Letter

Милый друг , я удивлен и обескуражен . Твои послания не дают мне покоя : я читаю их по множеству раз , забывая о времени суток , и прихожу домой далеко за полночь . Забываю имена родных , и они отказываются впустить меня . Я многим обязан тебе , мы исправно поддерживали добрососедские отношения в течение многих лет , и вдруг слышу от тебя о каком-то долге . Я не чувствую за собой никакой обязанности , кроме той которая дана нам изначально ,- быть человеком . Я стремился потакать тебе в малейших твоих прихотях , но зачем же перегибать палку ? Я разумен и могу чувствовать обиду , а , если это тебя ни капли не трогает , заведи домашнего трупа и выдели ему отдельное кресло . Ему ты можешь говорить все , что угодно , реакция на твой ленинский слог его желеобразных уст будет , думаю , весьма предсказуема .
Мне порой кажется , что я еду в тесном вагоне , и меня все плотнее и плотнее обступают глухонемые . Они не глядят мне прямо в глаза , но чудно перекидываются своими полузвериными знаками . Или заперт в областном центре душевнобольных на плаву . Где каждый глазеет на меня , будто не я сам брожу по галерее уродств . Здоровье мое за то время , что мы не виделись , изрядно пошатнулось ; я поседел , задумчивость сменил унынием . Спаси меня , я теряю уверенность в собственное существование , я просочусь , как песок , через ваши пальцы , сменю нынешний облик ! Я корчусь от тоски в ярком полусумраке кружащихся платьев ; дитя заснуло на коленях у монстра , а я вынужден делать вид , будто в этом нет ничего предосудительного …
Если бы я воспринимал все , подаваемое мне жизнью , как это делаешь ты , я бы давно удавился от жалости к самому себе , а я вот , как видишь , нахожусь в добром здравии и умудрился даже письмо тебе написать .