Не грусти...

«Я буду лучше, лучше… лучше, чем она.
Я буду лучше, лучше… лучше для тебя.
Но было б лучше, лучше… лучше для меня
Никогда тебя не знать…»



- Грустишь? Зря. Не о чем.
- Не о чем, действительно, зато есть о ком.
- Давай грустить вместе? Мне тоже есть о ком.
- Нет, так ничего не получится.
- Почему? Разделим грусть на двоих, она обидится и уйдет.
- Не смешно. Вместе просто не получится. Ты будешь грустить о ней, а я о тебе. Как же я буду грустить, когда ты рядом?
- Фу. Да не хочу я сейчас ни о чем таком думать. Достало уже. Так вся жизнь мимо пройдет, если грустить о том, чего не было, и быть не могло. Надо грустить о том, что было, но вернуть это невозможно. Давай грустить о детстве?
- Давай, а как?
- Стать маленькими, глупая.
- А я еще и не вырастала. И вообще. Мне не о чем грустить, я еще в детстве.
- А может, у тебя просто не было детства? И тебе нечего вспомнить…


 Напугал. Да мне, кроме детства вспоминать нечего. А если мы станем маленькими, что из того. Ничего это не изменит. Для каждого периода жизни своя взрослость. В свои шестнадцать я была очень взрослой. В восемнадцать тоже взрослой, для того возраста. Жалеть. О чем? О том, что не могу залезть на дерево, или прокатиться на карусели? Не могу. Зато легко могу попить пива, покурить и сходить в кафешку, засидевшись там за полночь. У каждого возраста своя правда, свои достижения, свои возможности. Так что такое детство? Период жизни до восемнадцати лет? Нет. Потому что у каждого свое детство. Даже если наши пути пересекаются в том возрасте, наше детство нельзя назвать общим. Оно просто проходило вместе, имело несколько точек соприкосновения со своими для каждого переживаниями, впечатлениями, болью и радостью. Так как я смогу написать о детстве так, чтобы оно было и твоим и моим? Пожалуй, я напишу о своем, а ты найдешь в нем для себя что-то личное, родное, свои переживания. Итак…

 Открываю глаза. Так рано. Что же разбудило меня? Писк стрижей. Да, эти звуки не спутаешь ни с какими другими. Встречающие первые лучи солнца, и провожающие его за горизонт голоса, доносятся из-за колышущейся занавески. А за ними – лето. Главное лето детства, потому что последнее. Следующим предстоит выпускной и поступление в институт. А впереди жизнь, которую еще надо успеть прожить, а не проспать. Улыбаясь я встала с постели и, наскоро чего-то пожевав, оделась и побежала во двор.

 Еще никого нет. Конечно, кто же встает в такую рань? Только бабушки, шушукающиеся у подъездов. Ничего, еще и девяти нет. Через пару часов начнется самое интересное. Раздел двора, дискриминационные разборки между мужским его населением и женским, может получится в «казаков-разбойников» поиграть, если только Вовка снова не вынесет свои комиксы и не переманит всех мальчишек за столик придумывать продолжение. Ладно, это все еще предстоит, а мне надо чем-то заняться в эти два часа. Сорок две минуты, без затраты сил. Сорок две минуты и я снова буду стоять на этом же месте. А два раза по сорок две и я убью время. Тра(н)вайная остановка прямо под моим окном и поездка на нем через Литаврина и кольцо Трубного, занимая сорок две минуты, вернет меня снова во двор.

 Поездка очень увлекает. Мне не нужна книжка. Мне нравится наблюдать за людьми, словно смотря со стороны за круговоротом жизни. По всему своему маршруту тра(н)вай едет мимо главных достопримечательностей города и сидеть у окошка очень приятно. Какой хороший маршрут. Вот соберусь замуж, куплю три ящика шампанского, стаканов и возьму с собой оператора с камерой. Надену платье и перед ЗАГСом, рано утром, сяду именно на этот маршрут и всем входящим буду наливать шампанского, а они будут поздравлять меня и желать счастья. Как хорошо я придумала. Этот номер едет мимо всех «злачных» мест нашего города, которые обязаны объехать молодожены. И мимо «Петра Первого» - почетный круг, и мимо «Площади Героев» с ее братской могилой, и мимо самого ЗАГСа. Только когда это будет и будет ли вообще? Нет, пока замуж я не собираюсь. Не за кого.

 На Литаврина, пока тра(н)вай объезжал почетный круг вдоль Нижнего парка, я выбежала в киоск и купила каких-то конфет. Села на то же самое место и, благополучно доехав до дома, сжевала за пол часа почти все. Второй круг пока подождет, необходимо заглянуть во двор. Может «Немец» с Жанкой уже заняли столик, и получится сыграть пару партий в покер. Завернув за угол своего дома, я расстроилась – двор все еще пустовал. Тра(н)вай ждать меня не стал и повторный заезд я пропустила. Пришлось сесть на скамеечку у подъезда и с грустью взирать по сторонам.

 Из своего подъезда вышла Козловская-младшая, Наташка. И побежала в соседний двор. Ну и пусть – мелюзга. Лучше бы Олька вышла, я бы ей рассказала, как Вовка меня вчера опять по всему двору гонял. Это Вовка мне мстил за то, что я их вчера на котельной выследила и девчонкам сдала. Но мы же играли, а кроме меня на котельную больше никто не полез. Они же девчонки, им страшно. А мне не бывает страшно. Со мной ничего не случится. Никогда.

 Надя вышла первая. Почему-то с ракетками. Фу, ну это же детская игра, хотя ветра нет, и пока никто не видит, поиграть можно. Пока играли на площадке, к Вовкиному подъезду подошли Ванька (и чего я в него влюблялась?) и Костик. Еще Жанна с Мишкой, но те сразу к нам подошли. Тоже с ракетками и мы стали пара на пару играть. Ну, с ними можно, они взрослые, никто не скажет ничего. А вот и Вовка. Сели с мальчишками у подъезда. Разговаривают и косятся. Надька плохо играть стала. Ничего не понимаю. Кто-то попросил поиграть, я с удовольствием поменялась и Надя тоже. Сели на забор и я решила поговорить с ней. Оказалось, что она по Вовке с ума сходит. Надя!.. даже не знаю, что сказать. Ничего не скажу. Почему же он мне не нравиться? А должен? Конечно! Мы с Надей уже два года ругаемся, все время из-за того, что нам нравятся одни и те же парни. А теперь не честно. Я Ваньку уже разлюбила, конечно, две недели люблю, сколько можно, надоело. И что мне теперь делать? Нет, Вовка мне совсем не нравится. Пойдем с ними посидим? Да не боись, мальчишки не кусаются, просто вредные очень. Вон, видишь, как над Алёнкой стебаются, а все потому, что она кому-то из них отказала. Почему-то мне ее не жалко.

 Запослеобеда. Вовка вынес гитару и народу прибавилось. Ой, кто это так хорошо играет?

 Неужели было такое время, когда я знала, как занять свободное время, кроме сигареты и пива? Дальше писать не буду – полный бред. Взгляд – смерть, улыбка – взлет. «А у вас там много снега?», «А где это – Воркута? Не знаю, Вовка сказал» Все это грустно, но это тоже большой кусок моего детства, если не сказать, что главный, потому что именно на этом детство и кончилось. Были еще кризисы, но это уже ближе к моей личной шизофрении, которую я так холю и лелею. Вот об этом я вспоминаю, когда мне грустно. Всегда только об этом. Как изменить жизнь, если основные ошибки были совершены тобой в детстве? Наивные, маленькие и не жестокие, но такие же огромные ошибки, как и теперь. Переделать? Что? Со свойственной мне уже подлостью и расчетливостью я смогу все изменить, но это отняло бы у меня именно то, за что я люблю детство – тоску и грусть по маленьким детским ошибкам, которые уже нельзя изменить. И ты в моем детстве, именно того тебя я так люблю, жаль, что уже ничего подобного испытать не получиться. Ты жалеешь?

- Не грусти. Ведь не о чем же.
- Мне не грустно. Я вспоминаю.
- Свое детство?
- Да и тебя. Маленькую девочку из моего детства.
- Ура! Наконец-то ты думаешь обо мне.
- Да. О той тебе, которая осталась там и не грустила обо мне…