Что в душе у старика

****посв. моему милому лисенышу
1
Сначала медленно, потом все ускоряясь, колеса поезда набирали обороты. Среди всего многообразия пассажиров ехала маленькая девочка. Ей не было еще и семи лет и эта железнодорожная прогулка была для нее перым путешествием по рельсам. Мама с папой читали газеты в тихом купе, проводница привычными движениями разносила чай...
- Странно, - подумала девочка, - вот деревья за окном летят, мелкий гравий превращается в серую полосу, все несется то скорее то медленнее, а чай в руках у поводницы стоит на месте. Да и сама проводница тоже стоит на месте.
Большие глаза малышки остановились на занавесках. Их заклеймили много лет назад: "Санкт-Петербург - Тольятти" и им уже никогда не изменить своего маршрута. Даже если такой маршрут и вовсе исчезнет с лица шпало-рельсной страны, занавески останется только выкинуть. А сейчас они, не подозревая о своей судьбе, мерно покачивались в такт чух-чух, чух-чух....
- Пап, а почему чай стоит, а не движется?, - ох уж этот ребенок...
- Вот будешь хорошо в школе физику изучать, поймешь, а сейчас лучше погуляй где-нибудь или залезь на полку и почитай.

2
Ее не пугала дорога. В поезде еще столько всего не изученного!
Осторожно высунув голову из купе, девочка оглядела весь коридор. Налево, потом направо. Вот оттуда приходит проводница, там она живет, все ясно. А что будет, если засунуть голову в окно? Вон, как забавно сменяются столбы на земле из-вне. Она привстала на цыпочки, дотянулась до открытого окна и вдруг волна воздуха захлестнула ее! Порыв, резкий до такой степени, что она задыхалась, ловя его своим маленьким ртом. На небе уже успели высыпать звезды и сейчас они сливались в сплошную серебрянную линию от того, что глаза начинали слезиться. Поток воздуха, сумасшедший, безудержный бил ей в лицо, трепал волосы на виске и ей так хотелось их поправить, но руки были заняты, она ведь держалась за раму. Ох, как хорошо! Ей казалось, что она совершает что-то непозволительное для девочки ее возраста и, с трудом оторвавшись от рамы, воровато оглянулась. Коридор был пуст. почти все пассажиры уже улегись спать. Но ей совсем этого не хотелось!
Вон там, за дверью, ведушей в туалет, есть еще одна дверь, потайная! Там должно быть очень интересно.

3
А за дверью было тихо, тесно и холодно. Стены потонули в сигаретном смоге. Она хотела было уйти, но вдруг, привыкшие к пелене глаза, различили скрючевшуюся в углу фигуру. Девочка колебалась лишь минуту. Потом она твердо шагнула и вдруг остановилась пораженная. Перед ней был старик. Точнее этому человеку могло быть около 50, но он выглядел как старый-старый отшельник. Худой, в рванье, висящем на его тонких руках и ногах. А на грязном, заросшем лице печать тоски и усталости. И, казалось бы его глаза готовы столько тебе расказать, но губы его плотно сжимались даже на вдохе... Она убежала.
Сидеть в купе было невозможно, мысль об этом человеке не давала ей покоя. Кто он? Откуда он? Почему не едет на полке, как она сама и ее родители? Ей кусок не лез в горло, тайком от мамы с папой она напихала в карман конфет и пошла на разведу номер 2.
- Держите, дяденька, это вам...- ее глаза смотрели испытывающе и беззастенчиво.
- Спасибо, я уже четвертые сутки ничего не ел, должно быть, вкусные конфеты, да? - в его глазах вдруг мелькнули слезы. Или ей только показалось?
Она не ответила, но между ними установиалсь какая-то особая связь. Старик так и не притронулся к конфетам, наверное, он просто стеснялся при ней наброситься на еду. Но девочка подумала, что ему просто не хочется есть конфеты, потому что потом захочется пить. И как она сразу об этом не подумала!
- Ой, миленький, - и вдруг запнулась, - простите, я сейчас вернусь.
Взметнулись клубком нерасчесанные волосы и уже через минуту вернулись. Их хозяйка несла в руке стакан сока. Дед улыбнулся.


4
Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы...Казалось, во всем поезде больше нет никого. Или все старались не храпеть, чтобы не мешать этим двум созданиям говорить.
- Я исходил все дороги, деточка, - густая борода казалось говорит сама собой, - у меня нет дома, я все продал. Спасибо проводницам, которые пускают вот так ездить, но если попадается контроль, меня выбрасывают с поезда, отводят к начальнику станции, и там долго-долго бьют ногами. Я знаю, ты меня поймешь... Вот уже почти тридцать лет я ищу ее. Она села в такой же поезд..., с точно такими же занавесками, и больше не вернулась. Она не приехала домой, она просто пропала. С тех пор, я знаю, ты поймешь, с тех пор я ищу ее. В каждом вагоне, на каждом полустанке, в каждом купе. Я жду, что она вот-вот пройдет мимо меня, выйдет в тамбур или опаздывая, пробежит мимо вагонов. Когда ты отворила дверь я даже на мнгновение увидел ее, но конечно ты - не она. Ведь ты еще совсем маленькая... Мои ночи начинаются в прокуренных отсеках поездов и заканчиваются переходом на новый маршрут. Неустанно, день за днем я тщетно стараюсь наткнуться на ее следы. Ведь должна же она когда-нибудь поехать этим поездом!
До самого утра они сидели обнявшись. А утром она убежала опять в свое купе и возвратилась оттуда, с торжественной улыбкой вручая ему свой нетронутый завтрак - огромное сочное твердое зеленое яблоко, толстую свежую морковку, которую подарила ей бабушка перед отъездом, и стакан горячего чая. Старик только выпил чай, смешно причмокивая, но вновь не притронулся к еде.
"Он должен поесть, - так размышлялала юная особа, - иначе у него будет болеть живот. Ну как же так? Почему он не есть то, что я приношу? Может, ему не нравится такая еда?"
И она тащила ему все - сухарики, которые просто обожала, чипсы, мороженое, казинаки и даже кедровые орешки. Он бережно все складывал в пакет, обещал "непременно съесть".

5
Вторую и последнюю ночь они провели тоже вместе, сидя на корточках в отсеке между вагонами. Пол прыгал под ними, стены шатались и в больших щелях было видно, как поезд меряет колесами землю. Они мало говорили, просто слушали тишину и им казалось, что каждый занет, о чем молчит другой.
- Мне выходить на следующей, - грустно улыбнулась борода, - я пойду искать дальше. Прощай моя маленькая добрая девочка.
Она даже не видела названия станции, где он сошел. Он на минуту присел на скамейку, а потом встал и, еле передвигая ноги, побрел дальше. На скамейке остался лежать пакет, который вдруг набекренился и оттуда прямо на перон посыпались ярко-зеленые яблоки, морковка, высыпались семечки и горстка сухарей, что она принесла во вторую ночь в своих карманах тайком от родителей. Забыл! Забыл! Она закричала ему вслед и хотела было уже спрыгнуть и догнать его, отдать ему это пакет с едой, ведь он умрет от голода! Но проводница удержала ее:
- Стой, дурная голова! Это навряд ли его пакет, да и не к чему он ему. Старик совсем без зубов, ему бы хлебушка или еще чего...И кто только додумался так поиздеваться над стариком, подсунув ему свежую морковь! Совсем стыд потеряли...
Проводница еще долго возмущалась жестокостью людских насмешек, закрывая дверь, а девочка стояла как в тумане. До тех пор, пока из ее глаз не брызнули слезы. Вернись, старик!
Вы видели его? Дайте мне знать, я часто с тех пор езжу тем маршрутом...

28-29-30 августа 2006. СПБ-ТЛТ