Третий азиатский дневник 1983 год 1

ТРЕТЬЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО
ПЕРВОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ
Третий азиатский 1983 год

ТАЛЛИН-МОСКВА-УЛАН-УДЭ

29 июня
Среда
Оказалось, что я отдал кому-то свой спальник, и мне не с чем ехать в путешествие. Индийский спальник, который внезапно появился в продаже в универмаге не удовлетворил меня по своим габаритам. Пришлось купить обыкновенный матерчатый за 28 рублей. Накануне мы сделали с Леной туй, понаприглашали гостей, обкормили их всех пловом. Последние гости ушли часа в три ночи.
Сегодня в половине пятого Лена принялась плакать, будто отправляла меня на смерть. Поехали на аэродром (в троллейбусе-автобусе – всюду она плакала – «не уезжай...»). Зарегестрировался и пошел на посадку, но тут опять появилась Лена, сказала, что меня пришел провожать Толик. Я вышел, оставив паспорт на служебном столике. С Толиком был Володя Будкевич с образком на шее. Пожелали мне счастливого пути. Лена стояла рядом грустная. Когда мне возвращали паспорт, милиционер сказал, что я не похож на свою фотографию и стал сверять данные.
Прилетел в Шереметьево. Доехал на автобусе до аэровокзала (ехали по Ленинградскому шоссе, и я вспомнил, как ездил по нему сдавать грузы в Остафьево, увидел канал имени Москвы, гостиницы «Союз» и «От Минздрава»...). Из аэровокзала позвонил Бирову, он сказал, что ждет. К нему я приехал в одиннадцатом часу. Он сидел в пижаме и кофте. Поужинали жареным салом и жареным же сыром, я раскрыл супы, и мы съели финский шампиньоновый. Совсем поздно к Андрюхе приехал его шурин Петя с подругой, привез вино и пиво. Андрей попросил его утром дать машину, чтобы довезти меня до Внуково, но тот отказался. Они стали корить друг друга, потом Андрей сказал: «Ты можешь меня не слушать... но если ты хочешь, чтобы для тебя кто-нибудь жертвовал, ты должен и сам жертвовать». Потом все улеглись спать. Петя с подругой в Андрюхиной комнате, а я на диване, Андрей рядом со мной на полу на матрасе.

30 июня
Четверг
Вчера я позвонил от Андрея домой, и Лена все плакала...
Проснулся. На улице темно. Стал спрашивать у Андрея, который сейчас час. Он снял с руки часы со светящимся циферблатом и отдал их мне. Я ничего не разобрал в мириадах зелененьких точек и вышел на балкон. Тусклое небо проявило стрелки – был четвертый час. Я полежал еще немного на диване и стал собираться. Почистил зубы, бросил взгляд на полотенце, о котором Андрей сказал: «чистое, им никто не вытирался, кроме четырех ****ей». Попрощался. Андрей сказал, что сам бы с удовольствием поехал...
Утренние улицы пустынны. От гостиницы «Южная» доехал до Внуково на такси. На регистрации мужичок, который летел в Североморск рассказал мне, почему у бурята лицо круглое и плоское:
Ходил бог между людьми и говорил:
Ты – русский, ты – белорус, ты – украинец...
А я? – спрашивает бурят. Ты – бурят.
Опять ходит и опять говорит:
Ты – венгр, ты – поляк... – А я кто? – спрашивает бурят.
Мужичок показал, как хватают за волосы
И бьют об колено лицом:
- А ты – бурят! Бурят! Бурят!..
Из Москвы с нами летели какие-то литовские и латвийские музыканты с длинными волосами. На дозаправку сели в Омске. Там то ли 28, то ли 38 градусов. Долго гноили пассажиров в так называемом накопителе, потом наконец повезли к самолету.
С воздуха я Байкала так и не увидел. Видел только Селенгу и Улан-Удэ. Прилетели. Получил в багажном отделении свой рюкзак, который там умудрились порвать, сел в автобус-экспресс и доехал до центральной площади Улан-Удэ с памятником Голове Ленина (который проектировали и устанавливали ленинградцы). Стал спрашивать адреса. Наконец один бурят объяснил, как проехать на улицу Добролюбова к Зинаиде Васильевне. Она приняла меня сначала настороженно, прочитала письмо от Аллы Золотовой, накормила. Под вечер я хотел было отправиться к Константиновым, но лишь промок под дождем и вернулся к Зинаиде Васильевне. Тут она предложила мне квартиру сына в ее же доме. Две комнаты и все удобства.