Будни гинекологии

БУДНИ ГИНЕКОЛОГИИ



Рассказ


e-mail: sgtula@nm.ru




Павлик проводил Лену до дверей больницы, а в регистратуру, где, чинно сидя на стульях ,своих жен ожидали мужья, не пошел. Пожениться им можно будет только когда Лена окончит школу, года через два, рассуждал Павлик, поэтому сейчас надо все исправить, чтобы никто ни о чем в поселке не догадался, чтобы не было позору им обоим и ненужных бабских разговоров. А Лена до беспамятства боялась родителей, но особенно - всегда уставшего и хмурого отца, который работал электриком и без конца курил дешевые сигареты, потому что надо было экономить на хлеб.


Лена была умницей и отличницей, Павлик же учился средне и, окончив школу два года назад, тоже, как ее отец, пошел работать электриком в жилконтору. Встречаться они начали еще в школе – Лена гордилась тем, что в нее влюбился взрослый парень, который по утрам провожал ее до дверей школы, а вечером старался встретить. Но отца ее он избегал и никогда о Лене с ним не заговаривал. И тот угрюмо молчал, как будто и не знал ничего об их встречах. А может, и вправду не замечал, что его дочь уже два года бегает на свидания со взрослым парнем?


Исправлять случившееся они решили сообща, без недомолвок и обид. Вместе составили подробный план. Лена сказала родителям, что поедет к тете Лизе в город и побудет у нее два дня. И вот они с Павликом уже прощаются у подъезда больницы. Вокруг все зеленое от только что проклюнувшейся листвы на деревьях и желтое от первых весенних цветов в нежной траве в палисаднике больницы. Шумят пробегающие мимо троллейбусы, люди идут и идут в магазин, птицы кричат изо всех сил. А Лена еле скрывает тоскливое предчувствие смерти.


В регистратуре оказалось много народу, и ей пришлось занять очередь. Уши словно заложило, она плохо соображала, что с ней сейчас происходит, все казалось страшным сном. Когда она, наконец, заглянула в окошко, медсестра равнодушно спросила :


-В какой кабинет?


-Мне к женскому врачу,- тихо ответила Лена.


-Карточки, конечно, нет?


-А вы меня запишите, вот мой паспорт и полис…


-Запишите!- теперь медсестра внимательно взглянула на Лену.- Тебе лет-то сколько?


-Семнадцать,- поспешно ответила она.


-Рая! – позвала медсестра.- Побудь здесь, я сейчас вернусь.


Вышла из регистратуры и, взяв Лену за руку, повела за собой. Усадив ее на стул в одном из кабинетов, приказала:


-Сиди здесь и жди. Сюда сейчас придет врач. Галина Николаевна хороший человек, только ты ей все честно объясни, не ври! Она этого не любит.


Медсестра ушла, больше Лена ее не видела. Через полчаса пришла врач. Не удивилась, обнаружив в своем кабинете девушку. Но осматривать не стала. Вместо этого начала расспрашивать : когда, что, где. Потом повела в другой кабинет. Увидев мужчину, Лена смутилась, подумав, что осматривать будет он. Но врач, как и Галина Николаевна, долго беседовал с ней. Он спрашивал, кто у нее родители, что за человек, с которым встречается, сколько ему лет и где работает. Лена удивилась : его интересовало даже, хорошо ли она учится в школе и что собирается делать после ее окончания? Отвечая на его вопросы, девушка на какое-то мгновенье даже забыла, зачем здесь… Но врач вернул ее к убийственной действительности, сказав Галине Николаевне:


-Все оформите как положено, паспорт, полис у нее с собой,- и кивнул Лене,- ладно, учись…


Лену увели. Она ничего уже не понимала от страха. В операционной ее положили на рогатое гинекологическое кресло, медсестра надела ей на левую ногу какой-то странный белый полотняный чулок. Девушка озиралась по сторонам, словно бессловесное животное, которое привели на заклание. Только что здесь закончилась операция, и врачи сгрудились у подноса с огромным кровяным шаром, похожим на окровавленную голову ребенка. Лена почувствовала, что ей дурно. Но в чувство ее привела страшная боль – Галина Николаевна начала свое дело. Загремели расширители, спицы, щипцы – этот дьявольский инструмент издавал поистине адские звуки. Лена закричала, тонко и жалобно. Но Галина Николаевна тут же крикнула :


-Замолчи! Думаешь, мне приятно тебя чистить?- голос у нее был напряжен и Лене показалось, что Галина Николаевна сейчас заплачет, как плакала ее мать, когда скандалила с отцом.


Девушки закусила губу и замолчала. На лбу у нее выступил холодный пот. Вдруг подошел мужчина, врач с маской на лице, и положил руку ей на лоб. Лена смотрела ему в глаза и успокаивалась.


-Спасибо, Николай Павлович,- с облегчением сказала Галина Николаевна, завершая дело- анестезия вы наша бесплатная…


Опомнилась Лена в палате только часа через два. Осторожно повернула голову набок и начала разглядывать соседок по палате. А еще через час уже разговаривала с ними. Ей нравилось, что они ни о чем ее не расспрашивали. Рядом лежала Валентина. Она была самая веселая и рассказывала много забавных историй. В основном о том, какие драки с мужем у них бывали по праздникам. Все вокруг хохотали вместе с ней, когда она изображала, как, разнимая дравшихся мужа и его приятеля, бегала вокруг в своей слишком узкой юбке и не могла толком вмешаться в драку и падала…


Девушка сразу почувствовала к ней доверие и даже показала фотографию Павлика.


-Поженитесь? – спросила Валентина, разглядывая портрет.


-Через два года, я ведь наврала, что мне семнадцать, всего шестнадцать.


-Могла бы и не врать,- усмехнулась соседка,- тебе больше четырнадцати не дашь…


Лена сразу замолчала и закрыла глаза, натянув до подбородка простыню. Она наврала не только про возраст, но и про то, что они с Павликом поженятся. Никогда ничего подобного он ей не предлагал. Хотя Лене очень хотелось выйти за него замуж, уйти из опостылевшего ей родительского дома, где никогда не было любви, а только заедала нужда да градом сыпались попреки за новое платье, сумочку, туфли… Обновки ей покупал отец, ездил в город на базар и привозил оттуда то, что выбирал сам. Ослушаться его Лена боялась.


В этот день в палату положили еще одну женщину. Рыжую, с холеным розовым лицом, полную, с мягкими ухоженными руками, не такими морщинистыми и покрытыми коричневыми пятнами, какие были у Лениной матери. Звали ее Нинель Ивановна. Она металась по палате, не находя себе места, хотя врачи строго велени ей лежать. Через час к ней пришел муж, но Нинель Ивановна закричала санитарке, ожидающей в дверях:


-Пусть убирается, негодяй! Довел меня до больничной койки, искалечил, подлец! – и заломила пухлые руки, упала на кровать.


Муж приходил еще вечером, но Нинель Ивановна опять не пошла к нему. А когда он с улицы отыскал окно и пытался разглядеть в палате свою жену, она задернула штору. Женщины, встав с постелей, подошли, чтобы посмотреть, какой муж у Нинель Ивановны. А она сидела на своей кровати и ела принесенную им большую грушу, собирая косточки и кожицу в пухлую белую ладонь.


-Видный мужчина,- сказала со вздохом Валентина.- интеллигентный, не то что мой Серега, обормот,- и обратилась к женщине,- вы бы пожалели супруга, Нинель Ивановна, ишь как мается!


- Ничего, пусть.- ответила она равнодушно.


Лена широко открытыми глазами смотрела на происходящее. Ее потрясло отношение этой рыжеволосой толстухи к мужу. Ничего подобного в отношениях отца и матери она никогда не видела. Да и Павлик такого пренебрежения не потерпел бы.


-А что у нее за болезнь?- тихо спросила она Валентину.


-Вроде бы внематочную беременность обнаружили, смертельный номер!


-Да-а?- протянула Лена, она не знала, что это такое, а спросить постеснялась. – Я в операционной такой большой кровавый шар видела, у одной женщины вырезали, страшный…


-Это киста,- ответила Валентна,- она еще больше бывает, с такими животами женщины ходят, словно на сносях!


-Господи,- пробормотала девушка, жуть какая,- и почувствовала, как у нее все снова заболело.


-Не попадай сюда, так и не будет этих страстей,- усмехнулась Валентна.


Наутро Нинель Ивановне сообщили, что диагноз не подтвердился, она здорова. Та воспряла духом и начала приводить себя в порядок. А к обеду уже томилась скукой, бродила по палате и листала медицинские брошюры, разложенные на тумбочках. Лена заметила, что Нинель Ивановна все чаще поглядывает на нее, и ей становилось неприятно от этих пристальных взглядов.


Снова пришел ее муж и привел с собой сына. Теперь она встрепенулась и вышла в коридор. Валентина, возвращаясь из туалета, сказала:


-Сынишку целует, а с мужем ни гу-гу.


-Вредная она,- сказала Лена.


-Да, с гонором, избалованная,- согласилась Валентина.


К вечеру в палате случился переполох. Вошла санитарка и спросила:


-Лена есть у вас?


-Есть!- весело откликнулась Валентина.


Женщины уставились на девушку. У нее перехватило дыхание.


- А что?- спросила она.


-К тебе отец пришел.


Все молчали. Лена прошептала:


-Но никто же не знает…


-Значит, узнали,- сказала Валентина, надела наушники и включила плейер.


-О таком рано или поздно узнают, девочка, - потягиваясь на своей постели, сказала Нинель Ивановна.


Но тут опять заглянула санитарка :


-Это не к тебе. Сегодня ночью еще одну Лену привезли, с кровотечением.


-Повезло ,- сказала Нинель Ивановна, - душа-то небось в пятки ушла?


-Ага,- радостно подтвердила Лена.


Нинель Ивановна встала и, подойдя к ее кровати, положила рядом брошюру, ткнула в нее пухлым пальцем:


-Вот, читай. Учись, чтобы впредь в позорные истории не попадать.


Лена сидела на постели, широко открыв глаза. Ей казалось, что женщины возмутятся, заступятся за нее, ведь она так настрадалась… Валентина сейчас что-нибудь скажет… Но все молчали и не смотрели на нее. У Лены не было сил пошевелить рукой. Она сидела так еще минуту, а потом медленно сползла на спину, накрылась с головой одеялом и заплакала. Плакала навзрыд, долго и горько. Так с одеялом на голове и уснула.


Проснулась к вечеру. Откинула одеяло. Женщины занимались своими делами, на нее ни кто не обратил внимание. Лена открыла тумбочку, взяла свою сумку. Приподняла одеяло, посмотрела на кровавое пятно на простыне, осторожно пошевелила ногами. Боли не было. Она встала с постели, накинула халат и, взяв сумку, пошла к выходу. Когда она собиралась в больницу, предусмотрительный Павлик посоветовал ей прихватить запасную одежду.


В туалете Лена переоделась, бросила больничную рубашку и халат на пол и через черный ход вышла на улицу. В сквере она заметила на скамейке Валентину и Нинель Ивановну. Они разговаривали с мужьями и весело смеялись чему-то. За больничным забором шумела улица.

Мать удивилась, что дочка вернулась от тетки из города так рано.


-Поругались, что ли?- спросила она.


-Дома лучше,- ответила Лена и села за учебники.


Вечером за окном маячила фигура Павлика. Лена вышла к нему и увидела, как он взволнован. Ей даже стало жалко его. Они отошли от дома подальше, и она стала рассказывать ему все в подробностях. Сейчас чувствовала себя победительницей – не испугалась, не отступила, выдержала адскую боль и вот теперь здесь, снова здорова и все у нее хорошо. Только про Нинель Ивановну Лена ничего не сказала, какое-то чувство подсказывало ей, что об этом говорить не нужно.


Беда пришла вместе с письмом через неделю. Из больницы прислали даже не письмо, а открытку в которой было написано, что Елена такая-то находилась в больнице номер… по поводу искусственного прерывания беременности и покинула больницу без выписки, унеся с собой больничные халат и рубашку. Следовала приписка : в случае невозврата белья дело будет передано в административные органы. Отец с белым, как мел лицом, спрашивал дочь:


-Что это такое, откуда?


Мать сидела на стуле, зажав щеки руками. Из глаз ее лились слезы.


Прочитав открытку, Лена почувствовала резкую боль в животе. Теплая струйка потекла у нее по ноге. Но она взяла себя в руки и засмеялась:


- Чушь собачья, просто перепутали. Мало ли кто убегает из больниц, я-то здесь при чем! Можете проверить по документам в этой самой больнице, пожалуйста. Кто вам мешает. Это ошибка, понимаете? Просто какая-то идиотка кладовщица напутала.


-И проверю,- пригрозил отец,- разглядывая открытку.


-Ты ее не разглядывай, а порви,- прошептала мать,- мало кому в руки попадет эта гадость!


-Я проверю! – снова пригрозил отец.


-Да дай сюда,- вырвала у него открытку мать и начала рвать ее на мелкие части. Потом бросила в пепельницу и подожгла. А дочери погрозила пальцем:


-Ну ты смотри у меня!


Лена снова уселась за учебники, но как только родители ушли, она легла в постель. Тело горело огнем. Чтобы простыня не намокла от крови, она подложила старое платье. Вечером все рассказала Павлику. Тот испуганно спросил:


-А если отец и вправду поедет проверять? Ведь тебя там оформляли?


-Да, я помню, еще врач сказал : «Оформите как положено.» У меня же с собой документы были.


Павлик молчал и думал.


Через три дня канцелярия гинекологического отделения той больницы, где один день пролежала Лена, загорелось. Сгорели все документы и дотла выгорело все помещение. Павлик бросил в окно бутылку с бензином и зажженную паклю. Поджигателя так и не нашли, а в больнице говорили, что гинекологическому отделению фатально не везет – это уже третий поджог за год.