Когда окончится сон

Когда окончится сон (фрагмент).

И в доме твоём слишком много дверей,

И все зеркала кривы...

Б.Г.

Длинный извилистый коридор. Он изредка оборачивается, а потом снова до боли в глазах вглядывается вперёд, но темнота скрадывает расстояние, и кажется, что идёшь из бесконечности в бесконечность. А может так оно и есть.

Бесконечность и длинный извилистый коридор. Дурная примета. Нет, страха нет, есть только память о страхе и ощущение того, что это уже когда-то было с ним и ещё не раз повторится. Замкнутый круг. Дурная примета.

И когда он окончательно сбивается со счёта пройденных шагов, справа вдруг появляется дверь. Массивная, грубо сколоченная из крепких дубовых досок. На стук никто не отвечает, он толкает дверь – заперто, бьёт туда плечом – доски неожиданно проминаются и он вваливается внутрь. На зубах – противный вкус гнили и трухлявого дерева.

В комнате на полу в груде тряпья сидит старуха и слепо щурится на вошедшего.

- Кто ты? – спрашивает он. – И где я?

- Я твоя память, - шамкает та губами. – Подойди ближе, я не вижу тебя.

Он делает несколько шагов.

- Убей меня, - вглядевшись просит она.

- Зачем?

- Убей. Я слишком многое помню, и слишком многое пережила. Ты ещё молод, а я уже стара и дряхла. За моими плечами не один век. Помнить столько – не в человеческих силах. Ты запер меня здесь. Я забываюсь и умираю. Помоги мне.

Слишком много чести, - неожиданно для себя отвечает он, - тебе и так недолго осталось.
Ты не человек, - кричит она, - ты перестал им быть! – И разражается проклятиями. В голову ему, разбрызгивая вонючие брызги, летит ночная ваза. Он легко уворачивается и на стене остаётся грязное пятно, а черепки с сухим треском летят во все стороны. На полу звякает металл. Он наклоняется – резкий запах бьёт в нос – и видит связку ключей. Вытирает их краем плаща и кладёт в карман. Затем снимает плащ, сворачивает и бросает старухе.
Возьми. Он тёплый.

И, обернувшись на пороге:

Ты – Память. Ты должна знать. Где я? И кто?
Дерьмо собачье, - отвечает она и плюёт ему в лицо, - и как всегда по уши в дерьме.

Очень хочется хлопнуть дверью, но хлопать уже нечем.

Он проходит несколько поворотов, сворачивая наугад, множество дверей, и, наконец, останавливает свой выбор на массивной стальной плите.

Ломать такую стал бы только полный идиот.

Он долго подбирает ключи к трём замкам и прикидывает, что за груды золота могут оказаться внутри. Но, перешагнув порог, видит совсем другое.

На дыбе корчится от боли обнажённая женщина. У неё вырваны ногти, раздроблены ступни и по всему телу – следы бича и ожогов.

Он бросается к ней, чтобы ослабить дыбу.

Убей меня, - шепчет она, - мне больно.
Кто ты? – спрашивает он.
Я – твоя Боль. Ты создал меня, и долгое время страдал вместе со мной. А затем запер меня здесь. Теперь тебе легче, а мне приходится терпеть за двоих. Я не могу больше. Убей меня.

Неуловимое движение рукой, - но комната наполняется криком, а её тело выгибает судорогой.

Глупец, - хрипит она, - это не так просто. Не так… По-другому…
Как?
Догадайся.

Он наотмашь бьёт её по лицу:

Больно?

Она кивает. С губ по подбородку ползёт тонкая струйка крови.

Его пальцы находят несколько точек на её теле. Он долго водит над ним раскрытыми ладонями, затем встряхивает ими и снова бьёт её по лицу.

А теперь?
Нет, - шепчут губы в улыбке.

Он кивает. Открывает кусок от тряпки с пятнами засохшей крови и завязывает её глаза:

Ты что-нибудь чувствуешь?
Нет.
У тебя есть последнее желание.
Стань человеком. Но не возвращайся назад.
Хорошо… Я попытаюсь…

Он зачёрпывает кружкой воду из ведра, стоящего на полу, несколько раз проводит ногтем вдоль её левого запястья и одновременно начинает лить воду сверху вниз, вдоль запястье и ладони. Тонкие струйки медленно ползут вниз.

Я перерезал тебе вены, - говорит он – Ты умрёшь без боли. Скоро.

Кружка падает в ведро – удар – вырванное сердце трепещет на ладони. Затем следует за кружкой.

Он подходит к увешенной оружием стене, надевает перевязь с метательными ножами, выбирает прямой обоюдоострый меч в ножнах, и цепляет их к поясу. Задумчиво смотрит на арбалет с десятью болтами в магазине, но отворачивается и возвращается к дыбе.

Тишина становится вязкой, каменеет, глыбой гранита обрушивается на голову.

Он снимает повязку с её глаз и видит в них счастье и умиротворение.

Выловив из ведра сердце, подбрасывает его и рассекает мечом.

Лезвие становится красным – он опускает его в ведро и протирает тряпкой. На самом острие остаётся сиять алая капля.

Он вкладывает меч в ножны и направляется к выходу. Оборачивается по дороге – дыба пуста. Тщательно запирает дверь и идёт дальше.

Сотня шагов, два перекрёстка, никуда не сворачивая, третий, и откуда-то слева доносится скрип. Он идёт туда и обнаруживает ещё одну дверь, скособочено висящую на одной петле. Комната пуста.





- Есть кто-нибудь? – спрашивает он.

Сзади раздаётся шорох. Уход в сторону, прыгнувший в руку меч… - никого. Потом он замечает в углу запылённое зеркало высотой в половину его роста, подходит к нему, стирает рукавом пыль, и видит себя.

Кто здесь?
Страх, - читает он по губам отражения, - твой Страх.

Их глаза встречаются. Дуэль взглядов длится долго. Его губы растягивает презрительная усмешка. Холодный, равнодушный смешок.

Нет! – кричит отражение, - нет! Не надо…

Зеркало мутнеет, покрывается мелкой сетью трещин и осыпается на пол. За ним открывается ниша, в ней - лом. Он берёт его, и тут на него наваливается приступ неудержимого хохота. Отсмеявшись, он кладёт лом на плечо, выходит и отправляется дальше, но скоро упирается в тупик. Возвращается до ближайшего перекрёстка, сворачивает наугад и находит ещё одну дверь. Он отпирает её и останавливается на пороге – в комнате, свернувшись калачиком на кровати и отбросив одеяло, спит маленькая девочка. На его плечо ложится чья-то рука. Он резко оборачивается.

Ш – ш - ш, - шепчет ему красивая девушка в белом, - пусть спит. Не буди её.




Он кивает и запирает дверь.

Кто это?
Твоя Душа.
Это её дом? – вопрос звучит утвердительно.
Да.
И кто же тогда ты?

Она улыбается – мило, но с вызовом:

Может проводите даму домой? Здесь не слишком подходящее место для объяснений.

Что-то подобное он уже слышал… Где-то… Когда-то…

Что ж, ведите… миледи.




Она вздрагивает, но берёт его за руку.

Оригинальный способ провожать даму? – он поправляет на плече лом, - вас это не смущает?
Ни капельки. Но зачем вам этот… инструмент?
Не знаю…




Пара дюжин шагов, ещё одна дверь.

Позвольте ваши ключи…милорд.
Один-один, - он протягивает ей ключи, - может лучше на ты?
Идёт.

Комната обставлена богатой, но уже довольно потёртой мебелью. У изголовья огромной кровати – столик, на нём бутылка вина и два кубка.

Вина, - спрашивает она.
Не откажусь.
Можешь поставить свой… инструмент… Ну скажем, в тот угол.

Он ставит лом в угол, между вазой и статуэткой непонятного происхождения и стиля, и садится в первое попавшееся кресло. Она протягивает ему кубок, и садится в кресло напротив.

За тебя, - она поднимает кубок.
И за тебя. Кстати, ты не представилась.
Твоя Смерть.

Он швыряет кубок об пол.

Зря, - улыбается она, пригубив вино, - оно даже не отравлено.

Он молчит, стиснув рукоять меча.

Что, непохожа, - она смеётся, - Да, вам, конечно, нравится изображать меня этакой бабулькой с косой и песочными часами. Но неужели это так разочаровало тебя?
Чего хочешь ты?…
Твоей Любви, милый. Ты ведь любил меня. Всегда. В двенадцать, когда плакал, хороня своего любимого пса, и приходя каждый месяц к его могиле. В шестнадцать, стоя на крыше и думая о той, что по твоему мнению предала тебя. И о том, как далеко земля, и как легко быть ветром. В восемнадцать, когда улыбнулся, случайно узнав о смерти своего отца, которого не видел никогда в жизни. И в двадцать, когда впервые ловил в прицел бегущие фигуры и давил на спуск. И сейчас.

Я всего лишь хочу твоей любви, - она тянется к нему, - поцелуй меня.

Ты хочешь Любви? – усмехается он, - а тебе не кажется, что здесь кого-то не хватает?
Кого - же?
Её.

Какое время она молчит. Затем:

А ты лучше, чем старается казаться.

Хлопок в ладоши, и в комнате возникает ещё одна девушка. Её движения – движения хищной кошки, глаза – огонь. Она делает шаг к нему, и в её руках вспыхивает сталь.

Отброшенное в сторону кресло, воздух вспарывает веер метательных ножей, но она исчезает из поля зрения и вдруг оказывается рядом. Без единой царапины. Впрочем, нет, на щеке. Одна.

Тело кажется таким непослушным – ему не хватает скорости.

Покинувший ножны меч косым выпадом летит к сердцу, но пронизывает лишь пустоту, и мгновением позже, выбитый, оказывается на полу.

- Кто ты? - холодная кромка лезвия царапает горло.

- Твоя Ненависть.

- Чего хочешь ты?

- Ты знаешь. Или – умри.

Он смотрит в её глаза, обжигается, смотрит снова, снова обжигается и снова смотрит. До тех пор, пока не растворяется в холодном огне.

- Я прощаю тебя.

Её тело начинает расплываться чёрным туманом.

- Спасибо, - доносится издалека.

Её клинок остается висеть, касаясь остриём его горла. Морщась, он вынимает его из воздуха и ломает ударом о колено. Затем поднимает свой, и возвращает в ножны. Пытается найти хотя бы один из ножей, но махнув рукой на тщетность попыток, падает в кресло и одним глотком выпивает остатки вина из бутылки.

- Ну и к чему был весь это маскарад? Неужели тебе постоянно надо что-то доказывать?

Смерть беззвучно смеётся, скрестив на груди руки.

- Где она?

- Любовь? Не знаю… Разве это я перестала верить ей? А потом заложила в четырёх стенах и предала забвению? Вспоминай.

- Только не говори, что тут есть ещё и Забвение.

Смерть смеётся уже в полный голос:

- Нет, оно ещё не настолько материально, как тебе хотелось бы. Ты ведь всегда хорошо относился к своей Памяти. Можешь рассматривать его, как следствие возрастающей энтропии.

- Кто бы это говорил…следствие возрастающей энтропии. Ещё её тут не хватало.

Закрыв глаза, он несколько раз оборачивается вокруг себя, выставив перед собой раскрытые ладони.

Затем берёт лом из угла и начинает бить северную стену. Расширяет пролом – на полу с повязкой лежит девушка. Он берёт её на руки, выносит и устраивает на одном из диванов.

- Кто это? - спрашивает она. – Где я?

Он тянется рукой к её голове и пробует снять повязку. Она вскрикивает и закрывает глаза рукой.

- Не надо, - просит она, - больно…

- Что с ней? - он осторожно поправляет повязку.

- Она слишком долго пробыла в темноте, - Смерть подносит ей бокал, - выпей.

Та делает несколько глотков.

- Умница. А теперь спи, - Смерть укрывает её шерстяным пледом, - ты устала и хочешь спать. Завтра утром ты проснёшься и увидишь Солнце. Повтори.

- Я хочу спать, - послушно повторяет Любовь, - завтра утром я проснусь и увижу Солнце.

- Правильно. А теперь спи.

Любовь засыпает.

- И что теперь? - интересуется он.

- За тобой должок, - Смерть подходит к нему, обнимает и тянется губами к его губам.

- Кто-то обещал мне всё объяснить…

- Разве ты нуждаешься в объяснениях, - она льнёт к нему зовущим телом, - по- моему ты всё прекрасно понял.

Он вздыхает:

- Что ж… в самом деле… должен ведь хоть кто-нибудь любить Смерть…

Сильный порыв ветра гасит все свечи.

P.S.

Проснувшись, он долго и с удовольствием полоскается в холодном душе, одевается и открывает наглухо зашторенные окна.

На востоке занимается заря. Ветер взъерошивает его мокрые длинные волосы, вихрем обходит комнату и с весёлым присвистом уносится прочь.

- Ты уже уходишь? – слышится голос Смерти, - может, останешься?

- Не сейчас.

- Ладно, - вздыхает она. Потом, порывшись под кроватью, достаёт оттуда пару крыльев и бросает ему, - ветер проводит тебя, а там выбирай сам.

- Присматривай за ней, - он кивает на спящую Любовь, - всё-таки вы сёстры, - и легко перемахивает через подоконник.

- До завтра, - доносится его крик, - и спасибо.

- До завтра, шепчет Смерть. Она улыбается, глядя вслед его удаляющейся фигуре, и утирает слёзы белым платком.

По тёмным коридорам, кутаясь в плащ, бредёт, спотыкаясь дряхлая Память.

- Ключи, - шепчет она в безумном забытье, - где мои ключи?..

В разных комнатах одновременно просыпаются Любовь и Душа и видят Солнце.

20.12.1997. – 08.05.2001.