Нудная миниатюрка

 Дежурство по комендатуре прошло бы тускло, если бы настроение не подняли определённые военнослужащие родной военной машины.
 В нули тридцать наряд милиции привёз лейтенанта, которого после выслушанного сразу же окрестили «лейтенант с лёгким паром». Он до такой степени наотмечал зарплату, что пришёл в квартиру, которая была вовсе не его домом. Женщина, открыв двери, была нагло отпихнута дебоширом в сторону со словами: «Жена, я хочу спать, не … меня». Бедная одинокая учитель так и не смогла привести в чувство незнакомого пьяного офицера и была вынуждена вызвать милицию, которая в свою очередь также была бессильна противостоять силе алкоголя и отвезла лейтенанта в комендатуру. По дороге он брыкался и просил не говорить жене, что получил зарплату. Здесь его вначале бросили на скамьу из стульев, где он и орал, что убьёт любого, кто попробует выключить его телевизор. После выяснилось, что это молодой начальник тыла одного из батальонов гарнизона и ему срочно надо подготовить туалет к приезду машины, которая вывозит фекалии. Он зарыдал от того, что командир батальона пообещал засунуть его в эту машину, и всё время скулил: «Я не подготовил дерьмо». Я прекрасно понимал, что подготовить дерьмо к вывозу можно только на службе у державы.
 Я позвонил коменданту ночью, мне приказали его вызвать. Комендант назвал меня «ночным позвоночником» и послал к … матери.
 Через час, патруль привёл сержанта – ПВОшника по фамилии Сисько. Этот был какой-то угрюмо злой. У него был энурез, настоящий энурез, он не косил. Скорее всего, это было на нервной почве, но, странно, что с такой болезнью и фамилией он дослужился до сержанта. По его пьяному лицу было очевидно, что на данный момент весь мир против него. Мичман, начальник патруля, перевёл дух, когда сдал его мне. Пьяный сержант просил курить и говорил, что заявит в суд о нарушении прав человека. Пришлось применить "приёмы рукопашного боя" и плевать, что это не «наши методы», – он не хотел идти в камеру. На утро в объяснительной записке он написал, что буянил, потому что ему не дали сигарету и «покушать». Я позвонил коменданту снова, теперь специально, чтобы … не знаю почему, хотя и очень рисковал услышать о себе нечто новое. Комендант воспринял всё серьёзно и сделал мне внушение за отсутствие гуманности к военнослужащим срочной службы, а я в очередной раз прочувствовал, что офицер с доброй выслугой лет – существо непредсказуемое.
 В остальном, просто, рутина.