Приказано брать живым

— Вы, двое, оставайтесь здесь — блокируйте выход, а я возьму его в сарае. И без самодеятельности. — лейтенант милиции сдвинул на затылок фуражку и вытер пот со лба рукавом кителя. — Петров, ты что, с ума сошёл? А ну, спрятал пистолет! Быстро!

— Так он же без обоймы. Я ж только попугать...

— Я тебе попугаю, попугай хренов. Всё, я пошёл.

Старуха-хозяйка, с волнением наблюдавшая за происходящим, стоя на крыльце деревенской избы, повторяла словно заклинание: "господи, сынок..." Лейтенант махнул в её сторону рукой.

— А вам, мамаша, лучше зайти в дом. Вам всё это видеть совсем необязательно.

Милиционер скрылся в сарае. В следующую минуту оттуда раздался шум борьбы, грохот, сдавленный крик, и показавшийся в двери, уже без фуражки, перемазанный навозом лейтенант махнул дубинкой в сторону огородов:

— В окно ушёл, гад. За ним, быстро.

Милиционеры пустились в погоню. Через минуту из-за сарая раздались крики. Лейтенант бросился на подмогу товарищам.

— Сопротивлялся, урод, — один из милиционеров размазывал кровь по грязной щеке. — вон как полоснул. Ну я его дубинкой и успокоил. А потом мы с Витькой его скрутили и маленько попинали, для ума.

— Жив-то хоть? — спросил лейтенант.

— А что ему сделается? — милиционер пожал плечами и обернулся к напарнику. — Вить, как он там? Дышит?

— Жив, петушара поганый. Дёргается. — Витька потрогал разбитую губу и сплюнул. — Маловато мы ему всыпали. Надо бы добавить.

— Отставить добавлять. Тащите его к дому.

Лейтенант подошёл к старухе.

— Ну вот, мама, мы его и словили, в лучшем виде. Только чтобы голову ему рубить, пригласите кого-нибудь из соседей. Мы этих жестокостей не переносим.

Милиционеры с гордостью протянули пожилой женщине скрученного ремнём изрядно помятого, но живого петуха.

©2para 2005