Чудесный сон бобо Ахмета

ПОСВЯЩАЕТСЯ ТАДЖИКИСТАНУ И ТАДЖИКИСТАНЦАМ, И ВСЕМ ПРАВОВЕРНЫМ МИРА.
ПОСВЯЩАЕТСЯ ПРЕЗИДЕНТУ РЕСПУБЛИКИ ТАДЖИКИСТАН ЭМОМАЛИ ШАРИфОВИЧУ РАХМОНОВУ.

       

       

«О Аллах, поистине возлюбил я
сподвижников Твоего пророка
Мухаммеда, да благословит его
Аллах и приветствует самой
искренней и глубочайшей
любовью. Пожертвуй же мною
для любого из них в день Страшного суда.
Поистине, ведомо Тебе, что я возлюбил
Их в Тебе, о Всемилостивейший из милосердных!»
(Слова торжественной молитвы)




Слава Аллаху, господину миров!
Привет и благословение господину посланных, господину и владыке нашему – Мухаммеду! Аллах да благословит его и да приветствует благословением и приветом вечным, длящимся до Судного дня.
Уважаемый и почтенный Ахмет Рахматулло Бохи вышел из дома после вечернего намаза и встал на крыльце. Благодарно вздохнул в полную грудь морозный свежий воздух. Он вынул из рукава старинные чётки пожелтелой слоновой кости - подарок отца. С благодарственным словом к людям и Единственному за жизнь, труд и счастье на этой земле, направился к кату (топчану). Тот стоял под заснеженным виноградником. Такого прекрасного и богатого виноградника, как у бобо Ахмета, нельзя было найти не только в Зиддах, но и по всему Варзобскому ущелью. Ни по весне, ни по лету, ни по осени...
Рабочий день растаял, как короткая солнечная свечка. Теперь можно было отдохнуть, ибо сказано: работника, который трудится честно и хорошо, любит Аллах и дарует ему отдых достойного, долгих лет и благоденствие в семье. Скоро ткачиха-ночь опустит на землю свои мрачные покровы, и звёзды, как золотые пчёлы, вылетят из ульев Аллаха. Увидят отдыхающего Бохи Ахмета и возрадуются ему, желая осуществление того, что было им решено. А решил старик свою маслобойню передать в полное пользование родному кишлаку, раз Аллах всемогущий не дал ему сыновей – наследников. Испытывая прочность веры его, наградил чудесным гулистаном – семь прекрасных цветов распустилось в саду его жизни.
Через два листопада маслобойщику исполнится семьдесят лет. Больше полувека прош- ло с той поры, как отец впервые привёл его на работу. И остался сын помогать своему родителю. Так заповедовал Создатель земного мира и Вершитель человеческих судеб. Почитай-те свои корни и помогайте старикам-родителям, и вам даруется изобилие, пропитание и довольство на этом и том свете.


Спустя годы, престарелый отец благословил своего возмужавшего сына на благородный промысел. Вот длился день, и умирающий в сознании делал необходимые завещания: родным и близким – землю, сад дом и скотину, а маслобойню – усто Ахмету. Люди просили прощения у затихающего человека и капали воду с ваты, когда начиналась агония, чтоб не мучилась душа умершего и не томилась бы жаждой. И пусть шайтан не мешает ей припасть к райскому источнику Кавсар. Пусть предстанет она достойно пред лицом Аллаха. А когда пришла Разру- шительница наслаждений и Разлучница собраний, опустошающая дома и делающая сиротами сыновей и дочерей, заплакали мужчины. В своих лучших халатах и с посохами в руках они проводили усто-Исмаила в вечность. Умер старик-мастер, но масло в чане не перевелось...
И теперь, предвидя свой последний час, бобо Ахмет обучил нескольких кишлачных парней нехитрому, но тяжёлому маслобойному делу. Был зарезан баран и устроено угощение, на которое пришли все зиддинские старики. Прочитали молитву и дали благословение, чтобы всё ладилось у молодых мастеров. Пусть неудачи отступают от них. И ученики одарили своего учителя дорогим халатом. Тот сделал распоряжения по мастерской, и старики одобри-
ли их. Велик Аллах, и милость его безгранична!
Подойдя к топчану по густому снегу, бобо Ахмет повернулся к маслобойне, низкорос-лому глинобитному домику, где за маслобойным чаном прошли его детство, юношество и зрелость. Где со спины тихо подкралась горбатая и беспомощная старость. И только один Великий знает сколько масла набили эти старые морщинистые руки...
Что-то защемило в груди, сдавило её, и на подслеповатые глаза набежали скупые стариковские слёзы. Старик пошатнулся и, одной рукой держась за грудь, а другой – за решётку топчана, медленно сел на кат и отдышался.
Какой чистый воздух! Какой прекрасный дивный мир! И как не хочется умирать в такую чудесную ночь...
Боль оставила его, старик обратился глазами к стозвездному небу и прошептал тише шороха сухой травы: "Слава Аллаху, который не умирает и в чьей руке – ключи видимого и невидимого царства". Успокоившись и восстановив свои силы, он поблагодарил Всевышнего за прожитый день и пожелал всем людям спокойной ночи. Снял обувь и лёг под толстое войлоч - ное одеяло из верблюжьей шерсти (купили как-то на базаре в Душанбе), стряхнув с него снег. Хоть и было холодно, старику не терпелось ночевать на улице – он боялся умереть раньше окончания Рамазана, не успеть ни благословить дочерей, ни выйти больше на свежий воздух. Ох, старость, старость – семя шайтана...
Он лежал и думал о своих родных и близких, которых оставит, как призовёт его Аллах. Всё бы хорошо, только беспокоили старое сердце тревожные мысли о судьбах семерых дочерей-погодок да милой жены, Мохиры, пятидесятилетней женщины. Что с ними будет и станет после него? Выйдет ли замуж Назира, первая, старшая дочь, когда весной этого года она войдёт в свадебный возраст? Ох, старость, старость...
Всё, что они нажили и имеют в своём скромном жилище, добились блогодаря тяжёлому и неустанному труду. Пусть не много и не богато, но жить можно во имя Бога, Милостивого и Милосердного. Только три вещи доводят человека до несчастья: скупость, корысть и самолюбие. Многочисленная семья бобо Ахмета давно изъяла из своих сердец эти пороки, трудилась и радовалась жизни. Люди терпели, ибо сказано: терпение – девять десятых благоденствия и истинной веры мусульманина, которая включает в себя четыре условия – верность слову, приверженность и сохранение религии, умение обходиться без того, чего нет, и довольствоваться имеющимся. Родители и дети не роптали на свою судьбу, за услугу оказывали услугу – отказывались от жалоб и скрывали от посторонних глаз свои бедствия и муки, но всевидящий глаз всё примечал. – Как старик Ахмет радовал свой кишлак чудесным ароматным маслом, похожим на слезу Аллаха; как Мохира без устали и с песней день за днём ткала удивительные ковры (говорят, что один ковёр её работы украшает кабинет Президента США – вай-вай, какая мастерица!), а стариковы дети милосердно обращались с престарелыми родителями, за что и старикам, и дочерям было обещано благо, равное воздаянию за паломничество в Мекку.
Бывало и ещё, что женщины отбирали для выведения грены лучшие коконы шелковичных червей и, ближе к весне, согревали их теплом своего тела под одеждой. Да и зимой тоже приходилось не сладко... Ох, и хлопотное это дело, скажу я вам, выводить потомство, что возникло однажды из праха, по которому ступала нога пророка – сторицей воздаётся тому, кто заботится о них и лелеет этих... многоедных и прожорливых тварей...
Тут старик поперхнулся от собственных мыслей и вознёс небу аят из Корана, в котором испрошал прощения за свой поспешный язык, ибо нельзя, нельзя говорить, что "они – обжоры". Можно очень сильно обидеть червей грубыми словами и ничего не получить – ника -кого урожая...
Но придёт час, и всё повторится – день за днём, весна за весной и черви за червями. А сейчас – самотканые ковры и вышитые халаты, платки и тюбетейки, будто руками дочерей работало само провиденье. Будто шили девушки нитками из света звёзд или лучей настольной керосиновой лампы в долгие зимние вечера. Но скоро оперятся они и разлетя -
тся, как ласточки из родительского гнезда, и дом стариковский опустеет. Ох, и туго тогда придётся Ахмету и Мохире... Что делать? – на всё воля Аллаха. К тому же Великий и Милосердный не оставит благочестивых людей без внимания. Да и дети не бросят своих стариков – будут навещать и помогать. И люди добрые, соседи, в стороне не бросят, как разбитый кувшин, - велик мир, ибо сотворило его великое сердце. И поэтому, как жёлуди, рождаются дети, вырастают и устраивают свои жизни. Родители стареют и покидают этот мир. Правда, не хочется, ох, не хочется умирать сегодня – столько ещё осталось сделать...


Бобо Ахмет долго ворочался – беспокойные мысли и чувства не давали ему спать. Вай-вай, как он мог?! Прости его, Вседержатель вселенной, и не карай стариковых женщин за его глупый язык – язык сухого комка глины, а глина, как известно, хорошему не научит. Не знает она, что говорить слова – это всё равно, как принимать лекарство: мало слов – хорошо, много – плохо. Значит, плохой, плохой лекарь Бохи Ахмет – совсем плохой стал, вай-вай!.. Только награди, Всевышний, моих звёздочек хорошим урожаем того, что родилось под ногами пророка... И как не хочется умирать сего...
И, наконец, он уснул, и приснился ему сон...
Человек не человек, дев не дев, но чья-то лунная тень ходила по двору, боясь приблизиться к старику. Старик возмутился, зашевелился и поднялся – он решил, что кто-то чужой надумал наслать порчу на грену и сглазить будущий урожай шелковичных червей. Как был в нижнем белье и босой, он бросился по снегу навстречу призрачной тени и остановился, увидя перед собой призрака. Но только жив человек и живёт на свете – да продлит Аллах дни и корни его в мире людей и да приветствует!
- Ты кто? – требовательно спросил старик. – Что ты делаешь в моём доме?
- Не бойся, уважаемый бобо Ахмет, я не собираюсь насылать порчу на грену и губить твоих червей. Напротив, я болею о том, чтобы у тебя и твоих женщин случилось то, что вы задумали. Я хочу, чтобы каждый в Зиддах, в Душанбе, да и во всём Таджикистане не боялся бы завтрашнего дня, а делал всё возможное и посильное, дабы приблизить счастливый день во благо других и родной земли. Сказано: только приветливое лицо, приятная речь, добрые дела и неприятие зла – признаки благовоспитанности и добронравия каждого мусульманина. – отвечала тень.
- Да, Всевышний не оставит без вознаграждения творящих добро. – поддержал старик речи необыкновенного гостя и сделал вид, будто не признал его: - Но постой: кто ты, незнако - мец, чтящий Коран и Аллаха?
- Не хитри, старик: не обманывай себя и меня – присмотрись и увидишь!
- Клянусь великим Аллахом, я тебя узнал! – воскликнул обескураженный бобо Ахмет и продол-жил: - Пусть твоё достоинство ещё больше увеличится в моих глазах, и любовь народа к тебе станет сильнее, чем прежде!
- Во имя единства народа, полагая добродетельность и скромность, сострадание и искрен - ность за основу власти и веры, я стремлюсь к справедливости и полезности для всех, исключая противников добронравия, милосердия и человеколюбия. Если правитель – человек, справедливый и скромный, - будет менее придирчив к людям, менее упрям и назойлив с ними, то он, в большей степени, станет уважаем ими и удостоится их любви: доверия и доброго расположения. Они – его народ, он – их правитель, а совершенный ум правителя – это садовник, который растит кипарис вечности сильного и богатого государства, а его верные решения – нарядное платье державы, пошитое умелыми руками верноподданных. Только спра -

ведливость и скромность – два плода добродетельного и благородного образа жизни всех правоверных и прочих людей планеты. Если ты хорошо думаешь о людях и помогаешь им, то они хорошо думают о тебе и помогают. Из почитания правителя и его уважения к собственному народу не на словах, а на деле, и складывается сила, мощь и богатство государства...
- Нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха, высокого и великого, о повелитель народа! – заговорил маслобойщик, услышав горячие слова призрака, и упал перед ним, лицом в снег, в молитвенном поклоне: - Да будет правда по твоим словам, доблестный сын доблестной земли!
- Даже ночью не могу успокоиться, и моя душа ходит по родной земле, приумножая чужую радость и сокращая общую боль. – призрак хотел ещё что-то сказать, но закашлялся – хоть он и призрак, но душа – живая! – и сказал: - Встань, старик!
Бобо Ахмет сжалился над ним и повёл к своему кату, а гость и не сопротивлялся – уткнулся в тёплый бок старика и, кажется, уснул.
- Ишь ты, намаялся. – проговорил старый мастер с сердоболием, совершенно не чувствуя холода, и стал укрывать неожиданного визитёра войлочным одеялом. Нешуточное это дело за одну ночь обежать всю таджикскую землю – пусть спит, пока тело его отдыхает...
Помолчал мудрый старик, поправил одеяло, достал чётки и сказал: "У всего есть опора: у ислама – ученье, у государства – народ, у человека – любовь!"
Сказал это старый мастер маслобойных дел и отправился в дом. Не тревожа и не поднимая женщин, он сам приготовил крепкий чай, горячий и сладкий, и понёс его удивительному гостю. Но того уже не было на месте – только одеяло отброшено в сторону. Посмотрел старик сокрушённо туда-сюда: ни тени, ни следа, а только пышно цветущая ветка миндаля что осталась на одеяле. На глазах изумлённого старика она покрылась листьями, а после – плодами, и исчезла, оставив в старых руках одну миндалинку. Вздохнул тут бобо Ахмет, помолился богу, укрылся тёплым одеялом и уснул.
И опустилось с неба к нему на двор золотистое сияние, и возник в нём архангел Джабраил с мечом – в одной руке, с каламом и скрижалями – в другой. Подошёл он к спящему, поклонился ему и сказал:
- Слава Аллаху, великому и живому, уважаемый бобо Ахмет. Тебе и твоей семье дарована долгая и счастливая жизнь. Все дочери благополучно выйдут замуж за хороших людей, а когда Хайриниссо, младшая дочь, оставит родительский дом, через год ты, старик, и твоя жена покинете земной мир. Народу, который в тяготах и лишениях добывает дозволенное, необходимы рай и любовь Всевышнего, и народ получает за труды свои и веру, а земля поднимается и продлевается доброе имя в веках – хранит Аллах и приветствует!
И если бы бобо Ахмет проснулся сейчас, то увидел бы, как идёт к востоку чудесный великан, головой доставая звёзды, - Исмаил Самани, великий дух созидания таджикского на -
рода, а за его спиной расцветает возрожденная земля. Но не станем его будить. Пусть себе
спит. Спокойной ночи, бобо Ахмет.