Остров сознания

Да, я проснулся. Мне потребовалось около пяти минут, чтобы понять, где я нахожусь. Единственное, что я понял сразу – это то, что я лежу в палатке, а рядом со мной спит какая-то девица. Присмотревшись к ней, я ее узнал.
– Равия? – Спросил я, понимая, что звучит это по-идиотски. – Где я, собственно, нахожусь?
– На острове, – пробормотала она сквозь сон и перевернулась на другой бок.
– На острове... – Повторил я. – А на каком? Ни черта не помню.
– Ага, запомнишь тут... – Сказала Равия, не поворачиваясь. – Ужрался, как черт знает, кто – ты же вчера уже пьяный приплыл. Не мешай, а? Дай немного поспать еще.
И замолчала.
– Равия, – не отставал я. – Во мне явно дремлет революционер. Ты бы знала, что мне снилось...
– Да, Равия, – перебил меня еще один голос. Я приподнялся на локте и увидел, что в палатке кроме нас двоих находится еще один человек. Его я тоже узнал – Сема. – Ну ты монстр.
– Что такое? – Спросила Равия.
– Ты мне ребро сломала, – сообщил Сема и с кряхтением перевернулся на спину.
– Как так? – Удивилась Равия.
– Ну вот так. Локтиком своим остреньким надавила – и хрясь!
Я сел. Ощутил тупую боль в области почек. Видимо, локти Равии повредили не только Семе. А может (что, кстати, более вероятно) сказалось выпитое накануне и холодный пол палатки.
Я расстегнул молнию и выбрался наружу. «Жители» других палаток уже проснулись, сходили по грибы и развели костер. Все оказались знакомыми. Они молчали, курили и пили чай. Из шести человек только двое занимались каким-то конкретным делом, остальные просто сидели и наслаждались жизнью. Удивительно, я совершенно не помнил, как попал на остров, и более того, я не мог понять – что это за остров. Дул приятный свежий ветер, волны накатывали на берег.
– О, проснулся, – сказала Марина, на секундочку отвлекшись от обработки сегодняшней «добычи». Здоровенный котел рядом с ней был уже почти полон очищенных грибов, что явно говорило о том, что занимается она этим уже достаточно давно. – Как головка? Не бобо?
И опять погрузилась в свое занятие, не дожидаясь ответа.
– Где я нахожусь? – Спросил я у нее. Она не ответила, зато ответил Виталий, возившийся с костром (почему-то огонь постоянно прятался, и Виталий усердно дул в угли).
– Ты на острове, – сказал Виталий.
– На каком острове? – Попытался уточнить я.
– Остров – есть часть суши, со всех сторон окруженная водой, – назидательным тоном произнес Макс, выплеснув остатки чая в расположившийся рядом с ним куст. – На таком острове ты и находишься. То есть ты, фактически, на части суши, со всех сторон окруженной водой.
Он достал из нагрудного кармана сигарету и сунул в рот. Начал шариться по карманам в поисках зажигалки.
– А как называется эта часть суши? – Я решил внести в вопрос конкретики.
Виталий уставился на меня, как на идиота. Макс выронил сигарету. Марина чуть не порезалась, а Леха заржал во всю глотку.
– По-русски... – Растерянно сказала Марина, когда Леха отсмеялся. И Леха заржал опять.
Я понял, что ответа мне не дождаться. Виталий склонился над костром и дунул со всей силы. Искры полетели во все стороны, и огонь вспыхнул, как будто кто-то плесканул в костер бензина. Вспыхнул – и опалил Виталию волосы.
– Вот зараза, – выругался он. Встал, пошел к куче нарубленных дров, взял пару чурочек и подкинул в костер.
Подошли Равия с Семой. Сема все бухтел на Равию по поводу сломанного ребра, развивал тему. Он напридумывал уже немало подробностей на тему того, как Равия сломала ему ребро в порыве страсти.
– Представляете? – Сказал он. – Вот так вот – сломала ребро! И как? Во сне. Такая маленькая, хрупкая девушка – бах! И сломала ребро... Вот так всегда. И нет бы ребро сломалось при столкновении с автомобилем, или при падении с большой высоты, или хотя бы в драке – так нет! Во сне, под напором остренького локотка девицы... Так все происходит в жизни. Всю жизнь – подвергаешься опасностям, ходишь по лезвию бритвы, постоянно находишься на грани между жизнью и смертью... А умираешь в итоге в старости, в своей постели, во сне...
В это время в берег ткнулся драккар.
Смешно, да? Нам было не смешно.
Как я определил, что это был именно драккар – я не знаю. Громадная деревянная лодка с грубым украшением на носу, со скрежетом и хрустом, разбрасывая прилипшие к днищу водоросли, вылезла на песок почти наполовину. С бортов посыпались здоровенные рыжие люди, одетые в какие-то лохмотья. Они кричали что-то на незнакомом языке, размахивали топорами и палками. И приближались. Они бежали неровной толпой.
– Нурманы! – Завопил Макс, вскочил и пнул костер.
Дальше я не особо запомнил, что было. Наверное потому, что вокруг все стало совсем бредово. Помню, что костер вдруг вырос и огонь встал стеной, сквозь которую прыгали рычащие, дымящиеся люди, падали и оставались лежать. Помню, как Виталий бил веслом здоровенного детину, каким-то чудом уворачиваясь от ответных отмашек топора.
А потом все резко закончилось, и я обнаружил себя на яхте. Позади остался остров, охваченный пожаром. Следом за нами двигался уже знакомый драккар. Мы шли, разрубая носом волны. На судне кроме меня было еще трое – Равия, Леха и Виталий.
– Все хорошо? – Спросил я.
– Не знаю, – ответила Равия.
– В целом – хуже не бывает. Одна радость – бакштаг... На фордеке ладья нас могла бы и догнать... – Пробормотал Леха.
– Я думал, это драккар... А откуда она взялась вообще, эта ладья? – Спросил я. – А что с остальными?
– Мы не знаем, – ответил Виталий. – Вообще ничего не понимаю...
Ветер стихал. Ладья, несомая мощными гребками весел, нагоняла.
– А что это с огнем было? – Опять спросил я.
– Мы знаем не больше тебя, – раздраженно проговорил Виталий. – Просто ты, как всегда, проснулся позже других. Чертов ветер! Похоже, он сейчас исчезнет совсем.
Спрашивать, как я оказался в яхте я не стал. Ладья была уже совсем близко. Я смотрел на уродливого демона, приделанного к носу лодки. Похоже, ему недавно изрядно досталось, и его реставрировали: левая половина изваяния имела немного другой цвет, и выглядела в целом новее. Над башкой демона торчала башка нурмана, не менее уродливая, но, к сожалению, живая.
– Они нас убьют, – сообщил Леха.
– Скорее всего, нет, – возразил Виталий. – Я думаю, заберут в рабство.
– Ага, чтобы принести в жертву какому-нибудь своему богу, – усмехнулся Леха.
– Это тоже вряд ли, – опять возразил Виталий. – Насколько я понимаю, воинами или жрецами они нас не считают. Да и преследуют, наверное, только потому, что на острове им делать нечего, иначе бы они нас даже догонять не стали.
– А может, им просто по пути? – Предположил Леха. – Может, они и не ставили своей целью преследование как таковое. А если по пути – почему бы и не прикончить...
– Да ну тебя, – прервал его Виталий, и они замолчали.
Ладья тем временем поравнялась с нашей яхтой. Ветер уже ослаб настолько, что мы практически не двигались. Гулкие тяжелые удары, обозначавшие гребки весел, отдавались в висках толчками крови.
Они не напали – они проплыли мимо. Даже внимания особо не обратили на нас.
Когда ладья была уже на приличном расстоянии, Равия вдруг вскочила и закричала:
– Эй! Подождите!
А потом соскочила с борта и побежала по воде вслед удаляющемуся кораблю. Ее маленькие босые ступни оставляли следы на воде, как будто это был мокрый песок.
В этот самый миг я понял, что суша и море – это просто относительные понятия. И вообще все понятия – относительны. Человеческие умения и навыки, внимание и знания – все избирательно; человек действует в рамках только того, к чему привык, видит только то, что привык видеть, и решает только те задачи, которые привык решать. Человек любит только то, что привык любить.
Понял – и пустил себе пулю в лоб.