Опустевшие острова

       Люди -  как островки, разбросанные в море жизни: рядом и всё же далеко друг от друга.
      
       * * *
       Островок был совсем маленький. Крошечный, можно сказать. Ей так казалось.
       А может и огромный. Всё может быть. Ведь проверить размеры не было желания.
       Хотя иногда желание обойти вдоль берега островок, на котором она жила ивозникало, но, отойдя чуть дальше, чем она обычно заходила, тут же поворачивала, подчиняясь непреодолимому желанию вернуться. А повернув, обещала себе, что когда чуть-чуть подрастёт и наберётся сил, вот тогда точно - обойдёт свой островок.
       Иногда к берегу приставали лодки.
       Они появлялись то из утреннего тумана, то из вечерней мглы. Полуденный зной и желтолунная ночь тоже, изредка, приводили к ней людей, приплывающих неведомо откуда.
       Она радовалась новым знакомствам и рассказам. Вместе с гостями смотрела на закат, расспрашивая о других островах, скрывающихся за дымкой, и принимала знаки внимания.
       Самую первую встречу она уже давно забыла. Единственное, что осталось - непонятное чувство утраты. Такое лёгкое-лёгкое, притупляющееся с каждым днём.
       Встречи с пришельцами, происходившие потом, тоже оставляли след. Не такой явный -  горечь расставания, когда утром она обнаруживала, что лодки вчерашнего гостя нет на пляже, довольно быстро проходила. В конце концов, онавообще перестала переживать. Ну, почти совсем.
      
       * * *
       Не приплыл, а пришел пешком.
       Это было удивительно. Даже странно. Получалось, живут на одном острове, да вот как-то не встречались до этого.
       Подойдя по кромке прибоя, улыбаясь, сел рядом и так же протянув ноги навстречу океанским волнам, просто сказал: "Привет".
       Размеренные шаги, улыбка, "привет", внимательно-нежный взгляд сразили сразу. Внутри всё встрепенулось, хотя где-то глубоко-глубоко заворочаласьтревога. Заворочалась, предупреждая: будет разлука и возвращение чувства утраты. Как после первой встречи.
       "А, плевать! Он такой!" - забыв обо всём, что было, не думая о том, что будет, растворилась в нём без остатка.
       Это так явно отразилось на её лице, что дважды предлагать не пришлось, и он поцеловал, навсегда западая в душу.
      
       * * *
       Сколько пробыли вместе - никогда не могла вспомнить. Наверное, долго. Бесконечно, счастливо долго.
       Он учил её всему, что знал и умел. Учил доить коз и делать сыр, который любил сам и пристрастил её. Сок из собранных плодов, без которого не могла существовать, выдавливать тоже научил он.
       Однажды днём, пригласив на прогулку по берегу, показал небольшую лагуну. В тени деревьев пряталась небольшая хижина, даже издалёка уютная и крепкая. Он жил не один.
       Новость слегка опечалила. Она как раз хотела предложить построить хижину и жить вместе. Теперь это превращалось в нереальность, а настаивать не посмела.
       Вечером у костра, впервые рассказывал, как много путешествовал, каких девушек встречал, и как это было хорошо. "Это конец," - прикусывая губы, чтобы не расплакаться, согласно кивала, продолжая слушать.
       Когда костёр почти прогорел, попросила научить строить лодку и управлять ею.
       Даже не спросил, зачем. В каждом слове, в каждом его движении была заметна уверенность: она будет его всегда, когда он этого захочет. Это было так очевидно и неприкрыто, что оставалось лишь удивляться слепоте - как это не замечалось раньше?
      
       * * *
       Она хорошая ученица. Прилежная и старательная.
       Как-то вечером, с удовольствием шлёпая по бирюзе волн, направляясь из своей лагуны, вместо неё обнаружил лишь короткую записку, написанную прямо на песке.
       Она говорила, что любит и не забудет ничего. Но и не смеет больше тревожить. Жалела о разлуке.
       Прикрывая глаза рукой, по колено в прибое, в том месте, где водная бесконечность постепенно слизывала след от киля лодки, порой едва удерживаясь на ногах, стоял и всматривался в горизонт. До боли и мельтешения в глазах. Поздно. Слишком поздно. Лодка давно скрылась за горизонтом, затерявшись среди островков.
      
       * * *
       Ей очень хотелось уйти от боли.
       Первое время было трудно.
       И с непривычки грести. И оттого, что теперь приходилось всё делать одной, а не как раньше - вместе. Это было не трудно, на самом деле. Просто не привычно порою ловить себя на мысли: когда же протянутся руки и помогут? Руки, которые решилась оставить, сохранив лишь память о нежности и силе.
       По ночам память возвращала его ласки. Вкус губ, объятий. В слезах выходила на берег, чтобы до утра высушивать слёзы услужливым морским ветром, прислушиваясь к его шелесту, так похожему на шепот любимого.
      
       * * *
       Несколько лет путешествий научили многому. Жизнь - хороший и основательныйучитель. Почти такой же хороший, как и он.
       Жизнь научила брать своё, не думать, что будет потом. Завтра. С теми, кого встречала.
       И хотя первые встречи только усиливали чувство разлуки, последующие стали притуплять и осаживать всплески памяти, со временем сведя их к почти полному забвению.
       Но память не так проста и сразу не сдавалась, порою доводя до черты отчаянияи возбуждая жуткое желание обнять и прижать. Снова почувствовать его силу. Но только для того, чтобы, вырвавшись, заставить его пожалеть об утрате так же сильно и больно, как было ей.
       Но, страшась боли исполнения мечты, она отыгрывалась на первом  встречном, чтобы утром, пока новый знакомый ещё пребывает в состоянии эйфории, оттолкнуть свою лодку и уйти в море, и там, бросив вёсла, раскачиваясь на волнах, подставив ветру лицо и закрыв глаза, беззвучно плакать.
      
       * * *
       Дорогу домой она старательно забыла, но и не возвращаться не зарекалась.
       Поэтому, когда за гребнем волны показался знакомый берег, даже мысли не возникло развернуть лодку.
       Оттащила судёнышко подальше от прибоя, окинув взглядом пустынный берег, поняла – дома, и это приятно. Путешествовать дальше уже не возникало никакого желания.
       Разгрузив лодку, развела костёр и приготовила себе праздничный ужин: с сыром и соком. Было привычно, почти забыто, но спокойно, хорошо и приятно.
      
       * * *
       Недели через полторы, а то и две, пришел. Как первый раз, сел рядом, протянул ноги в прибой и сказал: "Привет".
       Только улыбнулась в ответ. Просто улыбнулась, не промолвив ни слова.
       "Ты ничего не получишь из того, что я так хотела сделать с тобой. Я всё ещё тебя люблю, но это, останется лишь со мной. Тебя это теперь не касается ни капельки".
       Мысли так явно отразились на лице, что, не спросив, поднялся и ушел, понурив головой. Не обернувшись.
      
       * * *
       Жизнь постепенно налаживалась. Соседство с его лагуной перестало тяготить.
       "Морская волчица" знала о жизни практически всё, что могла и хотела узнать. И пользовалась.
       Заботы по хозяйству отнимали хоть и много времени, но оставалось достаточно, чтобы в минуты отдыха память снова и снова не пыталась восстать.
       Чтобы не дать памяти такой возможности, стала писать, выплёскивая на бумагу прошлое, перенося память на чистые листы. Наконец-то нашелся способ борьбы с тоской, верной спутницей былого. Написанное, укупоренное в пустые скорлупы кокосов, бросла в море.
       И память сдалась, вернув ей когда-то утраченные свободу и лёгкость бытия.
      
       * * *
       Предположить, что кокосовая библиотека станет причиной для новых переживаний, даже в голову не приходило.
       Жизнь казалась легкой, как ветерок. Лёгкой и ветреной. Искристой, как смех. Но природа не терпит пустоты. На место тоски и "расписанной" памяти пришло счастье. Счастье и новая любовь.
      
       * * *
       Как-то вечером в дверь хижины постучали. Краснея и заикаясь, незнакомец, поздоровавшись, протянул листы бумаги. Это были его тексты. Но так похожие на её собственные.
       Он не был похож ни на кого из прежних её знакомых. Даже не ожидала, что мужчины бывают такими: не просто нежными и внимательными, когда им это нужно для достижения своих целей, а просто - нежными и внимательными.
       Мужчина с душой - нонсенс, в этом была уверена.
       Новый же знакомый оказался именно таким нонсенсом.
       Немного подумав, согласилась сама с собой, что это, пожалуй, можно отнести к открытию года, если не всей жизни.
       Первая встреча была не долгой: почти сразу после заката он ушел. Живя далеко от её берега, в небольшом домике на сваях у соседнего островка, он торопился вернуться.
       Выйдя проводить, долго махала вслед, удивляясь происходящему в душе.
       Когда его силуэт практически полностью растворился в отблесках звездного неба, пожав плечами, развернулась и пошла к себе.
       Но, не пройдя и нескольких шагов, была готова пуститься догонять вплавь, так сильно захотелось снова заглянуть в немного грустные, внимательные глаза.
       Всю ночь ворочалась почти без сна. Вставала, заваривала чай, перечитывала то, что он принёс ей. Не было сказано, что это для и про неё, но скрыть было невозможно. Об этом кричала и плакала каждая буква. Каждый знак искрился радостью встречи и испуганно попискивал, предчувствуя разлуки. Уже давно не испытывавшая ничего подобного, с упоительным наслаждением предавалась новым мечтам и надеждам - вот оно, счастье.
      
       * * *
       Он не решался, а она не смела настаивать.
       Им страстно хотелось жить вместе, но препятствий, тягостных для обоих, было много. И преодолимых, казалось бы, и не очень. Но преодолённые запросто могли породить непреодолимые.
       И хоть домик на сваях был далеко, и встречи были крайне редки, какое это могло иметь значение! Они любили. Как никогда и никого в жизни. Самозабвенно, жертвуя многим и многим. Отдаваясь чувству полностью, без остатка и оглядки. Не задумываясь о прошлом и будущем. А зря.
      
       * * *
       После коротких и редких встреч, она с замиранием сердца ожидала прихода тоски.
       И тоска приходила, чтобы всласть помучить, наслаждаясь её слезами, мстя за стёртую память.
       Это было больно. Очень больно. Невыносимо, и душа сдалась.
       Он уплывал, а она искала новые встречи.
       Видимо, почувствовал - бесконечно это не может продолжаться - и первый заговорил об "измене". Заговорил, давая понять, что в состоянии простить, зная - это самый правильный выход.
       Противилась словам, плакала, просила не говорить ерунды, внутренне соглашаясь, что другого выхода просто нет, и финал был известен почти с самого начала - всё-таки не один год прожили на свете: давно научены понимать.
      
       * * *
       Волны с ревом обрушивались на берег. С трудом удалось, столкнув лодку, преодолеть прибой.
       "Я люблю тебя! Слышишь? Очень люблю!" - ветер рвал слова в клочья. Но безуспешно. Услышала. И ответила. Не говоря ни слова.
      
       * * *
       Что с ним сталось, так и не узнала.
       Изредка волны прибивали к берегу кокосы с рукописями. По ним было видно: написано давно и долго путешествовало по волнам. Кое-где строчки были размыты. Сначала казалось, ей очень хотелось в это верить, что строчки размыты не морской водой.
       "Он, наверное, погиб. Или разлюбил и бросил", - всё чаще и чаще подобные мысли стали приходить к ней по ночам.
       В поисках спасения стала знакомиться с новыми людьми, впрочем, ни с кем особенно не сближаясь, пока не поняла - есть человек, по которому она скучает, если не увидит хотя бы сутки. Просто скучает. Без надрыва и слёз. Без боли.
       И она успокоилась.
       "Наверное, таким и должно быть настоящее счастье: тихим и без надрыва", - подумала, когда, услышав ответное признание, стала встречаться, наслаждаясь пришедшим наконец то покоем.
      
       * * *
       Смочив палец, чтобы смола не так липла, тщательно замазала отверстие в скорлупе и, широко размахнувшись, отшвырнула "посылку" подальше от берега.
       "ЛЮБЛЮ!!!!" - всего одно слово. Его подчерком и чернила не размыты.
       Море подхватило скорлупу, унося прочь безответное письмо.
       Удивлялась: зачем подобрала и прочитала?
       То ли в надежде, то ли ещё почему… Прочла, неожиданно понимая - успокоилась.
       Тихое счастье уже есть, а возврата назад уже нет.
       И значит письмо уже не нужно. Достаточно знать - с ним всё в порядке и жив.
       Встретятся - обрадуется как другу. И не больше.
      
       * * *
       Люди как островки, разбросанные в море жизни - рядом и всё же так далеко друг от друга.
       Но людей от клочков суши отличает возможность встречаться. И, как ни жаль, расставаться.
       Встречаться и расставаться.
       Надолго или на пару секунд.
       Ведь порой всего лишь миг с любимыми или без них - вечность.
       Уходит любимый - и вот ещё один опустевший островок.
       Вечность - усеянная опустевшими островками.
      
       1 июня 2006/11:32