Побег

Переход в другую реальность оказался почти безболезненным.
По краям кишащего грязно-серыми снежными хлопьями прожекторного луча вязкой глиной дыбилась темнота. Тени, сплетавшиеся в ней, звали, и что-то в глубине тела пыталось вырваться навстречу этому зову. Так животный инстинкт позволяет всегда различить множество невыцеленных зрением хищников в чаще леса.
Луч холодным липким щупальцем наспех изучил кожу моей ладони, полоснул по глазам воспоминанием... Солнечное пробуждение в родительском доме... Тот свет нёс телу тёплый покой, о котором оно, измученное холодами, успело позабыть. Оставляя на пальцах ароматные поцелуи нового утра, скользил он по загорелым предплечьям вверх, перебирая один за другим выгоревшие волоски, и завершал свой лёгкий флирт, нежно скользя по шее к ямочке возле уха. Там напряжённо замирал в раздумье над совершённым бесстыдством, прислушиваясь к тугому, вздрагивающему под кожей внутреннему теплу... Как мне нравилось притворяться спящим и считать удары своего бессознательно-счастливого сердца!
Несчастье бродит по Жизни, как рыбак по мелководью: выдёргивает то одну, ту другую несмышлёную рыбёшку. И мне не удалось увернуться: холодная сталь прошила глазницы, и мир из привычного цветного превратился в чёрно-белый, с большими вкроплениями красного.
Искусственный свет прожектора, словно лезвием скальпеля, откроил ещё один едва заметный кусочек моего существования. В этом новом мире меня прятали уже двенадцать лет и пять с половиной месяцев. Три тысячи восемьсот пятьдесят четыре дня. Дни эти я складывал кропотливо, как песчинки, надеясь когда-нибудь получить разрешение построить себе домик на этой драгоценной россыпи.
Важнее всего было дожить. Те, кому нравилось путешествовать в прошлое, теряли рассудок на моих руках. Желающие выжить научились приспосабливаться... Впитывать информацию... Мечтать... И ждать.
Всё вокруг противилось нашей воле. Ветер, словно дьявол, с угрюмым постоянством требовал продать ему душу. Снег манил белой постелью забвения. ОНИ вырезали на восковых страницах памяти клинописью частоколы бранных слов, а на телах - затейливую чересполосицу рубцов.
Мы стискивали крошащиеся зубы и терпели. Плевали льдинками в морду озверевшему от мороза ветру. Вспарывали подмётками вонючей кирзы пуховое снежное одеяло. Не сдвигая мускулов на худых лицах, смеялись над теми, кто был нашей охраной, но по сути отбывал свой срок рядом, растворяя здоровье в техническом спирте.
Мы мечтали дожить.
Стрелка прожектора двигалась по своей траектории. Каждый раз, проскальзывая по запястью, этот странный упорядоченно направленный поток света прошивал насквозь мою плоть, как штыком, пробегая по жилам холодом ещё более нестерпимым, чем холод вечной ледяной корки, на которой в весьма нелепой позе было раскинуто конечностями моё тело.
Часовой на вышке всё ещё дремал, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Снег прекратился. Искристый свет всех звёзд отражённо светился в моих глазах, распахнутых в чисто выметенное ветром небо. Необходимо было вставать и продолжать путь. Во тьму.
Тело перестало слушаться и отказывалось двигаться. Не было сил. Не было уже ни холода, ни горечи воспоминаний, ни предвкушения свободы... Одно только долгожданное чувство - покоя.
От стены внутреннего двора легли коротко и пропали мгновенно за краем ползущего света две тени. Невидимые ноги одновременно были приведены в действие силой многолетней привычки, и снег под ногами хрустнул в унисон. Фигуры стали видны отчётливей: стена больше не скрывала их. Звёзды обеих медведиц теперь радостно перемигивались с вновь обретёнными пятиконечными подружками.
Я знал: прожекторному циркулю чертить ещё долго по пухлому снегу, пока не уткнётся на мгновение в моё окоченевшее тело его костлявый палец, и тогда не заметить меня будет невозможно. Я ещё мог всё исправить: нырнуть в спасительную тьму за пределами ведьминого круга. Нужно было только встать... Морозом свело все клетки тела в камень, бесчувственный и совершенно лишний на этом чудесном снегу, заботливо пытающемся укрыть меня и согреть в приступе нежности, свойственной Природе чаще, чем людям.
Скрипучие шаги раздавались всё ближе. Лиц я по-прежнему не мог разглядеть - мешала темнота и их надвинутые глубоко треухи. В этот момент стало слышно их дыхание, и я, казалось, увидел облачка пара, поднимавшиеся над их головами. Две пары рук протянулись ко мне из тьмы: одна подлетела к моей ноге, вторая ухватилась за рукав робы. Рывком сдёрнув тело с мёрзлой земли, поволокли в сторону, к стене. Пятно прожекторного света радушным хозяином приплясывало чуть впереди. На его фоне фигуры тащивших меня солдат казались вырезанными в полный рост из чёрной бумаги. С другой стороны я видел широкую неровную борозду в снегу. По ней змеились три тёмные полосы, параллельно и неотступно бежавших за моим телом и прятавшихся у меня за пазухой.
Движение прекратилось. Конечности мои были отпущены с той же механической синхронностью, с какой люди-роботы втаптывали в землю снег. Они не разговаривали, но я понимал, что они всё же живые - я слышал их хриплое дыхание. Теперь различим стал и другой звук, похожий то на хруст, то на шелест... Пытаясь отвлечься, я во второй раз за эту такую длинную и странную ночь вгляделся в Полярную звезду. Глаз её упёрся в меня холодным прицелом, гипнотически не позволяя отвести взгляд. Будто тонкий луч пронзил пространство и вцепился в мои зрачки. Луч становился всё ярче. Опять начал вспоминаться дом и те утренние лучи, врывавшиеся в мой сон сквозь побитые молью завесы на окнах...
Звуки становились глуше, но я мог уже понять их смысл: короткий, резкий хруст - лопата стальным зубом вгрызлась в комья земли, припудренные снегом... Звук более длинный и шуршащий - земля ссыпалась в неглубокую яму... в яме лежал я . И с каждым новым "хруст"-"шшшваркк" всё плотнее окутывало меня толстое ватное одеяло тишины. И хотелось мне, чтобы тишина эта становилась всё бездоннее, чтобы не нарушалось ничем чувство обретённого наконец покоя... А надо мной, спокойный, колыхался Космос. И миллионы звёзд тянули ко мне руки лучей, приглашая в вечный полёт. Но напоследок я всё-таки взглянул на себя, лежащего внизу. И понял, что побег удался...

январь - апрель 2006 г.