Две недели вместе

 

 Две недели вместе.

 Уложены чемоданы, билеты в кармане, улетаем с женой к родным могилам в России и Белоруссии. Так совпало, что в эти же дни перевернул я последнюю страницу двухтомника А.И. Солженицына « 200 лет вместе». Буря в душе, острое желание поспорить с заслуженным старцем. Не всё правда в его книге, и не вся правда. Несметное количество фактов, но все они обслуживают заранее заданную целевую функцию: 200 лет терзал многострадальную Россию злокозненный малый народ. Нет, Александр Исаевич, Вам не удалось привить мне чувство коллективной вины евреев перед русским народом. Как, впрочем, не удастся никому внушить мне чувство ненависти к славянам за то, что осенью 1941 –го года в маленьком белорусском местечке полицейские застрелили бабушку и дедушку. Я говорю себе: « Я богатый, я очень богатый человек. В душе моей нашлось место для маленького Израиля и огромной России». Вот с таким настроем поднимаемся по трапу в чрево «Боинга» , чтобы прожить две недели наедине с родительскими могилами и вместе с русскими людьми.
 
 Маршрут у нас кольцевой: самолетом до Москвы, поездом на 10 дней в Нижний Новгород, снова поездом на четыре дня в Минск и оттуда самолетом домой. Самолет космополитичен, все эти контроли, досмотры, взлеты, посадки за малыми отличиями одинаковы во всем мире. А вот поезд…Невозможно представить себе облик России без поездов дальнего следования. Сколько их было в той прошлой доизраильской жизни! Веселый кошмар общего вагона в студенческие годы, верхняя плацкарта на житейских дорогах молодого инженера, уютное купе для семьи пожилого вузовского преподавателя… И во все времена – жадное любопытство : что там за стеклом вагонного окна? Наверное, поэтому в ностальгических снах так часто вижу себя в поезде.
 Шереметьево-2, маршрутное такси, метро. Ну, здравствуй, Ваше величество «Вокзал»! Ты все такой же, как десять лет назад? Такой, да не такой. Чуть чище, чуть больше порядка. Короткие, без нервической толчеи очереди к билетным кассам. А вот и штрихи новой России: люди по большей части просят места в общих и плацкартных вагонах, но этих мест нет. Зато на выбор места в спальных и купейных вагонах, да только цены «кусаются». С тревогой замечаю, что железнодорожные билеты стали именными, продаются по предъявлении паспорта. В атмосфере вагона разлита настороженность. Едва устроившись, пассажиры закрываются в купе и без особой нужды двери не открывают. Коридоры и тамбуры вагонов пустуют, а ведь некогда сразу после отправления превращались в импровизированные клубы для беззаботного дорожного общения.
 Семь часов пути до Нижнего Новгорода пришлись на световой день. Почти безотрывно просидел, приклеившись к окну. Нет, не зачерствела, жива душа пенсионера! Все тот же восторг перед необъятными просторами, все то же стремление «сфотографировать» быстролетящие сценки пристанционного быта , дружелюбно махнуть рукой человеку за окном, чей взгляд удалось поймать. Ну и, конечно, березы. Куда уж нам без берез? Перед глазами разрезной экран: слева, наяву, хоровод строевых берез, справа, по памяти, затопленная солнечным светом величественная роща финиковых пальм. Там, под Эйлатом, восторг изумления, здесь, под Москвой, восторг умиления.
 Родственники предлагают выбрать программу отдыха: «урбанистический» вариант с музеем, театром и рестораном или «почвенный» с загородной дачей, грибной охотой, пупырчатыми огурчиками с грядки, парным молочком по утрам. Понятное дело, выбрали дачу. И не пожалели. Утолил давнюю страсть, не потерял квалификацию, лихо косил боровики, подосиновики, рыжики … Нагло поучал «аборигенов» по части груздей, волнушек и опят. «Аборигены» не обижались: « Ну-ну, порезвись, турист залетный!» На обед грибной суп с лисичками, жареные грибы с картошечкой, простокваша. Час- полтора здорового сна, хлопоты в огороде и вот уже возвращается из города трудовой люд, подтягиваются на вечерние посиделки соседи.
 Под рюмочку и хорошую закуску бурлит застольная беседа. Обо всём понемногу, но главным образом, конечно, об извечном «еврейском вопросе». Вспомните, как стыдливо чурались этой темы в советские времена. Сейчас нет былой зажатости . Внимательно слушают русские люди рассказ об израильском житье- бытье, непринужденно и доброжелательно задают вопросы. Без конца изумляются: неужто и вправду Вы сами содействовали возникновению « Хамаса» в надежде на здравый смысл палестинской интеллигенции? неужто и вправду сами передали тысячи автоматов силовым ведомствам автономии? неужто и вправду израильская «военщина» - самая гуманная армия мира? Реагируют по- разному: одни солидарны, другие сомневаются, но все желают добра и мира на Ближнем Востоке.
 Идиллия, не правда ли? Хорошо бы, но увы… Соседка по даче Галина, которую помню с 60-х годов прошлого века, в общих посиделках не участвует, по утрам здоровается настороженно, с явным внутренним напряжением пытается заговорить. Разговорились. Я помнил о том, как начиналась её самостоятельная жизнь: окончание престижного вуза, долгие годы работы в НИИ, удачное замужество \ муж- ныне доктор наук, профессор\, рождение сына. А потом в одночасье – крах. На несколько месяцев исчез единственный, любимый сын, призванный на срочную службу. С трудом отыскали в одном из сибирских госпиталей жестоко изуродованного «дедовщиной» беспомощного инвалида. И не стало былой хохотушки, умницы Галины. Ушла за утешением в церковь. В том нет ничего предосудительного. Однако, истово молясь о душевном облегчении, втянулась, перешла грань разумного, ударилась в кликушество. Разлад с мужем, неприязнь к атеистам, навязчивое заманивание знакомых на церковные службы и…оголтелый антисемитизм.
 Читатель, Вы усмотрели примитивную схему в моем последнем сюжете? Честное слово, ничего не присочинил. Да и не стал бы писать об этом, если бы не навязчивый вопрос: откуда это у интеллигентной, образованной женщины? Не постеснялся напрямую спросить и получил ответ: «Вчера поведала батюшке о вашем приезде. Повелел батюшка передать, чтобы вы покаялись, ибо это вы, евреи, распяли Христа, крушили наши храмы и во всех нынешних бедах православного народа виноваты . А приход вашего Машиаха означать будет нашествие Сатаны.» Ау, г-н Солженицин! Не с Вашей ли подачи утвердился батюшка в познании первопричины всех людских несчастий? И не Вы ли норовите толкать дальше упавшее было «Красное колесо»? Так что в очереди за покаянием есть место не только для потомков лихих местечковых ребят в кожаных куртках и красных галифе, служивших по ведомству Дзержинского – Ягоды вместе с удалыми балтийскими матросами. Может быть, вслед за католической церковью одумаются и великие «гуманисты», плескающие бензин на костёр примитивной ксенофобии?
 В эти дни Нижний Новгород ходил ходуном : в одной из православных церквей священник обвенчал двух русских парней- гомосексуалистов. Осмелился поинтересоваться, как моя собеседница смотрит на это событие? И услышал сокрушительное: «Тот батюшка имеет слабость непреодолимую к водке, а евреи \!!!\ дали деньги, чтобы подкупить его.» Воистину, от трагического до смешного – один шаг.
 Потом был Минск, город детства, земля предков. Просыпал на родные могилы крупицы песка, запасенного в Иудейской пустыне, прочитал поминальные молитвы у надгробий отца и матери, да будет светла их память. Стоя чуть в стороне, почтительно слушала незнакомую речь белорусская женщина, добрая знакомая , тоже, кстати, Галина по имени. Могила её матери соседствует с могилами моих родителей. Там на Чижовском кладбище мы и познакомились десять лет назад, когда перед отъездом в Израиль приезжал я поклониться праху родных людей. И с тех пор крепко держит Галя данное мне слово : регулярно моет памятники, обновляет надписи, перекрашивает ограды, подсаживает цветы и траву. Низкий поклон тебе, добрая душа! У неё же и поселились с женой на несколько дней.
 И снова, как и в Нижнем Новгороде, была роскошь человеческого общения: задушевные беседы, прогулки по сверкающему чистотой Минску, встречи с одноклассниками. Уважительно спорили по поводу личности белорусского президента. Признаюсь, не ожидал услышать от интеллектуала \Галина – доцент гуманитарного вуза\ горячую речь в защиту «батьки». И хотя так и не согласился с её аргументами, но признал очевидную логическую стройность в её рассуждениях. Да, бедновато живет белорусский народ. Да, законсервировал президент на многие годы брежневско- андроповские порядки, и топчется Беларусь где-то по середине между туркменским провалом в средневековье и российским рывком к дикому капитализму. Ну так ведь нет худа без добра. Обошлось без грабительской приватизации, без чудовищного разгула уголовной преступности. Беларусь оказалась идеальной площадкой для того, чтобы начать движение к процветанию, учтя драматический опыт соседей. Поспешай медленно. Ведь есть же положительный пример великого Китая. \Ну что же, - добавлю от себя, - дай Б-г тебе , Беларусь, дождаться своего Дэн-сяо-пина.\
 Улыбчивая чиновница пограничного контроля в аэропорту Минск-2 дружелюбно пожелала счастливого пути, приглашала снова посетить Минск. Говорила искренне, и мы в ответ пожелали счастья ей, её родным, всем белорусам. Могло быть иначе, окажись в окошке пограничного поста равнодушный или злой человек. Но произошло именно так, и финальная сценка лишь закрепила чувство состоявшегося праздника, с которым мы возвращались домой.
 Нет, Александр Исаевич, не справились Вы, на мой взгляд , с ролью духовного наставника нации. Что за нужда была плевать вдогонку уходящему еврейскому народу , истерзанному в исторической круговерти и 200 лет страдавшему вместе с многострадальным русским народом? Вы и для Америки не нашли добрых слов, покидая страну, приютившую Вас на долгие годы изгнания. Ну а Ваши гневные филиппики в адрес западной демократии и вовсе кажутся комичными, ибо возвращаясь в Россию, детей и внуков своих Вы оставили на попечении главной страны «загнивающего» капитализма.
 Завершается Великий Исход евреев из России и соседних стран. И снова неуютно нам , тесновато на земном шарике. Никак не хотят поладить с нами другие народы и религии. А надо бы поладить. Пока живу, надеюсь.