курить можно?

Профессор остановился, хмуро посмотрел на него:

-Лучше в коридоре.

-Что-то не так? - Артур с тревогой смотрел на хмурого Лисицкого. Тот уставился на него, потом улыбнулся и лицо его приняло обычный благодушный вид:

-Я не гинеколог, Артур, я - психиатр, но специалисты считают, что все идет нормально, хотя и сложно. Так что не волнуйтесь. - Он положил руку Артуру на плечо, не сильно сжал его и сказал, четко разделяя слова и пронзительно глядя прямо в глаза Артуру: - Я Вам говорю: все будет хорошо. Слышите? Все будет хорошо, успокойтесь. И верьте.

И профессор прошел сквозь стеклянные двери за остальными.

Артур задумчиво вышел в коридор, достал сигарету, закурил. Слова Александра Михайловича произвели магическое действие и Артур в самом деле успокоился. Страхи не умерли совсем, нет, но они отступили, притупились как-то, и руки, сжимавшие сигарету, стали меньше дрожать.

Он затянулся и вспомнил тот день, когда впервые познакомился с Леной. Мог ли он тогда предположить, что скоро он будет стоять вот так вот, у больничной стены, и жутко за нее бояться? Что вообще вся его жизнь, довольно обычная, несколько раздолбайская, правда, но все же в целом обычная жизнь простого парня, вдруг круто изменится и начнет преподносить необычные и странные сюрпризы?

Артур затушил окурок в пепельницу, стоящую у окна и тут же достал еще одну сигарету. Ему очень хотелось войти в операционную, чтобы быть рядом с Леной, но он понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет, его просто выгонят оттуда и все - не тот случай, как еще раньше объяснил Женя, чтобы отец присутствовал при родах. Поэтому Артур остался на месте, куря вторую сигарету и чувствуя, что вновь потихоньку начинает нервничать.

По коридору туда-сюда сновали какие-то люди. Кое-кого Артур уже встречал в клинике раньше, когда приходил к Лене и сам, как на казнь, шел в какой-либо кабинет сдавать очередной анализ, некоторые были ему незнакомы. Кто-то кивал ему головой в знак приветствия, Артур автоматически отвечал, совершенно не напрягая свою память вопросом, кем был тот или иной проходивший мимо человек. Он вдруг подумал, что все эти люди, огромное их количество, вот уже почти два месяца занимаются одним общим делом, в центре которого - он с Леной. И все сейчас пляшут вокруг них, отвечая каждый за какой-то свой участок работы. Где бы они все были сейчас, если бы не эта юная пара, подкинувшая им забот, что делали бы? На миг Артуру стало лестно от мысли, что вся эта суета, работа, чьи-то исследования и, возможно, лавры, зависят от него и его любимой девушки. Но мысли тотчас изменили свое направление.

Артур почему-то перенесся в свое детство, когда он, совсем еще зеленый пацан, ездил с родителями на Черное море, которое, оказавшись никаким не черным, а ужасно соленым, встретило их полным штилем. И как же был поражен Артур, когда на следующий день поднялся ветер и море разительно изменилось: оно было бурным и грязным, накатывающим большие волны на берег, и каким-то пугающе враждебным. Артур боялся подойти близко к воде, он сидел на песке в узеньких зеленых плавках, поеживаясь от пронзительного ветра, а мама с папой над ним посмеивались, ныряя в самую волну. Такие еще молодые мама с папой...

В груди у Артура опять что-то кольнуло и он поморщился, представляя себе, как он будет объясняться с родителями - они ведь еще ничего не знают, хотя иногда звонят и Артуру и Жене, спрашивая, как у тех дела. Братья решили между собой, что не стоит пока им ничего говорить, но сказать когда-то все равно придется. Характер у матери Артура был значительно сложнее и тяжелее характера его "тещи" и Артур надеялся на помощь отца, который всегда выручал его в разговорах с матерью. "Надо будет к ним съездить, - думал Артур. - По телефону ни хрена не объяснишь". Он представил, как вместе с Леной и ребенком отправится к ним в гости. С ребенком... Интересно, какой он будет? Наверняка красивый - не может быть у Лены некрасивый ребенок, да и сам Артур очень даже симпатичен, об этом все девчонки твердили, которые по нему еще в школе сохли. А какие у него будут глаза? И у Артура, и у Лены глаза были серыми, только у Лены с примесью зеленого, за что Артур иногда весело обзывал ее кошкой. Стоп, а чего это вдруг о глазах подумалось? Артур поморщился. Да черт с ними, и с глазами, и с красотой, лишь бы здоров был и вообще все было хорошо. Господи, помоги! Сделай так, чтобы все это закончилось, чтобы Артур с Леной снова были счастливы. И Артур, никогда не отличавшийся религиозностью, начал молиться про себя. Впервые в жизни, своими словами, но так искренне, что слезы выступили у него на глазах...

Дотлевшая до фильтра сигарета обожгла его пальцы. Он бросил ее, достал новую и повернулся к окну. И тут его охватил просто смертельный ужас, который просто спрессовал все внутри. Артур широко распахнул глаза, рот его приоткрылся сам собой в желании закричать, но крика не было, лишь не зажженная сигарета выпала из его губ. Непричесанные волосы на голове зашевелились, сердце стало биться в таком невероятном ритме, будто хотело выскочить наружу, дыхание перехватило, словно кто-то с силой сжал горло.

Огромная полная Луна, до этого едва пробивавшая сквозь облака свой тусклый серый свет, сейчас горела ослепительно ярко, меняя цвета: белый, розовый, красный и, наконец, голубой. Артур помнил, слишком хорошо помнил эту лунную перемену. "Нет, Господи, не надо, не оставляй меня!" - Артуру казалось, что эти слова с криком вырывались из его груди, но он только молча стоял на месте, словно окаменев, и, не моргая, во все глаза смотрел в окно.

Тут кто-то сзади легко прикоснулся к нему. Артур, как во сне, повернулся и увидел Женю. На его халате была свежая кровь, все лицо было закрыто маской и невозможно было за ней что-либо увидеть, но глаза...

Артур отступил на шаг назад, медленно мотая головой

-Нет. Нет, - шепотом повторял он. - Лена...

-Да, - голос Жени из-под маски звучал глухо. - Да...

У Артура все поплыло перед глазами. Уже словно сквозь толстый слой ваты он слышал, что говорил Женя:

-Но мы спасли ребенка. Здоровый, голубоглазый мальчик...

Голубоглазый. Голубые глаза... Сердце у Артура несколько раз гулко ударило в виски и остановилось, грудь сдавила страшная боль. Артур закрыл глаза, силы исчезли, он покачнулся и упал прямо на руки брата.

-Боже, Артур! - уже совсем далеко прокричал голос Жени. - Реанимацию, скорее! Остановка сердца! Адреналин, пять кубиков, заряжайте электрошок! Кардиобригаду сюда, живо!

Чьи-то руки подхватили тело Артура, понесли куда-то, положили, разорвали рубашку, чьи-то лица, много лиц, склонились над ним. Но Артур их уже не видел и ничего не чувствовал: он стоял у края бесконечного поля из серых каменных плит...
 


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

-Твою мать, чтоб тебя! - в сердцах возмутился пожилой шофер, сплюнул и открыл дверцу, впустив в кабину свежий зимний воздух. Нырнув под капот, водитель прокричал оттуда:

-Все ясно! Придется повозиться чуток, но, думаю, сделаю быстро.

Женя тоже вышел наружу. Вокруг стоял лес, заваленный снегом, дорога тоже была вся белая - по ней явно ездили совсем не часто. Эта зима была на удивление теплой, но снежной. Женя втянул свежий, будто весенний воздух, и запрокинул голову: над ним висело высокое, совсем безоблачное небо. Короткий декабрьский день уже заканчивался и солнце медленно клонилось к закату. "Эх, хорошо здесь! - подумал Евгений, наслаждаясь девственной зимней природой и тишиной. - Бросить, что ли, все к монаху, да поселиться тут?" Он улыбнулся своим мыслям, зная прекрасно, что не будет этого никогда, во всяком случае - еще очень долго.

-Ну что там у тебя, Николаич? - он обратился к скрывшемуся под капотом водителю.

-Катушка, мать ее! - раздался голос из нутра моторного отсека. - Сколько раз просил уже поменять, так нет: дорого, видите ли...

Женя усмехнулся, потом заглянул обратно в салон. Его попутчик спал, укрывшись своей курткой и положив под голову шапку. Евгений, решив его пока не будить, достал из сумки телефон и снова закрыл дверь, дабы не выпускать нагретый воздух из салона: декабрь хоть и дышал весной, но все-таки оставался декабрем. Обогнув машину, Женя прислонился к багажнику, взглянул на дисплей - прием еще был - и набрал номер.

-Центральная, здравствуйте, - ответила трубка приятным женским голосом.

-Будьте добры, номер триста пять. Евгений Белов, код двести дробь пятьдесят шесть.

-Одну минуту! - В телефоне повисла пауза, потом в трубке раздалось: - Код подтвержден. Соединяю...

Женя усмехнулся - он никак не мог привыкнуть ко всем этим почти шпионским штучкам и относился к ним с легкой долей иронии.

Соединение было долгим, а потом раздался такой знакомый голос:

-Да, слушаю.

-Слушаешь? Это ты молодец, что слушаешь. А ждать-то ждешь?

-Женька, блин, куда ты пропал? Мы уж с обеда на стрёме.

-Да в дороге проблемы возникли, сейчас Николаич их решает. Надеюсь, к ужину доберемся. Кстати, стол накрывайте еще на одну персону, я тебе гостя везу.

-Вот как! - Голос на том конце явно заинтересовался. - И кого же?

-Так я тебе и сказал! - Женя рассмеялся. - Приедем, тогда увидишь.

-Гад ты, все-таки! - Его собеседник будто обиделся, но потом тоже засмеялся.

-Все, закончил! - прокричал водитель, закрывая капот и оттирая грязные руки снегом. - Могём ехать.

-Николаич лошадь подковал, - прокомментировал в трубку Женя. - Так что допекайте пироги, разводите самовар, минут через тридцать будем.

-Давайте скорее. Ждем.

Женя отключил телефон и сел в машину. Шофер, ворча что-то, повернув ключ и двигатель, чихнув разок, завелся.

-Во, совсем другой коленкор, понимаешь, - удовлетворенно крякнул водитель и закрутил баранку.

-Поехали, Николаич, нас там уже потеряли, - Женя убрал телефон в сумку.

-Гляди, потеряли они, - проворчал Николаич.- Машину б получше дали, вот и не теряли бы.

-Чем тебя "Вольво" - то не устраивает? Семьсот сороковая все-таки.

-Эта?! - водитель обернулся назад. - Это говно шведское, а не машина. Я, помнится, на ЗИСе ездил, членов всяких возил, вот то машина была. А как списали меня в задницу эту, так и дали, блин, хреновню: на тебе, Боже, что нам не гоже!

Женя усмехнулся - уж очень искренне возмущался этот старый служака. Сбоку заворочался его попутчик.

-Что, уже приехали? - спросил он, протирая заспанные глаза и оглядываясь по сторонам.

-Не, еще верст тридцать будет, - ответил ему водитель, всматриваясь на нечищеную дорогу. - Хоть бы трактор пригнали, что ли...

-Спи еще, - Женя повернул голову к соседу.

-Да неохота уже... Выспался, - и тот, посмотрев в окно, добавил: - Это ж в какую дыру занесло!

-Дыру! - Женя укоризненно глянул на него. - Санаторий на балансе президентской администрации, считай, отель в четыре звезды. Правда, президент здесь, по-моему, не был ни разу, а, Николаич? Ты главу государства-то видел хоть раз?

-Ни голову, ни жопу! - в сердцах ответствовал шофер. - Как накрылось все медным тазом, так здесь вообще никого не было, постепенно даже обслугу сократили донельзя. Не то, что раньше - бывало, яблоку упасть негде, сплошь министры да председатели. Кто пьёт, кто - парится, кто кого-то трахает - жизнь, одним словом. А потом, как демократы пришли, так тишина. Разогнали бы нас на фиг, так нет, пущай будет, авось потребуется. И охраняют-то как королеву-мать, чтоб ее. Видели, сколько блокпостов проехали? Простой человек ни в жизнь сюда не попадет. А скукотища! Спасибо вот, как ваших поселили, так хоть разнообразие: кто приедет-уедет, да и малец в доме, все веселей.

Весь этот эмоциональный монолог сопровождался таким отборным матом, что пассажиры, переглянувшись, тихо засмеялись. Потом Женя отвернулся к окну, за которым монотонно мелькали заснеженные деревья...

***

Автомобиль, шурша колесами по утрамбованному снегу, тихо подкатил к роскошному каменному крыльцу, напоминавшему больше открытую террасу, большого особняка. Водитель выскочил, обежал вокруг и распахнул пассажирскую дверь. "Все не избавится от халдейских привычек", - подумал Женя, выходя из машины и улыбаясь стоящим на крыльце.

-Ну здравствуй, братишка! - Он подошел к одному из них и они обнялись так крепко, что, казалось, просто раздавят друг друга. - Как ты здесь?

-Все нормально, - ответил Артур, сглатывая вдруг подкативший от радости к горлу комок. - Я так рад тебя видеть! О, ты бороду отпустил?

-Да, решил немного имидж поменять, - ответил Женя, пригладил свою "испанку" и трижды поцеловал младшего брата. Потом наклонил голову, улыбнулся.

-Ну, привет, Дениска! - ласково обратился он к стоящему рядом с Артуром мальчику лет десяти ангельской красоты. - А ты рад дяде?

-Здравствуйте, - ответил мальчик негромким спокойным голосом и посмотрел на присевшего перед ним мужчину большими ясными голубыми глазами. - Я рад, что Вы приехали.

-У ты, чудо! - и Женя погладил его по светлым едва вьющимся волосам. Вдруг раздался голос Артура:

-Не понял!

Женя поднял на него глаза и увидел, что Артур удивленно смотрит на машину, из которой вылез Макс. Он встал у двери, широко раскинул руки и прокричал:

-Ну че, не ждал, дурилка картонная! - Он буквально подбежал к Артуру, сгреб его в объятия и приподнял над землей. Артур завопил:

-Тише ты, уронишь! - и попытался отбиться от друга, но тот, крепко его к себе прижимая, сделал шаг назад и они вдвоем повалились в снег.

-Я же говорил, что уронишь, - смеясь, сказал Артур, встал и подал руку Максиму. Тот тоже поднялся и они снова обнялись. Старый водитель чуть укоризненно покачал головой:

-Молодежь...- и куда-то ушел.

-Сколько мы не виделись? - спросил Макса Артур, когда они, наконец, разлепились.

-Да года два с половиной, - ответил его друг. - Как тебя сюда определили.

-Блин, как у тебя получилось-то? Как разрешили?

-Да вон, - Максим кивнул в сторону Жени, - Братан твой постарался. - Тут он обратил внимание на мальчугана, подошел к нему и протянул руку:

-Ну что, будем знакомы? Мы, вообще-то, виделись уже, только ты совсем маленький был. Я - Максим, друг твоего папы. А тебя как зовут?

-Денис, - мальчик пожал протянутую руку и будто даже смутился.

-Так вот ты какой, Денис, - задумчиво проговорил Максим, разглядывая его. - Как ты на мать похож...

На крыльце повисло горестное молчание, которое тут же было нарушено громким собачьим лаем и Николаич подвел к ним огромную овчарку, крепко держа ее на поводке.

-А, Лайма! - Женя подошел к ней и осторожно протянул руку, так, чтобы собака не смогла ее достать. - Помнишь еще меня?

Собака настороженно обнюхала руку и вдруг лизнула ее, завиляв хвостом. Но тут же снова вся напряглась и ощетинилась уже на Максима.

-Не бойтесь, - сказал водитель, подводя ее к застывшему на месте Максу. - Сейчас она с Вами познакомится и будет совсем ручной.

Собака также обнюхала Макса, прорычала еще что-то для порядка и успокоилась.

-Вот это монстр! - сказал Максим, когда Лайма отошла от него.

-Да уж, - сказал Николаич, отпуская овчарку с поводка. - Лучшей охраны не сыщешь. Мы ее на ночь с цепи спускаем и спим спокойно.

Тут из-за открывшейся двери раздался веселый женский голос:

-Артурчик, ну что же ты? Приглашай гостей - ужин стынет, а они с дороги, наверное, проголодались.

Хозяйка голоса так и не показалась, а Артур, словно очнувшись, вдруг засуетился:

-Давайте, мужики, проходите.

-Да уж, жрать и вправду охота, - проговорил Максим, опасливо оглянулся на собаку, весело хлопнул Артура по плечу и все они, смеясь, вошли в дом.

***

После ужина, поздно вечером, когда на дворе уже стемнело и легкий морозец, наконец-то, прихватил подтаявший верхний слой снега, образовав плотную ледяную корку, Артур, Женя, Макс и Денис уединились в большой, но уютной гостиной напротив огромного ярко пылающего камина. Взрослые пили коньяк, закусывая его лимоном и шоколадом, а мальчик примостился на коленях у отца и просто сидел, обняв его за шею и больше молчал, если к нему не обращались. Мужчины, видимо, решили хорошо набраться: одна пустая бутылка уже валялась под столом, вторую они наполовину опорожнили, а в баре был еще изрядный запас.

-Ну, давайте, за встречу снова! - сказал Артур, подняв рюмку. - Нет, вы даже представить не можете, как я счастлив, что вы приехали!

-Мы-то всегда пожалуйста, - Максим взял кусок лимона и обильно посыпал его сахаром. - Только как попасть к тебе, когда тебя охраняют, как президента?

-Да уж, доступ к моему телу чрезвычайно затруднен, - Артур с шутливой укоризной посмотрел на Женю. Тот слегка пожал плечами. - Заперли меня тут конкретно, одна надежда: может, не на всю жизнь.

-Да чего тебе плакаться-то? - Макс не донес лимон до рта. - Живешь, как арабский шейх: кормят, поят, под врачебным контролем постоянно - помереть не дадут, компания веселая. Скажи, а баб они тебе возят?

-Макс! - Артур осадил его, показав глазами на Дениса.

-Виноват, молчу, дурак, - извинился Максим с покаянным видом. - Ладно, давайте дернем все-таки.

Они выпили. Женя, поставив рюмку на стол, положил в рот кусочек шоколада, посмотрел на мальчугана и непроизвольно вздрогнул. Денис, сидя на коленях Артура, прислонился щекой к его руке и закрыл глаза. На его детском, невероятно красивом лице застыло какое-то умиротворение и любовь.

-Да, Женька, да, - Артур проследил взгляд брата. - У меня самого каждый раз, когда его таким вижу, сердце замирает. Он ведь вылитая Лена. И движения похожи, и повадки - всё ее. Только глаза другие.

Они помолчали. Женя плеснул всем коньяка:

-Помянем. Не чокаясь.

Опять повисло молчание. Артур нежно потрепал сына по загривку:

-Динька, тебе спать не пора?

-Да, папа, - кротко ответил тот, тут же встал и поцеловал Артура. - Спокойной ночи.

Денис вышел, мужчины, также пожелав ему добрых снов, проводили его взглядом.

-Сколько ему? - спросил Женя.

-Смотря в каком летоисчислении, - усмехнулся Артур. - Если по-нашему, то только недавно три исполнилось. А если по его...- Артур встал, взял с каминной полки блокнот и нашел нужную страницу, - если по его, то первого января будет одиннадцать.

-Во, заодно и отметим! - воскликнул Макс, пытаясь зубами вскрыть новую бутылку.

-Нож возьми, - бросил ему Артур. - Помнишь? - Он развернул блокнот к Жене и тот увидел таблицу, которую когда-то сам столь тщательно рассчитал.

-Помню.

-И все-таки, Артур, - Максим справился с пробкой и повернулся к другу. - Может, я и не прав, но по мне так здесь не жизнь, а рай земной. И у тебя ведь сын есть. Ты хоть отцом-то себя ощущаешь?

Артур вернул на место записную книжку, сел, задумался.

-Ты знаешь, наверное, не очень, - заговорил, наконец, он. - Денис для меня больше как... младший брат, что ли. Наверное, он слишком быстро растет. Не поверишь, но я почти не застал то время, когда нужно было пеленки ему менять. В ванной я купал его всего-то с полгода, а потом он перестал нуждаться в моей помощи. Читать я его за неделю научил, писать - тоже. Может быть, я просто не успеваю за ним, и то что другие отцы испытывают годами, для меня заканчивается намного раньше. Не знаю.

-Одно могу сказать однозначно: он тебя любит, - сказал Женя. - Я даже немного завидую тебе, братишка: он ведь в тебе души не чает.

-Ты-то когда соберешься? - Артур чуть улыбнулся ему. - Я тоже племянников хочу.

-Да некогда все. Сейчас вот докторскую готовлю.

-Смотри, поздно будет.

-Ладно, не дави на любимую мозоль. И всегда он так тебя слушается?

-Угу, - Артур жевал кусок лимона без сахара и морщился. - Я у него в полном авторитете, никогда даже голос повышать не приходилось.

-Странно. Он, один черт, пацан, а с ними всегда проблемы: я тебя помню в детстве. Да, он тебя любит, - повторил еще раз Евгений.

-Любит, - Артур задумчиво смотрел на дверь, куда ушел сын. - Хотя он ни разу мне не сказал об этом. Он вообще все больше молчит.

-Это ничего. Просто интроверт.

-Но вопрос здесь в другом, - задумчиво продолжал Артур, - люблю ли я его?

-Артур, ты опять начинаешь? - Старший брат сурово посмотрел на младшего.

-Так, я, наверное, тут один что-то не понял, - вмешался в разговор Макс. - Снова проблемы? - Он тоже посмотрел на Артура.

-Нет, проблем нет, и я ничего не начинаю, - объяснил тот сразу обоим. - Все у нас с ним хорошо, а мои закидоны, так это, наверное, от неволи. Клетка, хоть и золотая, все равно клетка. Ладно, наливайте, чего болтать-то зря...

-Так я надеюсь, вы до Нового года останетесь? - спросил Артур после того, как в желудок была влита очередная порция ароматного напитка. - Сегодня ведь двадцать восьмое...- он посмотрел на часы, - уже двадцать девятое декабря.

-Не, милый мой, и не надейся, что мы тебя так быстро покинем! - Макс был уже совсем пьян. - Мы тут на недельку задержимся, никак не меньше. Жратва славная, выпивка опять же... Нет, мне здесь нравится. Жаль, правда, девок нет, ну, да ладно, зато коньяка много.

-Какие тебе девки? - укоризненно покачал головой Артур. - У тебя же вроде там все с Аней хорошо идет. Как она, кстати?

-Она-то? - Максим оценивающе посмотрел на стоящую на столе бутылку. - Да что с ней сделается? Замуж она хочет, да я не хочу.

-Что же так? Она баба хорошая...

-Ага, все они хорошие, пока кольцо тебе не наденут. Да и рано мне половинкой своей обзаводиться, двадцать один год всего, как и тебе, между прочим.

-Моя половинка вон, за стенкой спит, - Артур показал куда-то вбок. - Не половинка даже, а, скорее, одна треть...

-Во! - пьяно согласился Макс. - А она с меня таких третей штук пять потребует. Ладно, хрен с ней, - он махнул рукой. - Пойду я, пожалуй, тоже спать. Коньяк у тебя, конечно хороший, но...- мутные глаза уставились на Артура, - но фиговый. В смысле головы...

Артур и Женя, улыбнувшись, посмотрели друг на друга.

-Ты дорогу найдешь сам? - спросил Артур.

-Постараюсь, - Макс встал. - Хотя тут у вас заблудиться можно, но я вроде помню, где мои апартаменты - спасибо, показали. Спокойной вам ночи, мужики! - И он, отвесив театральный поклон, повернулся и нетвердой походкой направился к дверям. Подойдя к ним, Максим остановился, осмотрелся по сторонам и хмыкнул: - Прямо родовой замок какой-то... - и с этими словами вышел из комнаты.

-Дойдет? - обратился к Артуру Женя.

-Дойдет, - уверенно ответил тот. - Сколько его помню, он всегда до кровати добирался, правда, не всегда до своей... Посидим еще?

-Запросто. Я и не пьяный почти.

-Я тоже, - кивнул Артур. - Меня что-то вообще алкоголь перестал брать. То ли от лекарств, то ли еще от чего.

Они накатили по новой.

-Что у родителей? - Артур знал, что Женя перед приездом к нему был у предков.

-Нормально все. - Женя занюхал выпитое лимоном. - Тебе привет передают, спрашивают, когда внука привезешь.

-А ты чего сказал?

-Сказал, что не от тебя это зависит. Артур, - Женя накрыл руку брата своей, - я знаю, тебе здесь тошно, но, пойми, так надо. Для Дениса прежде всего. Да и ты еще не совсем, все-таки, в порядке.

-Да, ты прав, - обреченно согласился Артур. - И я все понимаю.

-Блин, я же тебе подарок привез, - хлопнул себя по лбу старший брат и полез в карман. - На, держи.

Он протянул Артуру книжечку карманного формата в дорогом красивом переплете. Артур взял ее, раскрыл. На титульном листе стояло: "Артур Блох. Закон Мерфи", а ниже чернилами размашистым почерком - надпись. Артур сразу узнал и почерк и манеру выражаться: "Моему юному другу, самому беспокойному пациенту, в честь наступающего Нового, 2001, года. Перечитайте еще раз книжку своего тезки и вспомните, как мы спорили о ней. С любовью и уважением, профессор Лисицкий."

Артур заулыбался:

-Спасибо. А что же он сам не приехал? Но все равно передавай ему огромную благодарность и самый большой привет от меня.

Женя печально покачал головой:

-Вряд ли я смогу это сделать.

-В смысле? - не понял Артур. Женя вздохнул, потом сказал:

-Представился Александр Михайлович...

Артура будто холодной водой окатили, а в груди что-то сжалось, как в детстве, когда хотелось заплакать.

-Когда? - только и спросил он.

-Три недели назад похоронили. Сердце. А он словно знал, книгу эту мне заранее передал.

Артур достал сигарету, закурил. Он вспомнил профессора, почти всегда веселого, жизнерадостного, вспомнил их долгие ночные беседы. Ведь, фактически, это была его заслуга, что Артур сейчас не в сумасшедшем доме. Не верилось, что этого добрейшего человека, как магнитом притягивающего к себе людей, уже нет.

-Почему мне не сообщили? - голос у Артура осип.

-Не хотел тебя тревожить, решил что лучше при встрече скажу.

-Давай тоже помянем, - Артур наполнил рюмки. - Пусть земля будет пухом...

В гостиной надолго воцарилась гнетущая тишина, лишь было слышно, как потрескивают дрова в камине.

-Артур, - Женя первым заговорил после долгой паузы. - Скажи, ты в последнее время за Денисом ничего больше необычного не замечал?

Артур отрицательно покачал головой:

-Нет, все как обычно. Ольга обследует его каждую неделю, да и меня заодно, хотя я и немного сопротивляюсь.

-Ты окончательно перестал считать его монстром? - Женя весь подался к Артуру и напряженно на него смотрел.

-Не знаю...- задумчиво пожал плечами Артур, но тут же решительно отмахнулся. - Нет, что ты. Он нормальный пацан, необычный, конечно, со своими странностями, но... он человек.

-Я рад это слышать, брат! - Евгений откинулся обратно на спинку кресла. - Рад, что все твои проблемы закончились, и ты признал, наконец, очевидное. Кстати, - он весело подмигнул, - по-моему, Оля не просто так настаивает на твоих осмотрах, она явно на тебя глаз положила.

-Очень даже может быть, - ответил Артур. - Все ее намеки, прикосновения... Но здесь ей, к сожалению, ничего не светит. Во-первых, стара уже для меня, а во-вторых, ты же знаешь, какие-либо чувства к женщинам во мне умерли вместе с Леной, так что пусть не обижается. Она, конечно, милая женщина, с Денисом не только как врач возится, но я для нее закрыт.

-Ты что, все-таки решил похоронить себя окончательно? - Женя встал, подошел к Артуру, взял его за плечо. - Нельзя ведь жить только прошлым. Ты молод, можешь еще встретить кого-нибудь, я не говорю об Ольге, а помоложе...

-Интересно, как я встречу кого-нибудь, - съязвил Артур, - если сижу здесь за семью замками?

-Ты же знаешь, что это не навсегда. Думаю, еще совсем немного осталось. Да и Денису мать нужна.

-А вот это вряд ли, - Артур покачал головой. - Ему, кроме меня, похоже, никто не нужен. Он со всеми очень холоден, хотя и вежлив, а со мной резко меняется: теплеет, становится необычайно ласковым. Правда, с Лаймой еще дружит - псина ростом с него, а слушается беспрекословно. Денис вообще очень интересный парнишка. Знаешь, что он вчера читать закончил?

-И что?

-Малую советскую энциклопедию. Он проштудировал ее меньше, чем за пять дней, и попросил заказать теперь большую. А до этого изучил собрание сочинений Лейбница. Он книги буквально проглатывает, скоро всю здешнюю огромную библиотеку прикончит. Вот думаю ему полное собрание сочинений Ленина подсунуть, где-то я видел здесь, может, ему на дольше хватит.

Женя хохотнул, потом сказал:

-Я же тебе говорил, что физиологические особенности определяют его феноменальный интеллект. Ты можешь гордиться - похоже, тебя будут считать отцом величайшего гения человечества.

-Скажешь тоже! - усмехнулся Артур, а потом слегка нахмурился. - Боюсь только, что если он будет так быстро расти, то недолго будет радовать человечество своей гениальностью.

Женя пригубил коньяк:

-Врачи из спеццентра пришли к выводу, что все процессы у Дениса замедляются и тенденция эта нарастает.

-Правда? - Артур вскинул брови. - А что же мне раньше никто ничего не говорил?

-Это стало ясно из последних отчетов, присланных отсюда. Так что есть надежда, что через какое-то время его рост нормализуется и он станет развиваться как обычный ребенок. Но у него будет явная фора перед сверстниками: регресса, похоже, не предвидится.

Артур откинул голову на спинку и закрыл глаза. То, что сказал Женя, было самым радостным известием за все последнее время. Господи, неужели в конце концов все закончится, Денис станет таким же, как другие дети - ну, почти таким же - и прекратится заточение, они смогут жить, как все другие люди.

-Спасибо, брат! - сказал Артур, открыв глаза и посмотрев на Евгения. - Ты, как ангел-хранитель, приносишь добрые вести.

-Ладно тебе, нашел тоже ангела! - Женя засмеялся. - Я же люблю тебя, и очень хочу, чтобы у тебя скорее все нормализовалось. И, можно сказать, конец уже виден.

-Вот за это давай по полной, - воскликнул Артур и разлил коньяк...

Они разошлись глубокой ночью, когда все в доме уже давно спали. Артур отправился к себе, а Женя - в одну из гостевых комнат, коих в этом особняке было великое множество. Большинство из них, правда, были законсервированы и в них много лет никто уже не входил, но и оставшихся хватало с лихвой.

Артур стоял у окна. Ночь была безлунная и пасмурная, поэтому даже белый снежный покров не разжижал густую темноту, царство которой нарушал лишь огонек Артуровой сигареты. Он стоял и курил, совсем трезвый - выпитое задело его лишь слегка. И вспоминал...

***

Сознание возвращалось какими-то кусками. Сначала Артур просто понял, что лежит на кровати. Тела у него будто не было совсем - оно не ощущалось. Ничего не болело и вообще не было никаких чувств: ни голода, ни жажды, было не холодно и не тепло. Глаза его были закрыты и он ничего не видел, кроме хаотичных разноцветных пятен, какие-либо звуки тоже отсутствовали.

Артур еще не мог думать. Он скорее инстинктивно, чем сознательно попытался пошевелить рукой, приподнять ее, но не смог, она лишь слабо дернулась. И в этот момент где-то очень далеко он услышал быстрые удаляющиеся шаги. Артур напряг слух и сумел различить рядом с собой какой-то слабый шум и попискивание, но что это было Артур не знал. Он лежал, пытаясь собрать воедино пробуждавшиеся вновь сознание, чувства и ощущения и это, хоть и с большим трудом, но постепенно получалось.

Он приоткрыл глаза и сразу был почти ослеплен ярким светом, который ворвался в его мозг, принося с собой режущую боль. Артур тут же зажмурился опять, ничего не успев разглядеть. Потом, когда боль прошла, он снова очень осторожно попытался повторить движение веками, и сейчас это получилось уже лучше. Яркого света вокруг не было, а был обычный, исходящий от круглого светильника-таблетки на белом потолке. "Сейчас день или ночь? - это была первая мысль Артура. - И где я вообще?" Он напряг зрение и среди мутного тумана различил вдруг несколько лиц, склоненных над ним. Узнать их было тяжело, они расплывались, смазывались, но, сфокусировав зрение на одном из них и присмотревшись, Артур понял, что это его старший брат. Женино лицо улыбалось, хотя глаза были несколько печальны и озабочены.

-С возвращением, братишка, - ласково сказал Женя и Артур тут же снова провалился в небытие...

Следующее пробуждение было уже не таким мучительным, более осознанным и быстрым. Он открыл глаза и, повращав зрачками - голова не поворачивалась совершенно - понял, что лежит в больничной палате. У его изголовья стоял какой-то аппарат, весело подмигивая разноцветными лампочками, шурша и попискивая, а рядом с кроватью сидела девушка в белом халате.

-Ты кто? - с огромным трудом прохрипел Артур, попытавшись вспомнить ее, но у него ничего не получилось.

-Лежите, Вам нельзя разговаривать, - сказала девушка, поднимаясь. - Я сейчас позову врача.

Она вышла и вернулась с женщиной средних лет, в таком же белом халате, а следом за ними вошел Евгений.

-Ну, здравствуйте, Артур Владимирович! - Женщина улыбнулась ему, взяв его руку у запястья и глянув на монитор аппарата. - Пульс у нас хороший, давление в норме. Давайте мы Ваши глазки посмотрим. - И она поочередно оттянула веки Артура, напряженно заглядывая прямо в глаза, светя фонариком, будто пыталась сквозь них взглянуть в его душу.

Артур никак не реагировал на все ее действия. Он лишь проводил ее глазами, когда она подошла к Жене.

-Состояние стабильное, все показатели в норме, - объясняла она Жене, что-то при этом записывая. - Немного снижена мозговая активность, но в данной ситуации это нормально. Через пару деньков все наладится, а пока не слишком утомляйте его.

Она вышла из палаты, а Женя сел на стул рядом с кроватью. Медсестра, заменив на стойке для капельниц пустую бутыль на полную какой-то прозрачной жидкости, тоже тихо удалилась.

-Как ты себя чувствуешь? - спросил Женя после недолгой паузы и тут же добавил: - Только много не говори.

-Нормально, - Артур пока еще мог только шептать. - Что случилось?

Женя поморщился:

-Говоря по-простому, у тебя остановилось сердце. Ты пережил клиническую смерть, но все уже позади.

Смерть. Это слово занозой впилось в голову Артура и он вспомнил все: и больничный коридор, и разноцветную Луну, и Женю, говорящего ему, что Лены больше нет, но есть ребенок. Странно, но на вернувшиеся вдруг воспоминания Артур никак не отреагировал, не испытывая совершенно никаких эмоций - эта способность, видимо, еще не восстановилась в нем. Он понимал, что Лены больше нет, что она погибла при родах, что он сам чуть не отдал Богу душу, но относился к этому совершенно равнодушно.

-Сколько я здесь пролежал? - спросил он у брата.

-Четыре дня. Без сознания. - Женя поправил одеяло Артура и сказал: - Тебе лучше поспать. Сейчас ночь и я приду утром. Спи.

Он вышел, а его место заняла молоденькая медсестра, которая постоянно находилась в палате. Она, улыбнувшись, что-то вколола Артуру в руку и он тут же уснул.

Женя вернулся утром, как и обещал. Артур уже не спал, он просто лежал, глядя в потолок и на лице у него ничего не отражалось.

-Привет, - поздоровался с братом Евгений, усаживаясь рядом. - Тебе получше?

Артур кивнул, потом спросил:

-Когда похороны?

-Вчера были, - Женя нахмурился. - Все нормально прошло.

-Ее родители были? Как они? - Артур расспрашивал обо всем как-то отстранено.

-Им плохо сейчас, но они держатся. Ленина мать хотела к тебе прийти, но ее пока сюда не пускают.

-А отец?

Женя вздохнул:

-С ним сложнее. У него нервный срыв и ему помогает сейчас Лисицкий. Кстати, Александр Михайлович собирался сегодня тебя навестить.

-Что с этим?

-С кем? - Евгений удивленно вскинул брови.

-Ну, с ребенком?

-Да все с ним хорошо, он под надежным присмотром. А почему ты так о нем... грубо?

Артур сотворил на лице подобие усмешки:

-Только этот урод виноват в том, что Лены нет.

-Что ты, он вовсе не урод! Он очень красивый и очаровательный карапуз, глаза у него такие смышленые, голубые...

Артур не дал ему закончить. Он чуть приподнялся на кровати, хотя это стоило ему больших усилий, и глядя прямо на брата, четко и зло сказал:

-Я ничего не хочу слышать ни о нем, ни о его глазах. Он убил Лену и он убьет всех, слышишь? Всех! Он же воплощенное зло! - И Артур рухнул обратно, тяжело и хрипло дыша, глаза его налились кровью, на лбу выступила испарина

Женя тут же нажал на кнопку в стене. Моментально появилась вчерашняя врач, сделала Артуру инъекцию и укоризненно посмотрела на Женю:

-Евгений Владимирович, я же просила Вас...

-Да я ничего и не сказал, - попытался оправдаться тот, но его прервал слабый голос Артура:

-Все нормально, это я сам виноват.

Он уже дышал спокойно и ровно - видимо, подействовала доза чего-то успокаивающего, - глаза его были прикрыты, будто в дреме, но он обратился к женщине:

-Пожалуйста, оставьте нас. Обещаю не волноваться.

Врач секунду подумала, потом молча вышла, погрозив напоследок пальцем им обоим.

Братья помолчали. Женя боялся что-либо говорить, опасаясь непредсказуемой реакции Артура, а тот ничего не спрашивал. В конце концов, Женя решился:

-Родители тебе привет передают. Они должны приехать скоро.

-А им-то тут что делать? - недовольно спросил Артур, но тут же добавил: - Хотя я рад. Он нормален?

-Кто? - не понял Женя: Артур сделал слишком быстрый переход к другой теме.

-Ребенок.

Евгений подозрительно посмотрел на Артура, но тот выглядел абсолютно спокойным.

-Нормален. Правда, с некоторыми особенностями.

-Что за особенности?

-Ну...- Женя все еще раздумывал про себя, стоит ли продолжать этот разговор или лучше отложить его до более благоприятного момента. Но потом решился: - Во-первых, он унаследовал от тебя способность к мгновенной регенерации. Во-вторых, мы никак не можем определить его группу крови и вообще что-либо с кровью связанное, потому что просто не можем ее взять из-за этой регенерации. В-третьих, он сохранил те же темпы роста, что и в утробе - он растет и развивается раза в четыре быстрее, чем остальные люди. Есть еще кое-что странное, но в целом, повторю, это вполне здоровый обычный ребенок. С ним работали и врачи, и психологи, и все они считают, что он может жить в семье, как другие дети... В смысле, - Женя поморщился, - с отцом. С ним, конечно, потруднее будет, но... Кстати, его Денисом назвали, как хотела Лена еще до его рождения. Знаешь, как он на нее похож?

Вопрос прозвучал неожиданно. Артур открыл глаза, посмотрел на Женю, потом тихо сказал:

-Ладно, раз вы решили, что он должен жить, то пусть живет: сами потом пожалеете. Но я не хочу его видеть. Никогда.

Он отвернулся. Женя вздохнул: "Совсем у парня с головой нелады. Надо то-то делать..." Он встал и решительно направился к двери, Артур никак не прореагировал на это...
***

-Александр Михайлович, это уже Ваша прерогатива, - начал прямо с порога Евгений, когда вошел в кабинет Лисицкого.

-О чем Вы, Женя? - Профессор пожал протянутую ему руку и усадил взволнованного посетителя.

-Я только что от Артура. Мы немного поговорили с ним, и я не знаю, что делать, видимо, это решать уже Вам.

-Да Вы не волнуйтесь и расскажите все, - Профессор закурил свою любимую трубку и ободряюще посмотрел на Женю.

-Понимаете, - начал тот, чуть успокоившись, - он категорически отказывается от ребенка, даже увидеть его не хочет. Прежде всего потому, что винит его в смерти Лены. И еще, я думаю, что он его боится.

-Боится? - удивленно переспросил Лисицкий.

-Да, причем смертельно. Он из чего-то сделал вывод, что мальчик этот - просто исчадие ада, какая-то квинтэссенция зла.

-Во как! - профессор вскинул брови. - Почему же он так решил?

-Не знаю, он нес какую-то чушь.

-Ладно, это я сам у него спрошу, - профессор задумчиво почесал затылок. - Вы, похоже, правы: тут явно нужно вмешательство психиатра...

Он помолчал, потом спросил:

-А как состояние ребенка?

-Просто отличное. Полностью здоров, исключительный аппетит, только странный несколько.

-И в чем это выражается?

-Он все время абсолютно спокоен. Не плачет, но и не улыбается. Кто бы ни подходил к нему из персонала, не кормил, не брал бы на руки, он ко всем апатичен. Спокойно дает с ним делать все, что нужно, а сам остается ко всему безучастным.

-Аутизм?

Женя покачал головой:

-Не похоже. Он реагирует на внешние раздражители, на голос, прикосновения, оставаясь ко всему и ко всем равнодушным. Но, самое главное, это глаза. Вы же их видели: умные, как будто он понимает абсолютно все, что вокруг происходит.

-Да, глазищи у него еще те, - согласился профессор. - А, может, он и впрямь все понимает?

-Не знаю, но иногда мне кажется, что так и есть.

Оба задумчиво помолчали.

-Интересно, какова была бы его реакция на отца? - вдруг задумчиво посмотрел на своего ученика Александр Михайлович.

-Может, попробовать...

-Ни в коем случае! - замахал руками профессор. - По крайней мере, пока я не посмотрю Артура: черт его знает, что он может выкинуть, если дело обстоит так, как Вы говорите. - Он встал. - Я сейчас же пойду к Артуру, а потом мы с Вами снова поговорим. К нему можно?

-Да, пойдемте, я Вас провожу...

Александр Михайлович вошел в палату, где лежал Артур, жестом отослал сиделку и, широко улыбаясь, весело обратился к юноше:

-Доброе утро, мой друг! А Вы хорошо выглядите, только бледноваты слегка.

Артур тоже улыбнулся - он был рад видеть профессора, он которого всегда веяло каким-то приятным спокойствием и легкостью.

-Как Вы себя чувствуете, милейший? - продолжал Лисицкий, впихивая свой большой торс на стул с узкими подлокотниками.

-Хорошо, спасибо.

-Вот и славненько. Но это мы о теле Вашем говорим. А душа-то как?

-Почему Вы спрашиваете?

-Да брат Ваш на Вас вот жалуется, говорит, что фантазируете Вы много...

Артур криво усмехнулся:

-Ну да, он всегда меня психом считал. Вот и Вас прислал, потому что Вы психиатр.

Александр Михайлович нисколько не обиделся на Артура, напротив, он весело засмеялся:

-Нет, Артур, тут Вы в корне не правы, причем по обоим пунктам. Во-первых, никто, и Ваш брат в том числе, не считает Вас, как Вы изволили выразиться, психом. Во-вторых, меня никто не присылал - я сам прихожу к своим друзьям, когда знаю, что они во мне нуждаются. Мы ведь с Вами друзья?

-Друзья, - подтвердил Артур и смутился за свою грубость.

-А раз так, то расскажите мне все, что Вас беспокоит. Я ведь давно у Вас в исповедниках и, признайтесь, малость помогал. Что Вас сейчас заботит?

Артур посмотрел на профессора, улыбнулся и прошептал:

-Очень курить хочется.

-А Вы покурите, - тоже прошептал профессор.

-Так врачи запрещают.

-А мы им не скажем, - заговорщически подмигнул ему Лисицкий, достал заранее припасенную сигарету, дал Артуру вместе со спичками и, пока тот прикуривал, включил вытяжку на окне.

Артур жадно и глубоко затянулся пару раз и почувствовал, что куда-то поплыл.

-Аккуратней, Артур, - профессор подал ему блюдце вместо пепельницы. - После такого перерыва затягиваться надо потихонечку: никотин все-таки наркотик, не забывайте.

Он дождался, пока Артур покурит, ссыпал пепел на какую-то бумажку, которую, свернув, спрятал в карман, уничтожив тем самым "следы преступления".

-Ну-с, молодой человек, - сказал он, садясь обратно. - А теперь давайте о деле.

И Артур, уже в который раз подчинившись магической силе этого человека выведывать чужие тайны, рассказал очень подробно, что его тяготило. Профессор его выслушал, а когда Артур закончил, сказал очень спокойно:

-Не все так просто и однозначно в этом мире, мой друг. Я Вам тут книгу одну принес, почитайте на досуге, - он достал откуда-то из-под халата и положил на стол потрепанную книжицу. - Это одна из моих любимых. В ней очень многое объясняется из того, что творится в жизни.

Артур посмотрел на заглавие: Закон Мерфи. А Лисицкий продолжал тем временем серьезно:

-Понимаете, мы очень часто склонны винить других во всех наших бедах. Я не говорю, что мы прежде всего должны винить себя, нет: в жизни сплошь и рядом случаются ситуации, когда не виноват никто, просто так сложились обстоятельства, легли карты. Вы потеряли любимого человека, это очень больно и обидно, но это не зависело от Вас. А сейчас Вы можете сами, уже по Вашему желанию потерять еще одного человека, который, не сомневаюсь, станет Вам не менее близок и любим. Он сейчас беззащитен и обидеть его, отторгнуть от себя очень легко, но потом, через много лет, Вам придется очень пожалеть об этом. Многие этого не выдерживают.

Артур хотел было перебить монолог профессора, но тот жестом остановил его:

-Разрешите, я закончу, а подискутируем мы позже. Вы вините маленького Дениса в смерти Лены, но с тем же успехом Вы могли бы обвинить в этом Вашего брата, меня, весь мир, наконец. Вся вина Вашего сына только в том, что он появился на свет, но это было не его решение, за него это сделали все мы. Поймите, Лена была больна. Как это ни жестоко звучит, она была обречена. К сожалению, мы слишком поздно это все выявили, когда уже не могли ничем ей помочь. Она, наверное, все это понимала, потому что в последние моменты своей жизни она умоляла не думать о ней и спасать ребенка. Она знала, что умрет, и хотела, чтобы от нее осталась память - этот мальчик. У Вас, Артур, осталась. Она хотела, чтобы Вы, воспитывая сына, видели бы в нем продолжение ее самой, ее жизни. А Вы, отказываясь от ребенка, отказываетесь и от нее, она умирает во второй раз, теперь уже по Вашей воле.

Артур молча слушал тихий и спокойный голос и из глаз его текли слезы. Александр Михайлович продолжал:

-А что касается Ваших домыслов о глазах, дьяволиаде, зле, которое, якобы, явилось в образе Вашего сына, так объясняется это все достаточно просто, по крайней мере, с моей точки зрения, точки зрения врача. Ваша душа не согласна с Вами, она готова принять мальчика, а Ваше сознание, пытаясь обвинить его в смерти Лены, обращается к подсознанию, чтобы то предоставило доказательства его вины, так как само найти их не может. И подсознание, как у всех чрезвычайно эмоциональных людей, выдает эти доказательства в таком вот несколько бредовом виде. Мой Вам совет, юноша, - профессор положил руку на колено Артура, - прислушайтесь к своей душе, пустите в свое сердце любовь и подарите ее тому, кто уже любит Вас. После ухода Лены в мире еще остался человек, маленький человечек, который очень в Вас нуждается и в котором нуждаетесь Вы. Подумайте, а потом мы еще поговорим.

И Александр Михайлович вышел из палаты. Как только за ним закрылась дверь, Артур, еще пытавшийся сдерживаться при нем, в голос разрыдался...

-Ну что, профессор? - озабоченно спросил Женя, томившийся все это время под дверьми палаты.

-Я думаю, - улыбнулся тот, оттирая лоб платком, - что все там будет нормально. Э, нет, милочка, - он буквально преградил путь медсестре, направившейся было в палату Артура, - Вам пока туда не надо. Сходите, попейте чайку, вашему пациенту нужно сейчас побыть одному. Придете через полчасика.

Медсестра удивленно удалилась, а Александр Михайлович увлек к себе в кабинет Женю.

-В общем, все так, как я и предполагал, - объяснил он, когда, усевшись в свое кресло, набил трубку и закурил. - Комплекс вины и не более. Пара психотерапевтических бесед, совсем чуть-чуть времени, и все пройдет. Артур пережил сильнейший шок, огромную трагедию, а мальчик он впечатлительный, вот отсюда и проблемы. Да, он, наверное, чересчур сильно любил.

Женя согласился:

-Он Лену просто боготворил.

Профессор задумчиво посмотрел в окно, потом сказал:

-А это, наверное, чертовски приятно так любить. Я ведь, Евгений, - он отвернулся от окна, - так и не испытал этого, все работа и работа, а сейчас уж, на склоне лет, поздно обременять себя такого рода привязанностями, семьей: сердце уж поизносилось, периодически напоминает, что на свалку пора...

***

"Почему, почему все так плохо? - думал Артур, глотая соленые слезы. - Господи, почему после того, как бывает хорошо, всегда плохо?"

Разговор с Лисицким затронул самые глубинные струны его души, и они отозвались тем потоком рыданий, что вырывались сейчас из груди. Артуру было жалко Лену, себя, даже этого ребенка, которого он еще час назад обвинял во всех грехах. Ведь Артур еще совсем недавно имел все, что нужно для простого счастья: любимую девушку, которая носила под сердцем его ребенка, которого он тогда, еще до его рождения, тоже любил, хотя с ним и было связано столько тайн и мистики. А что сейчас? Лены нет, и никогда уже не будет, не будет уже в жизни и такой любви. Остался, правда, ребенок. А, может Лисицкий и прав? Может, ребенок ни в чем не виноват, а Артур из-за всей этой несправедливости просто ищет козла отпущения? Но как же тогда все остальное? Слишком много совпадений: и голоса, и Луна, и заживление ран, и... Нет, все это не может быть совпадением, все это - не просто так...

А если все-таки совпадения? Если Лена действительно умерла из-за болезни, а все остальное лишь плод больного воображения, сознания, которое не может с этим смириться? Ведь, в таком случае, Артур возьмет грех на душу, отвернувшись от сына. Говорят, что он здоровый и нормальный пацан. Ну, растет быстрее остальных. Люди вот от совсем больных и уродов не отказываются, а здесь...

А как же глаза, голубые глаза? Так ведь сколько людей живут с голубыми глазами, и никто не считает их порождением Сатаны. А все философские теории на этот счет на то и теории, чтобы не подтверждаться практикой: сколько люди их уже напридумывали за всю свою историю! И все противоречат друг другу.

Интересно, а как он все-таки выглядит? Если похож на Лену, то значит красивый. Артур пытался представить себе мальчика: маленькие ручки, ножки, головка с редкими волосами, беззубый рот. И что-то такое трогательное во всем этом, что слезы из глаз Артура потекли с новой силой. Может, и Денис сейчас вот так же плачет, переживая? Хотя, Женя говорил, что он вообще не плачет. Серьезный, наверное, мужик получится!

Видимо, прав таки Лисицкий, утверждая, что все сомнения Артура - бредятина. В конце концов, если Денис является воплощением зла на Земле (тьфу, дико как звучит-то!), то с его появлением на свет, по логике, уже что-то должно было произойти: какой-нибудь глобальный катаклизм или катастрофа. Но, как известно Артуру, ничего такого не было, если, конечно, не считать потерю Лены, но вряд ли это глобальная трагедия для всего мира. Человечество ежедневно теряет тысячи людей, но продолжает жить и рожать себе подобных, восполняя потери. И сейчас жизнь идет своим чередом, не испытывая потрясений космического масштаба. В конце концов, даже если предположить, что этот мальчишка и несет в себе какую-то беду, то чем Артур поможет миру, отказавшись от него? Его все равно оставят жить хотя бы потому, что он уникален в своем роде. И никто, кроме Артура, и подозревать не будет, кто или что он на самом деле. Так, может, попробовать - пусть пацан будет под присмотром отца. Если он окажется просто человеком, пусть и не совсем обычным, то значит, все страхи Артура были напрасны и тому придется заняться ремонтом своей скособочившейся крыши. А если нет... Тогда Артур сыграет роль спасителя мира, став сыноубийцей. Хотя, конечно, перспектива быть судьей и палачом в одном лице не очень-то приятна.

Ладно, надо хотя бы посмотреть на него, ведь плоть от плоти, все-таки. А там видно будет.

С такими мыслями Артур, вымотавший сам себе душу, забылся чутким, беспокойным сном...

Через пару дней Артуру разрешили вставать с постели и гулять по коридору. Первое, что решил сделать Артур, когда вышел за стены палаты, это стрельнуть сигарету и где-нибудь покурить. Но это оказалось сделать довольно трудно: из отделения клиники, в котором он лежал, его почему-то не выпускали, а на всем этаже он, похоже, был единственным пациентом. Просить же закурить у медперсонала было бессмысленно - все равно не дали бы. Артур высказал свое возмущение Жене.

-А чего ты хотел? - пояснил тот. - Отделение перекрыто охраной, и здесь действительно не содержат никого, кроме тебя и твоего ребенка.

-А кто охрану поставил, ты, что ли?

-Нет, не я, ты сам прекрасно знаешь, кто все засекретил.

Артур знал, все понимал, но курить-то от этого хотелось не меньше. И он упросил в конце концов брата принести ему пачку сигарет и зажигалку. Женя, скрипя сердце, согласился, но поставил перед Артуром условие: курить не больше трех сигарет в день. И теперь Артур, закрывшись в туалете, изредка мог позволить себе отдаться своей пусть и вредной, но все же привычке.

В эти дни с ним постоянно беседовал профессор Лисицкий. Они почти не говорили о ребенке, но обсуждали самые разные вопросы: философские, политические, бытовые. Женя был занят своей работой, родители Артура еще не приехали, хотя мать звонила по два раза на дню, и Артур очень сблизился с Александром Михайловичем, очень тонко и умело направляющим мысли своего юного друга в нужное русло. Кроме того, он просто скрашивал одиночество Артура, который сейчас не мог долго быть один.

В один из вечеров, когда Артур с профессором беседовали за чашкой чая в комнате для посетителей, Артур вдруг сказал:

-Александр Михайлович, я согласен. Я хочу увидеть ребенка.

Профессор пристально посмотрел на него:

-Вы действительно этого хотите или просто соглашаетесь сделать это потому, что от Вас этого ждут окружающие?

Артур задумался на минуту, а потом ответил твердо:

-Я сам этого хочу. Правда.

Профессор удовлетворенно улыбнулся:

-Я рад, Артур. Очень рад, что Вы приняли верное решение.

-Только, Александр Михайлович, - предостерег его Артур, - я не обещаю, что буду воспитывать его и вообще останусь с ним, я пока просто хочу его увидеть.

-А я от Вас никаких обещаний и не требую, - хитро посмотрел на него профессор. - Давайте, Вы на него посмотрите, подержите на руках, а потом уж решите, как быть дальше. Хорошо?

-Хорошо, - сказал Артур и вздохнул...

Дениса принесли на следующий день. Профессор выгнал всех из палаты и передал Артуру достаточно большой сверток (ведь ребенок по своему развитию уже подошел к двум обычным человеческим месяцам). Артур взял его дрожащими руками, взглянул, будто решившись, на лицо мальчика и замер: это было лицо Лены. Такой же рот, разрез глаз, чуть вздернутый носик, те же ямочки на щеках. Артур снова ощутил, как к горлу подкатывает комок и замирает дыхание. А младенец, серьезно глянув на Артура своими глазами фантастического голубого цвета, вдруг заулыбался, потянулся к нему маленькими ручками и что-то залепетал тоненьким голоском. В этот момент Артур услышал удивленный возглас профессора:

-Смотрите, Артур, он Вас узнал. Не знаю, как это происходит, но он никому еще вообще не улыбался с самого рождения, а к Вам сразу же потянулся.

Тут дверь приоткрылась и в палату заглянула медсестра:

-Александр Михайлович, там Вас зовут срочно...

-Иду-иду! - Лисицкий отмахнулся от нее, потом обратился к Артуру. - Я сейчас вернусь, а вы пообщайтесь пока. - И он вышел в холл.

Артур посмотрел на ребенка, потом улыбнулся ему. Мальчик ответил на это еще более радостной улыбкой и защебетал с удвоенной силой.

-У, какой ты болтливый! - беззлобно упрекнул его Артур. - Как, говоришь, тебя зовут? Денис? Ну, пусть будет Денис, как твоя мама хотела.

Он вспомнил Лену и тень грусти пробежала по его лицу. Младенец моментально на это отреагировал: он вдруг посерьезнел, улыбка пропала, а глаза смотрели на отца очень серьезно. Артур, заметив эту перемену, отогнал печальные мысли и снова улыбнулся ему:

-А я знаешь, кто такой? Я - твой папа. Понимаешь, что такое "папа"?

Денис снова весь расцвел и попытался схватить Артура за нос.

-Эй, поосторожнее, хулиган! - он увернулся и весело засмеялся. Малыш тоже залился счастливым смехом.

Артур не мог знать, что профессор специально все подстроил так, чтобы оставить их одних. Многие были против этого плана, боясь реакции Артура на ребенка, но Лисицкий настоял на своем. И, когда он вышел из палаты, его уже ждали все врачи, ученые, медсестры, которые были посвящены во всю эту историю и сейчас почти безвылазно работали в закрытом от посторонних глаз отделении. Они напряженно смотрели на него. Александр Михайлович отыскал глазами Женю, который тоже был здесь, улыбнулся и сказал:

-Он его принял.

Все радостно зашумели, а Евгений облегченно вздохнул, закрыв глаза. "Слава Богу!" - подумал он и тут его окликнул профессор:

-Женя, можно Вас?

Евгений подошел к профессору и тот мягко попросил всех не шуметь и потихоньку разойтись. Толпа рассосалась и, когда они остались вдвоем, профессор сказал:

-Знаете, Женя, самое интересное не то, что Артур принял ребенка - я был в этом абсолютно уверен, - а то, что младенец признал отца.

И Лисицкий рассказал то, что видел в палате.

-Александр Михайлович, это же замечательно! - воскликнул Женя. - Значит, все у них получится. Постепенно, но они разовьют отношения.

-Да, Вы, несомненно, правы. Но, в связи с этим нам надо решить много организационных вопросов. Пойдемте ко мне в кабинет, там нас ждут высокие чины того ведомства, которое нами сейчас занимается. Послушаем их соображения. А ребенка оставим в заботливых руках отца - они слишком долго шли друг к другу...

***

А дальше жизнь завертелась, как на сумасшедшей карусели в дьявольском парке аттракционов, все набирая и набирая обороты. Целыми днями Артура лечили, обследовали, осматривали, ощупывали, кормили таблетками, кололи шприцами. Он все стойко переносил, хотя чувствовал себя вполне здоровым. Иногда, очень редко, к нему приходили какие-то суровые люди, задавали вопросы, причем не всегда корректные, но Артур добросовестно на них отвечал. Позже, когда приехали его мать с отцом, с ними те же таинственные личности тоже проводили какие-то беседы, но в их содержание Артура не посвящали. Мать почти целыми днями сидела у него в палате, но не донимала расспросами: видимо, люди в штатском поработали, да и особая заслуга в этом принадлежала Александру Михайловичу с его психотерапевтическими беседами. Женя и Макс тоже часто заходили к Артуру, как и сам профессор Лисицкий, с которым много общался Артуров отец. А Артур все свое время тратил на общение с сыном.

Дениса переселили в палату к Артуру и они практически были неразлучны, тем более, что мальчик признавал только отца, на всех остальных у него не было ровно никакой реакции, он оставался равнодушным. Глядя, как Артур нежно играет с сыном, разговаривает с ним, у Веры Анатольевны наворачивались слезы.

Пацан рос буквально не по дням, а по часам. Артур как-то поинтересовался у Жени, каков возраст Дениса по его, Денисовым меркам. Женя серьезно задумался, а на следующий день принес точно рассчитанную таблицу на десять лет вперед, где нормальному календарю соответствовал календарь Дениса. Конечно, нельзя было ручаться за абсолютное соотношение, но все-таки таблица, основанная на наблюдениях, расчетах и врачебном опыте, довольно точно отражала реальное положение.

Чем больше Артур общался с Денисом, тем более и более в нем просыпались отцовские чувства, тем меньшую настороженность по отношению к ребенку он проявлял. Артур отметил чрезвычайную смышленость в сыне и наличие явно не младенческого ума. Он очень много разговаривал с Денисом, просто рассказывая ему обо всем на свете, читал книжки, причем все подряд, какие только попадались под руку. Ребенок слушал очень внимательно, казалось, что он понимает абсолютно все и все запоминает. Артура постоянно консультировали детские психологи и педагоги, которые наблюдали Дениса, и помощь эта была весьма кстати, но все же Артур сам, как-то инстинктивно, находил подходы к сыну и общий с ним язык.

В таком постоянном общении с ребенком Артур находил спасение от тягостных воспоминаний о Лене, но они все-таки иногда накрывали с головой, оказавшись сильнее. В такие моменты Артура охватывала грусть, он хандрил и, что самое удивительное, почти то же происходило и с Денисом, только тот становился в это время необычайно серьезен и мог очень долго пронзительно смотреть на отца, пока не чувствовал перемену в его настроении. Казалось, что их души были связаны между собой какой-то прочной чувствительной нитью. Это проявлялось даже тогда, когда Денис спал: если в это время на Артура находила печаль, то малыш начинал беспокойно метаться во сне и успокаивался только тогда, когда успокаивался и Артур.

Болезненной занозой в душе Артура засели и не сложившиеся отношения с отцом Лены, который после пережитого потрясения и нервного срыва категорически отказался знакомиться и с Артуром и с внуком. Похоже, что он, как и Артур с самого начала, искал виновных в смерти дочери и нашел их. Профессор Лисицкий, лично оказывающий психологическую помощь всем, кто был связан с событиями последнего времени, посоветовал Наталье Викторовне отвезти мужа в санаторий, где тот мог бы пройти полный курс лечения и сам организовал путевки сразу после наступления Нового года.

И еще кое-что беспокоило Артура, одна небольшая проблема, которая не давала ему спокойно спать: полная неизвестность, что будет дальше и с ним, и с ребенком. Он знал, какое ведомство сейчас занимается ими, его незримое присутствие чувствовалось абсолютно во всем, но Артур никак не мог понять, для чего они нужны этой всесильной организации, оградившей их высокой и прочной баррикадой, окутав полной тайной и не выпускавшей наружу ни единого даже намека на не совсем обычные события. Служившие в этом ведомстве почти не общались с Артуром, а предпочитали действовать через посредников, основным из которых был почему-то Александр Михайлович Лисицкий. Артур уж было заподозрил его в каких-то тайных связях с этими молчаливыми людьми, которые иногда все же попадали в Артурово поле зрения и поделился своими мыслями с братом. Но тот, сказав, что в принципе все может быть, высказал предположение, что все объясняется тем, что профессор, психиатр от Бога, врач высшей категории, просто умел найти индивидуальный подход к каждому человеку и расположить его к себе. Как бы там ни было, но именно профессору Артур устроил форменный допрос в один из вечеров, когда Денис уже мирно спал в своей кроватке, и никого другого рядом не было.

-Александр Михайлович, - начал Артур, напряженно смотря прямо в глаза профессору. - Наверное, только Вы можете мне все объяснить. Что вообще вокруг нас происходит? Почему меня никуда не выпускают, мы с Денисом арестанты или подопытные? Зачем такая таинственность? И что дальше будет с нами - мы навечно взаперти останемся или...

Маленький Денис беспокойно заворочался и Артур сам прекратил поток слишком волнующих его вопросов.

-Успокойтесь, Артур, - мягко сказал Лисицкий, усаживая его на диван и пристраиваясь рядом. - Я постараюсь Вам сейчас все объяснить, конечно, только то, что сам знаю. Прежде всего: вы - не заключенные и, уж тем более, не материал для исследований. Вы находитесь под постоянным наблюдением только потому, что пока нет абсолютной уверенности, что ни Вам, ни Денису ничего не грозит. Сейчас все хорошо и прогнозы очень благоприятные, но не мешает все-таки, согласитесь, лишний раз проверить. А режим секретности... Вы все еще скрываетесь по шхерам, чтобы покурить?

Артур несколько удивленно посмотрел на профессора, не сразу поняв вопрос. Потом улыбнулся:

-Да, мне все еще запрещают.

-Хех, с врачами спорить сложно, - задумчиво констатировал профессор, а потом предложил: - Давайте спрячемся где-нибудь и покурим потихонечку.

Они, как школяры, заперлись в туалете, и закурили.

-Как Вы это курите? - поморщившись на сигарету, которой его угостил Артур, спросил Лисицкий.- Ни в какое сравнение с моим любимым "Кланом" не идет. Советую Вам, молодой человек, на трубочку перейти: это - не просто удовлетворение пагубной страсти, а целый образ жизни. Да и менее вредно.

Он затянулся, опять поморщился и продолжил:

-Так вот, что касается секретности. Вы ведь не будете отрицать, что все с Вами связанное, несколько необычно? Я не говорю здесь о какой-то мистике и не связываю все это с потусторонним миром, нет, я точно знаю, что это - обычные физические процессы, просто мы пока еще не умеем их объяснить. Нам еще только предстоит изучить Ваш феномен и здесь огромное поле для работы генетиков, физиологов, психологов, если хотите. Но представьте себе реакцию широкой публики: у людей очень богатая фантазия и уж они точно, в случае обнародования сих фактов, станут искать мистические объяснения. Пойдут слухи, сплетни, может дойти до паники, обязательно найдутся экстремисты, призывающие уничтожить вас, как пришельцев, несущих в себе опасность для человечества. Ваша жизнь просто превратиться в ад, хотя она и сейчас, конечно, тоже не совсем уж сахар, но сейчас можно гарантировать вашу безопасность и спокойно заниматься научными исследованиями, дабы выявить потенциальные опасности, угрожающие вам.

Они уже докурили и просто стояли, подпирая собой подоконник.

-Ну, хорошо, - сказал Артур, выслушав профессора. - А дальше-то что? Нам всю жизнь придется сидеть взаперти в Вашей клинике? Я здесь точно с катушек съеду.

-Как я Вас понимаю, мой друг! - Лисицкий смотрел в окно, за которым кружил сильный январский снегопад. - Я однажды сам пролежал в больнице пару месяцев, так к концу моего там пребывания готов был передушить всех врачей. - Он повернулся к Артуру. - Обещаю Вам, мальчик мой, что ни в коем случае мы Вас здесь не оставим. Я думаю, что уже завтра смогу посвятить Вас в наши планы, потерпите чуть-чуть... Помните, у Блоха: "Всякая работа требует больше времени, чем вы думаете"?

Артур усмехнулся. Он прочитал книгу, принесенную профессором и считал ее достаточно спорной, но не стал сейчас заострять на этом внимание.

-Ну что, удовлетворил я Ваше любопытство? - спросил Александр Михайлович.

-Ну, в какой-то мере...- уклончиво ответил Артур

-И то слава Богу. А теперь я Вас попрошу ответить мне на один вопрос, только, чур, честно, - профессор улыбался молодому человеку, но глаза его были серьезны.

-Спрашивайте.

-Скажите, Артур, в последнее время у Вас не было никаких видений, голосов, Вы не наблюдали ничего не обычного?

Артур задумался, потом сказал:

-Нет. С того момента как я... вернулся, ничего такого. Кошмары по ночам не мучают - мне вообще почти ничего не снится. И голос в голове тоже пропал.

-Это очень даже славненько! - Лисицкий легко потрепал Артура по загривку. - Очень славненько...

На следующий день первым посетителем Артура стал Макс. Он буквально влетел в палату и видно было, что он возмущен до глубины души.

-Нет, я не понимаю, что у тебя здесь творится! - начал он прямо с порога. - Охрана, конечно, дело хорошее, но не до такой же степени!

-Ты о чем это? - спросил его Артур, валяясь в постели.

-Я хотел тебе сюрприз сделать, - Максим расхаживал по палате, - чекушку хотел протащить, так ведь отобрали, сволочи, и не пообещали вернуть. Ну не скотство, а?

Артур рассмеялся:

-Зря старался, сюда ничего не пронесешь. Да и пить мне нельзя.

-Нельзя, это еще не значит, что не будешь. Да что уж говорить, пить все равно нечего. Привет, мелкий! - Максим подошел к Денисовой кроватке, взял ладошку малыша и слегка пожал ее. Денис смотрел на него с очень серьезным выражением лица, даже слегка нахмурившись.

-Бука! - беззлобно обозвал его Макс и обратился к Артуру: - Он у тебя вообще не улыбается?

-Улыбается. Но только мне.

Максим критично оглядел своего друга с головы до ног:

-Ну да, глядя на тебя в этой пижаме и стол заржет.

Артур укоризненно покачал головой:

-Болтай-болтай. Я вот сейчас как дам в ухо, так здесь третью койку поставят, для тебя.

-Э нет! - Макс поднял руки. - Без водки я не согласен. Ни за что!

Он взял стул и присел рядом с Артуром.

-Как здоровье-то? Совсем уже оклемался?

Артур пожал плечами:

-Все о'к. Даже лучше, чем "до ремонта".

-Это радует. Когда по бабам пойдем? Я тут в твою бурсу заходил, так там все твои сокурсницы слюни пускают, тебя ждут.

-Какие бабы? - Артур сокрушенно покачал головой. - Я же тут с человечком этим нянчусь. Да и после Лены...

Максим его перебил:

-Слушай, я все понимаю, конечно, но ведь нельзя же только вспоминать и голову пеплом посыпать. Горе пройдет, а жизнь-то продолжится.

-Знаешь, что самое интересное? - Артур привстал. - Я не хочу никого. За последний месяц у меня даже не встал ни разу.

-Вот как? - его друг поднял брови. Потом махнул рукой: - Это у тебя от лекарств. Узнай, какую гадость они тебе колют. Нет, кореш, в покое я тебя все равно вот оставлю! - Максим сложил из пальцев фигу. - Выйдешь отсюда, я тобой займусь. Мы еще ему, - он показал на Дениса, - пару сестричек заделаем.

-Мы с тобой, что ли? - хохотнул Артур. Потом сказал с легкой грустью: - Только когда я выйду...

-Да когда бы ни вышел! Не будешь же ты здесь до второго пришествия валяться? Растолстеешь и ни я, ни девки любить тебя не будем.

-Да пошел ты, - Артур беззлобно отмахнулся от него...

***

Лена стояла посреди моста, облокотясь на парапет и смотрела вниз, где далеко шумел бурный поток. Была весна и река несла с собой побуревшие льдины, уже обреченные на гибель.

Она услышала, как за ее спиной затормозила машина и обернулась. Из подъехавшего роскошного автомобиля вышел улыбающийся Артур почему-то во фраке. Лена, увидев его, взвизгнула и бросилась ему на шею. Они стояли на мосту, обнявшись.

-Артурчик, я так скучала! Я не могу без тебя! - Лена осыпала его лицо поцелуями, такими жаркими, что у Артура перехватило дыхание.

-Ленка, милая, как же я рад, что мы снова вместе! - Артур отвечал на поцелуи, перебирая ее волосы. Потом он чуть отстранил ее и сказал, нежно улыбаясь:

-Подожди. Тут кое-кто очень хочет с тобой познакомится.

Он повернулся к машине и из нее вышел серьезный мальчик с нежно-голубыми глазами лет пяти, тоже облаченный в маленький фрак. Увидев его, Лена, широко раскрыв глаза, отступила назад, отрицательно мотая головой.

-Нет, Артур, нет! - она почти кричала и в глазах ее Артур увидел смертельный страх. Он удивился:

-Леночка, ты чего? Это же наш сын, Денис. Я и назвал его так, как ты хотела.

-Нет, нет! - Лена продолжала медленно отступать назад, выставив руки, будто пытаясь от чего-то защититься. Вокруг стал подниматься сильный ветер. - Беги, Артур, беги от него!

-Осторожней! - крикнул Артур, но было уже поздно: Лена задом подошла к низкому парапету моста, уперлась в него и, не удержавшись, упала вниз с пронзительным криком.

-Лена-а-а! - Артур кинулся к краю моста, свесился вниз, но ничего не увидел, кроме ревущей, как водопад, грязной реки. Он смотрел на нее и внутри закипала злость.

Артур повернулся к машине и посмотрел на Дениса, все еще стоящего у двери.

-Это ты! - Артур с ненавистью смотрел на мальчика. - Это ты ее убил. Снова.

Денис серьезно смотрел на отца и его зрачки загорелись мертвенно-голубым светом...

Артур открыл глаза и повернул голову к кровати рядом. Денис спал, подложив кулачок под щеку. При тусклом свете ночника он казался спокойным и безмятежным, но даже во сне с его лица не сходило выражение серьезности и задумчивости.

Артур совершенно не отреагировал на виденный только что сон: он привык, что Лена снилась ему постоянно, причем в таких фантастических ситуациях, что он просто перестал не только удивляться своим снам и искать в них какой-то тайный смысл, но даже просто о них задумываться.

"Кто же ты? - думал Артур, прислушиваясь к ровному дыханию сына. - Обычный человеческий ребенок или некто больший, чем человек, тот, кто опередил и свое время, и все человечество?" Артур уже не ставил перед собой вопрос, является ли этот очень необычный ребенок чем-то ужасным, несущим в себе зло и смерть. Нет, это вряд ли. Вот уже два месяца, как он появился на свет, а все из окружающих его живы и здоровы. Более того, Артур заметил, что те, кто общался с мальчиком, несмотря на его настороженность ко всем, кроме отца, становились другими. Многие, кто болел чем-либо, начинали чувствовать себя лучше, каким-то совершенно непостижимым образом сами собой разрешались их психологические и жизненные проблемы. И, самое интересное, все начинали чувствовать в себе постоянную потребность снова и снова быть рядом с этим малышом, создавалось впечатление, что он просто привязывал людей к себе и они к нему постоянно возвращались.

Артур не умел объяснить эти вещи, хотя очень много над ними размышлял, благо времени было предостаточно. Может быть, людей влекла к ребенку его действительно неземная красота, и эти глаза, обладающие поистине магической силой делать один раз посмотревшего в них человека рабом их синевы? Какой властью обладал над людьми этот малыш, что они готовы были следовать за ним повсюду?

Да и сам Артур чувствовал на себе влияние ребенка. Когда того не было рядом, в Артуре иногда просыпались тревоги и сомнения, что мучили его раньше, и он даже начинал бояться сына, не зная его природы и не понимая ее. Но стоило только взять его на руки, посмотреть в его глаза, и все страхи проходили, от них не оставалось и следа, они просто тонули в этом бездонном голубом океане, а в душе поселялись покой и умиротворенность. Артур не понимал такой метаморфозы и это все-таки изредка его напрягало. Он пытался советоваться с Лисицким, но тот тоже не мог это объяснить, хотя Артур думал, что нет на свете таких вещей, которые были бы выше понимания профессора.

Денис заворочался во сне, и Артур понял, что зашел в своих размышлениях достаточно далеко и потревожил сына появившимся в душе волнением. Он встал, подошел к ребенку и нежно погладил его по голове.

-Кем бы ты ни был, - шепотом обратился Артур к спящему Денису, - спасителем человечества или его проклятьем, я все равно буду с тобой, сын.

Денис заулыбался и вдруг, открыв глаза, протянул к Артуру руки. Артур улыбнулся ему в ответ, взял его маленькие ладошки в свои и легонько сжал:

-Спи, малыш, - сказал Артур почти про себя. - Хочется верить, что с добром ты пришел к нам и добро принес.

Денис сразу стал серьезным, отчего Артур вздрогнул, хотя и должен уже был привыкнуть к таким моментальным переменам его настроения. Малыш пристально смотрел на отца и Артуру показалось, что его глаза небесного цвета вдруг слабо засветились таким же холодным голубым огнем. Артур инстинктивно отпрянул назад и отвел взгляд, но когда снова посмотрел на Дениса, то никакого свечения уже не было. Артур, мысленно обругав себя за мнительность, снова улыбнулся сыну. Тот тоже засиял, громко засмеялся, а потом уснул так же быстро, как и проснулся. А Артур еще долго сидел и смотрел на него, практически ни о чем не думая...

После завтрака к нему зашел Лисицкий, как всегда веселый и улыбающийся.

-Ну, друзья мои, как вы тут? - спросил он Артура, поздоровавшись с ним и с Денисом, который сидел на кровати и сосредоточенно играл с книгой, но он не размахивал ей и не рвал, а, наоборот, сосредоточенно пытался перелистывать страницы, держа ее на пухлых коленочках. Не очень ловко, но это у него получалось.

-О!- профессор удивленно вскинул брови. - Мы уже литературой интересуемся?

-Пытаемся, - улыбаясь, ответил Артур - Игрушки нам не нужны, их вон там полный шкаф валяется. Нам книги подавай.

-Да, далеко пойдет малец, - Профессор сел на диван, а Денис, оторвавшись на минуту от своего занятия, посмотрел на него серьезнейшим взглядом.

-Он уже вставать пытается, а на четырех костях бегает быстрей меня, - Артур подсел к профессору. - Вот только говорить пока еще не умеет.

-Рановато, Артур, рановато, - Лисицкий покачал головой. - Он и по обычным человеческим меркам чересчур быстр. Но, думаю, Вам скоро не только говорить - читать его учить придется.

Оба посмотрели на малыша, который тут же ответил счастливым взглядом, направленным на Артура.

-Вот этот его фантастический рост, - профессор повернулся к Артуру, - и является основной нашей проблемой.

Артур перевел взгляд на Лисицкого и ждал, когда тот продолжит.

-Денис - явление просто уникальное и мы должны позаботится о нем, пока он не сможет делать это сам. Понимаете, Артур, все специалисты сходятся во мнении, что он в настоящее время не может жить в обществе.

-Но Вы же говорили, что он может жить в обычной семье? - Артур вспомнил их недавний разговор.

-В семье, то есть с Вами, - да, но никак не в нашем довольно-таки примитивном и ханжеском обществе. Денис необычен, чрезвычайно необычен, а все необычное обществом отвергается, оно не может принять то, что выходит за рамки его понимания. В случае появления Дениса, да и Вас с ним, среди обычных людей, они обязательно начнут видеть в нем что-то враждебное и будут бояться его. К сожалению, так было в течение всей истории человечества.

-А как же Христос? - спросил его Артур, у которого благодаря настрою профессора, появилось желание пофилософствовать. - Он ведь был тоже очень необычен, но жил среди людей и те любили его.

-Вон Вы куда...- Лисицкий поцокал языком. - Вы правы. А потом эти же люди распяли его на кресте. Поверьте, Артур, я всю жизнь работаю с людьми и поэтому могу утверждать: Денис будет для них чужим. Да и Денис сам не примет общество, оно для него, судя по его поведению, сосредоточено только на Вас. Ему больше никто не нужен, только Вы, и он полностью самодостаточен, чтобы нуждаться еще в ком-либо.

Артур серьезно посмотрел на профессора, крутившего в руках коробок спичек, и прямо спросил:

-Куда Вы клоните, Александр Михайлович?

Лисицкий рассмеялся:

-Вас на мякине не проведешь, Артур! Ну что же, давайте тогда без этих предисловий. - Профессор вновь стал серьезен, правда, легкую улыбку на лице все же оставил. - В принципе, я не зря здесь делился с Вами мыслями о человеческой натуре. Именно из-за этой натуры мы и предлагаем Вам уединиться с Денисом на некоторое время.

-В смысле? - не понял Артур.

-Наша работа здесь окончена. Мы изучили все, что только могли, большего узнать нам, к сожалению, не позволяет пока уровень нашего развития. Держать вас здесь взаперти просто нет уже никакого смысла. Но и жить в достаточно большом городе, среди людей, неспособных оценить Вашего сына, тоже не представляется возможным. Кроме того, ученым очень хотелось бы иметь возможность наблюдать за ростом и развитием Дениса, дабы понять весь механизм этого развития для того, чтобы выработать определенные рекомендации для него и Вас.

Артур смотрел на профессора чуть наклоня голову на бок. Лисицкий, заметив этот взгляд, даже немного смутился:

-Да, Артур, то, что я Вам сейчас тут втолковываю, наверное кажется Вам полным бредом или враньем, но это не так. Все это объясняет мое предложение. Километрах в ста пятидесяти южнее Москвы есть закрытый дом отдыха, небольшой, но очень удобный. Раньше он принадлежал правительству, а сейчас - президентской администрации, и хотя давно уже не используется по назначению, но все равно поддерживается в рабочем состоянии. Вот туда мы вам с Денисом и предлагаем поехать и пожить там некоторое время.

-Одним, что ли? - удивился Артур.

-Зачем одним? Там будет несколько человек, которые будут посвящены в Вашу тайну, они помогут Вам. Кроме того, с вами будет врач, постоянно следящий за вашим состоянием и регулярно докладывающий о нем в специальный медицинский центр. Все условия для жизни там будут созданы: питание, благоустройство, развлечения определенные. Кроме того, там замечательная природа, речка рядом...

-Подождите, Александр Михайлович, - Артур перебил Лисицкого.- Подождите меня агитировать и расписывать прелести природы. Меня другое интересует: сколько нам там жить? И потом, не боитесь Вы получить в результате двух чокнутых (одного уж точно - меня) людей, которые сошли с ума от одиночества? А как же моя учеба, родители, друзья?

-Ух, как Вы меня вопросами завалили! - Профессор, словно от удовольствия, потер руки. - Давайте отвечу, на что смогу. Я не знаю, честно говорю, какое время вы там проведете. Наверное, до тех пор, пока Денис не станет достаточно взрослым или мы не увидим, что он вполне сможет адаптироваться к другим людям. Вы сможете продолжать учиться - переведем Вас в любой Московский институт, какой пожелаете, на заочное отделение. А по поводу родителей и друзей... Что же им помешает приезжать к Вам в гости? И именно такие визиты не дадут Вам, как Вы говорите, чокнуться. Конечно, это будет сопряжено с определенными сложностями - Вы ведь будете в закрытом учреждении, под охраной, но ведь нет таким проблем и затруднений, которые нельзя было бы решить, ведь так? И, само собой, Вы не будете сидеть там совсем безвылазно: рядом несколько интересных городов, да и Москва недалеко, можете там на экскурсиях бывать...

Профессор замолчал, а Артур призадумался. Потом, задумчиво глядя на собеседника, тихо сказал:

-Александр Михайлович, что-то здесь не то... Не верю я, чтобы спецслужбы так уж заботились обо мне с Динькой, что готовы тратить на нас немалые деньги.

Профессор поморщился:

-Знаете, Артур, я тоже в это не верю. Скорее всего, их заботит не то, что будет с Вами, а то, что будет с государством. Ведь их главная задача - сохранение спокойствия в обществе, недопущения волнений. Хотя, вопросы национальной безопасности - слишком закрытые вопросы, чтобы нас допускали к ним, - он придвинулся поближе к Артуру и прошептал прямо ему в ухо: - Я Вам больше скажу: будь их воля, они бы просто заперли Вас с сыном где-нибудь далеко и забыли бы о Вашем существовании. Но это у них не пройдет, ибо есть еще мы, - Лисицкий многозначительно поднял вверх палец, - научное сообщество, которому необходимо изучить Ваш феномен, и кому небезразлична Ваша судьба.

Артур невольно улыбнулся - уж больно пафосно прозвучала декламация о "научном сообществе", - потом пристально посмотрел на профессора:

-Выбор у меня небогат, верно?

Профессор кивнул.

-Ну что же, - продолжил Артур, вставая и подходя к Денису, - лучше, конечно, жить в лесу, пусть и под охраной, чем быть заживо похороненным неизвестно где. Хотя, по-моему, большой разницы нет.

Лисицкий подошел к Артуру. Денис оставил книгу и настороженно уставился на них.

-Мне кажется, что Вы слишком мрачно смотрите на это, - профессор улыбнулся. - Поверьте: там, где Вы будете жить, Вам понравится. Да и я обязательно к Вам приеду - приятно, знаете ли, отдохнуть месяц-другой на природе, в тишине и покое.

Артур не очень уверенно пожал плечами:

-Посмотрим, Александр Михайлович. Но мне, как я понимаю, грозит отнюдь не пара месяцев...

***

Бац! Один мощный удар, и сухое березовое полено раскалывается на две половинки, которые падают на лежащую на снегу кучу таких же осколков когда-то большого цветущего дерева.

Артур рубил дрова для камина каждое утро. Это стало для него своеобразной зарядкой зимой, а летом он плавал в большом пруду рядом с особняком, делая за утро метров сто пятьдесят - двести. Вообще, рубка дров совершенно не была необходимостью, как и сам камин - дом отапливался центральной газовой котельной в подвале, - но Артуру нравилось сидеть по вечерам у открытого огня, его это умиротворяло и настраивало на философский лад. Кроме того, такая работа занимала тоскливые зимние утра - Артур рано вставал, - и не давала совсем уж облениться в сытой жизни, практически лишенной какой-либо активности.

Артур собрал дрова и пошел в дом. Он свалил их в ящик около жерла огромного камина в гостиной, где Артур проводил вечера вместе с Денисом, читая или смотря телевизор. До завтрака, обычно бывающего в девять, оставалось еще полчаса, и Артур присел в большое кожаное кресло. Он посмотрел на огромную пушистую елку, которую притащил вчера Николаич из ближайшего ельника и которая стояла сейчас вся в блестящих елочных игрушках посреди комнаты. Артур вспомнил, как украшали ее вчера, точнее украшал, в основном, Денис, а взрослые больше смотрели на него или занимались своими делами. Денис подошел к этому процессу серьезно и основательно, впрочем, так же, как и ко всему, чем он занимался, будь то чтение книги или протирание пыли. Он обходил елку кругом, долго рассматривал ее, ища подходящее место для очередной игрушки, и в результате все украшения висели в строгой гармонии между собой, когда нельзя было ни добавить больше ни одного, ни убрать.

Сегодня - тридцать первое декабря, канун Нового года, уже третьего встреченного Артуром в усадьбе с поэтическим названием "Зеленая долина". Каждый раз он надеялся, что это - последние Новый год и Рождество, проведенные здесь. Нет, если говорить честно, Артура вполне устраивала здешняя жизнь, спокойная, размеренная, с ее медленным течением и отсутствием бурь и ураганов. Но, скорее всего, именно это и делало ее столь обременительной, что иногда хотелось просто бросить все и бежать, бежать туда, где много людей, где кипят страсти, и где жизнь напоминает бурный горный поток с порогами и водопадами.

Артур посмотрел на стол и взял лежащую там книгу карманного формата в кожаном переплете - подарок покойного профессора. Глаза его наполнились печалью, когда он вспомнил этого живого, полного и ужасно умного человека с неизменной прокуренной трубкой в уголке рта. Артур грустно улыбнулся, когда почти услышал голос Лисицкого, рассуждающего об этой книге. Артур раскрыл ее на первой странице и прочел:

"Закон Мерфи: Если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается.
Следствия:
1. Все не так легко, как кажется.
2. Всякая работа требует больше времени, чем вы думаете.
3. Из всех неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше.
4. Если четыре причины возможных неприятностей заранее устранены, то всегда найдется пятая.
5. Предоставленные самим себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему.
6. Как только вы принимаетесь делать какую-то работу, находится другая, которую надо сделать еще раньше.
7. Всякое решение плодит новые проблемы".

Артур закрыл книгу и провел рукой по мягкой теплой обложке. Он не был согласен с утверждениями своего именитого тезки, собравшим наблюдения и выводы многих людей в этом труде, о чем прямо и говорил Александру Михайловичу.

-Милый мой Артур, - отвечал на это профессор, комично складывая руки на большом животе. - Вы еще слишком молоды, чтобы убедиться в справедливости выведенных здесь правил. Поверьте: наберетесь немного жизненного опыта и мудрости, и поймете то же, что понял и я: все в жизни подчиняется одной совершенно необъяснимой логике, и мы просто не в силах что-либо изменить, как бы ни старались. И даже тогда, когда нам кажется, что мы что-то изменили, то это жестокое заблуждение - мы, возможно, только чуть отклонили русло событий в сторону, но оно само непременно вернется назад. Если бы люди поняли это, то скольких совершенно бессмысленных жертвенных поступков можно было бы избежать...

Но Артур, в отличие от профессора, не был фаталистом и яростно спорил с ним, что-то доказывая, приводя какие-то жизненные примеры. Боже, кажется это было так давно! Их спор так тогда и остался незаконченным, но теперь уж ему не суждено было закончится никогда.

Артур взял сигарету и пошел к себе в комнату. Там он закурил у окна, смотря на заснеженный пруд перед домом и вспоминал, как впервые оказался здесь...

Подготовка к переезду в обещанный профессором подмосковный рай заняла много больше времени, чем ожидалось. По каким причинам это произошло, Артур не знал, да и не интересовало его это - постепенно он свыкся со своей судьбой "узника", редко теперь уже задавался вопросом, что будет с ним дальше, и оставался равнодушным к тому, что ждет его на новом месте. Но когда Артур в первый раз увидел его новое место жительства, оно ему даже понравилось.

Артур вместе с Денисом приехали сюда поздней весной, когда все вокруг уже дышало летним теплом и было нежно-зеленым. Посреди глухого леса на большой поляне стоял огромный дом, похожий на дворянскую усадьбу конца девятнадцатого века, однако время его постройки оказалось значительно более поздним - где-то шестидесятые годы века двадцатого. В доме было несколько десятков комнат, больше похожих на шикарные гостиничные номера со всеми удобствами, огромная общая гостиная, сауна, бассейн - сейчас, правда, не действующий - куча подсобных помещений, подвалов и погребов. Позади особняка располагались еще несколько маленьких строений, назначение которых Артур не знал - видимо, какие-то хозяйственные постройки. Весь этот комплекс назывался "Зеленая долина" и в свое время был самым фешенебельным домом отдыха для партийной элиты. Позже, когда в стране произошли грандиозные перемены, эта самая "долина" оказалась ненужной новому правящему классу и ее законсервировали, оставив здесь лишь несколько человек для поддержания некоего порядка и недопущения полной разрухи. И вот теперь дом этот, пустующий уже несколько лет, вновь оказался востребованным, хотя и в несколько необычных целях.

С ребятами сюда приехал Женя, он и познакомил с теми, с кем им предстояло жить вместе достаточно долгое время.

Заведовал всем хозяйством Василий Васильевич Федоров, сорокалетний майор госбезопасности, высокий и очень худой, похожий больше на скелет, обтянутый кожей, чем на обычного человека. За многие годы службы на его вытянутом лице навечно застыло какое-то сумрачное, даже свирепое выражение, и он производил впечатление злого и жесткого солдафона. Но на поверку оказалось, что он довольно интересный и юморной человек, по-своему добрый, хотя иногда у него все же проскальзывали начальственные нотки в голосе, и он показывал, кто здесь главный, но это ни разу не относилось ни к Артуру, ни к Денису, а лишь к остальным обитателям "Зеленой долины", которые и в самом деле находились у него в подчинении.

Вторым человеком в этом оазисе цивилизации среди дикой природы была тридцатидвухлетняя дама, врач и педагог Ольга Ивановна Казакова. Молодая, незамужняя хохотушка, она сразу понравилась Артуру, которого очаровала ее непосредственность и приятная, совершенно не портящая ее полнота. Они моментально перешли на "ты" и довольно много и интересно общались, но кроме дружеских, никаких других чувств Артур к Ольге не испытывал, чего нельзя было сказать о ней. Тем не менее, Ольга просто влюбилась в Дениса и регулярно с ним играла и занималась, надеясь еще при помощи этого необычного малыша добраться до Артурова сердца.

Были в доме еще два жильца - повар, она же горничная, она же экономка, объемная женщина, которой уже перевалило за шестьдесят, но все еще энергичная и моложавая тетка с интересным именем Флора Альбертовна Мозер. Как она сама утверждала, была она обрусевшей немкой, отец которой перед войной перебрался в Россию по политическим убеждениям. Всю жизнь она прослужила в спецслужбах, правда, лишь в хозяйственном управлении, но и теперь, выйдя на пенсию, она не мыслила себя без работы, потому и жила здесь, таща на себе все хозяйство. Ее муж, Николай Николаевич Чикин, суховатый подвижный мужичок чуть старше ее по возрасту и тоже ветеран всесильных органов, был четвертым здешним обитателем. На нем лежали обязанности водителя и автомеханика, кроме того, он активно помогал супруге управляться с совсем не маленьким хозяйством.

Артур знал, что кроме этой четверки, да еще старой собаки, в доме больше никто не жил, однако вокруг еще были люди - охрана, которая и обеспечивала секретность объекта и безопасность его обитателей. Но никого из них Артур никогда не видел - они базировались на дальних подступах к территории, организуя строжайший пропускной режим. Скорее всего, эти солдаты даже не знали, кого они охраняют, в отличие от непосредственных Артуровых сожителей.

Все, кто должен был жить с Артуром и Денисом в этом особняке, были посвящены в суть происходящего. Именно этим объяснялось присутствие здесь Ольги - она должна была вести постоянное врачебное наблюдение за мальчиком и, кроме того, помогать Артуру в его воспитании и образовании. Поэтому по поводу нее у Артура не было никаких сомнений и опасений, а вот отношение к ним других обитателей "Зеленой долины" Артур решил постепенно прояснить и в разное время осторожно задал им этот вопрос.

Майор Федоров, которого все величали уважительно Василь Василичем, а за глаза называли "хер майор" по созвучию с немецким обращением к одноименному офицеру, отмахнулся от Артура, как от мухи:

-Да мне вообще до жопы, что там у вас происходит! Я - военный, мне приказали, я исполняю, не задавая лишних вопросов. И плевать мне, как там твой пацан развивается. Скажу честно: он мне нравится. Да и ты, вроде, нормальный мужик, хоть и в армии не служил. Так что не гоняй. И вообще, хватит меня на "вы" называть, я - человек простой, и не хрен со мной в интеллигенцию играть!

Флора Альбертовна, как всегда занятая на кухне и хлопочущая по дому, тоже поначалу не проявила никакого интереса к необычной истории Артура и Дениса.

-Знаешь, Артурчик,- сказала она как-то вечером, забирая у Артура белье в стирку, - я даже благодарна тебе, что ты с сынишкой сюда приехал. Я уж думала все, помирать нам с Колькой здесь в одиночестве на одну пенсию: ведь и майор, и Оленька здесь лишь чуть раньше вас появились. А так только я, да старик мой, со скуки пухли. Мы же всю жизнь на службе - ни детей, ни квартиры не нажили. Как на пенсию пошли, так нас сюда, смотрителями. А сейчас веселей стало: у нас и внучек, и правнучек появились. Ты, чай, не против?

Артур не был против. Ему нравилась эта пожилая, но очень энергичная хлопотливая женщина, не знающая покоя. Кроме того, она просто купила Артура своими кулинарными способностями - Артур долгое время, живя один, питался очень просто и незатейливо, и теперь буквально отъедался самой разнообразной стряпней, которой щедро кормила их Флора Альбертовна.

Ее супруг даже не стал озадачиваться какими-либо сомнениями по поводу Артура с Денисом, а сразу же позвал Артура в погреб, где хранился огромный запас самогона собственного производства самой разной выдержки, настоянный на всем, на чем только можно было его настоять. Практически каждый вечер Николай Николаевич занимался тем, что гнал мутный напиток, после очищая его и экспериментируя с наполнителями и предлагая потом всем на пробу то, что получилось. Часто, правда, приходилось просто выливать уже готовый продукт, так как его нельзя было употреблять, дабы избежать моментального выхода его обратно. Тем не менее Николаич гордился своим налаженным производством и предложил Артуру лучше оценить его творения, чем убивать время на глупые разговоры.

Вообще, компания у Артура подобралась вполне нормальная, приятная даже, благодаря чему он быстро обжился в новой обстановке, и Женя тогда оставил его в "Зеленой долине" со спокойной душой. Да и сам Артур был вполне доволен всем, что было сейчас вокруг него, а самое главное, тем, что он был с сыном.

Денис рос, с каждым днем становясь все старше. И так же росла их взаимная привязанность друг к другу. Артур уже забыл обо всех сомнениях, он не задумывался больше над тем, что же представляет из себя его сын, а просто любил его все больше и больше. И Денис отвечал ему тем же, оставаясь при этом совершенно холодным ко всем другим, хотя и очень вежливым - к этому приучил его отец. Лишь иногда, когда Денис уже отправлялся спать в свою комнату - все здесь имели по персональной спальне, а у Артура с Денисом они были смежными, - Артур заходил к нему и, подолгу смотря на спящего мальчика, размышлял над его феноменом. Но размышления эти не носили пугающий характер, просто Артуру хотелось понять, почему Денис так быстро растет. Мальчик действительно развивался явно нетипично, обладая поистине недюжинными способностями. Он впитывал в себя абсолютно все, что видел, слышал или читал, когда научился читать. Причем последнее он делал с невероятной скоростью, глотая все книги, что попадались на глаза. В доме оказалась очень неплохая библиотека, но ее хватило ненадолго, и теперь Артур вынужден был заказывать книги "на воле", куда регулярно ездил Николаич, пополняя запас продуктов и всего другого, необходимого для жизни.

Артур в самом деле перевелся на заочное отделение одного из престижных Московских институтов, куда и отправлялся периодически на сессии. Кроме этого, они иногда выезжали с Денисом в близлежащие города, но делать это приходилось под жесточайшей охраной. Денису нравились такие вылазки из их логова, он с живейшим интересом наблюдал за всем, что происходило вокруг и засыпал отца вопросами, на которые тот частенько просто не мог ответить.

Отец с сыном были неразлучны, расставаясь лишь тогда, когда Артуру приходилось уезжать на экзамены. Денис при этом впадал в очень серьезное, даже угрюмое состояние, ни с кем не разговаривал и мог часами просто смотреть в окно, ничего не делая и ожидая возвращения Артура. Даже по ночам, хотя и спали они в соседних комнатах, сообщающихся между собой одной-единственной дверью, Артур иногда просыпался оттого, что Денис приходил к нему в постель и забирался под одеяло, прижимаясь к отцу. Со временем, правда, эта его привычка несколько ослабла, да и Артур сам способствовал этому, понимая, что им невозможно всю жизнь быть рядом, и постепенно приучая маленького Дениса к мысли, что они не всегда будут вместе.

Благодаря общению с сыном, Артур не чувствовал себя одиноким и оторванным от жизни в этом хорошо закрытом от посторонних глаз доме. Да и от мира совсем уж отгороженным он не мог себя считать: к нему регулярно приезжал Женя, несколько раз наведывались родители, как-то гостил профессор Лисицкий. Кроме того, этот объект, находясь вдали от сотовых систем, был все же оборудован спутниковой связью, предоставляющей все возможности современных коммуникаций. Так что и поговорить с родственниками и друзьями, и быть в курсе всех событий - все это Артуру было вполне доступно...

-Доброе утро, папа!

Артур вздрогнул, оторвавшись от своих мыслей, и обернулся. Денис, только что проснувшийся и еще не одетый, стоял в дверях, выйдя из своей комнаты.

-Привет, малыш! - Артур улыбнулся ему в ответ. Мальчик подошел к отцу и нежно обнял его. - Как дела?

-Хорошо, - улыбнулся сынишка.

-Помнишь, что сегодня праздник? Давай, умывайся, сейчас тетя Флора на завтрак позовет, - Артур развернул Дениса за плечи в направлении ванной и легонько шлепнул его по заднице...

***

-Нет, Макс, ты просто неправильно целишься! - Артур взял в руки карабин и передернул затвор. - Смотри: прищуриваешь левый глаз, правым смотришь в прицел, мушку точно наводишь на мишень и стреляешь.
Раз
дался выстрел и Артур удовлетворенно хмыкнул:

-Яблочко!

Макс разочарованно положил винтовку на стол:

-Нет, Артур, я не в лучшей форме, руки дрожат.

Артур засмеялся:

-Я же тебе говорил: не фиг было пить столько два последних дня!

Они находились в подвале особняка "Зеленая долина", где был оборудован отличный тир. Артур частенько здесь развлекался, упражняясь в стрельбе, научил этому Дениса, и тот теперь вполне свободно владел всеми видами имеющегося здесь огнестрельного оружия. Ребятам надо было убить время до праздничного ужина, и Артур предложил пойти пострелять. Женя отказался, сказав что ему это занятие никогда особо не нравилось, а Максим с энтузиазмом предложение поддержал, но позже понял, что переоценил свои возможности.

-Ладно, пошли к столу, - сказал Артур, убирая винтовки в металлический сейф. - Уже почти десять, пора старый год провожать.

-Пойдем, - с тоской согласился Максим.

-Да не расстраивайся ты! - Артур приобнял друга. - Я же знаю, как ты стреляешь, помнится, ты меня делал в школе. Вот приедешь летом, так мы с тобой на улице по тарелочкам постреляем, там веселей.

-Постреляем, - согласился Макс. - Только если ты до этого времени весь коньяк в доме уничтожишь.

Артур снова засмеялся:

-О'к, обещаю объявить сухой закон. Пошли, Динь!

Денис, спокойно сидевший в уголке, пока друзья развлекались стрельбой, встал и вместе с ними направился к выходу.

-Ты не запираешь? - удивленно спросил Макс, видя, как Артур всего лишь небрежно толкнул дверь в тир, отчего та закрылась сама по себе. - Не боишься, что кто-нибудь сюда за оружием влезет?

-Господи, Максим, да кому здесь влезать? - Артур посмотрел на друга. - Здесь же сплошные вояки, а они, даже если и упиваются до синевы, то все равно помнят, как обращаться с такими вещами.

-Ну-ну...- Макс пожал плечами. - А здесь что? - он показал на другую дверь, рядом с входом в тир.

Артур поднял брови:

-А Николаич тебе еще не хвастался? Здесь его вотчина - винный погреб.

При этих словах Макс поморщился.

-Не кривись! - заметив это, сказал Артур, - Сейчас сядем за стол, пропустим по рюмочке и ты снова будешь в норме. Надо же нам Новый год весело встретить?

-Надо, куда же от него деваться? - согласился Макс и они пошли вверх по лестнице.

Когда они зашли в гостиную, то там сидели за большим накрытым столом почти все обитатели "Зеленой долины". Не хватало лишь Флоры, но и та уже тащила большую супницу из кухни.

-А вот и мальчики пришли! - Ольга, увидев ребят, поднялась им навстречу. - Где вы пропадали?

-Да так, - Артур пожал плечами, - зимним вариантом спортинга баловались.

-Чего же вы стоите? - раздался голос Флоры Альбертовны, входящей в гостиную. - Садитесь, ужинать будем.

-Да, мужики, давайте, - поддержал ее майор Федоров, уже восседавший во главе стола. - Я уж тут и по стаканчику всем налил, кроме младшего, конечно.

-Дениска у нас пока только соками балуется, - прокомментировал Николаич, уже явно принявший до ужина грамм сто пятьдесят.

Все уселись, майор встал и, держа рюмку и делая ужасно торжественное лицо, заговорил:

-Дорогие товарищи! Мы собрались сегодня здесь, чтобы достойно проводить уходящий двухтысячный год. Он был для всех нас непростым - я имею в виду страну, - но хочется выразить надежду, нет, твердую уверенность, что будущий год будет лучше и приблизит нас к осуществлению высоких целей всего человечества: миру и социализму. Ура, товарищи!

-У тебя здесь что, подпольный кружок коммунистов? - тихо спросил Максим у Артура, когда все выпили и со всех сторон зазвенели тарелки с вилками.

Артур пожал плечами:

-Да мне наплевать, в принципе-то. Ты же знаешь, я не интересуюсь политикой, а эти, - он показал ножом в сторону майора, - пусть верят во что хотят.

-Макс, они - люди военные, - также тихо вступил в разговор Евгений. - Они росли и жили в то время, и для них то, что сейчас происходит, трагедия.

-Да я что, против что ли? - ответил Макс. - Пусть хоть анархистами будут. Я вот лучше заливного попробую. Флора Альбертовна, - он обратился к сидящему напротив автору всего застольного богатства. - Будьте добры, передайте вон ту тарелочку.

-Кушай, Максимушка, кушай! - запричитала Флора, передавая блюдо. - А то ты вон худой какой, хуже нашего Артура, ей-Богу!

-Это меня жизнь так измотала, - отшутился Максим. - Вот перееду сюда к вам совсем и отъемся тогда.

Артур, медленно пережевывая бутерброд с рыбой, посмотрел вокруг. Сидящие за столом активно ели, хотя были еще только холодные закуски, весело переливалась разноцветными огнями елка, что-то бубнил здоровый телевизор в углу. В камине трещали поленья и пламя добавляло теплых оттенков в полуосвещенной комнате.

-Так, товарищи! - опять прогромыхал Василий Васильевич, беря в руки бутылку. - Пора и повторить. Кто-нибудь хочет тост сказать?

-Я хочу, - встала вдруг Флора Альбертовна. - Я хочу сказать: давайте выпьем за уходящий год. Слава Богу, что он кончается, а то ждали, что конец света в нем наступит, ведь другое тысячелетие началось. Но хорошо, что ничего не произошло!

-Во, раскудахталась! - Майор укоризненно посмотрел на нее. - Какой там конец света! Конец пятнадцать лет назад был, когда развалили все. А сейчас уж и кончаться нечему.

-А Вы не правы, Флора Альбертовна, - сказала Ольга, молчавшая до сих пор. - Новый век только в следующем году начнется, а этот год был последним века нынешнего.

-Ой, батюшки! - всплеснула руками Флора. - Это что же получается, нам еще год в страхе жить?

-Какой страх? - ее муж, не дождавшись окончания дискуссии, заглотил рюмку и теперь закусывал салатом. - По мне так и бояться нечего. Если что и будет, так один хрен все помрем. Я вот готов к любому концу света.

-Что, Николаич, ковчег, что ли, построил? - смеясь, спросил Женя.

-Ага, ковчег, - ответила за супруга Флора, качая головой. - Его ковчег вон в подвале, где самогона центнер запасен. Только так пить - надолго не хватит.

-Ничего ты не понимаешь, глупая женщина! - Николаич обратился к жене. - Если уж помереть суждено, то что ж добру-то пропадать?

-Ладно, ша! - подал голос майор. - На тот свет все засобирались! Выпьем лучше.

-О, я вчера такую картину уморительную наблюдала, - воскликнула Ольга после того, как вторая рюмка была отправлена по назначению. - Мы с Николаем Николаевичем, когда в город ездили, в магазин заходили. Точнее, я одна заходила, а Николай Николаевич куда-то ездил по своим делам. Так вот, выхожу я из магазина и вздрагиваю от автомобильного гудка. Смотрю: рядом стоит машина, а на водительском месте сидит большой такой, белый пудель. Это он сигналил. Когда же пес второй раз нажал на гудок, из магазина выбежал мужчина, подбоченился и крикнул: "Я сейчас приду!". Меня это позабавило, и я спросила: "Вы сами научили этому собаку?". "Да, - ответил он раздраженно, - и теперь никуда не могу уйти, чтобы она меня не звала".

Все засмеялись, а старый водитель хлопнул себя по лбу:

-Черт, я же забыл Лайму отпустить! - Он встал. - Пойду, пущай побегает.

-Пап, можно мне с дядей Колей? - обратился к Артуру Денис.

-Конечно, иди, - ответил Артур и повернулся к Жене: - Слушай, когда родителям звонить будем?

-Да хоть сейчас. Только придется твоей суперсвязью воспользоваться, - Женя усмехнулся, - мой сотовый здесь не берет.

-Ну, мой спутниковый берет всегда и везде, - засмеялся Артур. - Только, может лучше сразу после двенадцати часов? Им приятней будет.

-Можно и после двенадцати, - согласился Женя, наливая сок...

Ночь была необычайно теплой, хотя и Новогодней. Сверху даже моросил мелкий противный дождь, отчего сугробы набухли, стали серыми и просели под собственной тяжестью. На небе светила Луна, а вокруг были рассыпаны миллионы звезд.

-Смотри, Дениска, - Николаич показал пальцем куда-то в небо, когда они вышли из дома. - Видишь, звезда падает?

По небосводу действительно пронеслась яркая светящаяся полоса. Денис застыл, глядя вверх.

-Загадывай желание, - сказал Николаич и пошел отвязывать собаку.

Денис смотрел на звезды, потом медленно перевел взгляд на светящийся диск Луны. Мертвенно-бледный свет осветил лицо. И тут в его больших глазах вспыхнул яркий голубой огонь. Он горел совсем недолго и тут же погас, как только к мальчику подбежала, виляя хвостом, большая овчарка.

-Привет, Лайма!- Денис наклонился к собаке и она лизнула его в щеку.

-Ну что, пойдем обратно? - спросил мальчика Николаич, подходя к ним.

-Пойдемте, - кротко ответил Денис, погладил Лайму и повернулся к двери.

-Нет, ты тут остаешься, - остановил направившуюся было вслед за ним собаку Николаич.- Охраняй.

Дверь закрылась, Лайма, немного постояв около нее, уселась на крыльце и тоже уставилась на Луну...

Ужин не спеша тек, время плавно подбиралось к полуночи. Сидевшие за столом были уже слегка навеселе.

-Вот скажите, Флора Альбертовна, - Ольга раскраснелась и глаза у нее блестели, - давно хочу спросить: а почему Вы фамилию в браке не меняли? С Вашей-то раньше не совсем безопасно было, а?

-Что ты, девочка моя! - Флора вытерла губы салфеткой. - Как же можно было ее менять? Ты послушай только, как звучит: Мозер. А у Кольки моего? - Она показала на мужа. - Чикин! Прям чириканье какое. Я ж благородного немецкого рода...

-Ой-ой! - перебил ее майор, не забывая о добровольно взятой на себя обязанности по наполнению рюмок. - Немецкий род, голубая кровь! Скорее уж еврейский. По тебе же земля обетованная плачет! - Он наклонился, чтобы поставить на пол порожнюю бутылку, а Флора Альбертовна тайком показала ему язык.

-Кстати, господа! - Ольга решила корректно сменить тему и "снять" майора Федорова с его любимого антисемитского конька. - До наступления Нового года осталось двадцать пять минут. Не пора шампанское на стол ставить?

-Господ у нас в семнадцатом вышибли, - проворчал из-под стола Федоров.

-Не двадцать пять, а полчаса, - ответила Ольге Флора. - Ты на эти часы не смотри, они за сутки на пять минут убегают, - она показала на большущие напольные часы с боем, стоящие напротив камина. - Но шампанское ставить пора. Пойдем, Коля, поможешь.

-Мы тоже можем помочь, - встал было Женя, но Флора замахала на него руками:

-Сидите. Знаете же, я не люблю, когда мне на кухне мешают, - и она с мужем вышла, а Женя, разведя руками, сел обратно.

-Как настроение? - спросил он, обратившись к Максу и Артуру.

-Замечательное! - ответил за обоих Максим.

-Макс, - Артур дернул друга за рукав, - ты бы хоть вон даму развлек, что ли, - он показал на Ольгу. - А то сидит, скучает.

-И то! - подхватил Женя. - Женщина она незамужняя, в мужском обществе и ласке нуждается, а Артур ей взаимностью не отвечает.

Макс с шутливой укоризной посмотрел на Артура:

-Эгоист! Ладно, вы, пожалуй, правы. Баба она ничего, пойду, пообщаюсь, - он сгреб в охапку свою тарелку и пересел к Ольге.

-А вот и шампанское! - пробасил Николаич, входя в гостиную в обнимку с несколькими пузатыми бутылками и подносом с фруктами. - Кто разливать будет?

-Позвольте мне, - ответил Женя. - С детства люблю этот процесс. Вот только полночь бить начнет...

-Василь Василич, я по поводу часов, - Флора Альбертовна, расставив вазы с фруктами, села за стол. - Может, их в подвал вынести? Спешат ведь, как звери.

-А что, Николай, сделать-то их нельзя? - Майор обратился к водителю.

-Тык, смотрел я их. Им уже лет сорок, там половину механизма менять надо, мать их, а где же сейчас запчасти найти?

-Да уж, это у нас раритет, - согласился майор.

Артур посмотрел на часы. Те действительно были почти антикварными: огромные, с тяжелым маятником и золотым гербом уже несуществующей страны на циферблате.

-Вот этот раритет я каждое утро как завожу, так стрелки на пять-десять минут назад откручиваю.

-Ладно, не стони, - отмахнулся от нее Федоров. - Пригласим мастера, пусть посмотрит, может, сделает с ними что...

И в этот момент, будто вступая в разговор о них, часы начали гулко бить полночь.

-Во, видишь? - Флора вновь обратилась к майору. - Я же говорю: спешат, только без семи еще.

Бой часов эхом прокатывался по большой гостиной и на звук этот все невольно обернулись. Артур тоже прислушался к чуть скрипучей монотонной мелодии, выводимой железным молоточком где-то внутри этого деревянного полированного ящика с желтым циферблатом и черными витыми стрелками.

-Не понял?! - услышал он голос Жени, когда бой прекратился. Артур обернулся и увидел, что он, Максим и Ольга удивленно смотрят друг на друга.

-Чего вы? - спросил Артур.

-Ты считал удары? - задал встречный вопрос его брат.

-Нет.

-А я считал, - сказал Макс. - Тринадцать.

-В смысле? - не понял Артур.

-Часы пробили тринадцать раз, - объяснила Ольга, серьезно смотря на Артура. - Я тоже считала.

Флора погрозила пальцем майору:

-Видишь, я тебе говорила: эти часы с ума сходят.

-Хорошо-хорошо, - тот как бы отгородился от нее руками. Он хоть и был по званию и по должности старше нее, но иногда казалось, что он побаивается этой пожилой напористой бабы. - Сразу после праздников разберемся.

-Э, народ, хватит часы эти обсуждать, - Николаич постучал ножом по пустому бокалу. - Вон уже президент выступает. Сейчас Новый год наступит.

-Это точно, - подтвердил Женя. - Пора разливать шампанское!

Поздравление в телевизоре закончилось, на экране появилась Спасская башня и кремлевские куранты, отыграв традиционную мелодию, начали отбой первой минуты новорожденного года.

Удар, второй... За столом все поднялись, оживленные и веселые.

Третий, четвертый... Женя начал открывать шампанское.

Пятый, шестой... Выстрел пробки совпал с шестым ударом.

Седьмой, восьмой... Женя разлил шипящий напиток в протянутые к нему бокалы.

Девятый, десятый... Стоящие за столом сдвинули фужеры и по комнате разлился мягкий хрустальный звон, сопровождаемый нестройным хором голосов: "С Новым годом!"

Одиннадцатый, двенадцатый... Все осушили бокалы, даже маленький Денис чуть пригубил пузырящегося вина.

Тринадцатый...

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь звучащим из динамиков телевизора гимном. Артур смотрел на Женю, Максима и Ольгу, которые тоже пялились друг на друга, майор застыл на месте, не донеся до стола пустой бокал, Николаич перевел взгляд с тарелки на жену, которая уставилась на экран. У всех лица выражали крайнее недоумение, лишь Денис оставался в своем обычном невозмутимом настроении, стоя за столом. Артур бросил на него беглый взгляд и ему показалось, что в глазах сына сверкнули две голубые вспышки, но когда Артур снова на него посмотрел, его глаза опять были спокойно-равнодушными, они лишь озарились радостью и теплотой, а на лице появилась улыбка, когда Денис заметил пристальный взгляд отца. И в душе Артура вдруг проснулась смутная, очень неясная тревога, какой-то червячок, который начал подгрызать ее изнутри.

-Так, теперь я не понял, - задумчиво произнес Макс.

-Похоже, тут никто ничего не понимает, - отозвался Женя, медленно опускаясь на стул.

-И что это было? - спросила Ольга, тоже садясь.

-Наверное, часы в Кремле тоже нуждаются в ремонте, - попробовал пошутить Николаич, но никто даже не улыбнулся.

-Может, на телевидении что-то случилось? - неуверенно сказал Максим, наливая себе рюмку: видно было, что он волновался.

-Ерунда это! - махнул рукой майор. - Вы тут все умные, а не знаете, что за сколько-то там лет набегает лишняя секунда и ее надо куда-то девать. Я читал об этом. Вот сейчас ее и сбросили.

-Да, а эти, - Женя показал на часы в гостиной, - сами поняли, что надо тринадцать раз именно сегодня бить.

Флора вдруг перекрестилась, прошептав:

-Помилуй, Господи, нас грешных...

-Ну хватит тут! - стукнул кулаком по столу майор, будто даже рассердившись. - Запричитала, Господа поминает, давайте еще молебен устроим. Прав вон, наверное, боец, - он указал на Максима, - на телевидении какая-то хрень. А может, еще чего - доложу завтра, пусть разбираются. И нечего нюни распускать, праздновать давайте. Подставляйте рюмки...

Праздничный ужин постепенно входил в свою праздничную колею. Люди, сидящие за столом, пили, закусывали, разговаривали, причем разговоры становились все веселей и оживленней, и все больше забывалось таинственное происшествие в полночь. Максим заигрывал с Ольгой, Николай Николаевич травил неприличные анекдоты, Флора Альбертовна смеялась, обзывая мужа пошляком, Женя беседовал о чем-то с майором. Артур не принимал особого участия во всех этих разговорах, больше смотря концерт по телевизору, а внутри него тот червячок, поселившийся после необычного поведения курантов, медленно рос, изрядно уже подкрепившись пригревшей его душой.

Артур осторожно посмотрел на Дениса. Тот сидел за столом и тоже глядел на большой экран. Как всегда серьезный и сосредоточенный, одетый в синие джинсы и такую же синюю рубашку, подчеркивающую его красоту. Золотистые волосы сияли в отблесках елочной гирлянды, как и его сказочно-голубые глаза.

Денис почувствовал на себе взгляд и повернул голову. Отец смотрел на него, чуть прищурившись, и в его глазах чувствовалась едва скрываемая тревога.

Артур вдруг резко встал и, взяв со стола сигареты, вышел в коридор. Подойдя к окну, он распахнул его и, жадно затянувшись, выпустил длинную струю дыма в теплую ночь. "Опять полная Луна", - подумал он, глядя на темное глубокое небо. Артур уже давно не смотрел туда в полнолуние, словно боясь увидеть что-нибудь на мертвой, светящей отраженным светом планете. Хотя за последние два, нет, уже три года эта спутница Земли не проявляла никакой враждебности.

Ему вспомнилась Лена. За все то время, пока они были вместе, они не встретили ни одного Нового года. Артур грустно улыбнулся, вспоминая, как Лена собиралась отметить этот праздник, когда лежала в клинике: всем вместе, с сыном, с родителями... Не случилось. Кому-то было угодно, чтобы мечты остались только мечтами, какая-то сволочь отняла Лену у жизни и у Артура, оставив лишь память и маленькую моментальную фотографию, сделанную ими в супермаркете. На ней они были вдвоем, веселые, влюбленные друг в друга. И, конечно, был еще их сын, чудный ребенок, которого Артур любил и в котором постоянно видел его мать...

Сзади чуть скрипнула дверь. Артур смахнул выступившую было слезу, обернулся и увидел тихо вышедшего в коридор Дениса. Мальчик посмотрел на отца, потом подошел к нему и обнял.

-Пап, что с тобой? - спросил он озабоченно.

Артур удивился, глядя в тревожные глаза сына:

-Почему ты спрашиваешь?

-Ты какой-то грустный... - Денис прижался крепче.

Артур положил руку на его волосы и нежно погладил сына по голове. Потом улыбнулся:

-Все хорошо, малыш. Все хорошо.

Он наклонился, поцеловал Дениса в лоб. Мальчик тоже заулыбался.

-Ты не устал, лисенок? - спросил Артур, взяв Дениса за подбородок и приподняв его голову.

-Нет. Но если мне пора спать, то я готов.

-Ну что ты! Сегодня же Новый год.

Денис на секунду задумался, потом спросил:

-Можно, я к себе пойду?

-Конечно, делай что хочешь, - Артур взъерошил золотые волосы сына.

Денис, еще раз крепко обняв отца за пояс, пошел по коридору к лестнице на второй этаж, а Артур, докурив, вернулся в гостиную...

***

Старая овчарка медленно обходила дом. Идти было трудно, мокрый снег проваливался под собачьими лапами, царапая кожу. Собака шла, принюхиваясь к запахам, идущим со всех сторон, и всматриваясь в снег. Здесь, видимо, пробежала мышь, оставив тонкую полоску следов. Овчарка хотела было пойти по следу, но подняла голову вверх и посмотрела на Луну. Почему-то хотелось завыть на нее...

Денис шел по коридору. Поравнявшись с входной парадной дверью, он вдруг остановился и повернулся к ней лицом. Он смотрел на нее и в глазах снова вспыхнул яркий голубой огонь. Двустворчатые двери вдруг скрипнули, открылись сами собой и приятный прохладный воздух ворвался в помещение, обдав Дениса свежей волной...

Собака настороженно подняла голову, навострила уши и прислушалась. Ей показалось, что кто-то позвал ее, причем совсем рядом, хотя она отошла довольно далеко от дома.

"Лайма!" Нет, собаке не показалось, ее действительно звали. Звал мальчик, который жил в доме, и которого старая овчарка любила за то, что он любил ее.

Собака огляделась - мальчика видно не было, наверное он стоял на крыльце с другой стороны. Собака радостно вильнула хвостом и быстро, насколько позволял талый снег, побежала к дому...

Денис стоял перед открытыми дверями, легкий сквозняк обдувал его тело, теребил волосы. "Лайма! Ко мне!" - снова подумал Денис. И он знал, что собака его слышит. Слышит и идет к нему.

Вот она появилась на крыльце, часто дыша через открытую пасть. Денис пристально смотрел на нее светящимся взглядом, она вошла в дом и села напротив него. Взгляды их встретились, и в собачьих глазах зажегся такой же голубой свет. Казалось, горящие зрачки мальчика воспламенили большие глаза зверя.

-Иди, - тихо сказал Денис, отвернувшись от собаки. Лайма встала и с горящими голубыми глазами медленно отправилась вдаль по коридору. Денис посмотрел ей вслед, развернулся и пошел к лестнице на второй этаж...

***

Артур открыл дверь в гостиную. Все сидели на своих местах, точно так же, как и до его ухода. Макс вовсю флиртовал с Ольгой, Женя о чем-то оживленно беседовал с Федоровым, а Флора Альбертовна вслух предавалась воспоминаниям под мерное посапывание задремавшего супруга.

-Нет, Василий Васильевич, - говорил Женя майору, - позвольте с Вами все же не согласиться. Хорошее столовое, равно как и десертное вино много полезней водки. Это я Вам как врач говорю.

-Но Ваши же коллеги, Евгений, - возражал майор, - утверждают, что водка тоже полезна, если ее в умеренных количествах потреблять.

-Так ведь во всем меру надо знать, а не так, как мы, - Женя, улыбнувшись, обвел рукой стол, заставленный самыми разными бутылками.

-А мне нравится шампанское! - пьяно прокричал Максим. - Я хочу в ванну из шампанского. Вместе с Олечкой! - и он поцеловал в щеку сидящую рядом даму, тоже уже чрезмерно веселую.

"Развезло на старые дрожжи", - усмехнувшись, подумал Артур о своем друге.

-Вино, шампанское...- подал голос проснувшийся Николаич.- Все это - пойло дурное. Самое лучшее, что можно пить, так это мой самогон.

-Ага, - кивнул майор. - Из всякого говна сделанный.

Все засмеялись, а Николаич обиделся:

-Почему сразу из говна? Сахар, пшеница, фрукты всякие. Вот пойдем, Максим, в погреб, я тебя угощу. Да и сюда принесем.

-Ага, минуту только, - ответил Макс, тайком ласкающий Ольгину грудь, отчего ее хозяйка просто млела, как кошка.

Женя обратился к брату:

-Артур, звонить-то будем?

Тот кивнул:

-Конечно. Пойдем, там на журнальном столе телефон.

Братья подошли к столу и Артур взял странный аппарат, похожий на сотовый, но с очень большой и толстой антенной. Дисплей телефона был мертв.

-Странно, - задумчиво произнес Артур, отключая и снова включая питание. Телефон работал, но приема не было.

-Василий Васильевич, что-то я не понимаю, - Артур позвал майора. Тот подошел, покрутил в руках аппарат.

-Действительно интересно, - майор задумался. - Вообще-то, у спутниковой связи не бывает провалов.

-Может, спутник ушел? - высказал предположение Женя.

-Нет, нас обслуживают пять штук, и мы все время на приеме. Видимо, что-то случилось с телефоном, - сделал вывод Федоров. - У меня есть еще один, только у того батареи не заряжены. Пойду, поставлю его на зарядку. Я скоро.

Майор вышел из комнаты, а Женя с Артуром вернулись к столу.

-Пойду-ка я прогуляюсь, - сказал Женя. - Насколько я помню, на первом этаже туалет в конце коридора?

-Да, налево, - кивнул Артур. - Тебя проводить?

-Нет, спасибо, - усмехнулся Женя. - Сам дорогу найду. - Тут он заметил в глазах брата легкую тревогу и тихо спросил: - У тебя все нормально?

-Да вроде как...- Артур пожал плечами.

-Тебя что-то беспокоит, ведь так?

Артур вздохнул:

-Да меня слегка часы напрягли. Просто это - первое необычное происшествие за последнее время.

Женя положил руку ему на плечо:

-Брось давай. Наверняка сейчас не ты один об этом думаешь: сколько еще людей телевизор смотрело. Завтра послушаем новости, там, скорее всего, все объяснят. Кстати, а где Денис?

-Он к себе пошел. Спать, наверное, ляжет. Он ведь маленький еще, - Артур улыбнулся.

-Ну-ну, - Женя хлопнул брата по плечу. - Сейчас вернусь. Не гоняй.

-Постараюсь, - ответил Артур.

Женя пошел к выходу и в дверях столкнулся с Федоровым.

-Все, заряжается, - сказал тот, садясь за стол. - Через полчасика можно будет позвонить.

-Вот и хорошо, - удовлетворенно сказал Евгений и вышел...

***

Старая собака сидела в полумраке в конце коридора и напряженно ждала. Она знала, что ей надо делать, она должна была выполнить приказ этого маленького человека, обладающего такой властью и силой. И она ждала...

Женя вышел из гостиной и глубоко вдохнул свежий воздух из не закрытого Артуром окна. Это было очень кстати, так как в гостиной было душновато, да и выпитое все же давало о себе знать, дурманя голову. Женя приблизился к окну и ему показалось, что донельзя теплая до того ночь стала прохладней.

"Ну наконец-то мороз будет!" - подумал Женя, которому, честно сказать, уже изрядно надоела нынешняя совершенно не русская зима, больше похожая на тропическую осень со снегом. Женя сделал еще один вдох и почувствовал, что он не ошибся - на улице действительно подмораживало. Он усмехнулся про себя: "Завтра можно будет на лыжах прогуляться", и зашагал дальше...

***

-Ну что, Максим, пойдешь со мной? - Николаич снова пристал к Максу, горя желанием затащить того в погреб и похвастаться своими запасами.

-Да, дядя Коля, идем, - ответил Макс, отрываясь от Ольги, тело которой он активно исследовал под юбкой. Выпившая Ольга смотрела на него совершенно перевозбужденным взглядом и с большим сожалением вынула свою руку из кармана максимовых брюк.

-Я сейчас вернусь, - прошептал ей в ухо Макс. - Не уходи никуда без меня.

-Давай скорее, я вся горю, - также шепотом ответила Ольга и Максим с Николаичем почти в обнимку отправились в погреб.

-Так, а я пойду пироги сладкие подогрею, - сказала Флора Альбертовна, поднимаясь. - А то они уж остыли поди. Да будем чай пить.

И с этими словами она тоже вышла, но в другую дверь...

***

Овчарка подняла голову и прислушалась. По коридору разносился звук шагов, кто-то шел прямо к ней. Собака привстала, напряглась...
Женя подходил к концу длинного холла. Дальше была сауна, а влево отходил небольшой темный аппендикс, ведший к туалету. Женя шагнул в этот отросток и вздрогнул: из темноты на него смотрели два светящихся голубых глаза...

***

-Все куда-то расползлись, - оглядев комнату, сказал майор. Его глаза остановились на Ольге: - А ты чего такая красная сидишь?

Ольга смутилась на секунду, а потом улыбнулась пьяно и хитро:

-Жарко здесь что-то.

-И то правда, - согласился майор. - Зима нынче - ни к черту. Пойду, центральный кондиционер включу. Никто не против?

Артур пожал плечами, Ольга кивнула, и Федоров направился к выходу в коридор...

***

Николаич с Максимом вышли в маленький холл, откуда был самый короткий путь в подвал, к погребу.

-Подожди, Максим, я сейчас свет зажгу, - сказал Николаич. - Тут ступеньки, а выключатель внизу. Постой пока.

-Как скажете, дядя Коля, - отозвался Максим и остался у маленькой двери, закрывавшей собой лестницу вниз. Он достал из кармана сигарету и только хотел закурить, как почувствовал, что сзади кто-то смотрит на него. Он оглянулся и увидел Дениса, который, похоже, только что вылез из постели, потому что был босиком и в одних трусиках.

-О, мелкий! - воскликнул Максим. - А ты чего голый по дому бегаешь?

Денис пристально смотрел на Макса, и тот только тут заметил, что глаза мальчишки горят странным неестественным огнем. Максим хотел было спросить, как он себя чувствует, но вдруг застыл, подчинившись магии этого взгляда. Денис смотрел на него напряженно, чуть прищурившись, и Максимовы глаза тоже засветились голубым огнем.

-Все, можно спускаться! - донесся снизу голос Николаича.

Макс, словно зомби, развернулся и пошел вниз по лестнице...
***

-Артурчик, я давно хотела сказать, - Ольга вдруг подсела к Артуру и зашептала в самое ухо. - Я тебя хочу. Очень хочу, я спать спокойно не могу.

Кроме них, в гостиной никого больше не осталось. Оля, тяжело дыша, обняла Артура за шею одной рукой, другая ее рука забралась под его белую рубашку и стала нежно ласкать грудь. Артур чуть отстранился:

-Оленька, ты очень хорошая, ты просто замечательная, но я не могу, ты же знаешь.

-Нет, можешь, - не согласилась Ольга. - У тебя все получится, вот увидишь.

-Оля, - Артур полусерьезно - полунасмешливо посмотрел ей в глаза. - Неужели ты думаешь, что я, будучи здоровым мужиком, живя столь долго рядом с тобой, видя твои взгляды и чувствуя очень откровенные прикосновения к себе во время твоих осмотров, не возбудился бы, если бы смог? Оленька, я уж три года, как полный импотент.

-А вот это мы сейчас и проверим, - хитро глядя на Артура, сказала Ольга, перемещая руку с его груди ему между ног. Артур, улыбаясь, смотрел на возбужденную женщину:

-Убедилась?

-Да уж, - ее голос звучал разочарованно. - Никакого движения.

Она отодвинулась от Артура и вытерла лоб салфеткой.

-Ладно, придется заняться твоим лечением. А сейчас извини, мне надо выйти.

-Хорошо, как хочешь, - сказал Артур, а потом добавил: - Не обижайся.

-Да я не обижаюсь, - она встала, поправила праздничное платье и пошла к выходу...

***

-Тьфу, черт! - тихо выругался Женя, когда узнал собаку. - Лайма, ты чего здесь делаешь? И что у тебя с глазами?

Он протянул руку, желая погладить овчарку, но та вдруг ощетинилась, шерсть на загривке поднялась дыбом и она зарычала.

-Ты чего, старая? - удивленно спросил Женя, отдернув руку. - Совсем сдурела? Не узнаешь? - И он снова сделал попытку прикоснуться к ней...

В собаке проснулась злоба. Она почувствовала, что этот мужчина, прячущийся за маской улыбки и ласково с ней разговаривающий, на самом деле - злейший ее враг, и враг мальчика. Она должна, просто обязана защищаться сама и охранять мальчика, присутствие которого она ясно ощущала здесь, в темном коридоре...

-Ну, перестань, Лайма!- Женя снова улыбнулся собаке и тут она прыгнула. Женя выставил вперед руки, пытаясь оттолкнуть ее от себя, но у старой служебной овчарки была еще сила и ловкость, которые она все вложила в прыжок.

Женя не удержал равновесие и упал на спину, отбиваясь от зверя, оказавшегося на нем. Жене стало страшно, он хотел позвать на помощь, но собака придавила ему грудь и он не мог не только крикнуть, но даже вздохнуть. На какой-то миг он ослабил руки, сдерживающие яростный натиск, открыл шею, и собака тут же вцепилась острыми клыками в оголенное горло. Мужчина захрипел от страшной боли, кровь хлынула во все стороны из под собачьих зубов. Женя сделал последнюю попытку сбросить с себя собаку, но силы оставили его и он постепенно затих, закатив налившиеся кровью глаза...

Собака не отпускала горло жертвы, пока не убедилась, что та мертва: она должна была до конца выполнить данный ей приказ. Лишь когда лежащий под ней человек перестал дергаться и успокоился навсегда, овчарка встала, тяжело дыша. Из пасти ее капала кровь, глаза горели ослепительным голубым сиянием. Она немного постояла над распростертым на полу телом, а потом медленно поплелась по коридору в сторону лестницы, опустив голову...

***

-Вот, смотри, - Николаич отворил дверь в погреб, зашел внутрь и включил свет. - Вот здесь столько богатства собрано, что ух! - он высокопарно вскинул руку.

Максим молча следовал за ним между больших бочек и ящиков с бутылками. Он не думал об окружающих его напитках, он смотрел на лысеющий затылок старого водителя, покрытый редкими седыми волосами и чувствовал, что начинает ненавидеть идущего перед ним человека.

-Сейчас мы из бутылки отольем, дернем здесь, - приговаривал Николаич, доставая с полки пару стаканов. - А вот оттуда, - он показал куда-то вбок, - с собой возьмем.

Максим машинально посмотрел туда, куда показывал Николаич, и заметил лежащий на бочке небольшой топорик, которым пользовались здесь для вскрытия запечатанных ящиков. Макс зловеще улыбнулся и протянул руку к инструменту...

***

Ольга выбежала из гостиной, прислонилась лбом к холодной стене. Она чувствовала, что пьяна, слишком возбуждена, и ей просто необходимо было остыть. Она прислушалась к своему тяжелому дыханию, закрыла глаза. Все поплыло у нее в голове и, чтобы не упасть, она схватилась рукой за подоконник. Головокружение постепенно прошло.

Оля отвернулась от стены и чуть не вскрикнула от неожиданности: прямо перед ней стоял Денис. Ольга с облегчением вздохнула и улыбнулась:

-Дениска, ты меня так напугал! А что ты...

Она не закончила, увидев его светящиеся глаза и застыла на месте, с приоткрытым ртом, парализованная его взглядом. И тут уже в ее глазах вспыхнуло голубое пламя...

***

Флора Альбертовна зашла на кухню и щелкнула выключателем. Свет не загорелся. "Вот бесов сын! - подумала она о муже. - Просила же починить. Придется сейчас самой исправлять".

Накануне она уже сталкивалась с этой проблемой, и Николай, обещав все исправить, на всякий случай показал ей, какой провод отходит в щитке, расположенном здесь же.

-Ты, ежели чего, смело толкай его на место, - объяснял он. - Это - "земля", тут тока нет, но все равно возьми изолированную отвертку, так как только он на место встанет, сразу ток появится.

-Надеюсь, ежели чего не будет, - съязвила тогда Флора и была уверена, что муж все сделал.

"Мать твою, где же я в темноте отвертку найду? - размышляла повариха, шаря рукой по столу. - Ага, вроде вот она, Колька вчера оставил".

Она нащупала округлую ручку какого-то продолговатого предмета, взяла его и так же, на ощупь, открыла маленькую металлическую дверцу электрического щитка...

***

Николаич, присев, наклонил большую двадцатилитровую бутыль, держа ее обеими руками. Пахучая жидкость тоненькой струйкой потекла в подставленный заранее стакан.

-Во, щас еще нальем, - Николаич ловко передвинул горлышко бутыли к другому стакану, не поднимая ее и не пролив при этом ни капли.

-Максим! - позвал он, когда закончил столь ювелирную операцию и осторожно поставил сосуд на пол. - Где ты там? - Он взял оба стакана в руки и, оглянувшись, отпрянул назад: Максим, оскалившись в ужасающей гримасе, нависал над ним с топором в руке...

***

-Оленька? Ты чего, родная?

Ольга медленно повернулась на голос. Рядом стоял Федоров и озабоченно смотрел на врача. Ольга повернула голову в другую сторону - Дениса не было.

-Ты чего здесь? - майор усмехнулся. - Мальчики слишком завели? Вон, глазки-то горят...

Ольга вдруг взвыла, кинулась на мужчину, вцепилась в него и стала срывать его одежду. Майор оторопел:

-Ну, ты даешь...

Ольга закрыла его рот своим, а руками продолжала рвать ткань рубашки. Майор не сопротивлялся, сам почувствовав охватившее его возбуждение - он был холостым мужиком, и лишь иногда позволял себе расслабиться в городе с какой-нибудь шлюхой, а тут такая женщина: красивая, сексуальная и жутко возбужденная. И он начал стягивать с нее платье...

***

Артур задумчиво сидел в гостиной совершенно один. Он не спеша очистил от кожуры апельсин, разделил его на дольки и по одной отправлял их в рот. "Куда-то все расползлись…" - подумал он, сосредоточенно жуя пахучую цитрусовую плоть.

Расправившись с фруктом, он встал, подошел к камину. Дрова в нем уже почти превратились в золу, лишь слабое пламя еще пробивалось то тут, то там сквозь черноту. Артур взял несколько поленьев, подбросил их в топку. Огонь, словно обрадовавшись новой жертве, стал яростно лизать их, разгораясь вновь.

-Во, так-то лучше, - тихо произнес Артур и бросил огню еще несколько кусков его пирога. В комнате и без того было жарко, но, видимо, Федоров уже включил кондиционер, потому что откуда-то сверху повеяло прохладой. - Давай, гори веселей.

Артур постоял у камина, смотря на возрождающееся пламя. Потом отложил в сторону каминные щипцы, которыми ворочал угли, подошел к огромному окну. И в ужасе отступил от него...

***

-Чтоб тебя, ни черта не видно! - тихо ворчала Флора Альбертовна, пытаясь рассмотреть в тусклом отсвете далекой коридорной лампы нутро электрощита и нужный провод.

-Ага, вот и ты, - удовлетворенно прошептала она, обнаружив то, что искала. - Давай-ка мы тебя на место...

Она подтолкнула отошедший оголенный конец предметом, который держала в руках. Провод поддался, пошел на свое место, и как только он коснулся клеммы, из щитка повалил целый сноп искр.

У Флоры парализовало дыхание и сильно сдавило грудь. Она судорожно открывала рот, ее тело сковали сильнейшие судороги, но она еще успела заметить, что держит в руке обычный кухонный цельнометаллический нож, касающийся сразу нескольких проводов. Ничего больше пожилая женщина увидеть уже не смогла, она лишь медленно съехала вниз, на пол, все еще корчась в судорогах, которые постепенно прекращались, но старческое сердце не заработало снова и дыхание не восстановилось...

***

Максим с невероятным удовольствием обрушил первый удар на старую плешивую голову. Лезвие топора угодило как раз посередине лба, откуда тотчас вырвался фонтан крови.

Старик закричал от боли и страха, поднял руки вверх, пытаясь защитить голову, но Макс был сильнее. Он размахнулся и ударил второй раз.

Пульсирующие струи крови, страх этого жалкого в своей беспомощности человека, и сильнейшая ненависть к нему, проснувшаяся в душе Максима, доставляли жуткое наслаждение. И он бил и бил топором, рассекая плоть и ломая кости. Он продолжал кромсать тело даже тогда, когда старик упал и перестал слабо сопротивляться, не подавая признаков жизни. Макс почувствовал животную страсть, страсть хищника, раздирающего свою жертву и наслаждающегося вкусом крови. Весь пол вокруг окрасился в алый цвет, был забрызган мозгами, а Максим стоял посреди этого месива, с горящими глазами, искривленным лицом, сжимая в окровавленных руках топор...

***

Ольга насиловала майора со страстью неудовлетворенной самки, пылая от наслаждения, стеная и охая, ощущая в себе столь долгожданного мужчину. Она сидела на нем сверху и сейчас ей хотелось лишь полностью поглотить лежащего под ней самца, чтобы тот навеки оставался в ней.

Федоров шумно дышал, лежа на полу прямо в коридоре, полностью подчинившись этой сумасшедшей фурии. Она захватила инициативу и теперь скакала на нем, опираясь руками на его грудь.

Ольга была уже близка к финишу. Она ускорила свои движения и сомкнула руки на шее мужчины. И в этот момент ее пронзил такой мощнейший оргазм, какого она никогда еще не испытывала. Обезумевшая женщина бешено заработала тазом и сильно сжала горло партнера. Она наслаждалась, все крепче сжимая руки, не обращая никакого внимания на хрипящего майора, его выпученные глаза, его руки, которыми он пытался освободиться от мертвой хватки. Но в потерявшей разум самке вдруг проснулась такая сила, что мужчина вскоре перестал сопротивляться, обмяк и его руки бессильно упали на пол...

***

Артур, парализованный страхом, смотрел на огромную Луну, низко висящую в черном небе. Она ярко светилась мертвым голубым мерцающим светом.

Артур медленно закрыл глаза, но Луна не исчезла даже при опущенных веках. Артур видел ее, видел внутри себя, она жгла холодным светом, вновь раздувая пламя уже забытых страхов и тревог. Она выгоняла из дальних уголков подсознания скорчившиеся, убогие тени, которые напившись этого лунного света, распрямлялись и, глумливо улыбаясь, начинали рвать на куски мозг.

"Опять... Все начинается опять..." Эти слова вертелись в голове Артура, как снежная метель. Он разом вспотел, ему не хватало воздуха и Артур рванул на себя оконную раму.

Ворвавшийся морозный воздух несколько освежил тело и прояснил сознание. Артур снова поднял глаза - Луна оставалась такой же нагло-голубой, какой и была мгновенье назад. И он узнал этот свет, вспомнил то мимолетное видение Денисовых глаз здесь, в гостиной, когда прозвучал тринадцатый удар... Тринадцать. Проклятье с древнейших времен...

-Денис! - прокричал Артур и побежал к двери...

***

-Ну давай, еще, ну давай же! - Ольга терзала мертвое тело под ней. Она била его по щекам, трясла за плечи, но мужчина не отзывался. - Ты же можешь, сволочь!

Через минуту она поднялась и со всей силы пнула труп, вложив в этот удар всю злость и обиду на бесчувственный мешок, валявшийся у нее в ногах. Но тут она услышала, как кто-то очень тихо позвал ее. Мужской голос звучал до того призывно и сексуально, что ничуть не успокоившаяся ведьма стала озираться по сторонам с плотоядной улыбкой на лице. Она подошла к открытой двери на улицу и опять услышала свое имя.

Ольга выскочила на террасу и чуть не упала, поскользнувшись на ледяной корке замерзшей лужи от зимнего дождя. Она схватилась за перила и снова жадно прислушалась; в разодранном платье, с разметавшимися на ветру волосами, она была похожа на Горгону в момент умерщвления ею смотрящих на нее людей.

Ее опять позвал возбуждающий демон, от голоса которого все тело пришло в мелкую дрожь.

-Я иду! - прокричала Ольга в ночь и босиком побежала по снегу в сторону замерзшего пруда. Она не заметила, как оказалась на самой его середине, лишь когда лед под ней треснул, открыв зияющей раной черную гладь воды, она вскрикнула, почувствовав, что потеряла опору под собой и проваливается куда-то вниз. Ледяной холод на миг отрезвил ее, она попыталась зацепиться за кромку тонкого острого льда, но руки лишь скользнули по снегу. Вода сомкнулась над погрузившимся в нее телом и лед тут же сошелся обратно, закрыв собой неровную дыру...

***

Артур вылетел в коридор и чуть не споткнулся о лежащее на полу тело полураздетого мужчины. Его руки были раскинуты в стороны, голова повернута на бок, из открытого рта вывалился язык. Мертвые вылезшие из орбит глаза смотрели прямо на Артура с выражением навек застывшего на них удивления.

Артур сначала не понял, кто это, он просто испугался и с ужасом отшатнулся в сторону. Но когда присмотрелся и узнал лежащего, то кровь застыла в его жилах. После минутного оцепенения он кинулся к телу.

-Василич!- он затряс его за плечи, не веря в реальность происходящего. - Очнись, Василич!

Но тело лишь невольно тряслось, подчиняясь движению Артуровых рук. "Господи, он мертв!" - осознал, наконец, Артур и со страхом отнял руки. Он закрыл глаза, запрокинул голову назад, глубоко вздохнул. Страх чуть притупился и он снова посмотрел на распростертый на полу труп, преодолевая отвращение.

"Как он умер?" - подумал Артур. Никаких ран на теле он не заметил. Был бы Женя, он, как врач, сразу бы сказал...

"А где Женька?" - эта мысль вдруг обожгла Артура. Брат ушел уже давно, но все еще не возвращался. Артур вскочил и бросился дальше по коридору...

***

Макс презрительно смотрел на то, что осталось от головы старого шофера лежащего у его ног, и улыбался. Он поднял свою залитую кровью руку, поднес ладонь к глазам. Красная жидкость текла по пальцам, меняя свое направление вместе с наклоном ладони. Она собиралась в капли, которые падали с гулкими ударами, эхом разносившимися по подвалу, в лужу из крови и мозгов и там сливались между собой в единое целое.

Максим провел окровавленным пальцем по своим губам, потом облизал их. Теплая кровь, чуть соленая и терпкая, обожгла язык. Это было приятно.

Он бросил топор на жалкие останки, вышел из погреба и заметил дверь, ведущую в тир. Огонь в его глазах вспыхнул с новой силой, он открыл дверь, зажег свет, подошел к ящику с оружием. На ящике висел замок. Макс усмехнулся и вернулся в погреб за топором...

***

Артур бежал к кухне. Здесь было темно и, входя в нее, он споткнулся обо что-то большое, лежащее у входа. Нащупав выключатель, Артур повернул его и вскрикнул: препятствие на пороге оказалось телом Флоры. Лицо ее исказила судорожная гримаса, скрюченные пальцы напоминали когтистые птичьи лапы.

Артур сделал шаг к телу и осторожно толкнул его носком ботинка. Никакой реакции не последовало.

"Боже, да что же происходит? - думал Артур, пятясь к выходу. - Что здесь происходит?" Червяк страха в его душе превратился уже в жирную змею, смеющуюся и дразнящую жалом, готовую в любой момент поразить свою жертву.

Артур задом вышел обратно в коридор и почувствовал, что он здесь не один. Он обернулся: на него, ощетинившись, горящими голубыми глазами смотрела Лайма. Артур замер на месте, не зная чего ожидать от животного с дьявольским взглядом, но овчарка вдруг успокоилась, поджала хвост, развернулась и потрусила прочь.

Артур перевел дух, но долго еще стоял, не шевелясь...

***

Макс перебирал винтовки и пистолеты. Он передергивал затворы, прицеливался, не зная, что выбрать, наконец взял короткоствольный карабин, распаковал пачку патронов и уселся на пол. Он любовно и с каким-то непонятным наслаждением заряжал оружие, тщательно вставляя каждый патрон. Потом он поднял карабин вверх и прислонился щекой к его дулу. Мертвый металл приятно охлаждал кожу. Максим закрыл глаза и медленно передернул затвор, прислушиваясь как патрон с тихим шуршанием, входит в ствол...

***

Артур бежал по коридору в другую сторону. Он хотел найти еще кого-нибудь, хотел убедиться, что есть еще кто-то живой, кроме него в этом разом ставшем ужасном доме.

Он повернул за угол и застыл, увидев еще один труп: в луже крови, с запрокинутой головой, со страшной рваной раной на горле. Это был Женя.

Артур смотрел на тело его брата, на искромсанную мертвую плоть, и слезы стали душить его. Он упал на колени, обнял тело, приподнял. Глаза Жени смотрели на брата, но ничего уже не видели.

-Женька...- проскулил Артур и уронил лицо на его грудь. Слезы прорвались наружу и он заплакал, зарыдал, завыл от жгучей боли в душе. Но с каждой вылившейся слезой боль уходила, заменяясь дикой злобой. Артур уже не сомневался ни в чем, он все понял, уже убедился во всем окончательно. Он знал причину смерти всех, знал, кто их убил. Скорее всего в доме уже никого не осталось, только Артур и он, убийца.

Артур осторожно опустил брата, рукой закрыл ему глаза. Потом встал, повернулся. Слезы высохли и вместо них пришла решимость. Он пошел, решив обыскать каждый уголок, но найти этого ублюдка, найти и уничтожить, задавить, разорвать собственными руками...

***

Артур подходил к лестнице в подвал, откуда ему навстречу поднялся Максим. Глаза его горели, как у Лаймы, в окровавленных руках он держал обрез. Артур метнулся в боковую дверь и Максим, не заметив его, направился в гостиную какой-то развинченной подпрыгивающей походкой, выдававшей сильнейшее нервное возбуждение.

Макс пинком распахнул дверь, выставил вперед карабин, собираясь выстрелить в пустоту, но нажать на курок не успел. Он вдруг упал на пол, сбитый сильнейшим ударом сзади. Кто-то навалился на него, завернул назад руку. Макс выматерился, попытался вырваться, но боль в руке заставила его притихнуть.

-Спокойно, друг, не дергайся, - услышал он над самым ухом голос Артура.

-Пусти, сволочь! - прохрипел Максим, делая еще одну отчаянную попытку сбросить с себя Артура, но тут же получил сильный удар по голове и отключился.

-Вот так, отдохни чуток, - сказал Артур, поднимаясь. Он подхватил бесчувственного Макса, усадил, вынул из его брюк ремень, которым крепко привязал ноги к стулу. Снял ремень с себя и связал, отведя назад, руки, также зафиксировав их на спинке стула. Потом, тяжело дыша, подошел к столу, где взял бутылку с минеральной водой и жадно припал к ней.

Напившись и чуть придя в себя, Артур плеснул остатки воды в лицо Максима. Тот медленно открыл светящиеся глаза, недоуменно огляделся. Увидев Артура, он дернулся, пытаясь встать, и понял, что он связан.

-Пусти меня! - зло и жестко сказал Макс, исподлобья глядя на Артура.

-Щас, поем только! - Артур ответил ему не менее решительным взглядом. - Где он?

-Кто?

-Ты знаешь, кто, - Артур закричал. - Где он!

-Не трогай его, - в голосе Макса вдруг исчезла злоба и ненависть, сменившись почти усталостью.

-Где? - повторил вопрос Артур.

-Ты не сможешь с ним ничего сделать. Он - совершеннее и сильнее нас всех.

-Это мы еще посмотрим. Я его породил, я и... - Артур не закончил и решительно пошел к двери.

Макс опять ощутил животные порывы и прокричал ему вслед:

-Отвяжи меня. Сейчас же!

Артур повернулся к нему, тихо сказал: - Я сначала спасу тебя, а потом отвяжу, - и вышел...

***

Денис сидел в своей комнате, откинув голову на спинку кресла и положив руки на подлокотники. Глаза были закрыты, лицо абсолютно спокойно и ничего не выражало. Казалось, он спал.

Он услышал крик, далекий и слабый:

-Денис!

Это был голос отца. Он ищет его, он зовет. Денис открыл глаза, осветившие темноту вокруг, поднял голову.

-Пора, - прошептал он и встал...

***

Максим остался один возле камина, накрепко привязанный к стулу. Он пошевелил руками, но ремни были затянуты настолько туго, что освободится не было никакой возможности.

-Ну уж нет, - тихо проворчал Макс. - Меня еще никто не связывал. Не дождетесь! - прокричал он в пустоту и начал раскачиваться на стуле, пытаясь его передвинуть: он видел на столе нож, но до него было далеко.

-Сейчас, сейчас, я вам покажу, - приговаривал он, все больше и больше раскачиваясь. В какой-то миг стул потерял равновесие и, на секунду замерев в наклонном положении, повалился назад, увлекая за собой привязанного к нему человека, прямо в жерло пылающего камина.

Макс ощутил, как его тело обдало жаром, услышал треск загорающихся волос на голове и запах паленого мяса. Его пронзила боль и он закричал, понимая, что это конец.

Огонь в камине ликовал: ему снова добавили еды и он стал пожирать ее с неистовой силой. Длинные языки пламени вырывались из топки, облизывая каминную полку, веселый треск огня смешался с воем воздуха в дымоходе и предсмертным человеческим криком...

***

Артур даже не почувствовал, он просто понял, что сын стоит позади него. Его сознание уловило идущие сзади волны и Артур медленно повернулся.

Денис стоял, одетый в черную шелковую рубашку и такие же брюки, маленький и стройный. Волосы были аккуратно зачесаны назад, слепящий голубой свет глаз делал его еще красивее.

Они стояли друг против друга, отец и сын, и молча смотрели друг другу в глаза.

-Ты можешь перестать светиться? - спросил, наконец, Артур.

-Могу, - ответил Денис и глаза его тут же погасли, став опять прежними просто ярко-голубыми. Они опять молчали.

Денис смотрел на отца, серьезный и спокойный, похожий на всех других обычных детей. Артур вдруг ни с того, ни с сего вспомнил, как впервые взял его на руки - крохотный комочек, с несуразными пропорциями, малюсенькими милыми лапками. Это ведь было совсем недавно, но уже так давно.

-Почему? - голос у Артура был хриплым, будто в его горле застряло что-то. - Почему ты все это делаешь?

-Потому что я должен это сделать, - ответил Денис тихим, как журчание ручейка, голосом. - Потому что все должно измениться, стать совсем другим.

-Ты убил их. Зачем?

-Они нам не нужны, только мешали.

-Нам? - Артур удивился, продолжая напряженно смотреть на сына. - Тебе мешали. И ты их убил. А теперь добрался до меня?

-Нет, - Денис не отводил взгляда. - Ты мне нужен.

-Вот как? - Артур вскинул брови. - Я тебе нужен? И зачем же?

-Я люблю тебя, папа.

Артур расхохотался. Он смеялся громко и долго, а потом сказал:

-Надо же! Исчадие ада говорит о любви, заваливая все вокруг трупами. Ты, который уничтожил самых близких мне людей, признаешься, что любишь меня?

-Да, - голос у мальчика стал еще тише. - Я люблю тебя.

Артур помрачнел и почувствовал, что в нем вдруг пропали все страхи; та змеюка, что отожралась в нем, была задушена какой-то веселой злостью.

-Нет, сынишка! - Артур мрачно улыбнулся. - Нет никакой любви. А если и была, то кончилась с первой каплей пролитой тобой крови. С ней все закончилось. И если ты думаешь, что я позволю тебе и дальше продолжать, то ошибаешься. Ты и так многое уже сделал. А я, уничтожив тебя, спасу нас всех, спасу хотя бы Максима там, в гостиной...

-Нет, - спокойно перебил его Денис. - Там спасать некого...

Артур широко распахнул глаза, посмотрел на мальчишку и нехорошая догадка, даже предчувствие догадки, мурашками пробежалось по его спине. Он резко развернулся и побежал туда, откуда вышел несколько минут назад.

В гостиной никого не было. Посреди стоял стол с грязной посудой и остатками ночного ужина (ужина? А кажется, прошла уже вечность), вокруг него стояли и валялись стулья, елка все еще мигала гирляндами, но никого не было. Лишь в камине, слабо потрескивая, умирал огонь.

Артур посмотрел туда. В черном жерле камина среди останков сгоревших дров лежало обуглившееся до неузнаваемости страшное скорчившееся тело. Но Артур узнал его. Он смотрел, не отрываясь, на то, что еще совсем недавно было его другом, смотрел, пока не услышал голос сына:

-Папа...

Артур прищурился и медленно повернул голову. Денис стоял у входа, прекрасный и ужасный одновременно. Артур протянул руку к столу, где лежал карабин, отобранный им у Максима, взял его, навел на сына.

-Кто ты? - спросил он мальчика почти шепотом. - Дьявол? Антихрист? Кто ты, наконец?

-Я - твой сын, - также тихо ответил Денис. - Я был им еще до моего рождения, я разговаривал с тобой и ждал, когда смогу быть рядом, как сейчас.

Денис замолчал, а Артур выдохнул:

-Так это был ты!

-Да, я. Папа, нет ни Бога, ни Дьявола. Есть только я и ты, мой отец. Пойдем со мной. Все уже изменилось и ты будешь стоять со мной у начала новой жизни.

Артур закрыл глаза и нажал на курок. Выстрел разорвал тишину, разбив хрусталь ночи, и сам затих где-то вдали с рассыпавшимися осколками.

Артур стоял, не открывая глаз. Он вдруг сам понял, что все изменилось, старый мир умер, сдох, как паршивый пес под забором. Больше ничего уже не будет так, как было вчера. Свет поменялся местами с тенью, верх - с низом, все перевернулось, упало, разлетелось в пыль. Так к чему теперь жить? Наверняка в обойме еще остались патроны, хотя бы один, который можно пустить себе в лоб.

Артур передернул затвор и открыл глаза. Денис смотрел на него, чуть улыбаясь. Артур вдруг действительно увидел в его глазах нежность и любовь. Пуля прошла сквозь него и впилась в стену позади, не оставив на нем ни царапины. И Артур вспомнил, что его нельзя убить, даже выпустив целую обойму. "О, Господи!" - подумал он, поняв, что и сам застрелится не сможет, просто не умрет от маленького кусочка свинца. Он обречен вечно жить рядом с этим монстром. Артур уронил на пол бесполезный карабин, и, обессиленный, опустился с ним рядом.

-Пап, - Денис подошел к нему. - Почему ты не хочешь принять неизбежное? Ведь ты любишь меня, я знаю. Останься со мной, ты нужен мне... - И он вдруг кинулся к отцу, обнял за шею.

Артур почувствовал его тепло, уловил такой знакомый и любимый запах. Что-то всколыхнулось в его измученной душе, последние три года жизни все разом встали перед глазами. Три года, когда он был счастлив, не смотря ни на что. Счастлив с сыном, частицей его самого.

Артур обнял маленькое тело, его тонкие плечи и заплакал. Какая разница в конце концов, кто это существо? Изгнанный из рая ангел или посланец ада, проклятье человечества или его новая путеводная звезда? Да и плевать на человечество. Чего оно стоит по сравнению со всего одним маленьким человечком, которого ты носил на руках, кормил, купал, с которым играл, и кого любил больше всего на свете? И он сидит сейчас у тебя на коленях, хрупкий, беззащитный, преданный и любящий. Он обнимает тебя, он доверяет тебе, и ему тоже никто больше не нужен на всем свете.

Артур плакал и чувствовал, как любовь ко всем людям сразу, облаченная в одежды ненависти в его душе постепенно умирает, уступая место любви к одному единственному человеку, к этому бесенку, с рожками черта и крылышками божества. Раз уж суждено им быть вместе, так почему не любить его, как раньше? Ведь он остался тем же: милым, ласковым, пронзительно красивым. Всего лишь маленьким мальчиком. Значит, надо тоже просто остаться с ним, любить его и опять чувствовать себя самым счастливым...

Но покидающие Артура ангелы - хранители сделали последнюю попытку зацепиться в его душе. Они взмахнули крыльями, и Артур увидел Лену, умирающую в больнице, Женю, лежащего на полу с разорванным горлом, заживо сгоревшего Максима. Он увидел ручьи крови, сливающиеся друг с другом, превращающиеся в реки, в бурные потоки, сметающие на своем пути все. Увидел миллионы людей, ожидающих суда, а над ними - грациозную Смерть на белом коне...

-Нет! - закричал Артур так резко, что Денис вздрогнул и поднял на него тревожный взгляд. - Нет! Черта с два!

И Артур оттолкнул от себя сына с такой силой, что тот, перелетев через комнату, ударился спиной о стену и упал на пол.

-Подожди-ка, - издевательски подмигнул ему Артур. - У меня для тебя подарочек есть, тебе понравится.

С этими словами он встал и вышел из гостиной, оставив смятенного Дениса...

***

Артур вбежал в свою комнату, распахнул шкаф и вытащил откуда-то снизу потрепанную кожаную сумку. Он рванул молнию и вывалил все ее содержимое на кровать.

В сумке оказалась куча барахла, ненужного здесь, в этой жизни в "Зеленой долине", но все же взятого с собой так, на всякий случай. Артур ни разу после приезда сюда не открывал ее, хотя почти со всеми вещами, валявшимися в ней, было связано много приятных воспоминаний.

На самом дне, завернутый в несколько слоев плотной ткани, лежал спрятанный от всех глаз, в том числе и от собственных Артуровых, стилет святого Себастьяна. Артур сам не понимал тогда, три года назад, зачем он берет с собой этот нож, оставляя всю остальную коллекцию Жене на хранение, он просто тщательно упаковал его и засунул в сумку.

-Только бы помог, - бормотал про себя Артур, беря его в руки. - Господи, только бы помог...

Едва взяв сверток, Артур почувствовал сквозь толстую ткань знакомую, но уже подзабытую вибрацию. Руки у Артура дрожали, он осторожно развернул его. И как только были отброшены последние покровы, Артур чуть не ослеп от ударившего в глаза ярко-красного света.

Стилет лежал на темной парче, мелко подрагивая и излучая алое сияние. Особенно сильно горели глазницы черепа на ручке, словно два маленьких слепящих лазера.

Артур, прищурившись, взял стилет. Его рукоять тут же удобно легла на Артурову ладонь, пальцы которой сами собой крепко сжались. От стилета шло тепло, проникающее через кожу прямо в сердце. Оно придало Артуру решимости и отмело прочь все сомнения, мысли и переживания, оставив ему одну лишь цель, которую он обязан был исполнить во что бы то ни стало. Его душа наполнилась вдруг какой-то пьяной торжественностью от осознания той миссии, для которой он был рожден, и перед которой померкли все чувства и эмоции. Не было никакой усталости от этой страшной ночи - казалось, стилет вливал в Артура новые силы.

Он подошел к двери, выглянул из комнаты. Холл был пуст. Артур со стилетом в руках, спустился по лестнице на первый этаж, вышел в коридор и тихо пошел к гостиной.

Поравнявшись с все еще открытой входной дверью, Артур ощутил морозное дыхание ночи. Он повернул голову и увидел Дениса. Тот стоял снаружи, рядом с крыльцом, лицом к дому.

-Ага, ты здесь! - удовлетворенно проговорил Артур, крепче сжимая стилет. - Удрать хотел?

Денис молчал и не шевелился. Он лишь широко раскрыл глаза и, не отрываясь, затравленно смотрел на отца.

Артур поднял голову и взглянул на Луну. Она неистово переливалась разными цветами, стремительно переходя от розового к голубому.

Артур зловеще усмехнулся, поднял вверх руку со стилетом и обратился к сверкающему небесному диску:

-Тоже боишься, сука?

Потом он перевел глаза на Дениса:

-Иди сюда, в дом!

Мальчик не шевелился. Артура это рассердило:

-Перестал меня слушать? Ладно, я сам к тебе подойду. Молись, гад! Сейчас отправишься к своему настоящему отцу.

Артур сделал шаг, другой, не замечая, как Денис начал медленно растворяться в воздухе, очертания его размывались и он постепенно исчезал.

Артур перешагнул через порог, ступив на каменное крыльцо. Он не заметил на полу тонкую наледь, в которую резко родившийся мороз превратил остатки вечернего дождя. Едва коснувшись ее, нога Артура заскользила, подвернулась и он, потеряв равновесие, упал лицом прямо на ступени. Он скатился с них и оказался на земле, смотря в высокое звездное небо, как раз там, где стоял исчезнувший уже призрак сына.

Резкая боль пронзила Артура, начинаясь где-то в груди и постепенно заполняя собой все. Он приподнял голову и увидел стилет, полностью вошедший в его тело, а вокруг на белой рубашке растекалось кровавое пятно. Артур уронил голову обратно на снег.

В дверях появился Денис, с ним стояла, прижав уши, Лайма с горящими глазами. Они остановились на крыльце, освещенные мертвым голубым светом от низко висящей Луны.

Лицо Артура исказила гримаса все усиливающейся боли. Он повернул голову к дому и увидел, как Денис осторожно сошел по ступенькам и остановился около него. Мальчик смотрел на отца и в его взгляде читалась жуткая неземная тоска.

Артур удрученно улыбнулся слабо, глядя на сына, и прошептал:

-Ты все-таки меня убил...

Мальчик опустился на колени рядом с ним прямо на холодный снег. Он смотрел в лицо Артуру и тот заметил две слезинки, катящиеся по мальчишеским щекам.

"Я не знал, что он умеет плакать..." Это была последняя мысль, возникшая у Артура. В голове все поплыло, глаза закрылись сами собой, вдруг исчезла боль, вместо которой появилась странная легкость, и он почувствовал, что улетает куда-то, оставив свое тело на холодной заснеженной земле рядом со стоящим на коленях сыном...

***

Мальчик поднял голову к небу. Далекие точки звезд расплывались в слезящихся глазах, обрастая в них короткими блестящими лучиками. На всегда безучастном лице отразилась сильная душевная боль.

Собака на крыльце тихо завыла на яркую голубую Луну. Мальчик посмотрел на тело лежащего молодого мужчины, с торчащим в груди и потерявшим свой свет стилетом, положил руку на его лоб и зажмурил глаза.

Постепенно собачий вой перешел в слабое поскуливание и вскоре затих совсем, а где-то вдалеке зазвучала тихая печальная музыка. Она приближалась, нежно обнимая маленькое тонкое мальчишеское тело, принося в душу успокоение и зализывая кровоточащую слезами рану. Собака терпеливо ждала, чуть склонив голову на бок.

Лицо мальчика приобрело обычное спокойно-серьезное выражение. Он поднял веки - его зрачки снова ослепительно горели голубым светом. Слезы высохли, вместе с ними пропали лучики у звезд на черном небосводе.

Мальчик отнял руку от головы отца, медленно поднялся. Враждебная ко всем другим Луна ласково смотрела на него сверху и мальчик чувствовал ее заботу, ее подбадривающий призыв. Он развернулся, поднялся на крыльцо дома, подошел к собаке. Она тоже встала и вместе они вошли в пустой дом.

Через полчаса собака и мальчик, уже одетый в теплую зимнюю куртку, снова вышли наружу и остановились около дома. Мальчик посмотрел на светлые окна, белыми клетками зияющие в темной стене. Потом наклонился к собаке, улыбнулся, погладил ее. Собака села перед ним и лизнула его в щеку.

Мальчик отвернулся, аккуратно обошел распростертое на земле тело, взглянув на него в последний раз, и пошел прочь по заснеженной дороге, не оглядываясь. Сидящая на крыльце собака еще долго видела его маленькую удаляющуюся фигурку, освещенную лунным светом. Старая верная псина знала, что он вернется, а она будет ждать его здесь, ведь так хочет мальчик – ее хозяин, ее бог...