Ненависть

Повесть вошла в сборник "СТИХИ И ПРОЗА"

1

Дул холодный мартовский ветер. Я шла по мокрому снегу, держа в руке смятый лист бумаги. И хотя наступало мое любимое время суток – сумерки, на моем лице были слезы, и губы тихо шептали одно и то же слово: «ненавижу». Я то и дело останавливалась, оглядывалась, будто пыталась кого-то увидеть. Но я никого не ждала, и лист в руке – мое письмо, адресованное хорошему другу, но которое, видимо, прочитать ему так и не удастся. Кто-то меня окликнул. Я быстро вытерла слезы и обернулась. Но звали не меня, а маленькую девочку, которая радостно бежала в объятья своего отца. Я улыбнулась сама себе и, ускорив шаг, направилась к дому…
Наверное, я слишком рано повзрослела и слишком часто стала задумываться о смысле всей жизни, о судьбах людей. Таким образом в четырнадцать лет я перестала играть в игры, никогда не была в шумных компаниях, гуляла почти одна, изредка с подругой, в веселых развлечениях я редко видела радость. А если она и появлялась, то стоило мне о чем-то задуматься, как она тут же исчезала. Меня многие считали отшельником, часто, смеясь, называли «лунатиком» или «зомби».
Единственное чувство, которое, как мне казалось, вселилось в меня с самого рождения, это нежелание жить. Я так и не поняла, почему это происходило, но это было действительно правдой. Кажется, жизнь меня просто чем-то не удовлетворяла, хотя на первый взгляд у меня было все. У меня была квартира, была семья, которая меня любила и воспитывала, были друзья, конечно, не самые настоящие, но в раннем возрасте настоящего друга просто нелегко найти. Да, всего хватало, но, несмотря на это, я понимала, что мне нужно совсем другое. Я поняла, что свою семью не люблю, а позднее почувствовала, что и ко мне особенно теплых чувств родители никогда не испытывали. Я стала искать любовь на стороне. Но тогда я была еще совсем маленькой и сама не понимала, что я хочу от всех тех, кому я писала письма, стихи, перед кем плакала и повторяла, что не хочу жить. А взрослые люди делали попытку понять меня, но не понимали, поэтому ничем мне помочь не могли.
Но шли года. Одна любовь заменяла другую, и мне было совершенно все равно, кто мой любимый: мужчина или женщина, но все они были моими учителями. И как у ученика меняются преподаватели, так у меня менялись любимые.
До моей первой настоящей любви в моем сердце побывали многие, но не по кому из них я не плакала, не страдала, не пыталась искать встреч, ни о ком из них не мечтала. Это-то и явилось главным отличием настоящей любви от простой привязанности. Первая любовь появилась у меня в седьмом классе. Он был женат, но всегда принимал мои письма. Почти с самого начала он сказал мне одну фразу, которая запомнилась навсегда: «я не могу дать тебе то, что ты хочешь». Но долго просить мне не пришлось, уже через год я полюбила другого человека, женщину, любила ее долго и явно занудно. Эти две любви на самом деле многому меня научили, многое дали, ведь позднее они не исчезли, а отношения с этими людьми остались теплыми и добрыми…
2

Каждое лето я отдыхала на даче. Но последние годы я к ней охладела, так как она стала разлучать меня с моими любимыми. Я чаще стала скучать там, а лето любила только из-за теплой погоды.
Где-то в конце девятого класса я приняла твердое решение уйти из дома, а там, вдали от родного гнезда, покончить со своей жизнью раз и навсегда. Всем, кто мне был дорог в то время, я написала прощальные письма, и все бы получилось, если бы не та женщина, которую я как раз и любила. Она сделала все просто: вызвала родителей в школу… А что было дальше, не так важно.
Вот так я и жила. Думала о смысле, придумала теорию образования жизни на Земле, а потом, как Раскольников, в нее поверила. Но, как говорится, что в жизни не делается, все к лучшему. Как знать, быть может, если б не эти постоянные раздумья, этот поиск чего-то или кого-то, я бы никогда не встретила своего любимого человека – свою судьбу…
В идеале нет изъянов. Их просто не должно быть, потому что идеал – это и есть совершенство. Я неожиданно поняла, что любить всех подряд, а тем более женщин, глупо, поняла, что мне нужен один, единственный и неповторимый мужчина, который смог бы мне быть и отцом, и мужем, и любовником. Но искать кого-то я не захотела, считала, что фраза «кто ищет, тот всегда найдет» к действительности не очень-то подходит. Да еще, по моей теории, все происходит так, как заложено в судьбе. Но однажды перед сном я поклялась, что буду ждать мужчину своей судьбы, идеал, пусть даже всю жизнь. Тогда я твердо знала, что или я его, или он меня обязательно найдет.
В то время у меня резко изменился вкус. Мне стали нравиться взрослые мужчины определенного типа лица. И вот один раз в электричке, когда я ехала на дачу, я увидела пару – мужа и жену, да еще с маленьким ребенком. И этот мужчина мне чем-то понравился. И буквально через неделю мне приснился странный сон, где был он…
«Мы были с мамой на карьере. Я, накупавшись, возвращалась к ней и вдруг увидела, что она разговаривает с той самой парой. Я подошла поздоровалась и выяснила, что они, оказывается, наши близкие знакомые. Они собирались уезжать, и его жена сказала мне, чтобы я им или ему писала. Потом прошло какое-то время, и я решила к ним сбегать, ведь они жили недалеко. Пересилив неожиданную боль в ногах, усталость и слабость, я смогла до них дойти. Он почему-то лежал в своей машине. Я стала что-то говорить и хотела к нему залезть, но он крепко держал дверь и не впускал меня. Тогда, совершенно обессилев, я повалилась на землю и одними губами, без голоса, сказала: «Я вас люблю». Тогда он открыл дверь, но не успела я его обнять, как появился мой папа и сказал, чтобы я срочно возвращалась домой, иначе будет плохо. Я оказалась в своей школе, где он работал учителем, быстро его нашла, и мы стали ходить в обнимку по рекреации, пока не появилась его жена…»
Я не знаю, имел этот сон на самом деле какое-то значение в моей жизни, но проснувшись, я тут же придумала человека, свой идеал, мы с ним поженились, а на следующий день я взяла лист бумаги и написала: « Обещание. Я, … Наталия, даю обещание перед Богом, что в течение всей своей жизни останусь верна своему идеалу, несмотря на то, превратится он в реальность, или так и останется лишь мечтой». В реальность он превратился в этот же день…
3
В жизни некоторых людей наступают такие моменты, когда им резко все надоедает, и, оглядываясь на свое прошлое, они не на-ходят в нем ничего хорошего. И им начинает казаться, что единственный, верный способ уничтожить в себе эти мысли, это попытаться начать все или что-то заново. И это новое воплотилось для меня в мечту об идеале.
Он не имел определенной плоти, он просто жил всегда рядом со мной. Когда мне становилось грустно, он утешал меня, иногда пиcал письма, он давал мне силы жить. Он был способен согреть меня в холод, помочь в чем-то, дать совет. Он знал все мои привычки, желания, он умел читать мои мысли, он просто сильно любил и знал, что послан мне небом в качестве эксперимента: сможет ли простой человек прожить всю жизнь со своей мечтой. Однако я не смогла. Наверное, мне тогда было этого мало, и вскоре мне он стал просто не нужен. Я почти всем говорила, что он есть, и так мне было легче немного замазать свои «любовные похождения» в прошлом. И потом в моей жизни была счастливая неделя, перед которой любая мечта ничтожна.
Дачная жизнь продолжалась. И в тот же день, когда я написала «обещание», я пошла в магазин, где работал симпатичный мужчина, но к которому я не подходила, потому что ничего от него не хотела, тем более, на руке у него было обручальное кольцо. А в моих принципах было не разрушать браки.
Повод мне было найти легко. Даже, наверное, слишком легко. Я просто молчала, а когда он начал говорить, почему я хожу в магазин и ничего не покупаю, я просто на него посмотрела.
- Вот это взгляд! Я даже не ожидал…
И все. Я повернулась и ушла домой. Но повод есть повод! И я, естественно, вернулась.
Подошла к нему (он был один) и, еле выговорив, сказала задуманную фразу:
- Вы со всеми покупателями так разговариваете, или только со мной?
Я до сих пор не могу понять, как он разобрал эти слова! Ведь голос мой каждую секунду срывался, и был то глухим, то слишком звонким. Но он все услышал и все понял, начал извиняться, оправдываться передо мной, говорил, что очень устал, а за день у него побывало столько покупателей, что Боже сохрани! Разговор начался, точнее, говорил только он, а я стояла в сторонке и иногда что-то отвечала. И лишь покупатели нас прерывали… И в одном разговоре его с каким-то мужчиной, я услышала, что его зовут Владимир…
Когда мы, наконец, остались снова одни, а он, кажется, меня уже не замечал, я собрала все свои силы и спросила, сколько ему лет.
- Тридцать два. Я старый, больной и несчастный…
Потом я его проводила на поезд. И по дороге узнала его отчество. Владимир Алексеевич…Он не женат, точнее, разводится, а женат был целых четыре раза. Детей у него не было. А его основная профессия – преподаватель. Еще он делает мебель, а еще он опытный кулинар. Вот и все, что я узнала о нем. Но этого, видимо, было вполне достаточно. Что же, значит, так и полагалось быть…
На следующий день я дала ему меленький листок: «Уважаемый Владимир Алексеевич! Не могли бы вы дать мне свой домашний адрес, чтобы позднее я могла вам написать?» Он сказал, что это невозможно, так как живет он сейчас у родителей, а новая квартира еще не готова.
Потом он все говорил, говорил, узнал мое имя, а я ему дала еще листик. А перед этим он меня спрашивал, что я хочу в жизни. Я ответила, что мечтаю найти свой идеал. А он сказал, что идеа-лов нет…
На моем листике было написано: «Я вас люблю». Сначала он, улыбнувшись, сказал, что сегодня я могу любить, а завтра ненавидеть. Но весь смысл был в том, что он не сказал «нет». Единственное, что нам мешало, этот мой возраст…
А вечером я написала ему большое письмо с рассказом о своей жизни. И главное – возраст не имеет никакого значения. В этот же день он уехал, а я осталась одна, и единственным спасением было то, что я дала ему свой телефон…
4
Дни пусты, когда в них нет смысла и цели. А смысл у меня был: я ждала. Сама не знала чего именно, но ждала. В конце концов, должен же он еще когда-нибудь приехать, ведь это все-таки работа…
 Пустоту заполняет жизнь, ночь сменяется днем, и все, что происходит вокруг нас, кажется огромным и бесконечным. Наступит зима, земля покроется снегом, а через какое-то время он исчезнет, будто его и не было, наступит весна, за ней лето, а там снова зима. Жизнь бесконечна, пока мы способны ее ощущать, пока мы живем, наслаждаясь каждым мигом своей жизни, полностью не осознавая, что рядом есть другая жизнь, другой мир, другая бесконечность. Жизнь – это огромный кусок энергии, который живет в каждом человеке в отдельности, но образуя при этом единое целое. Ведь мы не скажем, что планету заселяет человек, а скажем люди, человечество. И каждый человек , хоть он и отличен от других, является частью этой бесконечности. Бегут года, поколение сменяет поколение, а жизнь все также течет, не обращая внимания на то, что творится в ней.
Ночь… Тишина… Мир спит… И кажется, что никто мне не нужен, никому не нужна я, никого не волнует, что я сейчас одна в целом мире… Во Вселенной. Кажется, что еще секунда, и время остановит-ся, замрут стрелки часов, и кончится жизнь. Но нет… Секунды про-должают бежать, а стрелки монотонно двигаются по кругу, и лишь какая-то неизвестная сила заставляет их не останавливаться, подталкивает вперед. А где-то далеко сейчас кипит день, торопятся и бегут куда-то люди, и у каждого свои заботы, свои проблемы.
Летит время, летят дни, года, века… А что дальше? Что все-таки находится за той чертой с таким странным и непонятным названием – бесконечность? И есть ли эта черта? Куда мы спешим? Для чего порой торопим время, чего-то очень сильно ждем? Куда спешу я? Почему не живется здесь, в этой жизни? Почему чего-то жду, хочу, о чем-то мечтаю? А о чем я сейчас думаю? Странный во-прос… О чем может думать человек в два часа ночи… Но думаю я совсем не о том, что давно пора спать и видеть сны, чтобы завтра, набравшись сил, снова подумать, зачем все это…
А думаю я о том, кто сейчас, наверное, спит и смотрит цветные сны. Думаю о человеке, о простом живом существе, который подобен мне. У которого тоже есть руки, ноги, голова на плечах, который тоже способен думать. Но мысли у всех разные. Он спит… Он меня сейчас не помнит, не видит, не слышит. Он погрузился в иной мир. Загадочный, интересный, бессмертный мир снов. Почему же я, как какой-то отшельник человечества, не в силах приобрести это бессмертие? Почему я здесь, на этом месте? Небо… Звезды… Как огромен этот мир. И кто только это все выдумал, кто создал… Шорох в комнате… Все, бегу, спешу, лечу, лишь бы только никто меня не видел, никто бы не смог отобрать у меня этот бесценный дар – мысль…
5
Через две недели он приехал. Я каждый день ходила в магазин, мечтая его там встретить. И я его встретила. Странно было, но при встрече он просто сказал «привет». Я ушла, а потом снова вернулась. Долго стояла молча, а потом он спросил:
- Что будете брать?
Я подошла, и тихо, так, чтобы не услышал рядом стоящий его друг, ответила:
- Вас…
- По кусочкам, или всего сразу?
Он просто улыбнулся. А мне этой улыбки не забыть и сейчас. Потом мы договорились, что я зайду вечером.
А вечером он сказал, что когда мне исполнится восемнадцать, он женится на мне. Вошел какой-то парень, долго они обсуждали, что ему покупать, а я смотрела ему в глаза и не понимала, может, я ослышалась?
- Вы серьезно? – спросила я, когда мы остались одни.
- Насчет замужества? Запросто…
И это «запросто» засело у меня в голове. Я была единственной, кто назвал его идеалом. Он думал и решил, что через два года мы женимся, а пока нельзя… Потом, когда я его провожала, шепнула ему «спасибо». А он весь выпрямился и сказал, что даже чувствовать себя стал по-другому…
Мой идеал… Ах, если б я знала, что необдуманно написанная фраза «я вас люблю», еще не подтвержденная действительностью, ведь тогда, две недели назад, он просто нравился, и я его не любила, станет для меня роковой. Если бы я знала, умела бы заглянуть хоть на неделю вперед…
Мы встречались шесть дней, и то шестой был случайностью. Я приходила, и мы разговаривали. О жизни, о работе, о нашем будущем. Он долго смеялся, когда я сказала, что хотела бы стать психологом. Приводил множество примеров, например, когда муж, приходя домой, хочет от жены что-то скрыть (подарок), а жена – психолог, посмотрев ему в глаза, сразу обо всем догадывается. Шутя называл меня «госпожа психолог». Он давал советы, что мне лучше читать, чем заниматься. Несколько раз просил меня сказать ему что-нибудь хорошее, нежное, ласковое. А я молчала. Я просто смотрела в его глаза и смущенно улыбалась… Он спрашивал, куда я хочу поехать в свадебное путешествие, с наслаждением рассказывал о нашей семейной жизни. Говорил о себе, о нас. Наверное, где-то в глубине души он был уверен, что через два года (точнее 2,5) я его разлюблю… А я смотрела на него, с каждым днем убеждалась, что он – мой идеал, что я его люблю, что он уже мой муж, а, значит, принадлежит мне, а я – ему. Я смотрела на него и клялась, что если мы не будем вместе только из-за судьбы, я изведу себя, изувечу и уничтожу. Он говорил, а я слушала, вселяясь целиком в его голос, в его душу. Я не могла найти в нем ничего, что бы мне могло не понравиться. Я любила его совершенно всего…
А он говорил, улыбался, иногда говорил, что от моего взгляда у него начинает что-то твориться с головой. Тогда я уходила, а потом снова возвращалась, и мы были просто рады друг другу.
Потом неожиданно в магазин приехала новая продавщица из Казахстана, из-за этого мы стали видеться немного меньше. Помню, мы сидели возле магазина, он курил и рассказывал о том, что в Казахстане женщина может выходить замуж в 17 лет. И он сказал мне такую фразу:
- Поехать бы нам в Казахстан и расписаться там…
 Мне казалось, что все наше счастье состояло как раз в простой совместной жизни. Нам нужно просто быть рядом, а большего и не надо.
 Было странно, но каждый раз, когда я уходила, или прово-жала его, я, естественно, плакала, а на небо наползали тучи, начиналась гроза, и лил дождь, а когда приходило время мне идти к нему, снова выглядывало солнце и обжигало нас своими лучами. Наверное, сама природа хотела нашего счастья.
И я мечтала о нашем счастье. Я, человек, который всегда стремится получить больше, чем нужно обычным людям, человек, которому всегда всего мало, жизнь которого полностью никогда не удовлетворяла, смогла поверить и по-настоящему захотеть простой семейной жизни, смогла увидеть счастье, покой и радость в обычном и естественном. Я готова была полностью посвятить свою жизнь ему и ни за что его не отпускать. Я просто хотела быть с ним и всегда его любить.
6
Было воскресенье. Погода стояла отличная, и я снова пошла к нему. Сначала я долго была в магазине, а потом он сказал: «Пошли покурим», и мы вышли. Он сказал, что уедет на два дня, но сердце мне подсказывало, что что-то будет не так. И всю нашу встречу я находилась в каком-то постоянном волнении. Я стала говорить о том, что будет осенью, он пообещал мне позвонить в начале сентября, сказал, что мы будем видеться.
Я подсела к нему поближе, так, что наши рукава стали соприкасаться. Я не знаю, откуда взяла силы, но я прошептала ему, что я его люблю. И мне показалось, что сердце мое стучало громче, чем звучал мой голос. Но он услышал и ответил:
- Это счастье. Но пока… Такое маленькое смешное слово…
Я лбом прислонилась к его плечу, а коленкой - к его колену… Мы сидели так долго, а потом он собрался вставать, но я его удержала.
- Плохой из тебя психолог… Прощаться надо уметь. Не надо бояться и оглядываться. Нужно просто повернуться и идти.
У меня полились слезы. И он тихо сказал: «Не плачь».
- Я не плачу. Пока…
Потом я не знаю, что на меня нашло, но я сказала:
- Вы не забывайте меня…
- Ну, я же обещал, а обещания я выполняю…
Потом я ушла и начала совершенно дико плакать. Мне все время казалось, что он идет за мной и вот-вот меня окликнет. Но его не было…
На следующий день я неожиданно решила съездить прогуляться до города и тут же обратно. Когда я шла по платформе, в голове у меня сидела фраза: «Осколки надежды». Я подняла голову и вдруг увидела его. Я бы не сказала, что он очень сильно обрадовался, увидев меня, но, во всяком случае, на лице у него было приятное удивление.
Мы поехали вместе. Сидели рядом. Потом он спросил, можно ли ему немного подремать, а я стала читать книгу, как раз, которую он советовал. Он улыбнулся, а потом заснул. А я не читала, я смотрела на него, а время неслось так быстро, и мне показалось, что прошло минуты три, как мы уже подъезжали к нашей остановке. Я его разбудила, первые минуты он не мог понять, где находится, потом мы вышли, я его проводила на метро, он сказал, что приедет завтра к 11 часам, а я пообещала его встретить.
Я встречала его ровно неделю по два раза. Встречала поезда, на которых он обычно приезжал. Ходила на станцию, потом в магазин, вечером снова на станцию. И так семь дней. И единственное, что я каждый день повторяла, это: «лишь бы с ним все было хорошо».
На восьмой день я вернулась в город (был конец августа), так и не дождавшись. А в городе я стала ждать сентября, чтобы он мне быстрее позвонил.
Все это время я думала только о нем. Даже стала пить пиво, которое сама не любила, но зато любил он. Я стала делать все то, что он мне советовал, все, что бы делал в данных ситуациях он…
7
- Я ждала вас…
- Я знаю.
- Но ведь я ждала вас!
- Я пришел. Я здесь. И больше уже никогда не уйду. Прости меня, я тебе никогда не говорил, но ведь я люблю тебя. И поэтому я вернулся…
Я открыла глаза. На улице лил осенний дождь, было слышно, как дул ветер, а в моей голове звучало «я вернулся»… Я перевернулась на другой бок. Но сна уже не было. Случайная мысль полностью меня разбудила, и я, предчувствуя бессонницу до самого утра, села и стала смотреть в темноту.
Был конец октября. Погода была, как всегда, заодно с моим настроением, поэтому было холодно и пасмурно. Все, кто знал о случившимся со мной летом, считали меня наивной и глупой, были уверены, что он просто обманул, и многие этого от меня не скрывали. А я ждала, повторяя себе, что обман здесь не реален, так же как и нереальна его смерть. Я не верила никому, кроме своей собственной любви. Я очень быстро почувствовала себя одинокой, но кто бы у меня не появлялся, больше недели не удерживался. Я думала об одном, и это раздражало других. Но я, честно говоря, ничего ни от кого и не хотела.
Шли дни, и единственным моим спасением была школа, благодаря которой время шло чуть быстрее. Хотя каждый день казался вечностью. Несмотря ни на что, я старалась, и учеба шла как-то просто, спокойно, без каких-либо тревог, которые раньше постоянно возникали у меня в стенах этой школы. Отношения у меня со всеми были нормальными, и казалось на первый взгляд, что у меня все хорошо. Но те, кто общался со мной поближе, знали о моем несчастье, пытались как-то помочь, успокоить. Но я отвергала их помощь и приходила к выводу, что мне лучше быть одинокой до конца и не пытаться найти какую-то замену.
И даже клятва здесь была не при чем. Говорят, женщина по-настоящему любит мужчину только раз в жизни. И в этом я убедилась почти сразу. Я могла увлекаться, влюбляться, даже выходить замуж, но чтобы разлюбить его и полюбить кого-то другого, это тоже было уже нереальным. И я никого не ждала, кроме него.
 Сначала я решила, что если до декабря он мне не позвонит, то я начну себя изводить. А потом день за днем я вселяла в свою душу надежду и в конце концов, остановилась на варианте, что это все великая проверка меня Богом и им. Хотя зачем меня проверять? Любить-то я, слава Богу, умею достаточно хорошо.
Мне он снился всего два раза. Первый раз был, когда только наступал второй день нашего знакомства, а второй примерно в середине сентября. Во сне я ему говорила: «Я думала, что больше никогда вас не увижу». Потом в феврале – марте мне вроде бы сно-ва он снился, но это был уже совсем не он. Так часто бывает во сне: снится какой-то человек, а потом ты сам осознаешь, что это был не он, а кто-то другой.
И снова шли дни, точнее тянулись. Почти сразу я стала торо-пить время, чтобы быстрее наступило лето. Ведь именно летом я должна буду узнать всю правду о нем, тем более он говорил, что будет работать в магазине еще четыре года. И позднее это ожидание стало для меня единственным смыслом в жизни, что, кстати, мне очень помогло. Найти смысл и цель для меня всегда было проблемой.
Зимой я подружилась с еще одним очень хорошим человеком. Я его и до этого много лет знала, но как-то совсем не обращала на него внимания. И мне он неожиданно понравился. Я стала писать ему письма, и, признаюсь, был такой момент, когда я подумала, что люблю его больше, чем Владимира. Но этот момент длился недолго, а новый друг стоял у меня как бы на втором месте. Он был в три раза меня старше, но, несмотря на это, мне он очень нравился, и я к нему испытывала и любовь, и нежность, но эта нежность была настолько святой, что я сразу поняла, быть реальной ей не суждено. И поэтому он был «плодом моего воображения», я о нем мечтала, а наяву хоть и искала встреч, но боялась до него даже дотронуться. Но, если честно, он был единственным, кто меня понимал, он единственный назвал меня хорошим другом и настоящим человеком, он единственный, кто был способен одним лишь своим взглядом дать мне силы идти дальше. Он даже был единственным, кто мне написал ответ на письма, пусть только один, но написал. Он был единственным, после Владимира, с кем мне было хорошо и спокойно, рядом с ним я была, наверное, счастлива. Но, несмотря на все это, в голове и в душе у меня сидела та неделя поистине настоящего счастья. И забыть ее я была не в силах никогда.
Позднее я поняла, что благодаря именно этому моему дорогому другу, я смогла кое-как дотянуть до лета.
8
Весной у меня совсем неожиданно наладились отношения с моей первой любовью. Я даже стала ходить к нему домой, и мы долго вечерами сидели вместе за столом, пили чай и разговаривали. Я, конечно, в основном молчала. Меня долго беспокоил вопрос: какое чувство нас еще связывает? Ведь мне он никогда не нравился, да и любила я его не то, чтобы очень сильно. Похоже, в нем вдруг открылась любовь и нежность ко мне. Как говорится, не прошло и четырех лет. Но всему есть свое время, и многое становится слишком поздно. Как знать, если бы тогда, когда я так хотела его любви и понимания, он бы смог это все дать, быть может, я бы и не встретила Владимира. А, может быть, так было бы и намного хуже.
Но если говорить откровенно, мне с ним до конца хорошо не было. Я постоянно чувствовала при наших с ним встречах невидимую границу, которая формировалась на протяжении этих четырех лет, была скованной. Но и от него была польза, даже большая. Дело в том, что, разговаривая со мной, обнимая и целуя меня, он освобождал меня от тяжести в сердце, от накопившейся злости, усталости. Он освобождал меня от этой ненужной энергии, а так как ее было больше, то под конец дня я была почти в бессознательном состоянии и возвращалась домой немного в бреду.
В то время я вела дневник, по совету моего друга. После пер-вой моей такой встречи с «первой любовью», в дневнике моем осталась очень интересная запись: «Боже! Как хорошо, как спокойно, и хотя немного скованно, но это только из-за непривычки, сидеть рядом с человеком, которому просто нетрудно с тобой поговорить, который без всякого стеснения рассказывает тебе разные небылицы из своей и чужой жизни, который угадывает твое маленькое случайное желание, надевая на тебя куртку, крепко тебя обнимает, и хотя любовь к другому в душе не исчезает, а мысли не изменяются, смысл в жизни не появляется, а интерес не воскресает, хотя и пыnается, хотя чувствуешь какое-то ограничение во времени, страх, что заметят, засмеют, начнут задавать глупые и нелепые вопросы, приравнивая все к пошлости, но в душе такая свобода, даже какое-то счастье, радость, и просыпаются новые чувства, нет, не любовь, а святая преданность, когда просто чувствуешь, что ты нужен, что о тебе помнят и беспокоятся, когда уже без страха смотришь в глаза и даже не хочешь от них отрываться, ты хочешь про-сто встать перед ним на колени, сказать «спасибо», взять его руку и прижать к губам, когда хочется забыться, убежать от всего мира и просто слушать его тихий голос, когда просто появляется желание жить… Боже, как же грустно, когда приходишь в свой родной, но уже надоевший дом, где не с кем поговорить, где никто не расскажет о своей жизни, никто не прижмет тебя к груди и не скажет теплых слов, где даже никто не спросит, как ты себя чувствуешь, как дела в школе; где все к тебе безразличны, а если и говорят тебе что-то, то это настолько глупо, бессмысленно и неинтересно, что ты хочешь, чтобы этот разговор как можно быстрее закончился, где ты посмотришь вокруг, все тебе уже до боли зна-омо, все противно и ненужно, глянешь на часы: уже поздно, а за окном дождь, слава Богу, что хоть тепло, и только одно вдруг тебя согреет, и ты улыбнешься: завтра ты увидишь того, кто дал тебе вечер простой радости, и, быть может, завтра она повторится, вспомнишь, что впереди ночь, может, приснится сон, где ты будешь летать и обязательно с ним, и становится легче, ведь завтра обязательно будет, его не избежать, а зачем убегать от того, что может быть прекрасным?… … вот, что я скажу: не любишь ты быть одной, хотя и говоришь обратное, не можешь ты спо-койно спать по ночам, когда день был прожит зря, но также не можешь найти смысл в завтрашнем дне, хотя он есть: жить, чтобы увидеть его, хотя душа и любит другого, лицо которого ты почти не помнишь, и только звучат обрывки фраз: «я обещал, а обещания я выполняю», тебе нужна любовь хоть чья-то, понимание, нежность, но от кого ты этого ждешь? А, может, и он на это способен…»
Но на самом деле ни он, ни кто другой не сможет мне заменить и дать все то, чего я так ждала от НЕГО!… От моего мужа… От Владимира…
9
Мы строим свою жизнь, так строй ее так, как сама того желаешь… А чего, собственно, я хотела? Только в конце учебного года, когда надежды на что-то в душе не оставалось, я это сумела понять.
Мне нужен и отец, и муж одновременно. Мне нужно попасть в руки взрослого мужчины, чтобы полностью посвятить ему свою жизнь. Жить для себя я не хочу, я слишком устала, я просто хочу дарить любовь, радость и счастье своему самому близкому человеку. Рядом с которым, я бы сама была счастлива и свободна. Действительно, мне просто нужно, чтобы меня любили, понимали, уважали и берегли в своих руках. В самом прямом смысле! Мне нужно, чтобы кто-то мною управлял, как марионеткой, но чтобы душой и сердцем я оставалась независимой…
Все это меня ожидало, во всяком случае, я в это еще верила. Я ждала звонка я ждала лета и была уверена, что все в конечном итоге будет хорошо и прекрасно. Надо только подождать и не бо-яться монотонных и однообразных дней. Нельзя сдаваться, и я, со-бирая все свои силы, держалась, неуверенно делала шаг за шагом, и таким образом, шел день за днем, и долгую зиму, наконец, сме-нила мокрая, дождливая, но много обещающая весна…
… Когда я дошла до своего подъезда, уже совсем стемнело. И вдруг я почувствовала, что совершенно не хочу возвращаться домой, по мне даже холод пробежал, когда я представила свою комнату. А, может, все бросить?… Я задумалась, посмотрела на смятое письмо, довольно громко засмеялась и, собрав всю злость, разорвала его. Все, что было сказано в этом письме, не имело смысла, все было сказано до этого, да и надоело уже каждый день писать. Нужно же прерваться. И, неожиданно повеселев, как будто я скинула с себя тяжкую ношу, я помчалась к своей родной квартире…
Господи! Я не жалела о том, что повстречала его, что к нему подошла, заговорила, что так нелепо призналась в любви. Я не жалела, что он не сказал «нет» и в первый же день дал мне надежду. Я не жалела, что случилось все именно так, я жалела лишь об одном – о том, что тогда я не поехала с ним и не сберегла его. Ах, если бы можно было вернуться в тот день, прожить его заново и исправить все свои ошибки…
Весна была уже в полном разгаре, а о нем я стала говорить, да и думать, немного меньше и только его имя зачем-то везде писала. Меня согревала моя дружба и привязанность с тем человеком, с моим другом. Правда, я очень часто сомневалась, думала, что я ему мешаю. А позже я стала понимать, что и он меня любил и, быть может, любит сейчас. Во всяком случае, я его всегда любила, и он меня часто просто спасал от одиночества. Мне с ним было очень хорошо. И самое главное, что меня очаровало в нем, это его взгляд. Он смотрел так, как будто мы с ним были знакомы целую вечность, как будто он меня совершенно всю знает, видит насквозь, как будто он меня безумно и беспредельно любит.
Но время все шло, и с каждым днем мне становилось почему-то страшнее. Я отсчитывала месяцы, которые мне оставались до лета, затем недели, а потом и вовсе дни. Время не смотрит на нас. Оно течет, как будто параллельно нашей жизни. Вроде бы оно рядом, но в то же время с нами никогда не соприкасается. И я жила, стара-ясь не думать о времени, да и вообще о чем-либо, стараясь как можно реже сталкиваться со своей памятью, которая то и дело по-сещала мои мысли. Утром, когда я просыпалась, я мечтала, чтобы быстрее наступил вечер. И тогда перед сном я смогла бы помечтать о чем-нибудь хорошем, добром и светлом. А потом увидеть прекрасный и длинный сон, где буду я и мой друг, который заслуживает имя лучшего. А о своем «муже» я старалась даже не думать и часто благодарила судьбу, что он мне не снился. Ведь очень больно проснуться и понять, что все то, что сейчас с тобой происходило, - только лишь сон, а наяву этого никогда не будет. Ну, а видеть сон с человеком, с которым встречаешься каждый день, куда приятнее и легче!
10
Наступил май. Светлый, теплый, самый прекрасный месяц весны. Деревья, кусты, да и вся земля постепенно стали окрашиваться в светло-зеленый цвет, небо стало ярко-синим, начали появляться первые цветы, а жизнь, завершив свой круг, началась снова. Весна – это начало жизни, пройдут века, а весна снова и снова будет возрождать и оживлять все живое на планете. Весна – совершенно безумное время для людей, для каждого человека в отдельности. И вот в это время я неожиданно увидела то, что раньше просто не замечала, а, может, и не хотела замечать. Я представила картину. Картину пустоты, одиночества, где нет ничего светлого, а день и ночь слились в единое, превратившись в серый цвет. Я поняла, что год прожит. Я вспомнила, как много планировала, о многом мечтала, этот год имел для меня большое значение в моих мыслях. Но этот год закончился, и он был прожит совершенно впустую. Я ничего не добилась, ничего не сделала, а только жила, подгоняя дни, с одной мыслью: «Где он?» И когда оставались счи-танные дни до решения моей судьбы, до правды, до всего того, чего ожидала все это время, я неожиданно поняла, как в сущности все глупо. И то, что было, и то, что есть. Но самым ужасным и нелепым мне показалось мое будущее. Я посмотрела на всю свою жизнь, любовь и ожидание со стороны. И мое сердце с горькой ухмылкой мне сказало, что с ним я никогда уже не буду, что все это было сказкой, моим нездоровым воображением, что все, на что я надеялась, было бессмысленным, а в будущем виднеется только одно горькое одиночество, которое постепенно загубит жизнь, тем более, что и память ему в этом поможет. Я поняла это, но все-таки я прежде всего верила и любила, стала сама себе внушать, что все будет прекрасно, что мы будем вдвоем… Я стала об этом всем говорить, сама радовалась и была уверена, что этим летом, которое вот-вот должно наступить, я стану женой моего самого любимого человека, моего самого дорогого мужчины на земле…
… Утро. Я нехотя открываю глаза и вижу его… Он пришел меня будить. Он стоит возле меня, улыбается и тихо говорит: «Вставай, любимая, пора в школу. Завтрак уже готов».
Я потягиваюсь, потом сажусь на кровать и крепко его обнимаю. Он меня целует, и я встаю. Я иду в школу, он на работу. А после школы наступает уже мое время. Я бросаю портфель и с улыбкой на лице несусь в магазин. Что бы мне сегодня приготовить? Возвращаюсь домой с покупками, готовлю обед, затем, немного отдохнув, делаю уборку, и когда уже все убрано и готово, в прихожей раздается звонок. Я лечу к двери, открываю, на меня смотрят усталые добрые глаза. «Здравствуй, любимый! Устал? Ничего, я тебя успокою». Крепко целую, и мы садимся обедать. За обедом говорим всегда сначала о нем – он главнее, а потом, рассказав обо всем, он спрашивает, как у меня дела с учебой. И тут я раскрываю ему ужасную тайну: у меня двойка по химии. Он делает большие круглые глаза и строго говорит: «Выпорю…» Мы долго смеемся, а потом садимся за уроки. И он, собрав все свои знания по химии, рассказы-вает мне, объясняет, как решать задачи, в которых сам разбирается не сразу. Потом, все решив, измученные, но счастливые, мы долго сидим молча, смотря друг другу в глаза. «Я люблю тебя…» – неожиданно произнесет он. Я подойду к нему, сяду рядом и крепко прижму к себе. А после, когда пора ложиться спать, пока я где-то бегаю, он расстилает нашу кровать, я прихожу, и мы ложимся. Он начинает о чем-то говорить, но я не слушаю, а просто смотрю на него и почему-то улыбаюсь. Он это замечает, но нисколько не обижается, а наоборот, смеется: « Эх ты, глупая… Ты меня даже не слушаешь». «Я люблю тебя» - шепчу я ему ответ, он меня обнимает, и мы засыпаем.
И так каждый день. Только в выходные и праздники мы гуляем, веселимся. И неужели это сможет когда-нибудь закончиться? Неуже-ли это все когда-то превратится в привычку, а потом вообще станет глупым и ненужным? Неужели это не счастье? Когда просто двое рядом. Неужели это нужно было отнимать? Неужели это все нереально?
… Я поверила и еще больше захотела этого. И хотя продолжала писать письма другу, встречаться с « первой любовью», видеть и целовать во снах кого угодно, но не его, я знала, что сердце мое, душу мою и все мое существование уже не обманешь, и единст-венный смысл, единственная цель – это эта жизнь, полная простого тепла, взаимопонимания и любви. Мне не нужно было ни богатств, ни роскоши, ни постоянных путешествий, я готова была жить в бедноте, но только, чтобы он был со мной. Только, чтобы он мог разделить со мной мою грусть или радость, простить и понять, согреть и успокоить. Только он…
11
Господи! Как все-таки быстро летит время! Не успела я огля-нуться, не успела все понять и осознать, и вот я сижу в поезде, который несет меня далеко, туда, где я когда-то была самой счастливой на земле, где я могла смотреть в глаза своего любимого, слышать его голос. Я лечу, обгоняя время, торопя события, и через какие-то 1,5 часа я буду там. В руках судьбы, любви и правды.
Последнюю неделю я очень беспокойно спала. Мне постоянно снился поиск, такой суматошный, долгий и неприятный, что я просыпалась со слезами на глазах. Но так и ни разу во сне я его не нашла. Но это только сон! Я не верю снам. Я найду его, а иначе зачем я еще здесь живу, если его больше нет?
Эту неделю я находилась в постоянном ужасном волнении. Я просто не находила себе места. Я старалась скрыть свою боль от других, а так как она требовала выхода, я все рассказывала в письмах своему другу. Я просто открывала ему свою душу. Я, прав-да, это делала всегда, но в последние дни особенно. Мне казалось, что я схожу с ума и боялась, что не смогу дожить до решающего дня.
Я писала письма, не скрывая никаких своих мыслей. И, навер-ное, наговорила много ненужного, глупого, пошлого, но я верила, что он простит меня, ведь он – друг, а друзья всегда умеют прощать. Все, что кипело у меня в голове, я оставляла на бумаге и так мне было немного легче.
Мне казалось, что я уезжаю навсегда. Нет, я знала, что ровно через неделю я приеду в город, но боялась, что это буду уже не я. Я боялась, что в этот день я услышу одно лишь слово и… умру. Нет, я не вынесу его смерти! Пусть он лучше меня обманул, предал, лишь бы он был жив. Если он умер, умру и я. Мне не нужен мир, в котором нет его!
Я помню отрывок из письма, последнего письма, которое я написала перед самым отъездом своему другу: «… быть может, завтра я упаду бессильно на песок и стану звать на помощь, но голоса нет, я стану кричать, но меня никто не услышит. И тогда я пойму, что это сон, и мне нужно просто проснуться. Я открою глаза. Вокруг меня люди, много людей. Я снова закричу. Меня не слышат, не видят, я закрою руками глаза и снова открою. Люди… Они стоят вокруг меня и смеются. Шум становится все громче и громче, он режет слух. Я закрываю уши и глаза и вновь их открываю. Тишина… Пустота… Я хочу поднять руки, но они не шевелятся. Я смотрю вверх, надо мной чистое, безоблачное небо, я смотрю вниз, подо мной вода. Что со мной? Я все еще сплю? Я открываю глаза и вдруг вижу яркий свет. Он становится все ярче и движется на меня, а, может, это я движусь? Несколько секунд, свет все ближе, шум, боль во всем теле, и вдруг снова тишина. Ничего нет, я не вижу, не слышу, но вот раздается громкий крик. Плач ребенка… Плач человека, который только что появился на свет. И снова какие-то люди… Что это? Опять сон? Нет, это не сон, это бесконечность!»
Мир! Жизнь! Я так мечтала вас познать, понять, как вы уст-роены. Я так хотела быть сильнее своей судьбы, сильнее беды, зла, болезней и смерти. Я так мечтала научить человечество по-настоящему верить в счастье, в спасение и в вечную жизнь. Я так хотела простой любви, простого понимания. Люди! Мир! Вселенная! Я захотела жить, я поверила в жизнь, поверила в то, чего всегда не любила и боялась. Я увидела счастье там, где на самом деле, может быть, не было даже радости, а было обычное существование. Жизнь! Я, оказывается, совершенно тебя не знала, растрачивала впустую, не берегла тебя, пыталась сломать и уничтожить. Пережи-вая настоящие проблемы, я думала о прошедших, а от этого будущее мне не было видно, и я думала, что его и вовсе нет. А оно есть! Я смогла его увидеть, смогла его сама создать, смогла захотеть и поверить…
Мой муж… Мой Владимир! Если все это время ты смотрел на меня и видел все, что я творила, ожидая нашей встречи, то прости меня. На коленях прошу, равняю тебя с Богом, ты – мой Бог, ты – моя душа, я жила все это время одной лишь молитвой, одной лишь верой, что ты есть, что ты рядом, что ты помнишь меня и любишь.
Прости меня! Я грешна, но ты знаешь, что я не изменила тебе и никогда не изменю. Я люблю тебя! Я хочу, чтобы ты был со мной, и чего бы мне это не стоило, я буду с тобой. Возьми, забери меня отсюда, из этой жизни, забери в свой мир, в свою жизнь. Возьми у меня все, что я имею, все, чем дорожу: мысли, мечты, наконец, чувства, просто будь со мной! Вселись в меня, царствуй во мне, делай, что хочешь, но только живи! Только будь! Я умоляю, я про-шу, прости меня! Я могу понести любое наказание, любую пытку, я не боюсь боли, не боюсь огня, не боюсь смерти. Я проклинала себя в течении своей жизни несколько раз. И я не жалею об этом. Я проклята собой, вся жизнь моя проклята, все существование. Будь со мной!
Владимир! Я боюсь развязки, я боюсь правды, потому что она станет для нас обоих роковой. Ты не мог меня обмануть, а, значит, тебя нет? Но ты есть, я знаю, я верю! Ты есть и ты будешь со мной. Я еду в поезде, и вокруг меня нет никого. Я одна в этом мире и я хочу, чтобы ты меня услышал. Я люблю тебя! Я любила тебя все это время и никогда уже не смогу разлюбить. Быть может, позднее я и не буду одна, но душа и сердце будут навек твоими. Любимый! Через час, через какой-то час я все узнаю!
Я еду, я спешу, я лечу к тебе! Время! Время! Остановись! Хоть на миг остановись! Слезы на моих глазах не успеют высо-хнуть, а встречать его я должна в самом хорошем и счастливом на-строении. Ты рядом, я это знаю, Владимир, ты здесь, ты уже со мной! Я люблю тебя, слышишь, я люблю!…
Мой поезд подъезжал к нужной и знакомой станции. Я вышла и не поверила природе. Нет, она плачет не от горя, а от счастья. Ведь мое счастье так близко. Дождь! Не тревожь, не путай меня и не пытайся меня расстроить! Шаг, еще шаг, и с каждым шагом я все ближе, а счастье все реальнее. Вот и мой дом. Дом, который жил то лето моей любовью. Все повторяется, ничего не изменилось, все точно так, как было год назад. Я здесь! Я вернулась! Может, я изменилась немного, но это лишь на первый взгляд. Я вернулась! Небо, почему же ты плачешь? Ведь я же дождалась!!!
12
Еще подходя к магазину, я заметила в нем другую продавщицу. Собрав все силы, радуясь, что она хотя бы одна, я подошла к ней и спросила:
- Скажите пожалуйста, у вас в прошлом году работал мужчина, Владимир Алексеевич. Так он в этом году будет работать?
- Нет.
- Почему? – чувствуя слезы в своих глазах, спросила я.
- Не знаю.
- А он жив?
- Да, жив и трудится.
Я шепнула «сейчас» и сделала круг в самом магазине, только чтобы не зарыдать прямо у нее на глазах.
Оказывается, он еще в прошлом году, в начале сентября, уволился из магазина. Но, слава Богу, продавщица оказалась добрым человеком и сказала, что должен приехать его знакомый, и она может что-нибудь ему передать. Тогда я дала ей заготовленное письмо. Она спросила:
- Он что, что-нибудь натворил?
Я слегка улыбнулась и ответила:
- Да нет. Мне просто очень нужно его увидеть.
Она пообещала никому ничего не говорить, передать письмо и таким образом хоть как-то мне помочь…
Нет, выйдя из магазина, я не упала на песок, тем более, что дождь так и лил, я просто пошла по улицам. Я плакала, повторяя одно и тоже слово: «все». Я не хочу говорить обо всем, что я пережила в эти дни, скажу только, что я была очень рада, что он жив, но эта радость не могла уменьшить мою боль. Какой он умный! Уволился, чтобы только со мной не встречаться… И хотя я и называла его дураком, но лишь за то, что он испугался такой мелочи – разнице в возрасте, я его продолжала любить.
«Дай Бог тебе здоровья и счастья! Дай Бог, чтобы тебя еще кто-нибудь полюбил, хотя любить так, как я, тебя никто уже не будет. Нет, не я в тебе ошиблась, а ты во мне. Ты подумал, что я тебя забуду и разлюблю. Что ж, будь, что будет, но я никогда не буду тебя ненавидеть, проклинать, буду вечно любить, потому что идеал есть идеал, но я не буду себя убивать, так как ты жив. И это самое главное и самое важное. Прости меня, мой любимый…» – так думала я и постоянно это себе повторяла. А в письме своем только просила, чтобы он как-то мне сообщил, что он жив. Я просто хотела узнать это от него самого, а не от кого-либо другого.
Первые дни я как-то не очень сильно переживала, а потом, когда до меня все это дошло, я стала часто и сильно плакать, вспо-минать обо всем, что было, не могла поверить, что все то было просто обманом. Нет, он не обманул, он просто испугался. Прости его, Господи!
А потом, недели через две, естественно, ничего от него не получив, я стала себя немного успокаивать, а со всеми знакомыми общаться так, как будто вовсе ничего и не случилось. Жизнь продолжалась, и надо было просто существовать. Хотя зачем, если рядом нет любимого, если то, чем я жила целый год, мне приснилось, если все это было сказкой, которую я сама, наверное, придумала, и в которую так крепко поверила. «Она поверила в сказку…» «Боже! Дай мне силы! Я знаю, что ты ни в чем не виноват, Господи! Виновата одна лишь судьба». Я возненавидела ее еще сильнее, чем раньше, в который раз себя прокляла за то, что не смогла его удержать.
Эх вы, Владимир… А какое счастье представлялось мне, и как вы сумели его не заметить. И зачем вам нужно было мое совершеннолетие, когда любовь, самая настоящая и вечная, не знает никаких преград. Вы просто меня не смогли полюбить, а пообещав все эти «золотые горы», думали, что так мне будет легче. Но легко мне было только одну неделю. Неделя, которая длилась больше, чем сама вечность. Зачем вы не сказали «нет». А, впрочем, может, так и лучше? Кто же знает, что будет дальше?…
13
Как это ни странно, но я продолжала верить и на что-то надеяться. Наверное, неслучайно говорят, что надежда покидает человека последней. В одном я сомневалась: легче ли мне от этой на-дежды? Наверное, нет. Я продолжала жить воспоминаниями, продолжала плакать, переживать и мучиться. Но я почему-то не хотела никого тревожить своей болью, и поэтому не позволяла себе рыдать при людях. Я страдала молча. Днем старалась быть спокойной и веселой, ну, а ночью я давала волю своим чувствам.
В эти дни я неожиданно полюбила всех и все на земле, увидела любовь своих родителей, близких и просто знакомых. Я стала чувствовать, что кому-то нужна, что кто-то обо мне еще беспокоится. Позже я поняла, что это мне просто казалось, я очень хотела ка-ким-то образом зацепиться за жизнь, только чтобы не сломаться окончательно. Мне это внушение помогало недолго. Спустя примерно месяц, я почувствовала совершенное безразличие ко всему. Мне все надоело и все стало противно. Я одна. Одна и люблю человека, ко-торый меня предал. Зачем мне было искать какие-то радости в жиз-ни, которая не может сравниться даже с той неделей. Я одна, и так будет вечно!
Счастье… Я была счастлива! И это было самое настоящее счастье. Каждый раз, когда я уходила от него, я уходила от своего счастья. Не понимая этого, я чувствовала что-то неясное в душе, и поэтому плакала, хотя и знала, что завтра увижу его снова. Счастье не бывает в настоящем, его мы не ощущаем сразу. Счастье – это то, что на следующий день становится прошлым. Именно спустя какой-то срок, пусть даже совсем небольшой, люди начинают понимать, что вот именно это и было счастьем, но оно уже в про-шлом.
Как-то мне мой друг сказал, что нужно жить, ожидая и веря, что счастье придет снова. За свои шестнадцать лет я была счастлива семь дней. Что ж, мне ждать еще столько же, чтобы опять что-то испытать и тут же понять, что больше ничего и нет? Как глупо! Я хочу жить настоящим! Я устала от прошлого, а будущего не вижу. Но и настоящего нет! Одна пустота, немая глупая боль, ничего светлого и ясного, одиночество, бесконечные слезы, мысли, снова воспоминания… Нет уж, хватит! Я больше не хочу! Я все оставляю дома, сажусь в поезд и еду, еду… Куда? А не все ли равно? До конечной станции. Там выхожу, убеждаюсь, что вокруг нет никого знакомого, что нет Его, начинаю громко что-то невразумитель-ное орать, на меня оглядываются, а я пихаю всех прохожих, смеюсь, плачу, что-то говорю, а сердце твердит: «Будьте счастливы», но слышу ответ людей: «Надо же так напиться». На миг перестав смеяться, я со всех ног куда-то несусь, бегу и вдруг оказываюсь на мосту, людей вокруг почти нет, только какие-то серые дома. Я пытаюсь понять, где нахожусь, смотрю в реку и вдруг вижу его ли-о. Он улыбается и слабо зовет меня, махая рукой. Это мираж… Вдруг кто-то кладет на мое плечо руку, и я резко оборачиваюсь. Никого нет. Опять мираж. Я снова смотрю на воду. Владимир… Он снова зовет. Я киваю, перелезаю через перилла, оглядываюсь, за-мечаю, что вокруг все в снегу, но не успев это осознать, прыгаю и тут же открываю глаза. Тишина. Я чувствую слеза на глазах… Это сон. Сон… Лучше бы он был реальным. Тогда бы вся эта боль в одно мгновение закончилась. Как хорошо, когда ничего нет вокруг, нет никаких мыслей и никаких ощущений. Вечный покой! Но, увы, не вечный. И все так или иначе начнется сначала. Но я не хочу!
Почему я должна делать то, чего не хочу? Почему я должна жить, когда не вижу в жизни ничего хорошего? Для чего это пустое существование, без пользы и смысла? А жить для других, так для кого? Кому я нужна, кто ждет моей помощи, моего понимания, моей нежности и любви? Кто?…
14
Миллионы людей переживают больше, чем я, и у них есть на это куда серьезнее основания, чем мои – наивные и смешные. Надо жить. Что бы не происходило, надо жить. Верить, ждать и жить. И самое главное – захотеть этого.
Я решила хотя бы немного изменить свою душу. Изменить то, с чем жила всю свою жизнь. Я нашла силы противоречить себе, своим привычкам, даже принципам. Поначалу было очень сложно, я много раз бросала эту затею, но потом начинала снова и снова и у меня стало что-то получаться.
Нет, я его не забыла, не разлюбила, а даже наоборот, вцепилась в эту любовь еще крепче. Нет, я не дала кого-то или чего-то, даже безразличное мое состояние не исчезло.
Просто я себя пересилила. И смысл в жизни был простым, но зато прочным: сначала закончить школу, потом куда-нибудь посту-пить, учиться, затем работать. Я решила жить, как живут все лю-ди, стать, так сказать, стандартом, не пытаться искать чего-либо особенного, сказочного и волшебного, быть постоянно занятой, чтобы даже времени у меня не было о чем-то размышлять, мечтать, вспоминать. Надо просто жить…
Ах, время, время… Ты единственное, кто способен делать одну и ту же работу бесконечно долго, не уставая и даже не прерываясь. Все подчиняется тебе, все находится в твоей власти, никто тебе не перечит, не может остановить или же ускорить тебя, все измеряется тобой: жизнь, здоровье, удачи, даже погода. Все свя-зано с твоим вечным бегом! Вот самая огромная вечность, которая существует в мире – время.
Ну что ж, царствуй, никто тебе не мешает! Делай, что хочешь. Сыпь на землю снег, град, дождь, пускай гулять по сету ветер, солнце. Пусть все это продолжается, пусть будет жизнь. Кому-то она еще нужна.
Лети, время, лети, жизнь. Вы свободны и вечны. А мы лишь ваши дети, мы не имеем право повышать на вас голос. В добрый путь! Каждое поколение, сменяя предыдущее, будет удивляться и пора-жаться вашей силой и вечностью. Так было, так есть и так будет вовеки веков!
 Вперед в новый день и в новую жизнь…












1
Погода стояла прекрасная. Было начало октября, но солнце еще грело по-летнему, а деревья еще сохранили зеленый цвет, хотя дороги были усыпаны желтым снегом из листьев.
Я ехала в электричке домой и почему-то думала о Владимире. Я его продолжала любить, но боль немного стихла, и дышать мне стало легче. Я вспоминала только одно хорошее, а о грустном даже думать не хотелось. У меня было просто нормальное настроение. Я смотрела в окошко и наблюдала за каждой частичкой природы и мира, к которым принадлежу вот уже почти семнадцать лет. Хотя до семнадцати еще целых три месяца. Но ведь это неважно. Я улыбалась сама себе.
Я подняла голову и увидела взгляд. На миг я даже удивилась, но этот взгляд тут же отвели. Это был какой-то незнакомый мужчи-на, который сидел в соседнем купе вагона. Я снова себе улыбнулась и стала смотреть на проезжающие мимо машины.
Я подъезжала к своей станции, встала и направилась к двери. Краем глаза увидела, что тот мужчина тоже собирается выходить. «А он симпатичный» – мелькнуло у меня в голове, но мысль эта исчезла, потому что поезд остановился, я вышла, да и думать ни о ком больше не хотелось.
Я пошла прямо к дому, никуда не заходя. И уже почти снова отключилась от окружающего, как вдруг снова почувствовала тот же взгляд.
Я остановилась и, не глянув в его сторону, стала смотреть на двери магазина, как будто размышляя, заходить или нет. Он сделал несколько нерешительных шагов и тоже остановился. Я мельком глянула на него и увидела в глазах какой-то неясный блеск. Он молчал, молчала и я.
- Простите, вы не очень спешите? – услышала я вдруг его голос.
- Допустим, - как можно холоднее ответила я.
- И я вас не задерживаю?
- Допустим…
- Простите за нескромный вопрос, а вы какие-нибудь еще знаете слова?
- Предположим, - сказала я и слегка улыбнулась.
Он тоже улыбнулся.
- Вы позволите мне проводить вас, вы ведь домой идете?
Я глянула на него немного строго:
- Сколько вам лет?
Он немного удивился такому вопросу, но ответил сразу:
- Тридцать один. Ваш любимый возраст.
- С чего вы это взяли? – спросила я, удивляясь его довольно-таки неожиданной наглости.
- А у вас глаза женщины, которая любит взрослых мужчин.
- Никого я не люблю, - почти шепнула я.
- Разве?
Я не выдержала:
- Вас, во всяком случае, не люблю. И вообще, что вы хотите? – крикнула я и, не дождавшись ответа, пошла дальше своей дорогой.
- Постойте! – он подошел ко мне, и тут заметила, что глаза его как будто потухли, а все лицо стало печальным. – Простите меня. Я не хотел вас обидеть…
Я улыбнулась, и в этот миг его глаза снова зажглись. Ни слова не говоря, я двинулась дальше, а он молча пошел за мной. Через пару минут я не выдержала и, обернувшись, спросила:
- Что же вы молчите?
Он поравнялся со мной.
- Позвольте для начала узнать, как вас зовут?
- Позволяю, - мягко сказала я.
- Вы знаете, я совершенно разучился вообще с кем-то знако-миться, - он остановился и сразу же сказал: - Я говорю глупости… Так как вас зовут?
- Наташа. А вас?
- Какое прекрасное имя… А меня Валера. Валерий Николаевич.
- Вы знаете, у меня есть такая дурацкая привычка смотреть чужие паспорта. У вас он с собой?
- В данный момент нет. Но я могу сказать все, что вас интересует.
- Во-первых, я хочу попросить вас называть меня на «ты». Так будет проще.
- Тогда и ты называй меня на «ты», - он так ласково это произнес, что я снова обернулась и посмотрела в его глаза. Тот же блеск…
- Нет. Так будет слишком просто… Итак, начнем. Ваш год и ме-сто рождения?
- 1966. Город Ленинград, ныне Санкт-Петербург. Наш диалог начинает мне напоминать допрос.
- Семейное положение? – не слушая его, спросила я.
- Холост, детей нет. Я одинок, но любое одиночество может свести с ума.
Совсем незаметно мы подошли к моему дому. Я остановилась.
- Что же вы так?
- Ты здесь живешь? – спросил он, показывая на мою парадную.
Я кивнула.
- А какая квартира?
- Пятая сверху.
Сначала он не понял, но потом заулыбался и тоже кивнул.
- Ты в школе учишься? В каком классе?
- В самом большом…
- А во сколько приходишь из школы?
-Не позже двух, но и не раньше часа, - я сама себе удивилась: мне было так легко с ним говорить. – Ну ладно? – сказала я и сама испугалась.
Блеск исчез, но снова появился.
- Хорошо, не буду тебя задерживать. Счастливо…
- До свидания, сказала я и, думая, что он меня остановит, зашла в подъезд. Но он молчал, и я обернулась.
- До встречи, он слабо махнул рукой и улыбнулся. И тут только я заметила, какая у него замечательная улыбка…
2
В этот день я легла спать в прекрасном настроении. Я хотела снова вспомнить весь наш диалог, но почему-то почти сразу заснула. Когда я проснулась среди ночи, на моих глазах были слезы. Мне снился Владимир… Мы плыли на каком-то катере по огромному морю, смеялись, о чем-то разговаривали, слушали плеск воды, крики чаек. Он слегка прижимал меня к себе, и единственное слово его, которое я запомнила, - это «навсегда». Но вдруг небо затянули тучи, стало темно и холодно, полил дождь. Я затряслась от страха и со всей силы стала прижиматься к нему. Загремел гром, засверкали молнии, и одна из них ударила мне в голову, и в этот миг я и проснулась. Голова моя сильно болела. Неожиданно в комнату вбежала моя мама.
- Что случилось? Ты кричала.
Я долго на нее смотрела, но потом, очнувшись, сказала:
- Это сон… Извини меня.
Мама еще минуту постояла, потом пожелала спокойной ночи и ушла.
Сначала я никак не могла отойти от сна. В ушах продолжал греметь гром, а голова продолжала болеть. Я не заметила, как заснула, но услышав утром будильник, встала, вспомнила свой сон и сразу поняла, что мне еще что-то снилось. Я села на диван и ста-ла вспоминать. Ясно представила лицо Валерия, который держал меня за руку и что-то озабоченно и громко говорил. Владимир и Валерий в одну ночь… К чему это? Нет, я не верю снам, а люблю и буду вечно любить Владимира… Навсегда…
По дороге в школу я решила не придавать никакого значения этому сну, а о вчерашнем знакомстве никому пока не рассказывать. Но придя в школу, увидев веселые глаза своей лучшей подруги, я сама заулыбалась и рассказала ей о своей встречи с Валерием. Она пожелала мне удачи с ним, я немного на нее разозлилась, но потом все забыла. Учеба в этот день шла у меня легко и спокойно. На каком-то уроке меня хотели вызвать к доске, но заметив блуждающий взгляд и улыбку на моем лице, спросили кого-то другого. Заканчивался последний урок…
Прозвенел звонок, я и моя подруга, с облегченным и счастливым видом, веселые и беззаботные, выскочили на улицу и стали ждать остальных. Мы разговаривали, смеялись, договорились вечером погулять, пока, наконец, к нам не подошли еще трое. Просто была у нас такая привычка – разговаривать у школы после уроков. Слушая замечательную историю одной девчонки, я невольно глянула в сторону и даже на миг испугалась. И почему-то все сразу замол-чали, уставившись на мужчину, который нерешительно махнул мне рукой. Это был Валерий.
Я быстро и, наверное, некрасиво со всеми попрощалась, шепнула подруге: «Извини» и быстрыми шагами пошла к нему. Спиной я ощущала удивленные взгляды, а в лицо мне смотрели те вчерашние, с непонятным блеском, серые глаза.
- Привет, - сказал он чуть слышно, когда я подошла. – Я тебя провожу.
Мы медленно пошли в сторону моего дома. Я оглянулась на девчонок, и в тот же момент все они отвернулись, только моя подруга одобряюще мне улыбнулась и кивнула головой. Я тоже заулыбалась и, сама того не ожидая, сунула в руки Валерия свою сумку.
- Как у тебя дела в школе? – спросил он.
- Прекрасно! – выпалила я и смутилась: чего прекрасного? – Я пошутила… Дела, как обычно, нормально. А у вас?
- А у меня на самом деле прекрасно, благодаря тебе…
Мы оба замолчали. Уже подходя к подъезду, он спросил:
- Что вы делаете сегодня вечером? Я приглашаю вас на прогулку. В шесть часов вас устроит?
Его голос был уверенный, как будто он и не сомневался, что меня все устроит.
Я кивнула, на прощание улыбнулась и пошла домой. Только во время обеда до меня дошло, что мы не назначили место встречи. Но было уже поздно, и я решила отдать все в руки случая. Тут же у меня мелькнула мысль «а зачем все это», настроение мое слегка испортилось, но я плюнула и села за уроки. Время летит быстро, особенно когда этого не ждешь. Не успела я оглянуться, как было уже без четверти шесть. Я быстро встала, убрала вещи, оделась и, несмотря на неясный страх в сердце, понеслась вниз по лестнице с четвертого этажа, выскочила из дверей и наткнулась на Валерия.
- Лети на свидания, но только осторожно, - сказал он, а я, слегка смутившись, заулыбалась.
Мы пошли прямо по дороге, и мне показалось, что совершенно все равно, куда и зачем мы идем. Мне было немного неловко, то ли из-за его молчания, то ли из-за моей любви к Владимиру. Нет, я не изменяю ему. За последние 1,5 года я с многими гуляла, но вскоре говорила «нет» и уходила. Так будет и сейчас. Но почему же мне этого, как будто, жаль?…
Валерий достал из кармана паспорт и протянул его мне, а я почти прыгнула от восторга, не столько от радости, что увижу его паспорт, а больше оттого, что он отключил меня от моих глупых мыслей. Я с нежностью и любопытством стала листать эту маленькую красную книжечку: «Ковалев Валерий Николаевич… русский» – это вдохновляет… «1966 год рождения, 21 июля» – надо запомнить. А, собственно, зачем? Совершенно машинально я открыла страницу «семейное положение»: «вступил в брак… и ниже разведен»… Я взглянула на Валерия и почему-то остановилась… «Владимир, где ты?» – мелькнуло у меня в голове, и я, закрыв глаза, слегка покачнулась, но он сразу же схватил меня за руки, чтобы я не упала. Я открыла глаза, Валерий меня отпустил и спросил:
- Что с тобой, Наташа? – в его голосе звучала тревога.
- Ничего. Все в порядке, - я отдала ему паспорт и через пару секунд добавила: - У меня бывает…
Мы бродили по улицам, почти все время молчали, и, как будто случайно, подошли к моему подъезду. Я глянула на часы: начало восьмого; удивленно подняла на него глаза, а он улыбнулся, сказал, что на сегодня хватит, на миг взял меня за руку и шепнул:
- Завтра я зайду к тебе ровно в шесть…
И во второй раз я поняла, что улыбка его просто очаровательна. Я хотела что-то ответить, но он еще раз улыбнулся и отошел. «Ну, счастливо!» – подумала я и пошла к себе…
3
Как странно устроен мир. Когда ищешь, к чему-то стремишься, пытаешься что-то сделать, все получается наоборот, и кажется, что все судьбы мира против тебя. А когда уже ни на что не надеешься, ничего не хочешь и не ждешь, судьба бросает тебе под ноги бесценные подарки, которые нелегко брать в руки, даже страшно.
Я ничего не хотела и смирилась с мыслью о своем вечном одиночестве, об обмане и предательстве, я просто училась, а за учебой все мысли как будто улетучились. А в голове только изредка воскресали короткие обрывки воспоминаний, да и те были только светлыми. Я знала, привыкла и согласилась нести всю жизнь этот тяжкий крест – любовь. Идеал существует только один, и от этого уже никуда не денешься. А, может, так и лучше? Я любила одного его, никого не мучила, не создавала никаких проблем, и все с облегчением вздохнули: у нее все стало нормально. Ну, а ночью меня просто никто не видел. Ночь – это моя свобода. А днем я должна притворяться, что все хорошо, делать вид, что я спокойна и уравновешенна, лицемерить, подстраиваться под настроение и жизнь других. А это очень неприятно, особенно мне. Ведь я всегда была открытой и искренней… Но, видимо, такова моя судьба.
Жизнь идет, и я научилась ценить ее, хотя бы в некоторых случаях. Не то, чтобы я ее полюбила, просто я поняла, что она неизбежна. Я продолжала верить в счастливый финал, представлять его своим мужем, а себя его женой, я ждала его, к чему скрывать, но просто эта надежда была так глубоко скрыта в сердце, что я ее почти не ощущала. Но пришел он, Валерий Николаевич, со странным блеском в глазах, с удивительной улыбкой, с приятным голосом и нежными руками. Мне он понравился сразу, еще когда я увидела его в поезде, он просто был в моем вкусе. Не больше. Скажу честно, мне было приятно общаться с ним, хотя говорили мы мало, идти с ним рядом по одной дороге. Мне понравилось, что он встретил меня из школы, что каждый раз провожал, просто улыбался и, кажется, даже не хотел ничего большего. Он красив, молод, вполне может понравиться любой женщине, даже был когда-то женат, но почему же он подошел ко мне, а не к кому-либо другому? Или он просто хочет поиграть со мной, а потом бросить, обмануть, предать? Боже, почему я перестала верить людям?
Со своим тем самым дорогим другом я перестала так тесно общаться, как раньше. Нет, мы не поссорились, и встречаясь, мы улыбались друг другу, перекидывались парой фраз и расходились по своим тропинкам, в душе слегка сожалея, что наша близость, которая была простой, чистой и светлой, так неожиданно закончилась, точнее притупилась. Хотя чего неожиданного? Он с самого начала знал совершенно все, почти сразу узнал правду, пытался мне по-мочь, успокоить меня, но я сама шепнула ему «не надо», когда он крепко прижал меня к себе. Шепнула и сразу же разревелась, кинулась в его объятья, начала говорить какой-то бред, признаваться в любви, нежности, исцеловала его руки, а он, глупый, сам заплакал и начал повторять мои же слова, но уже в мой адрес. «Я люблю тебя» – так и сидит у меня в голове. Ах, если бы можно было тогда… Но мало того, что он годится мне в отцы, у него жена и двое взрослых детей. Не знаю, сколько мы с ним тогда сидели, обняв-шись, может, час, а, может, только миг, но он стал смотреть мне в глаза, да так, что я вся непонятно отчего задрожала и, не сказав ни слова, стала целовать его лицо, глаза, губы. Он все повторял «прости» и отвечал мне той же нежностью. Но потом я его резко остановила и сказала, что нам нужно серьезно поговорить.
И вот тогда мы и договорились, что нужно, хотя бы на время, скрыть от других, да и от себя самих, нашу любовь и эту внезапную страсть, тем более, что слухи, как известно, распространяются с огромной скоростью. Я объяснила, что никогда не смогу разлюбить Владимира, несмотря ни на что. Он сам понимал, что у него семья, а менять что-то уже слишком поздно, признался, что любит меня сильнее, что я его поздняя, но, увы, нереальная любовь, пообещал, что постарается успокоить свое сердце. В общем, мы поговорили открыто и честно, высказали все, договорились, навечно остаться добрыми и верными друзьями, а в трудные минуты искать помощи прежде всего друг у друга. Потом я встала, пожала его руку, а он притянул меня к себе и крепко поцеловал…
И так оказалось лучше, во всяком случае, для него. Он постепенно успокаивался, хотя вначале это было ему трудно, но я ему улыбалась, говорила, проходя мимо, нежные слова, иногда касалась его руки, совсем редко писала, и в конце концов пришло в норму. А мне было немного легче: больше всех любила-то я все равно Владимира.
А теперь этот Валерий… К чему он? Зачем? И какой во всем этом смысл? Кто знает… Но будь, что будет! Пусть меня простят все те, кто меня любит, как я простила тех, кто не любил меня, когда я так этого ждала.
4
Как ни странно, в школе меня никто не доставал дурацкими расспросами, и день прошел вполне обычно, даже примитивно. Но это только школа… а вечером я встречаюсь с мужчиной… Меня немно-го мучило любопытство, и я, как обычно, стала торопить время.
Без пяти шесть в прихожей раздался звонок. Пунктуальность – это прекрасная черта… Я открыла дверь, и мы почти сразу вышли. Была солнечная погода, ветер был теплым и радовал каждым своим дуновением. Все было хорошо. Вот только мы почему-то молчали. На миг мне показалось странным, что вокруг меня кипит жизнь, спешат люди…
- Почему вы развелись со своей женой?
Он вздрогнул, немного дико на меня посмотрел и через не-сколько секунд ответил:
- Это очень длинная и довольно глупая история, но если ты хочешь, я тебе расскажу.
Я кивнула, и мы сели на ближайшую скамейку, чтобы было удоб-нее слушать.
- Скажу честно, как дорогому другу, в юности своей я был парнем распутным и наглым, мог подойти к понравившейся девчонке и запросто предложить ей сходить в кино, прогуляться при луне и тому подобное. Но тогда я был, наверное, просто глупым, не пони-мал, что в жизни развлечения, богатство и удовольствия – не самое важное. Когда мне было двадцать лет, я встретил девушку. Конечно, она была красива, привлекательна, женственна, но мне в ней больше понравилось что-то другое. Я поверил в нее… А, может, она просто меня приворожила. Я стал с ней встречаться, вскоре признался в любви, хотя сам не был полностью уверен в этом, и мы решили пожениться. И поженились примерно через пару месяцев. А через два оба подали на развод. Знаешь, мне немного трудно это тебе рассказывать, но все равно рано или поздно придется… То, что она меня не любила, я понял на второй день, утром. Единственное, что, наверное, она испытывала ко мне, это, может быть, страсть, но без любви. Утром, докуривая сигарету, она спросила: «Ну что, ты доволен?» Я не понял, повернулся к ней и вдруг увидел совершенно холодный взгляд. Я долго на нее смотрел, а она вдруг вскочила, уже криком повторила свой вопрос и даже кровать ногой пнула… Короче говоря, она вышла за меня на спор… Что ж, она выиграла и получила свое… А я остался один, стал пить, потому что не мог прийти в себя, забросил все свои дела, работу, совершенно на все плюнул и вдруг попал в больницу. Слишком много выпил… С месяц там я провалялся, так толком и не зная отчего, потом вышел, как из тюрьмы, в которой сидел двадцать лет, и пришел в пустой дом. Кое-как наладил отношения с друзьями, хотя они были уже не те. И потом я понял, как был не прав. И причем совершенно во всем. И в жизни, и в любви, да и в самом себе… Ты плачешь?!
Я действительно плакала. Точнее, просто слезы покатились из моих глаз. Он взял меня за руку, а я, зарыдав еще сильнее, прислонилась к его плечу.
- Послушай, милая… дорогая моя… Ты должна меня понять. Это прошлое, все прошлое, все ушло и уже не вернется… Я люблю тебя… Слышишь, Наташка, - его голос дрожал и срывался на каждом слове.
Я отодвинулась, отняла свою руку и, схватившись за голову, зашептала:
- Нельзя. Ничего нельзя… Слишком поздно. Уже все равно…
- Кто он? Кто этот другой, кто посмел обидеть тебя? Кто посмел вселить в тебя эту боль и печаль? Что случилось с тобой, ведь ты еще слишком молода для обмана и предательства… Кто…
Я молчала, но слезы вдруг перестали лить, как будто кто-то щелкнул выключателем.
- Я люблю его…, - вдруг произнесла я.
- Я знаю… Я это понял еще в первый день. Ноя увидел в твоих глазах, в твоей простой улыбке, когда ты смотрела в окно, лучик надежды, и этот лучик вселился в меня… Я не знаю, кто он, но знаю, что ты не можешь без него жить. Он тебя обманул, верно? Но тогда он не достоин твоей любви… Ты просто не должна даже думать о нем. Он предал… Ты давно его не видела?
- Почти полтора года… а вместе мы были всего неделю, - из моих глаз снова полились слезы.
Минуту Валерий молчал, а потом вдруг обнял меня и прижал к груди.
- Бог с ним… Это тоже прошлое. Я люблю тебя, а это самое главное.
- Это что, любовь с первого взгляда? – немного улыбнувшись, спросила я.
- Тебе ли удивляться… Знаешь… Я теперь не смогу без тебя. Ты мне очень нужна, да и я тебе нужен. Ведь так? Обещаю, если нужно, даже клянусь, я сделаю все так, как ты того захочешь. Я го-тов всю жизнь отдать тебе…
Наступила тишина. Я не слышала и не чувствовала никого и ничего, кроме тепла его тела и частого, неровного стука его сердца… Зачем, зачем все это, когда мир пуст, а жизнь не нужна. Зачем он здесь… Я ведь не смогу его полюбить так, как он этого желает.
- Но я не люблю вас…
Мне показалось, что эта фраза его обидит, а он только улыбнулся.
- Но это ты обманываешь… Да, конечно, ты меня не любишь так сильно, да это и невозможно, но это ведь только пока… а ты ко мне неравнодушна, я тебе нравлюсь и, пожалуйста не спорь, тебе хорошо со мной, во всяком случае сейчас… Или я не прав?
Он заглянул в мои глаза, и мне почему-то показалось, что он сейчас меня поцелует. Но он просто смотрел, держа меня за плечи, и ждал ответа, одного лишь слова.
- Вы правы. Но только не в этом дело. Я поклялась… Хотя, что я? И не в этом тоже. Просто все бессмысленно и глупо. Да и вы через неделю исчезнете… Навсегда.
- Нет. Почему ты не хочешь поверить? Не все люди обманщики и предатели… Какая клятва, какое исчезновение? О чем ты? Я ведь не обманываю…
- Идеал один. Единственный. И он вечен… навсегда, на всю жизнь, а, может быть, и на несколько жизней…
- Какие глупости. Ты пойми. Предатель не может быть идеалом. Значит, ты просто ошиблась и приняла за идеал не того. А клятву, которую ты, наверное, дала, что будешь ему верна, ты сдержишь. В конце концов, ты же не виновата, что он обманул.
- Он не обманул! Он не предатель! – вдруг закричала я, и голос мой задрожал. – Он идеал, и я люблю его, люблю…
- Прости меня… Конечно, ты его любишь, но ты не должна забывать, что на земле все-таки есть счастье и оно лежит прямо у твоих ног. Неужели ты откажешься от него?
Через несколько минут я встала и сказала:
- Пойдемте домой, мы явно устали и переутомились.
Он молча встал и пошел за мной. Когда мы подошли к моему подъезду, я сказала:
- Завтра я буду ждать вас здесь в шесть часов. Вы придете?
Он заулыбался и закивал.
- Вы знаете… у вас прекрасная улыбка… и блеск в глазах… Все хорошо, поверьте…
Секунду я раздумывала, потом подошла к нему, быстро чмокнула его в щеку, слегка подмигнула и с улыбкой на лице побежала вверх по лестнице… на четвертый этаж…
5
Когда на следующий день, вечером, я вышла из своей парадной, сразу же увидела Валерия. В руке он держал букет роз, о чем-то думал, слегка улыбаясь. Меня он заметил не сразу. Я молча сделала жест рукой, чтобы он шел за мной. Мы дошли до моей квартиры, и я открыла дверь.
- Что случилось? – спросил Валерий, заходя за мной в квартиру.
- Ничего, - я улыбнулась. – Просто я увидела в ваших руках цветы и почему-то подумала, что они для меня. А их надо поста-вить в воду.
Он протянул букет мне и, как я вчера, поцеловал меня в щеку. Я поставила цветы в воду, и мы вышли.
- Спасибо вам…
- За что? – его голос был очень нежным.
- За все… За цветы, за вчерашнее, - я немного помолчала. – А вы далеко живете?
- Недалеко… Я потом покажу…
Мы встречались почти два месяца. Часто он дарил мне цветы, другие подарки. Мы стали больше разговаривать и оба вскоре поняли, что начинаем привыкать друг к другу. Два раза я была у него дома. У него красивая двухкомнатная квартира со всеми удобствами, жил он там один…
Конечно, мне стало легче. И даже новый смысл как будто появился в жизни. Мне было хорошо, приятно с ним, он мне очень нравился, с каждым днем все сильнее, но по вечерам, ложась спать, я продолжала плакать, думать и вспоминать о Владимире. Почему-то я думала, что изменяю ему, гуляя с Валерием и находясь с ним рядом. Еще мне казалось, что я изменяю сама себе, своему чувству и своей любви. Валерий это видел, осознавал, но сразу же успокаивал меня и убеждал, что все совершенно нормально, правильно, все так, как должно быть, никто никому не изменяет, и я делаю все верно.
Я успокаивалась и привязывалась к нему все сильнее. Валерий меня любил, и это, действительно, было самым важным. Я всегда была уверена, что если меня кто-то будет любить, то я смогу ответить тем же. И мне показалось, что я тоже его люблю, сильно люблю, что он сможет мне заменить Владимира…
Однажды, в начале ноября, когда я была у Валерия дома, на меня что-то нашло… Еще по радио звучала песня, которая мне очень нравилась: «Я приду к тебе на помощь. Я с тобой, пока ты дышишь. Было так всегда, ты помнишь? Будет так всегда, ты слышишь?» Я задумалась, а Валерий подошел ко мне и сказал:
- Считай, что эту песню я посвящаю тебе… Я люблю тебя.
Мне захотелось сказать «это счастье», но я промолчала. И мне сразу стало очень больно в душе, и Валерий почувствовал во мне эту боль.
- Я вас тоже люблю, - сказала я и отвернулась. Эта фраза бы-ла впервые сказана мной в его адрес.
- Это счастье… И я счастлив, хотя я это и знал.
Я подняла на него глаза. Как он смог прочесть мои мысли?! Мне показалось, что завтра он уйдет… и больше не вернется.
- На свете нет ничего одинакового. И повторов тоже не может быть…
Да, теперь ясно, он знает все, о чем я думаю, он полностью меня понимает. Но как? Почему же я не знаю, что он сейчас скажет, о чем подумает, почему же я до конца ему так и не верю? У меня вдруг отчего-то потемнело в глазах и я шепнула:
- Выключите свет… Мне от него плохо.
Он послушно выполнял все: все мои просьбы и желания. Он выключил свет и снова подошел ко мне. Мне стало легче, и голова перестала кружиться. Мы смотрели друг другу в глаза. И в темноте я ясно видела этот его блеск.
- Я люблю вас, - шепнула я и рукой провела по его лицу. Я поцеловала его в шею, просто выше я почему-то не достала.
- Скажи… Тебя кто-нибудь когда-нибудь целовал?
Я улыбнулась и подумала «наивный».
- Да… Любимый мой… сожалению, да.
- А почему к сожалению? – он тоже перешел на шепот.
- Потому… потому что не вы первый…
 Он смотрел на меня, и мне казалось, что я теряю сознание от этого взгляда.
 - Любимый мой… мой, - я обняла его, а он, похоже, боялся до меня дотронуться, потому что стоял, как памятник, и только смотрел. Я заметила, что у него слегка дрожали губы. Он чуть-чуть наклонился, а я стала его целовать, сначала понемногу, а потом все сильнее и крепче. Памятник ожил и стал меня обнимать, а я повалили его на диван, села рядом, стала целовать уже все его лицо. Как-то так получилось, что он сполз и почти весь лежал на диване, я легла рядом и, целуя, стала его раздевать. Он неожиданно перевернулся, и я оказалась снизу. Он долго не отрывался от меня, а потом посмотрел в глаза и сел.
- Все… На сегодня хватит…
- Не хватит, - я села рядом и еще крепче обняла и начала целовать его.
В конечном итоге он меня остановил, стал просить прощения, просил понять его, что он не может, точнее не должен, но только ПОКА, что он любит меня и вообще испытывает ко мне все чувства, которые только может испытывать мужчина, друг и просто человек. Конечно, я его простила, и расстались мы в тот день, как всегда, с улыбкой на лице, у подъезда он меня поцеловал и пожелал всего самого хорошего…
Заканчивалось первое полугодие в школе, и помимо этой радости, я ждала еще одну: 24 декабря мой день рождения. Он знал и, естественно был приглашен…
6
Зима радовала жизнь своим ярким солнцем и ослепительно-белым снегом. Я не любила зиму, но это не мешало мне видеть всю ее красоту и прелесть. Я действительно очень изменилась за последние несколько месяцев. Все были мною довольны, ну а я тем более. Многие знали, что послужило причиной моего хорошего и жизнерадостного настроения. Знал и мой самый дорогой друг… Однажды он все-таки сумел меня удержать и затащить к себе (почти в прямом смысле). Просто мне, если честно, не очень хотелось с ним встречаться и о чем-то разговаривать. Но пришлось…
Он долго упорно на меня смотрел, а потом подошел поближе и тихо спросил:
- Ты его любишь?
- Кого? – не поняла я.
- Того, кто рядом с тобой вот уже несколько месяцев.
- Он хороший человек… И он меня любит больше всего на свете.
- А ты?
Он, не моргая, смотрел в мои глаза.
- Я… Да, я его люблю. Не так сильно, но люблю. А вы, видимо, не рады моему счастью?
- Нет, что ты. Как ты могла подумать? Я наоборот, боюсь, чтобы ты снова не ошиблась, чтобы опять не мучилась.
- И что вы мне можете посоветовать?
После некоторого молчания, он ответил:
- Не давай ему слишком многого, да и сама не проси. А глав-ное… не обманывай свое сердце. Не сделай себе хуже. Хорошо?
- Да… А можно мне последний раз его обмануть?
Он не понял и удивленно взглянул на меня. А я тихонько кос-нулась его губ и прижалась к нему.
- Наташа. Ты знаешь, что я люблю тебя. Я желаю тебе только добра. Но я же вижу, что что-то не так, что-то тебя тревожит. Скажи, только откровенно… ты еще любишь того, Владимира?
Я молча кивнула. Он задумался.
- Зачем убегать от того, что может быть прекрасным? – повто-рила я собственную фразу. – И потом мне хорошо с ним. Он меня любит, и это главное. Я хочу просто быть счастливой. А Владимира я забуду… И еще: простите меня. Я вам принесла слишком много проблем.
- Ну, что ты…
Он обнял меня, а потом сказал:
- Вот и все, что я хотел узнать. Больше тебя задерживать не имею права… Только очень прошу, не забывай меня. Хотя бы изредка сообщай, что у тебя все хорошо. Так мне будет легче.
Мы попрощались и больше на эту тему никогда не разговаривали. А я просто знала, что по-прежнему люблю Владимира, но не исключала другого мужа. Тем более, что и Валерий мне это все время повторял.
Итак, жизнь налаживалась, смысл и интерес в ней появились, учеба шла легко, и все было прекрасно. Даже плакать я стала меньше, то ли надоело, а то ли просто я поняла, что плакать глу-по. Иногда наступали, конечно, такие моменты, когда мне было грустно, когда, находясь рядом с Валерой, я сожалела, что он не Владимир, память-то моя осталась жива… Но в целом все было хорошо.
Только один единственный раз за все это время мне приснился не очень приятный сон. Я была в школе, с кем-то серьезно поссорилась, даже подралась, а потом стала носиться по всей школе, крича «Владимир». А остальные сны были простыми, добрыми и хорошими, либо вообще были никакими. То есть просто они не снились. Да и вообще в последнее время они мне как-то надоели.
Я была не одна, и каждый, кто был рядом, не был со мной одинок. Это, наверное, самое главное, когда ты кому-то нужен. А главный смысл в жизни действительно состоит в том, чтобы жить и постоянно приносить добро всем окружающим. Как ты относишься к другим, так другие относятся к тебе. «Люби жизнь, работай над собой, помогай людям и, я думаю, это принесет тебе радость» – так писал мне когда-то мой друг. И я нашла радость, делая счастливым Валеру и всех остальных только тем, что больше они не видели моей грусти и боли.
7
В этот обычный зимний день я не пошла в школу. И имела на это полное право. Выспавшись, я стала готовиться к своему дню рождения. И хотя на улице был мороз, дул довольно сильный ветер, а небо с самого утра было затянуто тучами, настроение мое было прекрасным. В этот день я собиралась праздновать со своими родными. Время шло, се собрались, и часов шесть мы сели за стол. Я не приглашал много гостей, так как 17 лет – возраст не очень особенный. Но накануне меня многие поздравили, некоторые даже подарили подарки, в общем, умолчали лишь те, кто не знал, что 24 декабря – мой день рождения. Мы сидели за столом, а я была не-много грустной, то ли из-за осознания прожитого года, то ли из-за того, что один из приглашенных до сих пор не явился. Но вот раздался долгожданный звонок в дверь, и я с мамой пошли открывать. Это был Валерий.
- Мама, позволь мне представить тебе моего друга, Валерия Николаевича. Прошу любить и жаловать! – я затараторила заготовленную фразу и сама над собой засмеялась.
Валера поздоровался, протянул маме большой торт, а мне ог-ромный букет цветов. Потом он прошел в комнату, я его снова всем представила, как моего друга, а он, немного погодя, сказал, об-ращаясь в основном к моим родителям. Кстати, я сразу заметила огромное удивление на их лицах, при появлении неожидаемого ими гостя.
- Хочу немного уточнить. Я – будущий муж вашей дочери, Наташи, а пока являюсь ее женихом.
Я необыкновенно засмущалась, а все спустя пару секунд неожиданно захлопали в ладоши, усадили нас вместе за стол и заставили выпить за наше здоровье и счастье в будущей совместной жизни. Валерий был красив, как никогда. Мне он показался самым замечательным, культурным и общительным мужчиной на земле. И в моем сердце появилось какое-то новое движение, и я вдруг почувствовала, что по-настоящему полюбила его. А он сидел, в темносером костюме, аккуратный, скромный, умный, элегантный, приветливый… Ну просто идеал…
Через какое-то время он шепнул, что ему нужно со мной поговорить. Мы встали, он перед всеми извинился, и мы пошли в мою комнату. Я закрыла дверь и села на диван, приглашая и его. Он сел рядом, долго улыбался, а потом сказал:
- Я поздравляю тебя, мой самый дорогой человечек! Самый любимый, самый родной… Я хочу, чтобы у тебя все было прекрасно и просто замечательно. Я хочу, чтобы ты была счастлива…
Он достал из кармана маленькую коробочку, открыл ее, вынул колечко и надел его на безымянный палец моей правой руки. Казалось, что оно засверкало от простого света лампочки. Оно было как раз мне в пору. Я в жизни до этого не видела такой красоты… Я так залюбовалась колечком, что на какой-то миг совершенно забыла про Валеру. Но вдруг заметила его руки, которые все еще держали мою, увидела его серые глаза и шепнула «спасибо». На большее меня явно не хватило. А он таким же шепотом произнес:
- Я хочу, чтобы ты была моей женой…
- Но ведь мне еще только 17, значит не раньше, чем через год…
- Нет… Зачем нам твое совершеннолетие? Ведь можно и раньше. Летом… Ты только скажи, ты согласна?
Я кивнула.
- Нет, ты скажи вслух, - в его глазах засверкали слезы.
- Я люблю вас… И я согласна быть вашей женой. Этим летом.
- Я счастлив! – он крепко прижал меня к себе. – Да, чуть не забыл. У меня остался еще один подарок. Я выполню любые твои три желания. Совершенно любые. Так что подумай, а потом скажешь.
Раздался стук в дверь, вошла мама и пригласила нас идти пить чай…
Первое свое желание я назвала в тот же день, когда он уже уходил. Я попросила, чтобы Новый год мы встречали у него, только он и я…
Когда я уже легла спать и, как всегда, стала перед сном размышлять, ко мне тихо вошла мама, села рядом на кровать, и мы с ней долго говорили о Валере. Я не сомневалась, но все-таки было немного страшно: вдруг она будет недовольна. Она очень хотела моего счастья и видела его как раз в Валерке, потому согласилась и, так сказать благословила нас. Хотя до конца учебного года оставалась еще целая его половина. Полгода – это не так уж много… Во всяком случае, меньше, чем два с половиной…
Я не думала и даже не вспоминала в ту неделю о каком-то Владимире, который меня когда-то предал, которого я когда-то любила. Я заставила себя быть счастливой и ни капельки об этом не сожалела. Вот только одна проблема стояла передо мной: что мне подарить Валерке на Новый год?
На следующий день, когда мы с ним встретились, сразу же пошли ко мне (дома у меня никого не было), и он мне сообщил, что лучший мой подарок – это я сама. Сказал, что ему ничего от меня не надо, кроме моей любви, моего понимания и моей преданности. Тогда мы договорились, что все к Новому году подготовлю я сама, а он будет лишь помогать, что я все устрою, и эта ночь, которую я впервые проведу у него в доме, будет самой замечательной в его жизни. Потом он напомнил, что осталось еще целых два желания, которые он обязательно должен услышать, как можно скорее.
Все было просто, как в сказке… И я поверила в нее и уже не сомневалась в счастливом исходе…
8
Все получилось наоборот: он все приготавливал, а я лишь по-могала ему. Да и то вся моя помощь состояла в выборе продуктов. Но ни я, ни он об этом не жалели, мы были веселые, предвкушая наступающий праздник. С утра шел снег, и природа одевалась в по-настоящему праздничный наряд. Зима была невестой в пышном свадебном платье, вот только кто был ее женихом я так и не придумала, потому что Валерка отвлек меня своими разговорами. Казалось, мы были оба счастливы в этот день, но сами этого еще не осозна-вали и просто с утра готовились. А вечером, часов в десять, немного уставшие, мы сели смотреть телевизионные передачи, подг-няя зачем-то время, как будто желая, чтобы этот год как можно скорее закончился. Мы молчали и, глядя в экран телевизора, дума-ли каждый о своем, об ушедшем годе и обо всем, что за этот год случилось с каждым из нас.
Меня всегда удивлял этот неожиданный переход из одного вре-мени в другое. Ведь вроде бы день такой же, а зима продолжается, но вдруг бьют часы, и меняется цифра жизни. И кто придумал все это?
Время шло медленно, под конец нехотя докручивая последние круги, ленясь и боясь какой-то новизны, а когда стали показывать Кремль и часы, мы с Валерой встали, держа в руках бокалы с шам-панским, смотрели друг на друга, улыбаясь, а с последним ударом чокнулись, выпили и приступили к трапезе. Скажу честно, что пила я достаточно много, но на Валерку такое количество никак не подействовало, а моя голова слегка поехала в сторону, и я предло-жила пойти погулять. Ночь была морозная и звездная, видимо, облака, тучи и снег тоже ушли пировать. Мы бродили по улицам, я почему-то пугалась каждого встречного, каждого выстрела хлопушек и петард, мы смеялись, кидались друг в друга снежками, точнее просто снегом, так как снежки толком не лепились. Потом, когда я стала замерзать, вернулись веселые домой, немного посидели за столом, как обычно под телевизор, а после я села на диван, при-жалась к Валерке и стала о чем-то рассказывать. Что именно я говорила, сейчас не помню, добавленное к предыдущему вино снова ударило мне в голову. Я помню, что стала благодарить Валерку за эту ночь, а он ответил, что благодарить рано, потому что она еще не закончилась. Помню, я хотела куда-то пойти, встала, но тут же пошатнулась, Валера меня поймал, и мы вместе повалились на ди-ван, долго смеялись, а потом он стал повторять, что мне вредно много пить, что я становлюсь буйной и могу наделать глупостей. А я его совсем не слушала, стала его целовать, а потом, на миг остановившись, сообщила, что знаю свое второе желание.
- И какое же? – он продолжал держать меня в своих руках, и я заметила, что спиртное и на него тоже подействовало: блеск в глазах был необычайным.
- Я хочу… Я хочу, чтобы вы были моим, - неуверенно произнес-ла я.
- Я и так твой!
- Нет, я хочу, чтобы вы были до конца моим.
Он, не отпуская меня, тихо сказал:
- Через полгода – пожалуйста, а сейчас еще не время.
- А я хочу сейчас!
Совершенно ничего не соображая, я кинулась на него с еще большей силой и вдруг произнесла имя «Владимир». Я дико испугалась и глянула в глаза Валеры. Нет, спиртное здесь ни при чем: блеск исчез.
- Простите, простите меня, я не хотела, я нечаянно. Я люблю вас, только вас. Хотите, я вас на «ты» буду называть? Я люблю тебя, Валерка! Очень люблю! И мне больше ничего в этой жизни не нужно, кроме тебя одного. Я хочу быть с тобой всегда, всю свою жизнь. И… и я хочу тебя… Хочу, чтобы ты был моим…
Валера с трудом оторвал меня от себя, взял на руки и куда-то понес. У меня все плыло и кружилось перед глазами, но мне было очень хорошо и легко за счет того, что я совершенно себя не ощущала. Валера принес меня в какую-то комнату, наверное, в свою спальню, потом, я помню, что долго его не отпускала, что-то про-должала говорить, а когда утром проснулась и увидела его рядом с собой, признаться, испугалась. Он тоже сразу же проснулся, улыбнулся мне, и по этой улыбке я прочитала, что между нами ничего не было.
- Как спалось? – он потянулся и сел рядом.
Я оглянулась по сторонам, посмотрела на комнату, на кровать, в которой мы сидели, на себя, потом на него и вдруг бросилась его обнимать и за что-то благодарить, а затем спросила:
- Я вчера сильно пьяной была? Точнее сегодня ночью.
Он кивнул и улыбнулся.
- Простите меня, пожалуйста…
- А ночью ты меня стала на «ты» называть.
- Да? – признаться, я удивилась. – Странно… Ну хорошо, прости меня, пожалуйста.
Он снова кивнул.
- Мне ведь нельзя пить. Я начинаю говорить всякие глупости…
- Я знаю. Я это понял, но, если честно, некоторые из них были весьма приятны.
Тут только я глянула на часы на его руке: было около часа. Я сделала большие глаза от удивления, а он засмеялся и снова лег. И вдруг я ясно вспомнила, что чем-то ночью я его обидела, а затем и чем именно.
- Прости меня, если ночью я сказала что-то не так. Поверь, я не хотела.
Валера подал мне руку, я ее взяла, он притянул меня к себе, поцеловал мою руку и сказал:
- И ты прости меня. Может быть, я тоже сморозил какую-то глупость.
- Да я, если честно, плохо помню, что было сегодня ночью… Я люблю тебя.
- Вот это точно было, - он засмеялся, обнял меня, а я легла ему на грудь, стала слушать его сердце и дыхание, и мне было необыкновенно хорошо. Даже голова не болела.
Потом мы встала, чуть-чуть отметили уже наступивший Новый год, а после всего пошли гулять. Жизнь кипела и продолжалась. А я чувствовала себя совершенно другим человеком, смотрела немного с высока на проходивших мимо девчонок, сама себе улыбалась и сильнее прижималась к плечу рядом идущего Валерки.
С Новым годом, мир! Я поздравляю тебя и желаю прожить тебе еще долгие тысячелетия, принося людям покой, радость и счастье. Будьте все счастливы! Я люблю вас всех! Я живу!…
9
Плывут по небу облака, приветливо и ласково светит солнце, согревая людей своими нежными руками – лучами. Прилетают из дальних стран птицы, трезвонят целыми днями, не давая спать по утрам, зеленеет трава, на деревьях набухают почки, от сугробов снега не остается даже луж, появляется первый цветок, а потом их становится все больше и больше, в общем, снова приходит весна и в который раз все меняет, обогревает и дает совершенно новую жизнь.
Если говорить коротко, то время, переход из одного состояния природы в другое и вообще течение жизни нас с Валеркой не разлу-чили, не поссорили, о наоборот связывали нас все крепче одним толстым канатом, и мы с ним ждали лета, чтобы как можно быстрее завязать прочный узел, который держал бы нас вместе всю нашу долгою и, конечно, счастливую жизнь, полную любви и взаимопонимания. В одиннадцатый раз в моей нелегкой жизни заканчивался учебный год. Я уже заранее знала, что поступать после школы куда-то я пока не буду, так как это может помешать семейной жизни, а вот года через три – пожалуйста. Я, правда, сначала была про-тив, но потом согласилась, посчитав, что учиться никогда не поздно. А на эти три года Валера обещал подыскать мне какую-нибудь не очень сложную работу, чтобы мне не было совсем скучно. Да и школу я заканчивала только с тремя четверками в аттестате, немного не дотянула до серебряной медали.
В начале июля, а именно седьмого числа, мы с Валерой поженились. То, что он был счастлив – это несомненно, а вот я до сих пор так и не знаю. Мне было хорошо, легко, но я его не любила до такой степени, чтобы могла считать себя его женой полностью. Сердце мое было предано идеалу. Валерка – мой муж, иногда замечал во мне какую-то грусть и печальное размышление о чем-то на лице, но в такие моменты он просто подходил ко мне, целовал руки и говорил, что все хорошо и прекрасно. Я ему верила, улыбалась, и жизнь катилась дальше.
Но что-то было не так. Сначала я никак не могла понять, что именно, а примерно через три месяца я поняла. Просто он был в моих руках, а не я в его. Он беспрекословно выполнял все, что я хотела и просила. Другая на моем месте была счастлива, а я почему-то не могла. Помню, однажды, когда мы ужинали, я ему сказала:
- Валера, ты можешь немножко измениться по отношению ко мне?
Он очень удивился и вопросительно на меня посмотрел.
- Ты можешь быть немного строже, серьезнее и взрослее?
Он молчал.
- Ты прости меня, но поверь, так будет лучше! Ты должен командовать и управлять мною. Ты старше и опытнее и просто обязан учить меня жить. Хорошо?
- Конечно, как скажешь. Я все сделаю для тебя, могу даже полностью перемениться, лишь бы ты была счастлива.
- Глупый ты мой, - шепнула я, засмеявшись, и обняла его.
Большой перемены я в нем не заметила, но вскоре с этим смирилась. Я чувствовала, что нам просто чего-то не хватает для полноценной семьи, для ее счастья и покоя. Как-то раз я сказала об этом Валерке, а он так обрадовался, конечно, сразу все понял и стал каждый день приносить мне зачем-то цветы и подарки.
Конечно, я его любила. Не любить такого мужчину просто невозможно. Он каждый день, вечером, держа меня в своих руках и прижимая к груди, благодарил судьбу и повторял, что он бесконеч-но счастлив. Я быстро засыпала возле него, а ночью продолжала летать и, как будто, кого-то искать, но никогда не находила, просыпалась и вступала в обычный новый день, совсем не ожидая ничего волшебного, неожиданного и сверхъестественного.
Когда зимой я сказала ему, что у нас будет ребенок, мне показалось, что он сейчас или потеряет сознание, или попросту сойдет с ума от счастья и восторга. А в самом начале осени у нас родилась дочка – Ковалева Светлана Валерьевна. Это был пик моего счастья, хотя он длился довольно долго – почти год. Забота о ребенке отвлекла меня от ненужных мыслей. А Валерка теперь как-то ухитрялся дарить свою любовь и мне, и Светке. Но видно было, что меня он любил чуточку больше. Но так, как он нас любил, не спо-собны любить тысячи мужчин, взятые вместе. И я, конечно, тоже была счастлива.
Так катился день за днем. Дочка подрастала, Валерка становился все красивее, все больше привязывался к нам и любил еще крепче, а я оставалась прежней, разве только немного в чем-то опытнее, чем раньше. И так бы все и продолжалось, тихо и мирно, если бы не один случай. А ведь был обычный, ничего не обещающий, пасмурный и дождливый апрельский день. Мне тогда было 20 с небольшим, а дочке чуть больше, чем 1,5 года.
10
Как я уже сказала, был обычный апрельский день, я возвращалась из магазина домой, ехала в автобусе и уже собралась выходить. Когда я спускалась со ступенек, случайно задела какого-то мужчину, тихо извинилась и вышла. Из-за сырости настроение мое было упавшее, я хотела быстрее сделать все покупки и вернуться домой, как вдруг меня кто-то окликнул. Я оглянулась и замерла. Ко мне медленно и нерешительно подходил мужчина, лет тридцати пяти.
Боже! Я миллионы раз представляла нашу встречу. Видела себя окаменевшей от удивления, счастья, заготавливала слова, фразы и даже целые предложения… Я так долго ждала эту встречу, но спустя два года, ждать перестала.
- Привет, - услышала я знакомый и неописуемо родной голос.
Мы стояли прямо посреди дороги, мимо шли люди, некоторые с удивлением на нас оглядывались, другие задевали, но я ничего не чувствовала, не слышала, в ушах звучало эхо его «привета», а мое сердце сильно колотилось и даже побаливало. Я вспомнила, как той первой зимой, когда я его безнадежно ждала, я сказала себе, что когда увижу свою судьбу, у меня ужасно заболит сердце.
Эти глаза, это лицо… Кажется, он совершенно не изменился, разве только немного похудел… Моя рука как-то самопроизвольно расслабилась, сумка вырвалась и ударилась о землю, я вздрогнула, хотела поднять ее, но вместо этого просто бессильно повалилась на землю, вслед за сумкой. И тут только из моих глаз хлынули накопившиеся слезы. Я рыдала вслух, не думая уже не о каких прохожих, а он сел рядом и, наверное, просто побоялся мне что-то сказать и что-нибудь сделать. Очнувшись через какое-то время, я взяла сумку, поднялась и, дождавшись, чтобы и он встал, еле слышно вытянула из себя одно единственное слово:
- Почему?
Он хотел что-то ответить, но не смог, и я вдруг увидела в его глазах невыносимую боль, которая преследовала его, как будто, уже много лет. Тут я не выдержала.
- Владимир, - произнесла я, поставила сумку на землю и прижалась, как тогда, лицом к его плечу. Теперь я не чувствовала ни дождя, ни мокрого снега, ни холодного ветра, слезы душили меня, и я, слегка обхватила его обеими руками, начала сползать, по-прежнему повторяя его имя. Он меня поднял, заглянул в глубину моих глаз и шепнул:
- Мне нужно сказать тебе… Давай куда-нибудь отойдем, чтобы нам не мешали.
Это «куда-нибудь» оказалось первым же попавшимся подъездом, куда мы вошли.
- Почему? – повторила я, прислонившись к стене.
- Ты замужем? – коротко спросил он.
Я кивнула, и слезы снова потекли из глаз. Не дождавшись ответа на свое вечное «почему», я, закрыв глаза, начала сама все объяснять, то ли ему, то ли самой себе:
- Я ждала вас. Я надеялась, я верила, я мечтала, что мы будем вместе. Но вас не было, не было ни звонка, ни письма, хотя я вам одно просила передать, вообще не было хоть какой-то весточки от вас. Я сходила с ума, даже начинала пить, все равно продолжая вам верить… А другой… Я его не люблю. Не люблю так сильно. Я родила дочку, думая, что боль забудется, уйдет, исчезнет, когда меня будут окружать любящие и любимые люди. А вы… вы предали, вы обманули, вы уничтожили, убили меня. Вы…
- Но ты меня любишь?
Я открыла глаза, его лицо было очень близко, я даже чувствовала его дыхание.
- Что… что вы делаете? Не трогайте, не надо. Мне плохо… Это не сон, мне больно, значит я не сплю. Это видение, мираж, я не хочу, нет! Зачем! Поздно… жизни нет…
Мне снова стало хуже и, если бы не его сильные руки, я бы, наверное, упала.
- Скажи только одно. Ты еще любишь меня? – его руки дрожали, голос срывался, казалось, он задыхался.
- Да! Да! Но поздно. Все. Не хочу, не могу, все кончено, больше нет жизни, я хочу умереть, пустите, отпустите меня. Будьте счастливы! Будьте все счастливы! - я перешла на истерический крик.
- Тихо, нас услышат, Наташа…
- Мне наплевать! Пусть слышат! Пусть все знают, что я любила вас, что я любила предателя, что… что я люблю, люблю вас, люблю… - я неожиданно почувствовала тепло и нежность его губ, чуть при-открыла глаза, увидела его лицо, снова закрыла и больше не шеве-лилась и ничего не говорила… Мир и жизнь остановились, с удивлением и ужасом смотрели на нас, а я, почти в забытьи, не сопротивлялась ему – мужчине своей мечты, моему идеалу.
Он оторвался от моих губ и тихо спросил:
- Тебе легче?
Тут я снова собрала все силы и прошептала «почему?».
- Я ошибся… И в тебе, и в себе. Я думал, что ты ребенок, и все придумала, просто хотела немного тепла. Я долго ругал себя, что наговорил тебе всякого, потому что понял, потому что сам захотел всего этого. Я почувствовал к тебе нежность, привязанность, но знал, что нужно ждать больше двух лет для того, чтобы быть с тобой. И я… я испугался, подумал, что ты не выдержишь, разлюбишь, что ты не захочешь, передумаешь, поймешь со временем, что ошиблась. Я решил не звонить, не писать, решил забыть о тебе, а письма твоего не получал… Я женился на совершенно нелюбимой женщине, через год мы с ней развелись, тогда я решил позвонить… Это была, наверное, твоя мама, я попросил позвать тебя. А она спросила: «Это Валерий?». Я ответил, что да. Она сказала, что тебя нет дома и ты просила передать, что наша встреча состоится на час позже. Я повесил трубку и понял, что ты уже не одна. Решил плюнуть. Примерно еще через год я случайно тебя увидел с мужчиной. Помню, мне тогда стало плохо, но все-таки я был счастлив, что ты счастлива. И все, все. Мне показалось, что я тебя забыл. Я был один, жениться больше не мог, не хотел. Я уже ни на что не надеялся, ничего не ждал, а время шло, жены нет, детей нет… И вдруг, вдруг я увидел тебя. Ты меня случайно задела, вот сейчас, в автобусе… Наташа…
Я не успокоилась, наоборот, с каждым его словом, слезы все падали и падали, но я уже не кричала, не металась, грустно смотрела в его глаза, как будто, ждала еще чего-то.
- Ты помнишь? Помнишь те дни, ту неделю? Ты помнишь, каким прекрасным именем ты меня назвала? Идеал… Ведь я – твой идеал. И ты любишь меня.
- Зачем, зачем вы это говорите? Ведь уже поздно. У меня се-мья. И я не хочу ничего менять. Счастья нет, но оно было. Та неделя и была моим счастьем, а дальше просто радостные мгновения.
- Наташа… я тебе дам свой адрес. Я прошу, я умоляю, приди ко мне, как только сможешь. Лучше во второй половине дня, - он достал записную книжку, написал что-то, вырвал листик и сунул мне в руки. – А сейчас… сейчас мне слишком плохо. Знай, если ты не придешь, я все равно узнаю твой новый адрес. Я найду тебя и больше не отпущу. Никогда в жизни. Я… я люблю тебя! Слышишь?
Он крепко обнял меня, поцеловал и, вытирая ладонью мокрые от слез свои глаза, бросился к дверям и почти бегом куда-то помчался. А я осталась, сжимая в руке клочок бумаги, и судорожно вздрагивая от каждого шороха, обдумывала, что мне делать дальше, как жить, что сказать Валерке? А, может, плюнуть?
Я вернулась домой почти в нормальном настроении. Вечером Валерка как-то странно посмотрел на меня:
- Что-нибудь случилось?
- Нет! – я поцеловала его. – Я люблю тебя! Помни это. Все будет хорошо! Я очень тебя люблю.
Мой голос под конец фразы слегка дрогнул, я крепко обняла Валерку и долго не отпускала его:
- Все будет хорошо…
11
Сначала я твердо решила, что забуду про эту встречу, но потом испугалась за Валерку. Вдруг Владимир найдет меня, явится, и тогда вся моя семья развалится, а я останусь в итоге одна. Да и сам Валерка не сможет без меня жить. Я долго переживала, обдумывала все возможные варианты будущего, в конце концов на четвертый день, после трех, я пошла. Я решила коротко и ясно обсудить с Владимиром все происходящее и надеялась на его понимание.
Он открыл дверь и ужасно обрадовался.
- Пришла… Я ждал тебя. Спасибо…
Я, ни слова не говоря, вошла в квартиру, он закрыл за мной дверь, хотел что-то сказать, но я его опередила:
- Мне нужно с вами серьезно поговорить. Мне сейчас немного легче…
- Мне тоже нужно.
Я села на диван, а он рядом в кресло.
- Владимир Алексеевич. Я начну с самого важного. Вы должны меня понять. Я замужем, у нас ребенок. И самое главное это то, что они счастливы. Я не хочу их этого лишать. Я не хочу, чтобы мой муж остался один. Поэтому я сейчас уйду от вас и больше не вернусь, а вы должны пообещать, что не станете меня искать, что забудете обо мне.
- Ты несчастлива со своим мужем?
- Я не могу быть счастливой до конца, потому что не люблю его так сильно…
- Как меня?
- Ну зачем вы? – на миг я остановилась, а потом продолжила: - В общем, вы сами должны все понимать. Да, я люблю вас. Но с каждым днем моя любовь слабеет и, может, где-то через год я вас совсем забуду. И даже не буду вспоминать.
- Но ведь это невозможно!
- Да постойте вы! Дайте мне сказать. Все со временем проходит. Пройдет и это. Забудется и боль, и обман, а в памяти останется только одно доброе и светлое. Конечно, к чему лукавить, как говорила Татьяна, я вас люблю, но я другому отдана и буду век ему верна. А сейчас мне пора…
- Ты не можешь так просто уйти. Ты не можешь меня оставить. Ведь я люблю тебя!
- Нет, не надо! Не говорите глупостей. Вы же сами потом пожалеете. Поймите, я теперь уже не та наивная девчонка, которая поверила в святую волшебную сказку. Прошло пять лет! Вы осознайте это. Все кончено, и я довольна тем, что есть сейчас, а прошлое свое я не помню.
- Наташа… Теперь ты меня выслушай. Ты же несчастлива, а я могу дать тебе счастье. И поверь, эти года привязали меня к тебе сильнее, чем ты только можешь это представить. Я прошу, уйди от мужа, забери дочку и выходи за меня. Ты мне нужна…
- Вам нужна не я, а просто жена. Вам нужна женщина, мать и хозяйка, а это вам может дать любая.
- Мне нужен человек, с которым я бы смог спокойно провести остаток своей жизни, который мог бы меня понять, успокоить, который просто бы меня любил. А такой человек – только ты. Никто другой на это не способен. Ты представь только: я и ты – муж и жена. Наташка! Я же люблю тебя. Я же хочу быть с тобой!
- Замолчите же наконец! Я не хочу слушать. Зачем вы делаете мне больно? Зачем вы мучаете меня?
Он сел рядом со мной.
- Наташка. Я же не шучу. Я же не пьян и нахожусь в своем уме.
- Нет, не в своем. Я не верю вам, это вы можете понять? Я не верю больше никому, кроме своего мужа. Потому что он по-настоящему меня любит. А вы ошибаетесь. Поверьте мне, я-то знаю теперь. Я не верю вам, не верю…
- А такому ты веришь? – он взял мою руку и прижал ее к своим губам.
- Зачем? Зачем? Дорогой вы мой! Я прошу, не мучайте меня. Не убивайте, не доламывайте! Я люблю вас, но я вам не верю.
- Если ты любишь, ты должна верить. Я ошибался раньше, но теперь я ясно вижу, что в моей глупой жизни была только ты, ту неделю и вот сейчас, когда ты здесь, рядом со мной. Не уходи, я умоляю, я… - он встал передо мной на колени. – На коленях прошу, останься со мной навсегда.
- Встаньте! Встаньте, не надо, я не Бог, чтобы вставать передо мной на колени… Это вы – мой Бог, вы простите меня, что я вам изменила, - я упала на колени рядом с ним, схватила его ру-ки. - Неужели вы не понимаете, что теперь я не смогу жить спокойно. Зачем вы меня встретили? Боже! Зачем я к вам тогда подошла? Зачем я все это сделала?
Я заплакала, а он смотрел на меня и, казалось, что он сейчас тоже заплачет.
- Милый мой, любимый. Я прошу вас, отпустите меня. Я же не сделала вам ничего плохого, я же всегда вас любила, я же простила и благословила вас, а вы…
- Я люблю тебя. С того самого дня, с того лета. Наташка… Будь со мной, будь моей… женой. Пожалуйста, - Он начал целовать мое лицо. – Я не смогу жить…
Я заскользила ладонями по его рукам, стала гладить его лицо, волосы.
- Я люблю вас, Владимир, - прошептала я. – Но нельзя…
- Можно… - ответил он и прижался к моим губам. Он стал меня обнимать, а мои руки непроизвольно начали сползать по его груди, расстегивая пуговицы рубашки…
Когда Валерка пришел с работы, он застал меня в совершенно диком состоянии. Я лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, непрерывно била руками постель, громко рыдала, что-то кричала и, как будто, звала кого-то на помощь.
- Наташенька, - только и сумел выговорить он, бросился ко мне, смог меня усадить, стал целовать мои руки.
- Валерка… Валерочка. Милый мой, родной! Прости, прости меня, умоляю, прости, - я, как в бреду, повторяла одни и те же слова.
- Что, что произошло, что случилось? – он уже сам плакал, как будто, предчувствовал невыносимую и неизбежную боль.
- Я… я… я изменила тебе! Валерка, любимый, я изменила, я обманула, я предала…
На миг он замер, но потом быстро заговорил:
- Успокойся, милая. Ничего, все образуется. Главное – успокойся. Я люблю тебя.
Он уложил меня в постель, принес стакан воды с какой-то таблеткой, я выпила и, наверное, почти сразу заснула. Помню только, что он сидел рядом, держал мою руку и постоянно шептал, что любит меня.
Мне снилось, что я иду с Валеркой, взявшись за руки, по огромному полю, засаженному алыми тюльпанами; еще мне снилось, что мы с ним парим в голубом бескрайнем небе…
Когда я проснулась и не увидела Валерку рядом, безнадежно и с неимоверным испугом закричала его имя, буквально через секунду Валерка почти влетел в комнату и кинулся к нашей кровати. Я улыбнулась, провела рукой по его щеке и шепнула:
- Прости меня…
- Скажи одно лишь слово, точнее два… это Владимир?
Я кивнула.
- И ты меня бросаешь?
Я испугалась и вскочила.
- Что ты, конечно нет, я всегда буду с тобой. Мне нужен только ты… Ты прощаешь меня?
- Да… Мне больно, но я люблю и не хочу тебя терять, поэтому, конечно, прощаю. Но прошу, не причиняй мне эту боль снова. А сейчас я пойду на работу, приду пораньше. Завтрак на столе, Светку я покормил… Не забывай о ней… и обо мне.
Он поцеловал меня и ушел. Боже! Такое впечатление, что он святой. Он простил измену… Правда, я Владимира тоже простила… Все! Тебя не было, это был сон. Тебя больше нет, Владимир…
12
Валерка – молодец! Как только у него все получается?! С того же дня он даже мне не напоминал, не намекал о случившемся. И этот вариант был самым правильным. Все осталось в его отношении ко мне так, как было всегда: он меня бесконечно любил. А я стала дарить ему еще больше нежности и понимания. И в итоге я пришла к выводу, что мне этот случай принес пользу. Да и впредь я буду умнее и, может быть, не повторю ошибки. Ошибка, которая в сущно-сти ошибкой и не была. Любовь слепа, а страсть глупа, если рядом с ней нет любви. Так что все вполне объяснимо. И я виновата только перед Валеркой. Но он простил. И это счастье!
Но, увы, мои размышления об изменах и страстях закончились через неделю, когда возвращаясь из магазина, в своем почтовом ящике я обнаружила письмо:
«Наташа, милая, если ты не выбросила это письмо сразу и сейчас его читаешь, то умоляю, дочитай его до конца. Знаешь, если честно, ты первая женщина на земле, которой я пишу письмо. Наверное, я был в чем-то не прав, но я уверен, что ты меня простишь. Да, я виноват, я признаю свою ошибку, но лишь ту, что пришел к тебе не сразу. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. И теперь я хочу, чтобы мы были вдвоем. Я люблю тебя, и что бы ты там не думала, жизнь моя больше не имеет никакого значения, если рядом со мной нет тебя и твоей любви. Наташа, ты знаешь, время не только лечит, но и многому учит. Ты последний человек, который мне нужен, кроме тебя у меня никого нет. Пойми, я не такой уже молодой, а ты не такая маленькая. И сейчас возраст и прошлое перестают иметь смысл. Сейчас самое важное это то, что мы друг друга любим. Я уверен, что мы сможем обрести счастье, которое, по моей глупости, не обрели раньше. Наташа! Мы заслужили право быть вместе. Я хочу, чтобы ты была моей женой. И поверь, я не обманываю и не ошибаюсь. Я люблю тебя! Я прошу, на-пиши мне ответ прямо сейчас же, не откладывая. Я не могу без тебя. Напиши мне просто: да или нет. Я знаю, что мы ни о чем не будем жалеть! Твой В. А.
P.S. Я хочу, чтобы каждый миг любви, что соединял нас, превратился в вечность!»
Все-таки нашелся на земле еще один человек, кроме меня, который любит все усложнять. Нет, отвечать я не стала. Это было бы крайне глупо с моей стороны. В конце концов он же должен понять, что нельзя! Хотя, конечно, душа моя сразу сказала «да», и это как раз меня и погубило. Через шесть дней пришло еще одно письмо:
«Наташа, я не могу дождаться ответа. Я был уверен, что ты согласишься, а ты решила вообще промолчать. Я прошу, не мучай меня! Любая правда и искренность лучше, чем ложь и притворство. Ты же знаешь. Да, я много принес тебе бед и переживаний, но я тебе все объяснил и думал, что ты меня простила. Любимая моя! Чем я могу тебя заколдовать и приворожить? Родная, подскажи мне, как мне тебя добиться? Я хочу быть с тобой. Навсегда! Слышишь, навсегда! Я люблю тебя. Я умоляю, напиши мне ответ. Я буду ждать и надеяться. Целую и обнимаю, навек твой В.А.»
А третье его письмо мне принес сам Валерка. Странно, он не стал спрашивать от кого оно, но он, конечно, и сам догадался.
«Наташа! Я брошусь в воду, кинусь под поезд, и я говорю серьезно. Зачем ты молчишь? Ну если ты не хочешь, если тебе пришлось не по душе все, что было между нами, то так и скажи. Не губи меня, мне нужно знать правду. Я не переживу твоего молчания. Прошу, напиши! Я умру без тебя. Я люблю тебя! Пойми это и не обманывай свое сердце и свою душу. Ты ведь любишь меня. Жду.
 Только твой В.А.»
«Владимир! Неужели вы не понимаете, какая бы там не была ирония судьбы, глупо пытаться что-то изменить и вернуть то, чего никогда и не было. Поймите, не в том дело, что я не могу вас простить и понять, а в том, что просто уже поздно. И ничего хорошего у нас уже не получится. Поэтому я и пишу это письмо, хотя писать не хотела. Вы меня ставите в неловкое положение перед мужем. А то, что у вас нет жены – не моя вина. Я не могу вам ничем помочь.
Владимир! Я пишу глупость, потому что я действительно при-творяюсь и обманываю свое сердце. Поверьте, я не хочу давать вам имя своего любовника, а назвать вас мужем не могу. Вы для меня больше, чем муж. И именно поэтому я не говорю вам «да». Я не мо-гу. Может, я и не права. Знаете, даже если я и приду к вам, через пару месяцев вы ко мне привыкнете, и ваши чувства превратятся в привычку. Вы начнете замечать во мне недостатки, а у меня их довольно, я вам стану в чем-то мешать, и в конечном итоге мы оба пожалеем. И вам придется в шестой раз развестись. А я хочу вечности (хотя бы при жизни). И знаю, что эту вечность может по-дарить мне только мой муж. А вы, боюсь, нет.
Вообще я хотела сказать, точнее попросить, забудьте обо мне, как забыли пять лет назад, не пишите, не звоните, не делайте никаких глупостей. Вы взрослый человек, вы должны понять меня. А я постепенно успокоюсь, и все будет хорошо. И вы будете счастливы. Вы найдете то, что вам действительно нужно.
Простите меня! Конечно, я виновата перед вами. Но если бы вы подошли ко мне еще тогда, я бы без сомнений сказала вам «да» совершенно на все. До свидания, всего хорошего!
P.S. Я благодарна вам за то, что между нами было. Но все это только случайность. Прощайте!…»
Я была уверена, что на этом все закончится. Я никогда не думала, что смогу так легко отказаться от своей мечты и желания, что сумею одним лишь письмом разрушить свою жизнь. Я любила его, и это было естественно. Но я отказалась из-за Валерки и дочки – они, наверное, дороже. В жизни очень много тревог и, быть может, я лишила себя одной из них. Будь, что будет! Сколько раз я говорила себе эту фазу… А смысла в ней нет.

13
День начинался хорошо и не предвещал ничего необычного. Утром я проводила Валерку на работу, прошлась по магазинам, занялась уборкой и к обеду уже полностью освободилась от всяческих дел. Думала, чем бы заняться, пока спит Светка, решила почитать, но не успела и присесть, как вдруг раздался звонок в дверь. «Что это он сегодня так рано?» - мелькнуло у меня в голове, и я пошла открывать. Но это был Владимир. Я очень удивилась и сначала даже не хотела его впускать, но он сказал:
- Пожалуйста, не гони меня. Мне нужно сказать всего пару слов.
Я молча сделала жест, чтобы он прошел, Владимир нерешительно сделал шаг в квартиру и шепнул:
- Ты одна?
- Да. Но какое это имеет значение, если вы просто хотите со мной поговорить?
Мы прошли в комнату и сели на диван. Владимир молчал и испытующе смотрел в мои глаза.
- Я люблю тебя, - шепнул он.
- Ну и что? Я не верю.
- До сих пор не веришь?! – он удивился и подсел ко мне поближе. – Чем же тебе это доказать?
- Никак не надо доказывать. Я же, кажется, все написала вам и все объяснила.
- Ты не написала только одного: правды. А я знаю, что и ты меня любишь, только почему-то не хочешь себе в этом признаться. Почему?
- Это глупо.
- Нет, не глупо. Наташа, я не узнаю тебя. Что с тобой сделалось за эти пять лет. Ты так изменилась, ты противоречишь сама себе.
- Вам не кажется, что во всем этом виноваты только вы сами? – голос мой снова начал дрожать. – Почему вы такой навязчивый?
- Ты в письме так и не дала ответ, поэтому я и пришел. Ты не сказала «нет», значит, ты хочешь быть со мной. А тогда я не понимаю, зачем ты медлишь с ответом.
- Я отвечаю: нет! Лишь потому, что у меня муж и дочь. Я не хочу их бросать и никогда этого не сделаю… Мой ответ понятен?
- Да, - он немного помолчал. – Наташка, милая, дорогая, святая ты моя! Но я же тогда останусь один. Я же сойду с ума от одиночества. Я умру…
- Я же не умерла и не сошла, как видите, с ума.
- Ты сравнила. Тебе было шестнадцать, а мне уже под сорок… Наташенька… Не оставляй меня. Твой муж переживет, а я – нет. Да и ты сама хочешь быть со мной, а не со своим мужем. Ведь так?
- Так… Но я не буду с вами…
- Ты уже со мной… Иди сюда, - он протянул мне руку.
- Не надо, Владимир, оставьте меня, - сказала я и взяла его за руку. – Вы видите, я не могу вам отказать. Дорогой вы мой, это не кончится добром. Поймите…
Он придвинулся ко мне еще ближе и прижал мою ладонь к груди.
- Ты не веришь мне, а этому сердцу можешь поверить? Я люблю тебя.
Боже! Зачем природа дала душе такое тело? Ведь именно из-за него живет и царствует грех.
- Между прочим, вы у меня в квартире, и скоро придет муж. И он застигнет вас в роли любовника своей жены…
Это лицо, эти глаза. И человек не в силах управлять собой, желание и страсть не обращают внимание на то, что не все дозволено. Прости меня, Господи!
Я не знаю, сколько бы это продолжалось и чем все закончилось, если бы Владимир не поднял испуганно глаза и не вскочил так резко, отпустив меня. Я повернула голову и увидела Валерку. Все-таки он пришел раньше обычного. Он стоял в дверях, рукой облокотившись о стену, грустно смотрел на меня и молчал.
- Валера, - только сумела выговорить я.
Он прошел в комнату и сказал:
- Что Валера?! Ты познакомь нас, накорми, успокой, уложи спать и подели свою любовь между нами…
Слезы начали катиться из моих глаз, я подошла к Валерке, а он, увидев только слезы, прижал меня к себе и начал успокаивать:
- Не плачь. Прости меня, любимая.
Господи! Почему этот Владимир не догадался сразу уйти, а вместо этого начал нести какую-то чушь:
- Не верь ему, Наташа! Это я люблю тебя! А ты, - он обратился к Валерке. – Ты явно лишний, а лишний должен уйти. Вот и иди и не смей к ней прикасаться.
Я услышала, как у Валерки скрипнули зубы. Он отпустил меня и пошел в сторону Владимира.
- Валера, стой! – крикнула я и заметила, что и сам Владимир стал надвигаться на Валеру, а мне оставалось только разрешить бой. Я встала между ними.
- Прекратите! Что за ребячество?! Что вы не поделили? Вы у меня спросили, с кем я хочу остаться?
Валера посмотрел на меня, и весь злобный вид сразу исчез с его лица.
- Я уже сказала и повторяю снова: я остаюсь со своим мужем и ничего менять не собираюсь. Вы поняли? – спросила я Владимира.
- Но ты обманываешь себя! Ты же меня любишь, - он перевел взгляд на моего мужа. – Слышишь, она меня любит, а ты ей и даром не нужен, - он, наверное, снова хотел полезть в драку, но я помешала.
- Не смейте к нему прикасаться! – грозно сказала я и даже толкнула его, но он и с места не сдвинулся. Он схватил мою руку и притянул меня к себе. Я хотела вырваться, но он сильно меня держал. – Владимир! Отпусти меня. Я люблю тебя, но это ничего не значит! Отпусти.
Я сама не заметила, что стала называть его на «ты». А он очень обрадовался и прямо при Валерке стал меня целовать.
- Отпусти ее! – закричал Валерка и кинулся вырывать меня из рук Владимира.
Он отпустил меня, а я стала снова обнимать Валерку.
- Прости меня! Я тебя тоже люблю! – я засмеялась. – Я вас обоих люблю и с обоими хочу быть. Так вам легче?
Я отпихнула от себя Валерку, еще раз дико засмеялась, почувствовала что-то неладное с головой, слегка качнулась и, схватившись руками за виски, сделала неловкий шаг в сторону, пошатнулась, оступилась и упала. Я услышала крик Валерки, почувствовала его руки, но он, видимо, опоздал, и я головой ударилась об угол стола…
- Нет, нет! – повторял Валерка, склонившись надо мной и пытаясь привести меня в чувство. Но это не было уже необходимым…
Валерка долго стоял на коленях перед моим телом, сквозь слезы шептал «прости», а потом дико посмотрел на Владимира, который, похоже, не понял еще, что произошло, затем вскочил, крикнул Владимиру в лицо «ненавижу!», резко повернулся и, распахнув оконную раму, кинулся вниз…
Казалось, что где-то уже зазвучала сирена скорой помощи. Но это только казалось, а здесь, почти возле меня, в соседней комнате громко кричал ребенок, который проснулся от шума и страха и рвался ко мне, пытаясь открыть дверь…
14
Уйдут снега в неведомую даль, пожелтеют и начнут опадать, измученные солнцем, листья, выпадет первый снег, покрывающий грязную и мокрую землю ослепительно-белым одеялом, но, увы, не навечно. И оно исчезнет. И все когда-то исчезнет, а потом появится снова, но уже в другое время. Идут дни, бегут недели, летят месяцы, а за ними года, но все остается прежним.
Прошло четыре года. И был точно такой же обычный апрельский день. Где-то далеко от всех людей, от их суеты и постоянного движения, окруженные тишиной и молчанием природы, стояли двое. Один был мужчина, со слегка поседевшими волосами, с печальными глазами, смотревшими в одну точку, и были видны в них боль и мука, неприметные с первого взгляда. А рядом, обхватив его колени, стояла маленькая симпатичная девчонка. Она дернула мужчину за штанину и тихо спросила:
- Папа! А отчего мама умерла? – в ее глазах блестели накопившиеся слезы.
Мужчина присел на корточки, притянул к себе девочку и произнес:
- Папа не смог ее уберечь…
- А почему? – спросила она, вытирая маленькой своей ручонкой мокрые глаза.
- Прости меня…, - он немного помолчал, а потом добавил. – Иди в машину, я скоро подойду.
Он поцеловал ее в голову, и девочка, положив букет цветов на могилу, медленно поплелась по тропинке к стоявшему недалеко автомобилю.
Мужчина сделал несколько шагов в сторону и подошел к другой могиле, положил цветы, что-то поправил, немного задумавшись постоял, а потом вернулся к первой. В руке его оставался еще один огромный букет…
Он присел возле могилы, положил цветы и тихо, так, чтобы никто не услышал, с трудом сдерживая слезы, заговорил:
Прости меня, Наташка… Родная, единственная моя. Прости, я не уберег тебя. Но видит Бог, я не хотел. Хотя, что же я оправдываюсь?! Я виноват, и ты меня наказала. И это наказание будет длиться вечно. Но у меня есть одно спасение – твоя дочь. Спасибо тебе за нее. Я дам ей то, что не успел подарить тебе. Я дам ей все свою любовь… Наташа. Прости меня, любимая. Я знаю, ты меня сейчас слышишь, я верю, ты меня простишь. Я люблю тебя. Я буду любить тебя всю свою жизнь, а, может быть, даже больше. Это уж как Бог позволит. Прости меня, я… я не могу без тебя, я не могу, но я буду жить ради нашей дочки. Я верю, что в твоей душе она всегда была нашей. Я люблю тебя, слышишь? Как знать, быть может, рано или поздно мы еще увидимся. И я обещаю, что встретив тебя случайно среди толпы, я подбегу к тебе, упаду на колени и буду долго просить о прощении. А ты улыбнешься, возьмешь меня за руки и шепнешь, чтобы я шел за тобой. И я пойду и пройду через все преграды и испытания. Я люблю тебя, помни это, не забывай меня. И где бы ты сейчас не находилась, вспомни обо мне. Просто вспомни и, если не трудно, перекрести. Мне нужно жить для нее, для нашей дочери. Прости…
Он поднялся, еще минутку постоял и пошел к заскучавшей уже дочери.
- Ну что, в цирк поедем?
- Поедем, поедем, ура! – весело закричала девочка, совершен-но позабыв о недавней грусти, и в глазах ее появился какой-то необычный, неясный и очень добрый блеск…
Они ехали по дороге, и он уверенно держался за руль, не нарушая не единого правила, потому что знал, что рядом с ним сидит частичка той, которую он бесконечно любит. Сидит та, которая ему дорога, и он обязан уберечь ее от всего плохого, он не должен ни на миг расслабляться и предавать ее риску. Играет по радио знакомая грустная песня, которая немного успокаивает его душу. И девчонка, эта маленькая глупая, совсем незнающая жизнь и все ее проблемы, девчонка поминутно торопит отца. Ей не терпится в цирк. И это не грех, это детство. И, дай Бог, чтобы длилось оно беззаботно, легко, спокойно долгие года. Чтобы умела видеть она радость в любом миге жизни: в каплях дождя, в белых, тающих на теплых руках, снежинках, в приветливых обжигающих лучах солнца, в простых улыбках знакомых и незнакомых людей… Дай Бог ей счастья и постоянного понимания. Дай Бог, чтобы в ее несмышленой душе не возникли раньше времени разные думы и переживания, чтобы в любую трудную минуту своей настоящей и будущей жизни, рядом с ней был всегда человек, к которому она сможет прижаться, а он сможет без лишних слов понять ее и успокоить своей чистой любовью. Будь то отец, муж или просто знакомый друг. Дай Бог ей долгих лет, и чтобы она никогда не пожалела о том, что они ей даны, что они продолжаются и будут продолжаться вечно. Дай ей Бог все святое, что есть на земле, все, чем дышит и живет настоящий человек. Дай Бог, чтобы она заслужила это имя и не посрамила его. Прости ее, Господи, спаси и сохрани…