Когда весь мир замирает

 
 КОГДА ВЕСЬ МИР ЗАМИРАЕТ

 Грузило с плеском рушится в воду. В глубочайшей тишине. И солнце. Окуньки – такие изумительно полосатые - шевелятся в полиэтиленовом пакетике, возятся. То-то коту будет радость!
 По дороге Димка разорился на полбулки хлеба, пакет плавленого сыра и пиво. Литра два. Его самого, сейчас, еле видать в высоченной траве. Он полностью сосредоточен на ловле рыбы. Пользуясь этим, я беззастенчиво уничтожаю припасы. Все, что есть. Ничто не мешает мне лениво щуриться на солнышке, не спеша курить и разглядывать пестрое стадо коров, метрах в трехстах, на противоположном берегу. Редкий момент. Не то, чтобы я имел к коровам какую-то особую привязанность, просто пасторальные сцены неизбежно действуют на меня умиротворяющее. Так оно и есть.
 Димка ловит на хлеб, и время от времени возвращается к коряге, на которой сижу я. За мякишем. Нахваливает место, слюнявит наживу, делает несколько глотков из протянутой мной бутылки и снова удаляется. Чуть сутулясь, босиком, в одних джинсах. Стоит там, на стволе поваленного дерева. В высокой траве. В далеком далеке от всесокрушающих радостей цивилизации, с ее неразрешимыми возможностями и недостижимыми иллюзиями. Аминь!
 Мне интересно представить себе это место ранним утром. С туманом по камышам, спящими стрекозами, голосом ночной птицы и плеском леща. Грандиозный сон. Великий, таинственный, сладкий и невероятно настоящий. Все выглядит донельзя естественно и, ободренный пивом, я позволяю себе потерять реальность на непродолжительное время. Уйти. Раствориться во влажном и зябком воздухе. Чесать за ухом и дышать паром, затягиваться сырой сигаретой и наблюдать за неспешно восходящим солнцем – оно сегодня с любопытным оттенком разбеленного лимонного цвета. Ты когда-нибудь видел подобное? В такие моменты я начисто забываю, о том, что в мире существуют крайне неприятные, даже ужасные и невыносимые вещи. Возможно, осознание этого и гнездится где-то, в тайных и недостижимых глубинах разума, но на этот момент, все это значительной роли не играет. Имеет значение только спокойная радость, растущая из наслаждения жизнью, и лишь слегка отягощенная ленцой. Радость от понимания природы вещей. Заметь, как все сразу упрощается. Вдруг.
 В тумане, низко над водой, едва не касаясь поверхности, пролетает утка. Я испытываю сдержанный порыв облечь увиденное в поэтической форме.
 
 Руслан высаживает нас на углу Кремлевской. Едет ставить «корыто» в гараж. Вечереет, но солнце отчаянно припекает. Шпарит на совесть. У Димки в руке мешок с окунями. Мы идем молча. Так бывает нередко. Мы часто молчим. Похоже, нам обоим есть что сказать, но много говорить не получается. Если мы и говорим, то, по большей части, всегда об одном и том же. Косно и неизобретательно. Мы часто молчим.
 Я думаю о том, что бывают такие моменты, когда- то, что для тебя очень важно, то, чем ты дышишь, что избрал смыслом своей жизни, то, для чего ты просыпаешься каждое утро, утрачивает значимость. И ты даже не злишься из-за этого. Нет даже элементарной горечи потери. Возможно, ты просто знаешь, что все это – человеческое, и все вскоре встанет на свои места. Все будет, как и прежде. Отсюда и спокойствие. И это утешает.
 Вечерами, яркими летними вечерами на улицах бывает очень тихо. Густой и тяжелый оранжевый воздух наполняет все пространство. Зной всей своей массой вколачивает разморенные трамваи в жаркие рельсы. Майка промокает, но дома ждет прохладный душ. Дома не так жарко, но по ночам часто бывает душно. Даже простыни промокают за ночь. Дышится тяжело, и тело покрывается испариной. Снится что-то непонятное, может, страшное. Я просыпаюсь по ночам. Лежу с закрытыми глазами, напрягая слух, все чувства, пытаясь из этого неустойчивого положения, с этой зыбкой точки, с этой неясной грани дотянуться до причин настораживающего, пронизанного сладкой ленью чувства, отдаленно напоминающего тревогу, уткнувшись во влажную, безобразно измятую подушку. Карусель обрывков чувств, образов и еще чего-то необъяснимого постепенно, по мере погружения в дрему, переходят в сферу подсознания, растворяясь в его закоулках. В жуткой духоте. Но если от этого вовремя отстраниться, пойти чуть дальше, то можно найти много интересного.
 Это же самое подсознание довольно часто подшучивает над нами самым странным образом – снятся настолько невероятные и иррациональные вещи, что разум отказывается верить в то, что такое вообще может прийти нормальному человеку в голову. В любом его состоянии. И все это для того, чтобы потом было еще одно утро. Вполне себе такое традиционное. Для того, чтобы еще раз почувствовать себя пылью на подмостках, под ногами человека, которого ты никогда раньше не видел, в снопе нисходящего света играющего незнакомый блюз. В дикой тишине. В зале полный аншлаг, но об этом мало кто догадывается. И все об этом молчат.
 Утро - это, конечно же, яичница с колбасой и горчицей. Холодный душ и свежая майка. Что-то осталось там, между вчерашним днем и сегодня? Наверное – да. А еще – такое тоже бывает - мне нравится утро где-нибудь в саду. То есть на обычном таком, заштатном, чьем-нибудь садовом участке. Когда просыпаешься очень рано. От того, что яблоки, срываясь с ветвей, тревожат листву, глухо ударяясь о землю. И вчера ничего не пили на ночь. Просто что-то звучало. Ну, из той музыки, что взрослые люди пишут исключительно в городах. Как говорят, она о жизни, и в ней слышится эхо той музыки, слушая которую весь мир замирает.