Над нами огромное зеркало

Над нами огромное зеркало

 - Что ты делаешь?
 - Слушаю, как шумит ветер.
 - И что же он тебе нашумел?!
 - Тебя!

Он посмотрел в ее глаза, чтобы "увидеть" душу. И она не отвела взгляд…
Он обнял ее. Погладил по волосам. Провел руками по спине, нежно, едва касаясь. Она вздрогнула. И он прижал ее к себе еще крепче.
- Леа!... – не своим голосом произнес он.
- Киану, - Леа чуть отстранилась. – Я должна одному человеку. Обещала ему, что буду счастливой. Разочарован он, глядя на меня с планеты мертвых. И одиноки мы все.
Сердце одинокого человека бьется по-иному. Если у завистливого оно, как чернослив, у одинокого человека сердце, как горячий источник, спрятанный от чужих глаз.
- Я обещала отцу. Отец умер у меня на руках. Он говорил про тебя: У Киану горячее сердце. Но холодный взгляд. Ему хочется довериться. И так тяжело доверять. Он очень любил тебя. Нас.
- И я любил Милана... – прошептал Киану. – Очень больно носить все в себе, и страшно открыться…
 - Неужели на этой относительности крутится мир?! И как же он все еще крутится? – горько произнесла Леа.
 - Ты и я больше не будем одиноки. Мы есть! Мы встретились снова. Чтобы уже никогда не расставаться.
 - Мы глупые… - устало улыбнулась Леа.
 - Да, глупые! ЧуднЫе! – засмеялся Киану.
 - Не-а, чУдные!
 Он притянул ее к себе. Приподнял, легко покружив.
 - Пойдем, спустимся к озеру! – предложила Леа. – Я скучала по нашему берегу. По нашему дому. Я скучала по тебе!
 - Я с ума сходил без тебя! – Киану крепко поцеловал ее в губы. - Давай наперегонки к алтарю?!
 Любовь – остров. Иногда можно прожить на этом острове и ничего не заметить. Но, покидая этот остров вдруг разглядеть все. И испугаться. Найдя свое спасение при отъезде. Воспаленный разум. Разрытое сердце. Расплетенные нервы.
Сидеть на берегу, и ожить. Одним обыкновенным вечером поверить в сказки.
Глупо. Бессмысленно. Издалека. И рядом. Знакомый родной аромат. Запутаться… Благодарить. Заботиться. Любить. Ждать!... Развести свет. Придумать дождь. Раскрасить. Нежностью…

 * * *

Когда прохлады ночь настала, Леа с террасы ступила мягко в царство сов. Присела на ступеньки, всматриваясь в ночную муть. Будто заметили чертика на чердаке. Свет звездных покрывал заиграл с ее силуэтом, лохматя его очертания. Из темноты кто-то схватил за пятку.
- Отстань, домовушка! – ласково прошептала Леа, боясь разбудить уют дома. В ответ кто-то заворчал, и зашлепал под дом. И, вскоре, тихо засопел.
- Нужно спать… - хотела, было, вставать Леа. – Но, Боже мой, какая красота!...
До плеча кто-то робко коснулся плечом.
- Опять на крыльце задумалась! – услышала она родной голос. – Ты скоро сюда весь дом переманишь!
 Леа рассмеялась. Он поцеловал в еще веселящиеся губы.
- Ммм…, ты сонная! – с удовольствием прошептал Киану, продолжая целовать. Встал, подхватил на руки. – Ты такая красивая!
Губы ее припухли. Глаза сияли. Леа улыбалась.
- А эти ямочки… - шептал Киану, прикасаясь губами к ее щекам, уголкам губ. Он отпустил ее. Она вернулась внутрь. Киану обошел дом, закрыть ворота.
Леа наблюдала за луной, когда он вернулся в дом, подошел к ней сзади, вкрадчиво обнял.
- Эй, куда же солнце сбегает, когда я возвращаюсь домой?! – он вскинул вверх руки и замер. И, как будто, растворился в ночной свежести деревянной веранды.
- В сказочную страну, отдыхать! А может, за другой горизонт… - таинственно произнесла Леа.
- Теперь все будет хорошо! – Киану крепко прижал ее к себе.
 - Эх! Растворить бы украдкой у солнца пластилиновую старость! А страннику отдать вчерашний день. Чтобы только любовь осталась… - прошептало маленькое лохматое существо, вслед уходящей в дом пары, потирая во сне большие добрые глаза. И перебралось под крыльцо, к ступенькам, поближе к старому псу. – Что?! – замялся домовушка, глядя на вопросительно улыбчивого пса. – Это меня Леа научила сочинять… А вот кто тебя улыбаться научил?
 - Ветер!…

В бессонницу памяти прогуляться случайно. И вернуться в объятья привычные… В сквозную тишину; проросший шум. Ворвавшийся нескромно, не случайно, бездомный балагур, – ветер. Нашел по смятому пути своих же скоморохов… Её, любимую, стараясь не тревожить, слегка обняв, следы сонного тепла размножив на память во взрослое утро. Приподнялся. Боясь очнуться полностью. И смутить это счастье…

 Переполнив душу, растревожив тело, но успокоив сердце