Кто в доме хозяин?

 Санкт-Петербург
 2006г


    Чем больше я живу на этом свете  в своей последней жизни, и… «чем больше я узнаю людей, тем больше  люблю собак!»
    Не мной это сформулировано, не я произнес это первым, но полностью соглашаюсь с этой декларацией в условиях нашего капиталистического «обновления».

    И ведь действительно, обратите внимание на следующее обстоятельство: когда есть в доме собака,  вы уже не одинокий и неприкаянный человек. Рядом член семьи, готовый делить с вами все жизненные перипетии в радости и печали. И неважно, что он молчалив, его умные глаза, полные собачьих мыслей, разговаривают с вашими глазами на одном и том же, обоим понятном, языке, и вот этот непрерывный диалог никогда не позволит вам почувствовать одиночества. Именно собака, а не кошка или какой другой зверь, именно собака обладает этим замечательным, молчаливым свойством скрашивать нашу жизнь. Собака всегда рядом с вами, независимо от ее настроения и самочувствия, стоит ее только позвать, и это маленькое или большое, лохматое или гладкое существо появится около ваших ног, глядя в глаза, как бы спрашивая:

    - Что надо, приятель? Скучно? Ну, так давай поговорим или пойдем погуляем, или еще чего придумаем, например, покушать…
Сунет Вам под руку свою мокроносую голову, лизнув влажным, нежным языком в ладошку в знак вечной сопричастности к тому, что с вами происходит.

    Вот и у нас в семье уже почти шестнадцать лет живет очаровательное маленькое рыжее существо неизвестной породы, странным образом похожее на лисицу и прозванное Даном, или, по-домашнему, - Данькой.

    Когда-то принесенный дочкой в месячном возрасте пушистым комочком, Данька, вырос во взрослого всеобщего любимца с гордым и самолюбивым характером. Эти черты характера проявлялись в нашем мужском паритете и снисходительном приятии внимания женской части семьи. Да и как не быть гордым, когда в семье всего двое мужчин – папа и он.  Бывало, что и мы с ним спорили по поводу, «кто в доме хозяин», но дебаты проходили мирно и заканчивались под сопение Даньки и почесывание его за ухом.

    Но не все в нашей человеческой жизни безоблачно, как, впрочем, и собачьей. Бывают времена, когда приходится проявлять такие качества характера, которые, казалось бы, не свойственны тебе в обычной жизни.

    В один из летних дней я возвращался с работы домой, предвкушая после прогулки с Данькой, обед и спокойный отдых после трудового дня. Открыв входную дверь, я не узрел своего любимца рядом со мной, готового к ритуалу здорованья, зато в глубине квартиры восседало нечто, из ряда вон выходящее…

    В углу комнаты, напротив входа, сидело очень лохматое «чудовище», похоже, белого окраса, высотой, сидя, около метра,  на большущей голове которого между белыми лохмами шерсти, выделялся черный пятак носа и большие, тоже лохматые, висячие уши… Мощные лапы переходили в широко развернутую красивую грудь.

    Портрет впечатлял! Собака была молодая – года полтора, породы я не знал, но догадывался, что это что-то из служебных или «пастухов».

    - Это что у нас за «чудовище» здесь объявилось, дети мои? - спросил я дочку и жену, сидящих на диване напротив красавца.

    - Папа, это мы с мамой на пустыре подобрали бездомную собаку, она, наверное, потерялась – видишь, на ней даже ошейник. Она хочет кушать, и у неё лапка болит…
    – затараторила дочка, очевидно боясь, что я  не дам договорить до конца и заставлю удалить животное из квартиры.
 
    Однако я невольно сам залюбовался сидящим зверем, его первозданной мощью и красотой, большой и, должно быть, умной головой, крупными лапами. Я подошел к нему, сел на корточки и спросил:
 
    - Ну, привет, собака,  ты чья? Что делать-то будем? Давай знакомиться. Есть хочешь?
 
    Повернув в мою сторону свою косматую голову, через лохмы которой сверкнули чрезвычайно выразительные густо-карие  глаза, собака в конце моей фразы шумно вздохнула и даже подала  свою лапу, как бы этим подтверждая факт знакомства: «Коли уж ты так, то ладно, давай знакомиться, а там посмотрим…»

    -Так ты, Чудовище, у нас еще умное оказывается? – удивился я, дружески беря в свою ладонь протянутую лапу.
    - Владя, понимаешь, нам стало его так жалко… Он голодный, но ничего не берет у нас из рук и из миски тоже…. - как-то несколько виновато обратилась ко мне жена.
    - Ладно, Машенька, чего уж там оправдываться, неси-ка сюда котлету да побольше…- миролюбиво попросил я жену.
    Пока супруга выбирала котлету «побольше», мы с Чудовищем «разговорились», и мне даже царственно разрешили погладить себя по голове, протянув при этом еще раз лапу.
 
    Появилась большая котлета, величиной с мою ладонь с таким ароматным запахом, что у меня самого побежали слюнки. Отломив от нее кусочек, я протянул его псу. Чудовище, сглотнув слюну, наклонило голову к котлете, понюхало и … гордо отвернулось в противоположную сторону.

    - Ишь, ты! Мы еще и обучены чужого не брать!? Эй, приятель, эдак, ты умрешь голодной смертью около пищи! – продолжал я разговаривать с псом.

    Мое великое убеждение, что для установления контакта с животными, надо с ними разговаривать – они почти как люди,  только говорить не умеют, но слушать любят и все понимают. Однако сколько я не увещевал пса, он из рук не брал. Мы давали лапу, отодвигались, переминаясь с лапы на лапу, отворачивали морду, судорожно глотая слюну, но пищу не брали – гордые.

    Тогда я решил рискнуть: взял в левую руку котлету, правой обнял собаку за шею и провел котлетой по губам. Пес облизнулся раз, второй, а на третий я ловким движением всунул кусок глубоко в пасть, которая тут же захлопнулась, а котлета проглотилась.

    О, ужас воспитанной собаки! Позор на весь собачий род! Взять у чужого еду!
 Но с другой стороны котлета же сама «проглотилась». Это же не он, - это ж она сама проскочила в живот… Ему насильно совали, а он честно отказывался…
 
    Наверное, кодекс собачьей чести разрешает есть и дальше, если пища сама падает в желудок, тем более что он честно сопротивлялся и стоял до конца. 

    От такой мысли псу стало несколько легче, и он съел весь домашний запас котлет на сегодняшний вечер, после чего потянулся мордой ко мне и лизнул в щеку, очевидно, в знак благодарности. Можно было предположить, что первый контакт у нас состоялся и с положительным знаком.

    Все то время, пока я разбирался с гостем, Дан лежал под диваном и настороженно следил за псом, временами нервно, но тихо ворча. Его собачье самолюбие не могло смириться с появлением нового хвостатого постояльца в доме, где он был хозяином, разумеется, после мужчины, где все внимание и лакомые куски доставались только ему из всех рук.

    От этих мыслей, от обиды у рыжего щемило между передними лапами и хотелось скулить или наброситься на чужака и разодрать его в клочья. Однако скулить было проявлением слабости духа, а наброситься мешало «домашнее»  воспитание и природная осторожность – пришелец был раз в пять крупнее и тяжелее.
 
    - А, может быть, меня разлюбили и хотят выгнать, а этого взять вместо меня? – проносилось в собачьем мозгу.

    Однако Данька решил не делать поспешных выводов и не предпринимать решительных действий, а посмотреть, что будет дальше…

    Поздним вечером все стали угоманиваться на ночлег и Чудовище оставили в гостиной, потому как она была ничья.

    Мы с женой пошли в спальню, предварительно позвав с собой Дана, который, выбравшись из-под дивана, опустив хвост и уши поплелся за нами  следом. Однако, проходя мимо большой собаки, Дан поднял свой шерстяной капюшон на холке, потянул в себя, принюхиваясь, воздух и тихо, но сердито зарычал, оскалив клыки.

    Нашему «квартиранту» было, очевидно, ни до чего, а посему, он даже не повел и ухом.

    В спальне Данька, вопреки «спальному» ритуалу, сразу с обиженным видом полез под кровать, а на попытки почесать за ухом, ответил недовольным ворчанием.
 
    Ночь прошла спокойно. Из гостиной доносилось похрапывание и поскуливание «квартиранта», который впервые за несколько дней наелся и спал не на улице. Дан же во сне кого-то догонял, рвал, отбивался и жаловался кому-то на свою собачью судьбу.

    Чудовище начало акклиматизироваться.  Недаром говорят, что «заживает как на собаке» - несколько дней домашнего ухода привели пса почти в нормальное состояние, и он почти перестал хромать. В выходные я вымыл и, где мог, вычесал «квартиранта», колтуны срезал, и постоялец предстал пред наши очи в чистой, бело-кремовой густой и красивой шубе, он, как бы, еще увеличился в объеме.
 
    Зарывшись по уши в Интернете, я нашел описание породы нашего Чудовища – южнорусская овчарка, охранник стад овец от волков, короче, как я и предполагал, - «пастух».

    Чем больше я узнавал об этой породе, тем больше у меня шевелились волосы… «Южаки» отличаются очень высоким интеллектом, обучаемы, но имеют крутой нрав, подчиняются только одному хозяину, которому доверяют, а в необычной ситуации быстро ее оценивают и приступают к исполнению того, что задумали, практически, без предупреждения и промедления.

    Мама р'одная! Это ж кого мы пригрели! Кто виноват, понятно, а вот что делать? На вопросы: от каких родителей, где жил, как воспитывался, чем болел – ответов не было…

    Решили на семейном совете пса оставить и потихонечку воспитывать «под себя», хотя не имели, никакого на то кинологического опыта… Дурное дело не хитрое….
Вскоре постоялец практически освоился и начал свободно перемещаться по квартире, гулять, но вместе с тем начались и сложности, из-за наличия в доме другой собаки.
 
    Все перемещения Чудовища сопровождались прокурорским надзором Данилы, который ходил по пятам с поднятым капюшоном, недовольно порыкивая – как же в доме только два хозяина: ПАПА и ДАНЯ.

    Сначала, «южак» не обращал на надзор рыжего никакого внимания, считая это выше своего достоинства, а, может быть, думал, что он еще недостаточно плотно внедрился в «стаю», чтобы заявлять свои права на что-либо. Но время шло и обстановка изменялась не в пользу Дана.

    С остальными членами «стаи» у Чудовища складывались нормальные, дружелюбные отношения, а уж про наши и говорить не приходилось – это была настоящая и обоюдная  любовь.

    Однако и Данька не сдавался тоже. Если  «южак» располагался  слева от меня, то рыжий должен был обязательно сидеть справа и наоборот, а моя задача сводилась к чесанию сразу обоих. В таком раскладе ревность уходила на второй план, и все были довольны.

    Мой рыжий продолжал считать, что он здесь главный и ел на кухне первым, а когда Чудовище входило, то оборачивался и злобно рычал, отрываясь от своей миски, а тот разворачивался и ретировался до лучших времен, когда придет его очередь.

    Но бывало и сложнее – это когда оба устраивали «карусель», как бы проверяя друг друга на прочность: Дан пристраивался в хвост к «южаку», а тот в хвост Дану, и начинали ходить по кругу, причем, рыжий нервно и сердито рычал, оскаливая клыки, а «южак» двигался, набычившись, молча, чуть морща нос и  показывая зубы. И тут, чтобы дело не закончилось плохим, приходилось мне вставать поперек «карусели» и разгонять участников, хотя, я чувствовал, что это не безопасно, и мое вмешательство может спровоцировать одного из животных  на атаку, но я не знал, что можно было делать в этой ситуации. Случись что, ведь одного щелчка этой клыкастой пасти хватит, чтобы перекусить рыжего пополам.

    Чем дольше жило у нас Чудовище, тем чаще мы с женой задавали себе вопрос: «А что делать дальше?», но ответа не находили.

    Отношения между собаками накалялись все сильнее, похоже, назревал передел хозяина в стае, что мирным путем у зверей не происходит. Чудовище, видимо, почувствовало свою физическую и моральную силу, и собачьи «карусели» происходили все чаще и чаще с поводом и без него.

    Данька понемногу сдавал позиции хозяина дома, несмотря на мою поддержку. Да и как тут было не сдать, когда вокруг тебя ходит такая лохматая туша в 50кг с пастью в  четыре раза больше твоей – раз щелкнет ей и останется только кисточка от хвоста… У зверей, конечно, все не так, как я преподношу, и, бывает, что маленькие зверюшки верховодят, проявляя чудеса силы духа, но дух, духом, а сила – силой, и тут складывалось, как складывалось,  а как вмешаться в этот процесс мы  не знали.

    Как-то в один из дней собачья «карусель» затянулась, и я не успел влезть в ее середину. В один момент «южак» оказался над рыжим, перевернул его каким-то неуловимым манером на спину и нацелился на Данькино горло, оголив свои четырехсантиметровые клыки.

    Данька, судорожно дергая всеми четырьмя конечностями, пытался перевернуться, и встать на лапы, чтобы принять бой, но «туша» была тяжела и смертельно придавила маленькую собачку к полу. Уже сейчас, после всего, что потом произошло, трудно себе представить бой карлика с Голиафом, поэтому от этого зрелища у меня сжалось сердце. Я все-таки успел схватить Чудовище за ошейник и, резко приподняв, взять пса «на удушение». Этого мгновения хватило, чтобы Данька перевернулся на лапы и, стремглав, бросился в спальню, юркнул под разложенный диван, уступив пространство врагу.

    Поле боя было покинуто, оставлено за противником, и победа отдана Чудовищу. Хозяином в стае стал «южак»!

    - Вы все, девочки, поняли, что произошло? Теперь выбирайте: либо «южак» остается и рано или поздно загрызет Даньку, которому суждено теперь жить в закрытой комнате под диваном, либо я лохматого отвожу, куда подальше, и пусть живет, как хочет. Лично мне Данька дороже. Чудовище мы выходили, вылечили, откормили, сейчас не зима – не пропадет, мы свой милосердный долг выполнили.
    Опять-таки, собака взрослая и не известно, что она еще выкинет при своей агрессивности. –  огласил я свои выводы жене и дочке за вечерним чаем.

    Девушки мои глазки потупили – было видно, что им трудно, как и мне, принять такое решение. Чудовище стало любимцем семьи, но здесь уже речь шла о жизни другого любимца, который жил с нами много лет, а теперь был поставлен в совершенно дикие для него условия, в которых,  если его даже не загрызут, то он может умереть, хотя бы просто из-за унижения и тоски.

    С молчаливого согласия женской половины, утром я пристегнул к ошейнику «южака» поводок и вывел его на улицу с целью отвезти подальше и там оставить, сиречь, бросить на произвол судьбы.

    Решение сволочное и предательское, принятое как бы из лучших побуждений, но по сути остающееся все равно мерзопакостным. Убаюкивал я свою совесть тем, что собака не наша, кем-то за что-то выброшена, а, может быть, не за что-то, а за дело, но мы ее пригрели, выходили и т.д., и т.п. Однако внутренний голос говорил, что, возможно, есть и другие решения, которые я даже не пытался испробовать.
 
    Дискутируя сам с собой всю дорогу в автобусе до парковой зоны, я все больше чувствовал себя неприличным человеком,  мерзавцем, если хотите, но решения не находил.

    Выйдя с Чудовищем  у лесопарка,  я иезуитски потрепал его по голове и отстегнул от поводка. Собака, почувствовав свободу, стала наслаждаться ею, носиться взад и вперед, приглашая меня принять участие в своих играх…

    Подошедший с обратной стороны автобус, открыл двери, высадил пассажиров, и я, выждав время, почти на ходу вскочил в закрывавшиеся створки, разделившие пса и меня на  предавшего и преданного.

    Автобус, пыхтя изношенным двигателем, нехотя, медленно отваливал от остановки… Чудовище, увидев хозяина севшим в транспорт, рванулось к нему, но не успело. Автобус набирал скорость, а я, стоя на задней площадке,  смотрел на то, как за автобусом бежит собака, пытаясь догнать его, но постепенно отстает, теряя силы…

    Домой я приехал злой как фурия. Мне хотелось отмыться от той грязи, в которую я вляпался. Сказав своим женщинам все, что о них думаю, я в этот вечер просто напился как сапожник.

    Данька, наконец, вылез из-под дивана, но почему-то улегся в коридоре, мордой к двери, как бы ожидая кого-то…

    В доме были все свои, но как-то стало пусто и напряженно-холодно…

    Прошло дня два. В воскресенье утром мы с женой поднялись раньше обычного. За завтраком, не глядя на нее, я сказал, что поеду искать нашего «квартиранта». Мария, не слушая меня, подошла к окну…

    Стройная шея ее вытянулась, все тело напряглось, словно струна, даже волосы на голове приподнялись в удивлении. Маша, одной рукой подзывая меня к себе, головой кивала во двор. Не поняв еще, в чем дело, я подошел. Жена, повернув ко мне свое лицо с глазами, полными слез, одной рукой вытирая их, второй показывала на кусты, у которых, на газоне сидело Чудовище и смотрело на окна.

    Как эта умница в условиях смрадного города, увезенная за десяток километров на городском транспорте, смогла найти обратную дорогу? На этот вопрос я до сих пор не могу дать вразумительного ответа…

    Свалившись кубарем по лестнице во двор, я сел на корточки перед собакой, обнял ее за шею и, поцеловав в мокрый пятачок носа, шепнул в ухо:

    - Прости меня, Чудовище, если можешь! Я виноват!

    Нашедшаяся собака вылизала всю мою предательскую морду, одновременно что-то рассказывая на собачьем языке, очевидно, как он шел домой эти два дня и как ему было плохо без нас…

    Придя домой,  пес «перецеловал» девчонок, но сделал вид, что не увидел Даньку в упор… В свою очередь рыжий потянул носом в сторону «южака», постоял, подумал и медленно, но гордо пошел в спальню и залез под диван, высунув оттуда морду, следя за каждым движением Чудовища…

    Все мы радовались возвращению собаки и в тот момент даже забыли, что предшествовало ее исчезновению…

    Чудовище было вкусно, по-праздничному накормлено, вычесано и обласкано, оно сидело довольное в большой комнате, где все, кроме Даньки, собрались по случаю возвращения собаки и всячески уделяли ей внимание.
 
    Никто в состоянии эйфории не заметил, как рыжий, не спеша, вошел и сел на пороге, полуприжав уши к спине, пристально глядя на вернувшегося пса.
 
    Мы, было, уже возрадовались, что собаки примирились друг с другом – Чудовище во время скитаний «осознало» свою неправоту, а  Дан -  это принял. Но не тут-то было!

    В тот момент, когда дочка дала «южаку» кусок печенья, рыжий, распушив, как кобра свой капюшон, прижав уши к спине, с грозным рыком метнулся в сторону Чудовища.

    Сидящий в умиротворенном состоянии пес, не был готов к отражению атаки и, тем более, от кого?  От того, который ранее был посрамлен и жил, как приживалка, под диваном?!

    Подскочив к «южаку», Данька, стал озверело драть из «квартиранта» шерсть с  боков и «окороков», потому как до других мест ему было не достать. Несмотря на то, что эти наскоки маленькой собачки были почти безболезненны для «южака», сам напор и неожиданность нападения повергли великана в замешательство, лишив возможности защищаться.
 
    Казалось бы, чего проще – подняться  на лапы, стряхнуть с  себя этого карлика и задать ему трепку по полной форме?! Ан, нет! Здесь вступили в действие какие-то другие звериные механизмы, когда молодой, сильный зверь не в силах дать отпор и начинает подчиняться маленькому и слабому.

    Мы сидели изумленные с раскрытыми ртами и наблюдали эту потасовку, боясь представить себе, что будет, когда Чудовище очухается, и происходящее начнет раскручиваться в другую сторону.
 
    Однако, вместо «очухивания» произошло совершенно иное: «южак» с жалобным визгом и поджатым хвостом рванулся прочь от нападавшего карлика и попытался спрятаться в той же спальне под диваном, где все это время скрывался Данька.
Туловище собаки заклинилось в мебели, в то время как его задний фасад оставался наружу и был подставлен на растерзание Дану.
 
    И вот тут-то рыжий отыгрался за все свои унижения и от всей души: из пятой точки «южака» шерсть летела клочками под остервенелое рычание рыжего и скуление застрявшего, который вертел своим заклиненным задом из стороны в сторону, но защитить его от разъяренных зубов рыжего никак и ничем не мог.

    Это уже было не страшно, а просто смешно!  В конце концов, устав, потеряв интерес к защемленной и общипанной заднице врага, Данька, чувствуя себя победителем в схватке, отпустил «южака» и, ворча, чихая и отплевываясь от шерсти Чудовища, отправился  на кухню пополнять запасы, истраченной жидкости.

    С нашей помощью Чудовище выбралось из-под дивана и, чуть не сбив нас с ног, поджав хвост и обиженно завывая фальцетом, бросилась в дальнюю комнату зализывать «раны» и обиду.
 
    Не помню, когда и по какому поводу, мы все вместе смеялись так долго - до слез и икоты…
    В результате этого происшествия «статус-кво» было восстановлено, и безраздельным вожаком «стаи» снова стал Дан.

    Если что-то и происходило иногда в «стае» не так, то пресекалось  рыжим моментально. Стоило ему только чуть рыкнуть на Чудовище, как тот поджимал хвост и удалялся восвояси, показывая всем видом, что он вообще тут ни при чем, и что в мыслях у него ничего плохого не было, а дальше:  «Ну, как скажите…»
 
    Ел Даня первым, пил Даня первым, спал на своем месте, но, по-прежнему, когда смотрели телевизор, с одной стороны у моих ног сидело Чудовище, а с другой – Дан.