любителям Мураками...

 «Абонент находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позже». Перезвоните позже – повторил я про себя вслед за девушкой и заблокировал клавиатуру своего старенького, пережившего падения и нечаянные водные процедуры, телефона и спрятал его в карман. Сегодня пошел первый снег; падал он совсем недолго и сразу таял на еще не успевшей замерзнуть земле. Было похоже на то, что приближающаяся зима, до которой по календарю оставалось всего пару недель, проводит разведку. Ну, как здесь у вас, спрашивала она падающими снежинками? Все по-прежнему? Скучали? Все по-прежнему. Скучали.
 Странное дело, но каждый год я с нетерпением жду первого снега и по-детски радуюсь этим ослепительно белым хлопьям, как обычно застающим меня на улице без шарфа и норовящим залететь за ворот, и спустя уже неделю снова хочу, чтобы наступила весна. Вот такая она зима – почти девять месяцев она, притаившись где-то на другом полушарии, случайными картинками в книгах или рекламных объявлениях, кадрами из фильмов и другими, встречающимися повсюду, намеками, рождает в нас чувство тоски по своим метелям, сугробам и беззаботно резвящимся в шубах и шарфах до носа детишкам. Но стоит ей только наступить - и мы снова хотим весны и яркого, согревающего солнца. Но пока я радовался. Стоял где-то на улице своего города, в котором прожил всю жизнь, смотрел на мокрый тротуар и радовался этому первому снегу, который падал не более часа назад.
 Абонент находится вне зоны действия сети. В наше время, где всем заведуют информационные потоки, электронные и сотовые сети, всякие, появляющиеся быстрее, чем мы успеваем о них даже пофантазировать, устройства, она, находясь вне зоны действия сети, находится вне зоны действия моей реальности. Нет, я конечно знаю, что она есть – сейчас она где-нибудь с кем-нибудь болтает или едет в автобусе в окружении массы людей. Но все эти достижения прогресса настолько приучили нас к восприятию окружающего мира при помощи всяких устройств, третьих лиц, медиа служб и другой белиберды, что порой уже трудно представить себе пусть даже давно знакомого человека, пока не позвонишь ему и не спросишь, как он поживает, что и где он делает.
 С ней я знаком уже почти три года. И вот сейчас она вне зоны действия сети, и я начинаю сомневаться в том, а действительно ли она у меня есть. Попробовать позвонить еще раз? Подумав, я решил, что пока не стоит, и стал размышлять над тем, чем занять себя на ближайшее время.
 Начинало темнеть, да и на улице было зябко и сыро. Поэтому я принял решение убить время в каком-нибудь заведении, где можно было бы по крайней мере согреться. Как раз в десяти минутах ходьбы находилось небольшое литературное кафе, в которое я влюбился с самого момента его открытия, так что в него я и пошел не спеша, поправив постоянно спадающую с плеча сумку и стараясь не задевать суетливо снующих по улице людей.
 Пока шел, я думал о хозяине кафе. Как-то раз, в одно из посещений, мне удалось познакомиться и поболтать с ним несколько минут. Ему было около тридцати лет, обычный парень, которому родители дали немного денег на свое дело – и он решил вложить их именно в такое предприятие. За что я и выказал ему огромную благодарность сразу же, как узнал, кто он такой. Мы с ним тогда поболтали ни о чем – наша встреча и разговор тогда еще напомнил мне фильм Джима Джармуша «Кофе и сигареты». А потом он пошел общаться со своими знакомыми и приятелями, а я продолжил чтение какой-то, уже не помню точно, книги.
 Все-таки, это была замечательная идея: открыть такое кафе, где можно выпить кофе, выкурить сигарету и прочесть, или, если захочется – купить, понравившуюся книгу, которых здесь огромное множество – и все это под удачно подобранную, ненавязчивую классическую или джазовую музыку.
 В общем, предвкушая уютное тепло и горячий, умело сваренный кофе, я брел по мокрой улице погружающегося в вечернюю атмосферу города и без особого интереса разглядывал витрины и проходящих мимо людей.
 Когда я добрался до кафе, было уже совсем темно, повсюду горели витрины, ночные рекламные вывески и уличные фонари, наперебой отсвечивая своими разноцветными огнями на лицах людей и стеклах проезжающих по дороге машин. Продрогнув от непривычной сырости и запоздавшего осеннего холода – осень в этом году случилась удивительно сухой и теплой – я нетерпеливо открыл дверь и вошел в кафе. И сразу окунулся в атмосферу запахов кофе и табачного дыма, по домашнему уютного интерьера с высокими книжными полками, мягкими, совсем не похожими на стандартные для баров, стульями и приятной музыкой. Играло что-то джазовое, и, прислушавшись, я узнал французскую группу Paris Combo и их песенку «On n’a pas besoin». Хорошая песня, подумалось мне, и я улыбнулся, вспомнив, сколько времени и сил потратил однажды, чтобы найти диски этой группы в продаже в нашем городе. Больше всего меня тогда поразил тот факт, что в девяноста пяти процентах случаев на мой вопрос об этой группе продавцы отвечали мне лишь пожиманием плечами или фразой вроде «Мы такого не знаем. Это что-то новенькое?». Причем «это что-то новенькое» звучало так, словно речь идет об очередных смазливых мальчиках или девочках, по которым буквально сходят с ума наши подростки, записав в свои ряды и этих же, судя по их виду, продавцов.
 Все-таки я не совсем равнодушно отношусь к тому, что очень многие из современных ребят не интересуются никакой музыкой, кроме так называемых «блатных» песен или вымученной неудавшимися, по сути своей, рифмоплетами и музыкантами в целях получения прибылей попсы.
 Я поискал глазами свободный столик, было еще не достаточно поздно, чтобы не хватало мест, и выбрал тот, который стоял в углу рядом с полкой, посвященной книгам современных писателей и авторов второй половины двадцатого века. Это было одно из моих любимых мест – видно почти весь зал, рядом стоит полка с литературой того периода, который мне нравится, да и людей мимо проходит меньше, чем, например, возле входа.
 Сняв пальто, я повесил его на вешалку, вынул из карманов сигареты, зажигалку и телефон и пошел в свой, как я его про себя называл, угол, на ходу рассматривая сидящих за столиками посетителей. Знакомых не было, за столиками была в основном молодежь, восемнадцать-девятнадцать лет – некоторые приглушенно разговаривали, кто-то ел десерты с чаем и кофе; никто ничего не читал. Ну что ж, подумал я, буду сегодня первым, и мысленно этому улыбнулся. Как раз начал дома перечитывать «Охоту на овец» Харуки Мураками, наверняка здесь будет.
 Усевшись за столик, я закурил сигарету, заказал у подошедшего парня-официанта чашку обычного черного кофе и стал набирать ее номер на мобильном телефоне. Голос девушки, записанный на автоответчик, уже в который раз сообщил мне, что ее телефон вне сети. Оставив в пепельнице сигарету, еще докурю, я встал из-за столика и подошел к книжной полке, раздумывая о том, откуда берутся все эти голоса на автоответчиках, в метро, троллейбусах и других местах. Наверное, есть какая-то фирма, занимающаяся такими вот записями. Я представил себе утреннюю планерку в понедельник: директор собирает всех своих работников и раздает всем указания – «А вы, Ирина Ивановна, сегодня озвучиваете заказ для Троллейбусного парка. Маршрут №15. И чтоб, пожалуйста, не было, как в прошлый раз, когда люди в автобусе слушали тарифы на водоснабжение для льготников». Да, согласился я сам с собой, всего скорее есть такая организация. А почему бы и нет?
 «Охота на овец» действительно стояла на полке; то же издание, что сейчас лежало у меня дома. Я взял книгу и уселся читать, дожидаясь, пока принесут кофе, и докуривая свою сигарету.
 Я читал Мураками – герой книги сейчас как раз вел довольно забавный диалог с одной девушкой о ее замечательных ушах – когда из-за столика, что стоял на противоположной стороне кафе, и за которым уселась компания молодых людей, похожих на студентов, встала одна девушка и подошла ко мне.
- Интересно?
 Я поднял голову и посмотрел на девушку: привлекательная, худощавая фигура, короткая стрижка и крашеные в темный цвет волосы, умело приведенные в состояние беспорядка в стиле «я только что проснулась», и глаза… очень выразительные, глубокого синего цвета глаза, заглянув в которые, я мгновенно испытал необъяснимо неуютное желание чего-то. Мне в голову сразу пришло название старой сказки «Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю, что…». Вот так и мне захотелось чего-то необъяснимого.
 Я так и сидел бы, не в состоянии ответить что-нибудь вразумительное, абсолютно беспардонно уставившись на нее, если бы она без приглашения не уселась рядом со мной за столик и не сказала мне «привет».
- Привет, - ответил я, начиная приводить в порядок свои мысли.
 Студенты, из компании которых была девушка, смотрели в нашу сторону и явно обсуждали происходящее.
- Нашел свой колодец уже? – деловым тоном, будто спрашивала у коллеги по работе, не подписал ли тот бумаги у директора, проговорила она, листая оставшееся лежать на столе меню.
- Прости?
- Ну колодец, - а теперь, как будто объяснение ребенку, как правильно распаковывать конфету. – Мураками про колодцы там чего-то писал.
- Да, нашел, - я понимал, что скажу сейчас полную глупость, и, тем не менее, какая-то невидимая сила непреодолимо заставляла меня это произнести, - твои глаза.
- Спасибо, - она улыбнулась.
 Мы замолчали и некоторое время сидели, будто не замечая друг друга, я вертел в руках закрытую «Охоту на овец», в которой, кстати, ничегошеньки не было про колодцы, она без особого интереса листала уже по третьему кругу меню.
- Кофе будешь?
- Знаешь, - она на секунду замолчала, - раньше никто еще не сравнивал мои глаза с колодцем.
- Прости, - я попытался оправдаться, - просто отчего-то захотелось так сказать. Сам не понимаю, почему ляпнул.
- Да нет, - она снова улыбнулась. – Я не к тому. Мне наоборот понравилось. Оригинально.
 А вот оригинальным меня еще девушки не называли. Ну что ж – ей виднее. Тем более, кому, как ни ей, говорить об оригинальности: взбалмошная прическа, необыкновенно выразительные глаза, да еще целая куча всяких фенечек и цепочек, висящих на шее и руках – и все это при натянутых на худощавые ноги классических голубых джинсах, массивных ботинках (очередная модель «Dr. Martins» или «Camelot») и ярко-зеленом вязаном свитере, обтягивающем худые плечи и небольшую грудь.
- Кофе будешь? – повторил я свой вопрос, отложив книгу в сторону и закурив вторую сигарету.
- Да, конечно, - она закрыла меню и положила его поверх Мураками.
 Ну вот – я посмотрел на меню и оказавшуюся под ним книгу – Мураками, который так любит уделять внимание в своих романах барам, ресторанам и еде в целом, лежит теперь под обыкновенным меню почти обыкновенного литературного кафе. Дописался, пошутил я про себя об авторе книги и заказал у проходящей мимо официантки еще две чашки кофе.
- Любишь кофе? – девушка разглядывала меня так непринужденно и свободно, словно работала она специалистом по профессии «разглядывание людей».
- Просто обожаю – кофе и сигарета.
- Слушай, - тут же продолжил я, - а чем ты занимаешься? Мне просто интересно, а то у тебя такой взгляд, словно ты работаешь где-то разглядывальщиком людей.
 Она широко улыбнулась.
 Пока принесли кофе, мы болтали и рассказывали друг другу о себе. Она оказалась студенткой медицинского ВУЗа, звали ее Катя; а компанией – это ее сокурсники – они сегодня отмечали день рождения одной из девочек.
 Зазвонил ее телефон. Девушка, посмотрев на имя принимаемого абонента, обернулась в сторону своих друзей, помахала им рукой и сбросила вызов.
- Волнуются за тебя? – поинтересовался я, стряхивая в пепельницу пепел уже третьей сигареты.
- Скорее – за то, как будут отдавать проигранное пиво, - сказала она, и тут же быстро добавила. – Ты не обижайся, пожалуйста, просто я поспорила, что подойду к тебе и поболтаю.
 Она замолчала, ожидая, видимо, моей реакции.
- Я, в общем-то, и не обижаюсь, - я затянулся сигаретой, сделал глоток крепкого, уже начинающего остывать кофе. – С чего мне обижаться?
- Ну не знаю, - она помолчала, - просто я бы обиделась, что на меня вот так поспорили.
- Ну, в таком случае, если я когда-нибудь окажусь на твоем месте, а ты – на моем, ни в коем случае не буду спорить на тебя.
- Хорошо, - она рассмеялась, - договорились.
- Так что, - я посмотрел еще раз в ее глаза, - раз ты выиграла спор, уже уходишь?
- Не-а, - она обернулась в сторону своих друзей, - если ты не против, еще с тобой посижу.
- Не против.
- Ну вот и хорошо. Может, еще по кофе?
- Давай.
 Я затушил сигарету в пепельнице, поднялся и пошел к барной стойке заказать очередную порцию кофе. Пока шел, разглядывал посетителей – людей стало гораздо больше, буквально один или два столика были свободными, и в зале стоял монотонный гул разговоров, смеха и музыки. Когда я вернулся, она курила и листала книгу Мураками.
- Здесь тоже про колодцы? – она даже не посмотрела на меня и с очень увлеченным видом рассматривала что-то на страницах книги. – Тебе сообщение пришло.
- Нет, - я сел и тоже закурил, подумав о том, что атмосфера баров и кафе непонятным образом провоцирует меня на чрезмерное выкуривание сигарет. – Эта про овцу, кошку Селедку и девушку с красивыми ушами. Одна из книг, в которой Мураками писал главного героя с себя.
- Стоит почитать?
- Если раньше читала что-нибудь из Мураками, и тебе понравилось, тогда стоит.
 Она продолжала рассматривать книгу, видимо, уже читая текст. Я взял свой телефон и открыл полученное сообщение – «сегодня не приду не волнуйся». Я снова набрал ее номер и снова услышал уже знакомый голос Ирины Ивановны. Ну и ладно, подумал я, откладывая телефон в сторону.
 Официантка принесла кофе и забрала со столика три пустые чашки.
- Что-нибудь еще?
- Нет, спасибо, - все так же, не отрывая взгляда от книги, ответила моя новая знакомая девушке с подносом, на котором уютно расположились салфетки и три пустых чашки из-под кофе.
- Твои приятели уходят, - я повернул голову в сторону ее однокурсников, которые уже вставали из-за столика, собираясь уходить; рядом с ними крутился официант, собирая посуду и приборы, чтобы подготовить место для следующих посетителей кафе.
- Ну и хорошо.
- Не пойдешь с ними?
- Не-а.
 Мне сразу вспомнилась одна моя знакомая. Несколько лет назад, когда мы тоже были еще студентами и так же праздновали очередной праздник, которых в студенческие годы чуть не по два на день, она почти вот так же пошла знакомиться с парнем, который ей понравился, но уже уходил из бара. Мы так и не дождались ее и ушли, забрав с собой оставленные ею сумочку и некоторые вещи. А она, вернувшись в бар в полночь, когда все уже было закрыто, а ключи от дома лежали в унесенной нами сумочке, попала в очень забавную ситуацию.
- А твои вещи? – спросил я у нее и увидел, как одна девушка из их компании несет пальто и сумку, видимо принадлежащее моей новой знакомой. – Хотя тебе уже несут.
 Она оторвала глаза от книги и поднялась, чтобы забрать свои вещи. Подошедшая девушка отдала Кате ее пальто и сумку, посмотрела на меня и, быстро сказав «привет», улыбнулась.
- Уходите уже? – отвлекла свою подругу от рассматривания меня Катя.
- Да.
- Я останусь, - они поцеловались в щеку, как это принято у девушек. – Всем привет.
- Хорошо. Пока.
 Мы с Катей в один голос сказали ей пока, и она ушла.
- Наконец-то, - выдохнув с облегчением, сказала моя приятельница.
- Чего так?
- Скучно с ними.
- Понятно.
 Она посмотрела на меня, покачивая в руках чашку с кофе. Взяла мои сигареты и закурила одну, сделала глоток кофе и принялась дальше читать книгу.
- А в каком смысле – понятно? – у меня складывалось впечатление, что у нее такая манера говорить всегда: уставиться во что-нибудь, только бы не в собеседника, и разговаривать.
- В том, что я понимаю, что значит скучно с кем-то. В частности, с приятелями, друзьями и тому подобное.
- Вот так.
- Вот так, - повторил я за ней. – А ты всегда так разговариваешь с людьми, глядя в книгу?
- Да нет, в общем. Тебе тоже скучно со своими?
- Скучно, - я задумался на пару секунд. – Да и друзей у меня не так уж и много.
- Почему?
- Я не совсем верю в понятие дружбы.
- Наверное, так, - добавил я, посмотрев на черную поверхность кофе в своей чашке.
- А это как – «не веришь в понятие дружбы»?
- Ну, это когда не веришь в то, что тот или иной человек может быть твоим другом в том понимании друга, которое у тебя существует.
- А какое у тебя понимание друга?
- Обычное, как и у всех. Обычный такой человек-друг, образ которого рисовали нам в детстве в кино, мультфильмах и книжках: я имею в виду человека, который не предал бы, мог бы и в огонь, и в воду, ну и тому подобное. Только формирую для себя еще одну черту, которая должна обязательно присутствовать – чтобы этот друг старался делать все возможное, чтобы таких вот огней и воды не было. То есть, - я задумался, - своего рода профилактическое этико-моральное отношение к жизни, которое не будет провоцировать появление таких вот ситуаций.
- Да уж, - она посмотрела на меня, я уже почти привык к ее взгляду и теперь просто любовался ее глазами, - завернул, так завернул.
- Да я всегда так. Иногда, вот как сейчас, что-нибудь скажу – и сам потом не могу понять, в чем смысл.
- А почему не хочешь в огонь и воду за друга? Боишься?
- Огня и воды – нет, не боюсь.
- А чего боишься?
- Того, что я в огонь и воду, а друг, ради которого вся эта каша заваривается, в это время по тебе и куда-нибудь, где жить и легче, и теплее. Вот и получается, что ты борешься с наводнениями и вулканами, а он сидит на каком-нибудь острове, где все эти бедствия даже в новостях не показывают, вокруг солнышко, море теплое с волнами, и про тебя даже и не вспоминает уже. Оно ведь, знаешь, память у человека работает избирательно – все плохое из памяти быстро стирается.
- Понятно. Как-то странно, конечно, - она внимательно изучала меня, - но понятно. Слушай, - тут же сменила она тон размышляющего человека на обычный, даже немного веселый. - А чем книжка закончиться?
- А ты где читаешь сейчас?
- Да я, в общем-то, так, с середины. Просто интересно пишет.
 Я стал рассказывать ей сюжет книги с самого начала. Мы допили наш кофе и выкурили еще по одной сигарете. Она сидела и, все время, глядя прямо на меня, внимательно слушала мой пересказ книги. Несколько раз она перебивала мой рассказ и задавала всякие вопросы, совсем не относящиеся к книге, зато хорошо относящиеся ко мне – я отвечал, и она, ничего ни говоря, снова уставившись прямо на меня, продолжала молча слушать. В одном месте она перебила меня и сказала, что вот здесь она читала. Минут за двадцать я пересказал ей всю книгу.
- И все? – она удивилась.
- Ну да, - я прислушался к музыке, все еще звучали песенки «Paris Combo» - сейчас играла «High, low, in» - видимо, сегодня в музыкальном выборе был вечер этой группы, отчего мне стало еще уютнее.
- Как-то незаконченно, - она вертела в руках книгу. – Да и к чему это все: друг, который умер, какая-то овца, непонятно, откуда взявшаяся, да еще девушка, которая ни с того, ни с сего появилась и так же исчезла?
- Просто надо прочесть больше книг Мураками, - попытался я объяснить. – Друг его упоминается и в других романах, в том числе и его смерть, а девушка еще появиться в жизни этого героя – есть роман-продолжение. «Дэнс, Дэнс, Дэнс…» называется.
- А ты только кофе пьешь? – все-таки она обладала поразительной способностью вести разговор, постоянно и непредсказуемо меняя его направление.
- Да нет. С друзьями пью в основном пиво или вино.
- А со мной вино будешь пить? – она, улыбаясь, смотрела на меня. – Или, учитывая то, что мы знакомы только один вечер, я еще не друг.
 Оценив свое финансовое состояние, не пришлось бы бежать в банкомат, и посмотрев на часы, я согласился с ее предложением продолжить вечер и сказал:
- Знаешь, отговорок всегда хватает. Даже если я и не буду считать тебя своим другом, всегда ведь можно сделать вид, что у нас с тобой свидание. А чем же еще, как не вином, угощают девушку на свиданиях?
- Ну и каким же вином ты меня угостишь на нашем свидании? – принимая мое предложение, спросила она. – Я люблю красное.
- Полусухое, - предложил я.
- Хорошо.
 Бутылки вина, хорошей музыки и нашего настроения хватило более, чем на час. Мы рассказывали друг другу все, что только приходило в голову. Она не переставала постоянно менять темы, не глядя на то, что я не заканчивал свои объяснения или истории, и то и дело расспрашивала меня о всяких мелочах, касающихся меня, о которых я никогда даже и не думал.
 Когда вино закончилось, мы, как-то само собой, поехали ко мне домой. На улице начал падать уже действительно зимний снег, большими мягкими хлопьями, кружащими в почти безветренном воздухе, покрывающий деревья, крыши и даже дороги, которые, остыв после бурного дневного движения, уже не могли справиться со стихией и покорно укрывались белым покрывалом. По пути домой я еще раз набрал ее номер, но результат остался таким же, как и в начале вечера.
 На утро я проснулся около девяти часов. Будильник в телефоне не сработал – значит, сегодня была суббота, выходной. Рядом со мной спал мой старый и совсем обленившийся в последнее время кот. Я поднялся, пошел на кухню и увидел на холодильнике записку, прикрепленную к двери магнитом в форме кофейной чашки: «Спасибо. Красивый кот. Я покормила его молоком». Я пошел в душ, а когда вышел из него, вытираясь на ходу полотенцем, увидел в спальне ее. Она стояла возле шкафа и складывала свои вещи в лежащую на кровати сумку.
- Привет, - сказала она, улыбнувшись.
- Привет, - я смотрел на нее, продолжая вытирать себя полотенцем.
- Я ухожу, - снова еле заметная, грустная улыбка. – Прости.
- Да ничего.
- И все? - она была удивлена. – Даже не будешь ругаться?
- Если что, я на кухне, - ответил я ей и пошел варить первую на сегодня порцию кофе.