Слово журналисту

Слово журналисту
Или
Переписка с военным обозревателем газеты «Комсомольская правда» Виктором Баранцом.

Действие происходит в наше время: здесь и сейчас.
Начало действия – 1 сентября 2006 г.

«Господин Баранец!
Я, Сотник Александр Владимирович, русский гражданин, писатель, сын русского офицера и русский солдат, заявляю: «вы – лжец и подлец!». Ваша статья, опубликованная 30 августа 2006 г. в мерзкой газете «Комсомольская правда», дает мне право вызвать вас на дуэль. Оружие выбирайте сами.
По всей вероятности, больше некому вступиться за честь и достоинство Валентины Дмитриевны Мельниковой, раз такой мерзавец как вы, до сих пор ходит по земле.
Я служил в Советской армии 2 года, и не понаслышке знаю, какие зверства происходили тогда. С ужасом думаю, что творится теперь!
Прикрываясь «священным долгом» по половому признаку, вы обрекаете наших сыновей на унижение и смерть. Вы защищаете право рабовладельцев в погонах на узаконенные издевательства над нашими детьми! Выполняя приказ людоедов из Кремля и МО, вы, подобно карточному шулеру, шельмуете общественное мнение. Вы считаете, что неподсудны. Убеждены, что геббельсовщина сойдет вам с рук.
Не сойдет.
Я готов драться с вами в то время и в том месте, и тем оружием, которое вы выберете. Я заставлю вас смыть кровью оскорбления, которые вы нанесли женщине, полностью отдающей себя делу защиты наших детей от позорного средневекового рабства.
Я к вашим услугам, г-н Баранец!
Назовите имена своих секундантов. Если вы не ответите, я по праву буду именовать вас трусом. Если подадите на меня в путинский суд – я также буду считать вас подонком, ищущим защиты у подлой власти. Я требую сатисфакции!
В отличие от вас - честь имею!
Русский солдат Александр Сотник.»

Ответ Баранца:
«ГРАЖДАНИН СОТНИК!
С большим и неподдельным интересом ознакомился с вашим письмом. Примите мои глубокие соболезнования в связи с тем, что служба в армии оказала на вас столь неизгладимое влияние. Подозреваю - настолько неизгладимое, что мне трудно понять суть Ваших претензий.. ижу в губоких раздумиях - может, мне показать этот текст специалистам больницы им. Кащенко (в простонародье - "дурка")? Там, кстати, есть специальное отделение для самозванцев-"писателей". В своем параноидально-шизофреническом письма вы обзываете мою газету и меня разными нехорошими словами.. Я вас понимаю: есть такой диагноз - идиотизм называется. Это когда нечего сказать по существу, в ход идут одни вонючие слюни. Вы обзываете меня лжецом и подлецом, не представляя ни единого доказательства. Я могу назвать вас кретином и маразматиком - истины стало больше? Могу, конечно, и покруче сказать. Например, - вы - мразь. Но не хочется.
Мне гораздо приятнее сообщить вам, что и я за отмену призыва, но исключительно легитимным способом. И за профессиональную армию тоже. Но не по зову немытых престарелых проституток (поклонником которых вы являетесь), а по умному и финансово обеспеченному плану. Мне тоже не хочется, чтобы наши дети служили в такой армии. Мне не хочется жить в такой России. Мне не хочется платить налоги такому государству.
Это что - мне так генералы подсказали?
Видите, я с вами уже как с нормальным разговариваю.
И тупых генералов я никогда не защищал, только умных.
А в суд на вас я подавать не буду - не бойтесь. Если у человека есть свое мнение, то почему я должен на него зубы скалить? Пусть даже этот человек полный дурак.
А что касается дуэли, то ее вам еще заслужить надо. Если я буду позволять себе оборачиваться на пук каждой вши, то мне некогда работать будет.»

Ответ Баранцу:

«Г-н Баранец!
Ваш ответ, как и мое письмо к вам, является документом, где вы неоднократно оскорбляете мои честь и достоинство. Кстати, ваш текст изобилует орфографическими ошибками, обратите на это внимание. Я являюсь действительным членом правления Союза Литераторов России, и Кащенко здесь не при чем. Бог с ними, с вашими оскорблениями. Но я намеренно не цитировал пассажи из вашей статьи: они мерзки и недостойны ни гражданина, ни – тем более – офицера. Заслужить вашу дуэль? Вы в первую очередь – солдат, или вы это забыли? Вы так же, как и я, принимали присягу. И я повторяю: вы – лжец и подлец! Обзывать пожилую женщину (пусть и не уважаемую вами) «немытой престарелой проституткой» - недостойно человека. Вы – подонок, а не офицер! Вы – проститутка, а не журналист! И очень бы хотелось, чтобы ваше рабочее место занял действительно достойный, честный, талантливый журналист, коим вы не являетесь. А «Комсомольская правда» - не ваша газета, и могла бы постыдиться самого слова «правда». Стиль вашего письма, включая «пук каждой вши» подтверждает мое мнение о вашей личности и «вашей» газете. Мой вызов остается в силе, г-н Баранец, и наша переписка будет предана широкой огласке – в том числе, и в печатных СМИ. Вы – трус!
Бойтесь суда, г-н Баранец! И я к вашим услугам!
А. С.»

Ответ Баранца:

«Гражданин Сотник!
Прочитайте мои комментарии к Вашей маляве и извольте больше не беспокоить меня.
С трудом, но надеюсь на вашу адекватность.

01.09.2006, в 18:18, Александр Сотник написал(а):
Г-н Баранец!
Ваш ответ, как и мое письмо к вам, является документом,
Мое письмо вам является личным документом (письмом), а тайна переписки охраняется законом. Это вам любой зеленый юрист скажет.

где вы неоднократно оскорбляете мои честь и достоинство.

А вы, значит, меня не оскорбляете? Если вы писали свое первое письмо в трезвом состоянии, то потрудитесь заглянуть в него на свежую голову.
Кстати, ваш текст изобилует орфографическими ошибками, обратите на это внимание.
Опечатками или орфографическими ошибками? Это большая разница.
Я являюсь действительным членом правления Союза Литераторов России


(для меня это абсолютно ничего не значит - идиоты есть в любом союзе). Да и возникли

подозрения у меня: мне известен Союз писаталей вообще-то. А в Союз литераторов, я слышал, принимают только тех, кто умеет читать сберкнижку.

, и Кащенко здесь не при чем.

Именно туда часто попадают самозванные, малоизвестные и бездарные литераторы

Бог с ними, с вашими оскорблениями. Но я намеренно не цитировал пассажи из вашей статьи: они мерзки и недостойны ни гражданина, ни - тем более - офицера..
Ну, а ваша муть достойна "литератора"? Таким литераторам самое место на Казанском вокзале? Из вас такой же литератор, как из дерьма тротил.
С таким поросячим визгом обычно разговаривают не "литераторы", а бомжи.
С ними я разговариваю на их же быдловском языке. И вижу, что вы его прекрасно понимаете. Что радует. Вы сами позволили мне великодушно выбрать оружие - я его и выбрал. Ваше же оружие. Какие же могут быть претензии?
Заслужить вашу дуэль? Вы в первую очередь - солдат, или вы это забыли? Вы так же, как и я, принимали присягу..

Что я в первую, а что во вторую очередь, не вам решать. Извольте не учить меня тому, что понятно и пьяному тибетскому ежику. И не марайте своими грязными лапами великое слово Присяга, которое, к тому же, вы написали с маленькой буквы, как матерщину на заборе. Так истинные солдаты не поступают.

И я повторяю: вы - лжец и подлец!

И я повторяю: вы мразь и сволочь.. Что дальше?

Обзывать пожилую женщину (пусть и не уважаемую вами) "немытой престарелой проституткой" - недостойно человека.

А обзывать мою газету, значит, можно?

Вы - подонок, а не офицер! Вы - проститутка, а не журналист!

Вы - гнида и паскуда, вы - жопа у верблюда!
Вы никакой не писатель, а бездарный и безвестный самозванец-писарь, который возомнил себя "литератором". Я бы вас даже с веником к Дому литераторов не допустил.
Чтобы не позорили Великое сообщество писаталей.
И очень бы хотелось, чтобы ваше рабочее место занял действительно достойный, честный, талантливый журналист, коим вы не являетесь.
Не дождешься, латаный бабушкин тампакс!
А "Комсомольская правда" - не ваша газета, и могла бы постыдиться самого слова "правда".


Дядя, не учил бы ты папку, как детей делать!


Стиль вашего письма, включая "пук каждой вши" подтверждает мое мнение о вашей личности и "вашей" газете.

Меня же ваша вонючая "личность" абсолютно не интересует.
Мой вызов остается в силе, г-н Баранец,

Гражданин Сотник!
Иная моська страшно мечтает попасть под трамвай, чтобы прославиться. Я вам такого счастья не предоставлю. Мои секунданты настаивают, что негоже полковнику выходить к барьеру против мудака, у которого нет справки от врача (или хотя бы от ветеринара).


и наша переписка будет предана широкой огласке - в том числе, и в печатных СМИ.

Когда передадите в СМИ переписку, я вам за это еще и гонорар заплачу - на туалетную бумагу хватит. Жду публикации с великим нетерпением.
Вы - трус!
Если бы я был трусом, я бы просто сжег ваше письмо и время на вас не тратил.
Бойтесь суда, г-н Баранец!

Напугал слона букашкой!

И я к вашим услугам!
А. С.»
Ответ Баранцу:

«Ну, что ж, милейший… Последнее слово, все-таки, осталось за мной. Такие просчеты свойственны всем посредственностям твоего уровня. Тяжело, наверное? Давно тебе не подают руки?
Что, Витя, поперли тебя из Минобороны? Хорошо тебе было на посту пресс-секретаря? А правильно сделали, что поперли. Знаешь, почему? Потому что ты – глуп, хамовит, и бездарен. И не пиши мне больше: с тобой не интересно разговаривать. Место твое – под забором, в полном забвении, и никакой ты не полковник, а самозванец в погонах. Таких как ты в Союз Литераторов, действительно, в прихожую бы даже не пустили: воняет. Земля тебе прахом, пухом, и тем, что ты еще заслужил.
И смотри, не охрипни…
Прощай, Витя.»

Ответ Баранца:

«Мне известен один крайне бездарный, но чрезвычайно амбициозный писака, который взял себе псевдоним "Сотник". Он стал членом союза писателей всего лишь за то, что издал телефонную книжку.. И вот я думаю...

Величайшая глупость (я не сказал тупость) присваивать себе в споре победу. Это еще хуже, нежели бы один из боксеров во время перерыва между раундами выбежал на ринг и стал орать: "Я победил!". Его бы точно отвезли в Кащенко.

О посредственности.
Я издал четыре толстых книги почти миллионным тиражом, они и сейчас за рубежом переиздаются. На подходе еще две. Стыдно хвастаться, но на моем боевом счету все же полдюжины отечественных и столько же иностранных премий, меня дважды приглашали в США читать лекции (Колорадо и Нью-Йорк) и в Германию. Скоро еду с той же целью в Париж, где и допишу с "натуры" главы о русских офицерах-эмигрантах. Я пять раз признавался лучшим обозревателем "КП". Наверное, это дает мне какое-то право не верить в то, что я - посредственность. В отличие от вас, оценку мне давали люди.

Насчет Минобороны. В феврале 1997 года я действительно состоял на должности пресс-секретаря министра обороны. 13 февраля в "Совершенно секретно" вышел первый отрывок моей книги "Рыцари и негодяи" ("Ельцин и его генералы"), в котором признался, что не раз имел намерение расстрелять машину ЕБН из окна своего генштабовского кабинета. Я прекрасно понимал, что меня за это по головке не погладят. Что и случилось. Иными словами, я своим поступком уволил себя сам. Если вам хочется сказать "поперли", - ваше право. Сути дела это не меняет.
Министр обороны никогда бы, наверное, не назначил меня пресс-секретарем, если бы считал, что я глуп. Он - человек крайне требовательный и порядочный в высшем смысле. Нас было 10 человек, сдававших ему раза по три сложнейшие тесты. Победил я.

Кстати, вы написали про меня "хамовит" - такая безграмотность непростительна писателю. Даже позорна. Она с головой выдала в вас "хохла" и теперь я пытаюсь вычислисть вас в большом кругу желчных завистников, великолепно изучивших мою биографию. Но пока не получается - писаталей (в истинном смысле этого слова) среди них нет. Есть неугомонные завистники-офицеры, которые не состоялись и как писатели, и как журналисты. А вот то, что я веду себя с вами как хам - это я признаю на все сто процентов. Не могу отказать себе в удовольствии с хамлом разговаривать по-хамски. Тут бы надо сказать, что по этой части я превзошел вас по всем статьям, но это мелкодушые радости не по мне.

У меня огромное количество друзей. Мы каждую неделю встречаемся на дачах, поем, читаем стихи и прозу, ездим за рубеж или по России вместе с женами. Иногда покупаем сразу по вагону. Переизбыток друзей порою сильно вредит - страшно люблю одиночество, без которого ничего не напишешь (тем более - на хмельную голову). Потому высшее наслаждение для меня - тишина, компьютер, чашка кофе и сигарета.
И, конечно, вдохновение, которое я научился вызывать по рекомендациям Набокова.
Так что и с этой стороны у меня все хорошо. Упоение литработой настолько велико, что я из-за этого умышленно не покупаю машину - боюсь, что отвалившаяся гайка будет отвлекать мозг от сосредоточенности на главном.

Звание полковника я заслужил, пройдя последовательно все ступени от лейтенанта. Вы могли бы еще упренкнуть меня в том, что я блатной, но и это у вас не выйдет. Мой отец до смерти так и не научился писать, был простым вохровцем.

Ваше нежелание общаться со мной я принимаю с большой радостью - предпочитаю переписываться с умными людьми и обсуждать действительные проблемы России, армии, литературы, кино, а не бросаться дерьмом.

Я не настолько бессилен перед вами и животен, чтобы пожелать вам "земли прахом". Наоборот, я желаю вам всего хорошего, а главное - не быть таким злым до озверения..
Тем более, что повода для такого зла и не было. Истинные интеллигенты бабскому выплеску дерьма из души предпочитают АРГУМЕНТЫ.»

Ответ Баранцу:

«Привет, дядя Витя!
Уже второй день хохочем всем классом над нашей перепиской. Девчонки сказали: «Wow! Мужик бесплатно работает!» Спасибо за доставленное удовольствие. Особенно – за последний рапорт о твоих жизненных достижениях. Кстати, как купить вагон? Мы откладывали деньги на Лихтенштейн, но купить бронепоезд – прикольнее. Давай снова познакомимся. Меня зовут Маша Сотник, мне 13 лет, я учусь в 7-м классе. Только не говори моему папе, А. В. Сотнику, что я воспользовалась его почтовым ящиком, а то он скажет дяде Владику, и тот меня накажет. Дядя Владик работает в Администрации, а папа сейчас в командировке, поэтому ничего не знает. У него несколько ящиков – надеюсь, на этот он не заходил. Тем более, если он прочтет, что он – «хохол» - вообще взбесится. А мне бы не хотелось, чтобы он на тебя сердился, потому что ты мне очень понравился. Может быть, я вообще, когда вырасту, - за тебя замуж выйду, если не буду страшная или ты не умрешь от старости. Но ты молодец: написал такое хорошее длинное письмо. Правда, моя училка по русскому поставила за него «2/3». Но ты не обижайся: мы с ней в «контрах» с 3-го класса. Немного о себе. Я люблю заниматься русским и английским. У меня Йоркширский акцент, потому что, когда папа ругается, из него это лезет. Также мы с папой любим политику и прочие развлечения.
Дядя Витя! Напиши мне еще что-нибудь ругательное по-русски, а то мне совсем скучно, и в нашей школе никто таких слов не знает. Только дядя Владик, чеченец. А тетя Валя Мельникова меня отругала. Сказала: «Не связывайся, Маша, с Витей». А я с девчонками решила открыть твой фэн-клуб. Тем более, что твою фотографию я увидела в туалете, когда там кончилась бумага. Газета мне не понравилась, а фотка – прикольная. Тем более, что ты там очень красивый и сексуальный (только папе не говори, поскольку мне об этом еще рано думать. Он заставляет меня читать Аврелиев и прочих Монтеней, а всю прессу относит в туалет). Береги себя, дядя Витя. А то боюсь, когда я вырасту, у тебя будет простатит. Кстати, в твоей газете рекламируют хорошее лекарство. Если тебе не хватит на него денег, мы с девчонками готовы помочь. Фиг с ним, с Лихтенштейном и бронепоездом. Главное, чтобы ты был здоров.
Извини за розыгрыш. Но как еще в наше суровое время познакомиться с настоящим полковником? Да еще с такими толстыми премиями?
Только умоляю: ни слова папе!
Жду ответа, твоя Маша.»

Стилистика и орфография сохранены.
(Продолжение, возможно, следует…)