Глупая девочка

       Жила-была девочка.
       И была она пренесчастная.
       И пошла она однажды по воду. К колодезю. Ох-ма!
       А колодезь-то – далеко, неблизко. А путь – страшный, лесной...
       И время – ночь.
       И чего ж ее, горемычную, в такую темень-то потянуло? – спросите вы. И будете правы. Или подмыться?
       Нету. Послала несчастную девочку за водой злая мачеха. Погубить хочет бедную малую, сволочь.
       Ай, да времечко позднее, атмосферка темненькая! Мрачно в лесу. Даже филин – и тот в дупло забился со страху. Волк серый своего поблекшего носа из норы не кажет: все боятся. Кого, спросите, боятся? А вот того и боятся.
       А девочке все одно выбору нет. Все равно погибать. И может от этого, а, может, и от чего другого, решает она в минуту героической смелости и отчаянной решимости не принести воды злой мачехе. Пропади она пропадом! Долой! Свободы!
       И свернула с такими словами девочка с тропинки.
       Ходит себе по лесу, грибам в потемках шляпки сбивает. Комаров давит. Опять же – волка по носу щелкает. И в ус не дует, чего ее мачеха без воды делает. Сбросила рабские оковы, вдохнула широкой девичьей грудью сладкий воздух свободы, воспрянула от векового сна. Идет, стишки про мачеху сочиняет, глумится. Откинулась, короче говоря.
       Так всю ноченьку и проходила. Напролет.
       А тут и утречко ясное подоспело. Солнышко вылезло. Птицы запищали, засипели; соловьи всякие. Волк нос отогревает под лучиком, а под другим лягушки в воде гваздаются, комаров ловят. Завтрак, короче, в лесу.
       А девочке нету покушать. И почувствовала она, наряду с приятным чувством свободы, неприятное чувство голода. Жрать захотела. У-у-у...
       Вчера не завтракано, не обедано было. Да и ужин в лесу прогуляла, о свободе грезивши... Кушать надо девочке. А нету.
       Пособирала девочка разных корешков-веточек, пожевала, подавилась – вытошнило. Не идет лесной корм на пользу. А лосик рядышком сосновую кору лупит – только листья сыпятся. Завидно девочке. Плачет и хныкает, соплями шумит...
       Попробовала, было, грибок сыренький слопать, да не наедается грибком-то. Только жидко какает.
       Эва, какова свобода-то! – думает про себя девочка. Вроде, независимая и гордая, а жрать – хочется! Прямо не должно такого быть, ан есть.
       И вернулась после этого несчастная девочка к своей злой мачехе. Получила по морде за задержку и три раза кряду полы в избе вымыла в наказание. Но зато...
       Зато потом, после пыток и мытарств, накормила ее злая мачеха щами да кашей. И подумала тогда девочка, что зря она горячилась и свободы себе искала. Потому как нету большей свободы, чем сытый желудок. Особливо для такой маленькой девочки, как наша.
       Глупая девочка. Дура, можно сказать.

1989