Сказка про соловья

       Однажды, когда кругом и вокруг в дикой, но доброй природе в целом, а в ивовых зарослях кустарника крыжовенного в частности, наступила поздняя весна и начало лета, появилась в этих самых кустах и вырослях какая-то соловей-птица. И начала она там песни петь наипрекрасные. Да такие чудные и добрые, что даже поп Мараска стал немножечко поменьше выпивать и закусывать. А меткий во всех отношениях охотник Стрелялка со своим закадычным другом и соглядатаем Попадалкой порешили этого соловья споймать, подбить, в силок заманить, или как выйдет, чтобы посмотреть, как он вообще с лица своего выглядит и выяснить, кто это там в нем сидит и так расчудесно поет, если, конечно, он окажется большим и грузным.
       Снарядили они огромную кспедицию охотно-научную в ивовые кустарные заросли. Взяли с собою всех, кого найти смогли и кто бы им в деле многоопасном помочь мог бы: доброго волшебника Думалку, сказочника Писалку, да моряка Тонулку отважного на семи ветрах как гвоздь закаленного. Собрались все и отправились к речке. Там они встали лагерем возле кустов с соловьем, разбили биваки, палатку, да пару чашек с блюдцами для будущей удачи, поставили часовым бдительного капитана Тонулку и уселись вокруг него с костром вечерять да планы-козни соловью строить.
       - А что если окажется он огроменным соловьищем, о которых я на островах далеких глубинных не раз слыхивать приходился? - спрашивал смелый матрос Тонулка, - что тогда? У нас даже гарпуна крупного нету...
       - Не робей, Тонулка, - успокаивал его меткий в отношении слова охотник Стрелялка, - кому суждено от соловьща погибнуть, тот к нам с ним и придет...
       - Охо-хо... - сетовал на это отважный Тонулка, - охо-хо...
       И покрепче прижимал к груди потаенный и заговоренный якорь корабельный, ища в нем опоры и надежды.
       - А как ты думаешь, Думалка, - спрашивает дальше меткий в отношении вопросов охотник Стрелялка, - какой он - соловей? Или большой?
       Задумался добрый волшебник крепко-накрепко, о сучек затылком почесался.
       - Бу-бу... бе-бе... - ответил он внятным голосом вразумительно весьма.
       - Думаешь, бу-дет он бе-лым? - догадался меткий в отношении ответов и толкования сновидений незбыточных охотник Стрелялка, - как знать? как знать?..
       - Читал я как-то, - вошел в разговор без стука добрый сказочник Писалка, - что на заре пышет соловей-птица золотым пером так, что тот, кто посмотрит на него открытым глазом, на всю жизнь слепеньким сделается...
       - Охо-хо... охо-хо... - отозвался мужественный моряк Тонулка, - я буду на него закрытым глазом смотреть...
       - Да. А по вечерней зорьке летает соловей-птица над просторами широкими и оглядывает зорко окрест, грозно хмуря косматые брови. А как завидит кого на своей территории, метко пометом помеченой, то и бросает в него свои острые железные перья, и убивает ими...
       - Охо-хо... - обрадовался моряк Тонулка, - слышал я про таких птиц в стране Грецких Орехов. Был там давным-давно один силач из страны Герр-Мании по имени Герр Какалка. Вот он, совершая кругом и всюду, куда не ступала его нога, свои подвиги, боролся с этими птицами. Только там они звались сифилийскими... Или симфаллическими?..
       - Точно! - подхватил добрый Думалка на руки моряка Тонулку, - а перья не причинили ему вреда, так как на нем была тигровая шкура из йеменского льва!..
       - Витязь в тигровой шкуре! - обрадовался своей грамотности холуй Попадалка, - Всыре!
       - Герой! - подтвердил волшебник Думалка.
       - Не Герр Ой, а Герр Какалка, - уточнил моряк Тонулка педантичный.
       Тут все помолчали немного и посмотрели на садящееся на землю солнце. Отважный Тонулка поежился, как бы от холода, и еще покрепче прижал к спине заговоренный якорь.
       - Вечереет... - сказал он весело и тихо.
       - Да-а-а... - промолчали все в ответ.
       - А у нас нет шкуры, - опять тихо и неожиданно прошептал смельчак Тонулка.
       - Надо было Забодалку с собой взять... Или, на худой конец, лекаря Залечилку, - сказал волшебник Думалка.
       - На худой конец Залечилка уже не поможет, - рассудительно произнес меткий в отношении умных мыслей охотник Стрелялка, - если только ранит кого... А значит раненых мы будем добивать!
       - Охо-хо... - сказал опять смелый Тонулка, - охо-хо...
       Тут все опять посмотрели на солнце. Оно продолжало садиться...
       Вдруг с его садящейся стороны в небе появилась крупная птица летящая.
       - Ой! - смело закричал моряк Тонулка отважный, - смотрите! смотрите! Она на нас летит! Сейчас пёрья метать зачнет!..
       Засуетились тут все планомерно: сказочник Писалка под листик стал прятаться дубовый, волшебник Думалка чашку с чаем на голову надел, героический Тонулка начал якорь заговоренный на счастье глотать. Один только охотник Стрелялка вдвоем с прислужником Попадалкой вооружился крамультуком метким и стрельнул по приближающейся со стороны вечера страшной птице. Но на этот раз Попадалка не попал окончательно, и упырь летучий повернул назад, что-то сбросив напоследок с неба на землю.
       - Ай! - сдавлено закричал смелый Тонулка, подавивишись якорем, - она попала в меня! Попала!
       Подбежали все к Тонулке, на земле как рыба лежащему, и начали его осматривать всесторонне.
       - Не добивайте меня! Не добивайте! - верещал как поросяк Тонулка раненый, - я выкарабкаюсь! Я заживу!..
       Добрый сказочник Писалка взял тут листик, под которым он от страшной опасности прятался и снял им что-то со спины тонулкиной раненной.
       - Смотри, Тонулка, - показал он это что-то смело дрожащему моряку, - вот твоя рана...
       - Это кровь, - уверенно сказал меткий в отношении медицины охотник Стрелялка.
       - Нет, - возразил волшебник Думалка, понюхав листик, - это не кровь. Это гной. Он пахнет.
       - Я разлагаюсь, - мужественно застонал умирающий Тонулка и начал хрипеть по-покойницки.
       Загрустили тут все. Жалко им стало моряка Тонулку, славой овеяного. Но тут приспешник Попадалка осмотрел листик с раной гноящейся и сказал неожиданно:
       - Да это просто какашка птичковая! Тонулка! Ты жив!
       - Да? - не поверил сразу доверчивый матрос и, приподнявшись из гроба, взял в руки листик со своим ранением, - Точно... Какашка... Тьфу ты, напасть! А я чуть не помер! Вот до чего соловьище проклятый довел! Это он был самый! Я узнал его по клюву окровавленному!..
       - Вряд ли, - отозвался охотник Стрелялка, - эта птица кричала иначе: арррр! арррр!
       - Есть такая страна - Аррррмения, - согласился с географией моряк Тонулка дальноплавающий, - эта птица, верно, действительно не соловей, а оттуда, из Аррррмении. К тому же, я слыхивал, у всех птиц в Аррррмении большие носы крупные, и у этой тоже был большой и крупный...
       - Да... Это был не соловей, - подвел последнюю черту волшебник Думалка и выкинул палочку.
       Тут все опять замолчали и посмотрели на садившееся солнышко. А добрый сказочник Писалка почесал руку щепочкой и задумчиво говорить начал:
       - А еще я читал, что соловей-птица, когда она сильно злая становится...
       - Не надо, Писалка! - взмолился неверующий капитан Тонулка, - не надо!..
       И снова все умолкли, как будто камней наелись...
       - Послушайте, - сказал вдруг стрелялкин друг и холоп Попадалка, - а что мы будем с ним делать, когда поймаем?
       Задумались тут все, стали друг-другу затылки чесать.
       - Мы будем его оберегать, если он добрый, и оберегаться от него сами, если он злой, - ответил меткий в отношении ответов охотник Стрелялка.
       - А чем мы будем его кормить? - заинтересовался отважный моряк Тонулка, пряча за блюдечко каравай хлебный.
       - Я читал, что их кормят баснями, - сказал добрый Писалка и добавил, виновато понурившись, - или наоборот - не кормят?..
       - А хорошо ли соловьи плавают? - вновь заволновался матрос Тонулка, пряча поглубже в потаенный карман свой запасной спасательный круг.
       - Да, Тонулка, - успокоил невозмутимого матроса меткий в отношении зоологии охотник Стрелялка, - соловьи - пловцы отменные. Бывало, выйдут они, подбоченясь, к берегу моря, разбегутся изо всех сил и ныряют, пену с волнами подымая, так и заныривают!.. А потом, как выкупаются хорошенько, наловят себе дельфинв да с акулами, разожгут на берегу кострищи горячие и давай их себе печь да зажаривать!.. И песни от радости поют, да посмеиваются...
       - Охо-хо... - сказал храбрый Тонулка, - охо-хо... А что, если не наловят они дельфинв да с акулами?
       - Тогда хватают они всякого лежащего да бегущего и в чащу тащат!..
       - Охо-хо, - встал моряк Тонулка и начал стоять стоически, - охо-хо... Писалка, а у тебя нет с собою басен? Ну хоть самой маленькой? На первое время? Вдруг, он голодный у нас поймается?..
       - Не волнуйся, Тонулка, - успокоил матроса Писалка, - припас я парочку... На первый рах хватит!..
       - Так то на первый... - тихо сказал сам себе смелый Тонулка.
       - Тихо! - вдруг зашипел меткий в отношении звуков охотник Стрелялка, - слышите?
       В зарослях кустов ивовых послышался тут шорох таинственный. Насторожились все. Моряк Тонулка, чтобы лучше соловья увидеть, на сосну высокую полез.
       - Он? - прошептал волшебник Думалка.
       - Вроде он, - ответил охотник Стрелялка, - готовьте силки с приманками...
       Расправили они с Попадалкой силок с манной приманкою и начали кусты окружать.
       - Осторожней! Осторожней! - зашипел откуда-то сверху, из ветвей, голос смелого Тонулки, - сосну мою не повалите!..
       И вдруг появилось что-то из кустов ивовых, да как попадется в силок с приманками!
       - Готово! - закричал в полный голос охотник Стрелялка, силок на замок захлопывая.
       - Поймали! - поддержал его с другой стороны в худой голосок холоп Попадалка.
       - Ура-а-а-а! - прилетел с сосновой верхушки моряк Тонулка.
       - Давайте! Давайте быстрее смотреть на него! - волновался волшебник Думалка, - каков он?..
       Расправил Попадалка силок, стали все сквозь прутья сеточные на соловья глядеть.
       - Смотрите, смотрите какой он опасный! - заговорил с жаром моряк Тонулка, - эвон, какие иголищи на нем!.. Как на мине подводной! Ух, какой нехороший!.. Поделом тебе, разбойник! Не будешь боле дельфинв да с акулами кушать!..
       Стали все дивиться на соловьище свежепойманного: как тот шипит да прыгает, хотя ужалить и укусить.
       - А фыркает, фыркает-то! Ну ровно слон!.. - удивлялся добрый волшебник Думалка, - однако, какое опасное животное...
       - А как поет! Даже странно... - восхищался сказочник Писалка, - это при такой-то роже!..
       - Ну что, - обратился ко всем охотник Стрелялка, - понесли его домой! Сейчас уже темно скоро станет: он запеть должен начать... Ежели, конечно, он не очень голоден...
       - А, может, он нам и так споет? - с надеждой спросил отважный Тонулка.
       - Нет, - уверенно ответил волшебник Думалка, - голодное боюхо к сольфеджио глухо!.. Ну ладно, хватит! Пошли!..
       Собрались тут все, сложили биваки с палатками, а палатки с юртами вигвамистыми, костер снежком затушили, взяли бережно соловья, в силке завернутого и шипящего как гадюка, да и пошли домой.
       А моряк Тонулка отважный зацепился вдруг нечаянно якорем за пенек, а парусом за елку, и отстал от всех немножечко. А пока отцеплялся да парус высвобождал, услышал он неожиданно сзади, в кустах ивовых, пение соловьиное.
       - Еще один, - смело прошептал он, обращаясь к лесной кочке, за которую тут же и упал, спрятавшись, - обложили, гады... Видать, всех не переловишь...
       А потом вскочил он проворно, перерезал все канаты с вантами, выбросил за борт все лишнее, да и побежал бодрыми морскими шагами своих догонять.
       И про то, что он еще одного соловья в кустах услышал, никому никогда не рассказывал.

1994