Почти близнецы обратная сторона Кристины

1
 Предложение краснодарского журнала с примитивным названием «Лит-ра» было воспринято Кристиной Ноили с неким восторгом и мелкой приятной дрожью. Словно получаешь подарок, которого долго ждешь. Она уже представляла себе обложку журнала, своем имя, под которым написано название ее рассказа. Она представляла себе лицо Людмилы Митрофановны, перекошенное от злобы.
 Кристина поняла, что хочет писать рассказы, когда в начале девятого класса вместо сочинения написала рассказ на данную тему. Но, по сути, рассказ и является сочинением. Но ее учительница по русскому языку и литературе так не считала. Увидев в конце сочинения надпись жирной красной пастой: «Тема не раскрыта», Кристина, что называется, сдулась. Добивали ее оценки – два, пять. Два – за содержание, пять – за орфографию. Но Кристина была натурой, которая не умела долго печалиться из-за мелочей жизни. И через месяц написала новое сочинение, совершенно забыв свой предыдущий опыт. В этот раз она вложила в него очень много сил. Она читала дополнительную литературу и даже вскакивала ночью, чтобы записать интересную мысль. В день раздачи сочинений, она с трепетом сидела за последней партой и ждала, когда выдадут тетради. Но Людмила Митрофановна не отдала тетради дежурным, чтобы те их раздали. Она встала около первой парты и стала оглашать оценки, добавляя комментарии к сочинениям. Девочки, сидевшие на первой парте, передавали тетради назад. Кристина видела, как тетради переходят из рук в руки, и ждала с нетерпением, когда ее тетрадь попадет к ней.
 Ее тетрадь оказалась самой последней. Людмила Митрофановна посмотрела на нее как на нечто отвратительное. От этого взгляда Кристине стало не по себе. Учительница громогласно объявила: «Ноили, два, пять». Каждое слово было четко выговорено тонюсенькими губами учительницы, каждое слово вонзалось в Кристину жалом. Потом учительница сказала, что тема не раскрыта и что такого бездарного отношения к написанию сочинения она еще ни разу в своей жизни не видела. И Людмила Митрофановна с победным триумфом на лице швырнула тетрадь в сторону Кристины.
 Тетрадь, похожая на пьяную птицу, порхнула листами и сбилась с курса. Она упала между рядами, не долетев до Кристины пару шагов. Глядя на валяющуюся тетрадь, Кристина вдруг поняла самый очевидный факт, который она никак понять не могла. И от этого ее жизнь в тот момент стала немного спокойнее, но принесла ей много беспокойных минут. Она поняла, что Людмила Митрофановна ее ненавидит и завидует ей. И даже оттого, что Кристине стало немного легче оттого, что она поняла причины поганого отношения учительницы к ней, она не могла сдержать позорную обиду, и наворачивающиеся слезы. Кристина под пристальным взглядом своих одноклассников в полнейшей тишине встала со своего места и подняла тетрадь. Она резко отвернулась, чтобы никто не заметил ее слез. Проходя мимо своей парты, она сгребла учебник, рабочую тетрадь, ручку и свою сумку. Затем она покинула помещение двадцать пятого кабинета.
 В коридоре никого не было. Кристина зашла в туалет и швырнула тетрадь с сочинениями в унитаз. Все остальные предметы она положила в сумку. Справив нужду, она пошла к раковине, чувствуя, как румянец пылает на ее щеках. Она умылась противно пахнущей водой и вытерла лицо салфеткой. Последний раз всхлипнув, она посмотрела в свои глаза. ДВА глаза, ПЯТЬ пальцев. Глупая мысль тут же завертелась у нее в голове.
 Чтобы хоть как-то развеяться и немого успокоиться, Кристина решила пойти в столовую. В столовой сидела другая учительница русского и литературы, и Кристину посетила мысль о переводе в другой класс. Но ведь она проучилась со своим классом восемь лет, и переходить из-за какой-то новой училки в другой, было глупо. Кристина надеялась, что справится сама.
 Через месяц Кристина узнала, что дочка Людмилы Митрофановны тоже учится в девятом классе. Оказалось, что в начале года (примерно, когда Кристина сдала первое сочинение) дочь Людмила Митрофановны Таня сдавала сочинение в какой-то литературный конкурс. Но она не прошла даже первый этап – отбор сочинений для общего голосования. Рецензия распотрошила сочинение Тани в пух и прах. Таня верещала как маленькая девочка, а Людмила Митрофановна злилась, она угробила столько времени и все зря. И Кристина поняла, что ее сочинение было намного лучше Таниного, раз Людмила Митрофановна ее невзлюбила.
 От этого Кристине стало еще легче. Кристина пошла к директору и объяснила всю ситуацию. Он предложил написать заявление, чтобы сочинения Кристины проверяла другая учительница. Она была приятно удивлена, что такое можно устроить. И с превеликим гордым ликованием написала заявление. Директор его подписал, а в канцелярии ей поставили печать.
 Кристина попросила Галину Ивановну проверять ее сочинения и та любезно согласилась. Людмилу Митрофановну чуть не хватила белая горячка. Она держала заявление (засунутое в файл, чтобы она не могла его порвать) трясущимися руками. Потом с видом, будто Кристина полное ничтожество, отдала его.
 С тех пор жизнь Кристины стала намного лучше. Галина Ивановна водила жирной красной пастой: «Молодец!» и две большие пятерки. Нет больше ДВУХ глаз, есть только ПЯТЬ пальцев.
 В десятом классе между Кристиной и Людмилой Митрофановной произошел скандал. И все опять из-за пресловутых сочинений. Людмила Митрофановна объявила срок сдачи сочинений в четверг, но самый последний – пятница. Была зима, и многие учителя болели. Как назло заболели две учительницы по русскому языку. И сочинение Кристине пришлось сдавать Людмиле Митрофановне. Кристина решила не торопиться и сдать его в пятницу. В четверг сдали сочинения половина класса. Людмила Митрофановна уперев левую руку в поясницу, правой трясла тетради.
 - Это и все? Полкласса сдали. А остальные, что не хотят сдавать? Вы совсем обнаглели, я прямо сейчас поставлю двойки тем, кто не сдал.
 Она села за свой стол и открыла журнал. Естественно класс стал возмущаться, мол, вы разрешили и в пятницу сдать сочинения. Людмила Митрофановна заявила, что они ее обманывают и, что она таких обещаний не давала.
 - Значит, вы не сдерживаете свое слово. Говорите одно, а делаете другое, - сказала Кристина как можно громче, чтобы учительница ее услышала.
 Людмила Митрофановна взглянула на нее, как мелкую букашку:
 - Что ты там пищишь, как крыса, загнанная в угол, прямо укусить меня готова.
 Кристина встала со своего места быстрым рывком, стул откатился назад и упал на спинку.
 - Сама ты крыса! – и Кристина пришла в ужас от своих слов.
 Людмила Митрофановна тоже резко встала, но ее стул не упал. Лицо учительницы было красным и перекошенным от ярости. Кристина подумала, что учительница ее сейчас ударит. Было видно, как все состояние Людмилы Митрофановны балансирует на очень чувствительных весах. Но разум все же победил. И как бы не хотелось Людмиле Митрофановне ударить Кристину, она пересилила себя.
 - Пошла вон! – заорала учительница. – И без родителей не возвращайся.
 Кристина моментально собрала вещи и, выходя из класса, сильно хлопнула дверью.
 На следующий день она пришла в школу с мамой. Маме пришлось отпроситься с работы на полдня. Они вошли в класс и сели на переднюю парту перед Людмилой Митрофановной. Та тут же завела пластинку:
 - Ваша дочь так сильно хлопнула дверью, что косяк чуть не вывалился. По потолку пошли трещины, он мог на меня обвалиться. Стекла задребезжали так сильно, что я думала они на меня вываляться.
 Кристина опустила голову, такой несусветной чуши она еще не слышала. Еле сдерживая приступы смеха, она сильно прикусила язык. Кристинина мама обернулась назад и посмотрела на потолок. Трещин не было и в помине.
 - Я не вижу никаких трещин и дверной косяк тоже в норме.
 - Ваша дочь обозвала меня крысой! – Кристина видела дьявольские огоньки в глазах учительницы.
 - Но вы же ее первая назвали крысой. Я не понимаю, как педагог может обзывать учеников.
 - Она назвала меня обманщицей! Я сказала всему классу сдать сочинение в четверг. Она видимо не успела его написать, вот и стала придумывать нелепую историю, будто я разрешила его сдать в пятницу. Я считаю, вам надо лучше воспитывать свою дочь.
 - Во-первых, - Кристина почувствовал в голосе матери жесткие нотки, - не вам указывать мне, как воспитывать мою дочь. Во-вторых, половина класса подтвердило, что вы разрешили сдать сочинения в пятницу. Я пойду в департамент образования и напишу на вас заявление, что у вас не только личностные неприязни к детям, но еще и провалы в памяти! Еще раз обзовешь мою дочь или кого-нибудь из ее класса, ничего хорошего не жди.
 Кристина мама гордо встала из-за парты и повесила сумочку, кинула яростный взгляд на учительницу и, громко цокая каблуками, вышла.
 После этого наступило мирное спокойствие. Кристина продолжала учиться в том же классе и сдавать сочинения другому учителю. За это время Кристина поняла, что ненавидит Людмилу Митрофановну всей своей натурой, каждый ее жест или слово, ее саму насквозь. Но сдерживала себя всякий раз, когда Людмила Митрофановна позволяла себе отвесить колкость или нелепое замечание в сторону Кристины.
 И закончилась школа. Кристина решила учиться на журналиста. Она упорно готовилась сдавать экзамены, и письмо, присланное ей по электронной почте, так взволновало ее, что думать о подготовке к экзаменам она не могла никоим образом. Читая письмо, она чувствовала, как на щеках выступает волнующий румянец, рука, державшая мышку, чуть дрожала. В письме предлагалось приехать в редакцию для подписания договора и обсуждения размера гонорара.
 Целых два дня Кристина была все себя от счастья.

2
 Правда редакция находилась на другом краю города, но Кристину это не останавливало. Заряженная энергией, она было готова ехать хоть на другой конец галактики, только бы ее рассказ опубликовали.
 Весь мир казался таким чудесным, чистым и слегка таинственным. Было начало июня, начало лета еще больше поднимало настроение. Кристина даже еще не задумывалась над выбором платья к выпускному вечеру. Впрочем, неважно, он будет только почти через месяц, сейчас главное добраться в редакцию.
 Трамвай ехал с обычной для этого вида транспорта скоростью. Но Кристине казалось, что время невыносимо вытянулось, что трамвай едет так медленно, что она доберется быстрее пешком.
 Кристина Ноили
 «Бабуля»
 Она уже видела свое имя и название рассказа на обложке журнала. Она перебрала тысячи вариантов обложек. Но главное не обложка, главное – она, ее рассказ.
 За чередою своих ожиданий и мыслей, она чуть было не проехала свою остановку. На остановке было жарко и тесно. Кругом стояли ларьки, и люди роились здесь, напоминая муравьев. Каждый шел по своим делам. Самые главные муравьи – это бабушки.
 «Бабуля»
 Эти муравьихи ездят через весь город, чтобы сэкономить рубля два-три. Они-то и вызывали у Кристины раздражение, потому что бабушки перли напролом, не обходя никого. Одна бабулька наступила Кристине на белую туфлю. Кристина поняла, что термометр настроения медленно, но упорно ползет вниз. Чтобы хоть как-то выжить и получить наименьше всего повреждений, Кристина решила отойти к ларьку. Пока она шла к ларьку, чтобы в относительном спокойствии дождаться трамвая, еще одна бабулька отодвинула ее, сказав: «Свали с дороги». Хотя она могла ее прекрасно обойти.
 Кристина подошла к задней стенке ларька, под которым было налито неизвестно что. Но она решила, что лучше потерпит вонь, чем толкания в бока и наступания на белые туфли. Вернее на одну белую туфлю.
 Она подошла к ларьку, и ей пришлось прижаться, тощий старик вез телегу с криками: «Поберегись!».
 В первую секунду она не поняла, что происходит. Она думала, что это тепловой или солнечный удар, но это оказался электрический ток. Ее начало трясти и скручивать изнутри и выворачивать наизнанку. Как только она поняла, что произошло, тут же появилась невыносимая боль. Она скакала жестоким смычком по туго натянутым нервам. Под всем этим она видела мир, продолжающий жить по своим законам. Старик уже прокатил тележку и все продолжал орать свое поберегись. Мужчина затягивался в полуметре от нее и смотрел в другую сторону. Кристина хотела крикнуть, но ее зубы заскрежетали, прикусив щеку. Кровь мгновенно заполнила рот.
 И тут Кристина услышала крик. Мужчина повернулся, выпуская дым из ноздрей. И Кристина увидела все. Всю свою жизнь, пошла цепная реакция. Первый кадр – странное помещение, и человек над ней. Доктор кладет ее на грудь матери. Дальше все шло ускоренной перемоткой, но каждый кадр она помнила хорошо. Но среди всего она видит порхающую тетрадь.
 Два глаза, пять пальцев.
 Школа проноситься как одно мгновенье. Сизый дым, выпущенный из ноздрей мужчины, накладывается на картинку, она становиться светлее. Последнее, что она видит, это две монетки по два рубля, перекочевавшие из руки кондуктора в ее руку. Сдача за проезд. И билет. И все заполняется белым светом, чем больше белого света, тем меньше боли. И Кристине хочется туда, в белый свет, там легко и приятно.
 Белый свет заполняет все, весь мир, весь ее мир, и Кристина
 умирает
 исчезает.
 Она проваливается.

3
 Кристина понимает, что вернулась из самого глубокого небытия, может быть сна. Она даже не могла толком дать определение этому, она как будто находилась в пустоте без сознания себя.
 Она открыла глаза и поняла, что находиться дома. Так выглядит ад, подумала она. Спертый пыльный воздух неприятно щекочет ноздри. Она приподнимается на своей кровати. На белой туфле отпечаток ноги. Она оглянула свою комнату. Обстановка совпадала с обстановкой ее квартиры, но было совсем не обстановкой ее квартиры. Это была другая комната, другой мир.
 От этой ужасной мысли она подскочила, и чуть не упала. Голова закружилась, и ей пришлось облокотиться на шкаф. Ее тянуло к балконной двери. Почему она заколочена фанерой? Кристина хотела открыть ее, чтобы увидеть свой мир. Увидеть школьный двор под окнами. Она медленно подошла к двери и дернула за ручку. Ручка отлетела тут, и Кристина упала на спину. Боль пронзила ее, и Кристина закричала. Она резко встала, и почувствовала, что ее кожа буквально горит. Она взглянула на свои руки и ужаснулась. Они были обуглены, и страшно болели.
 Разъяренный рой мыслей мигом взбунтовался в голове. Это было больно, по-адски больно. Я в аду, подумала Кристина. Она упала на колени и заревела. Боль все расцветала, Кристина не понимала, почему она не умерла. И что это за место. Казалось, что на поверхности кожи сейчас вспыхнет огонь.
 Ее снова скрутило, и от боли она потеряла сознание.

 Она проснулась, с ужасом понимая, что боль вернется, а вокруг никого. Она знала, что в этом доме нет никого. И в соседнем тоже. И в соседнем соседнего. Она боялась шевелиться, даже моргать. Поэтому она закрыла глаза. Тусклый свет от настольной лампы больно пробивался через веки. Они начинали пылать. Иссохшая плоть, иссохшие клетки стонали от истощения.

 Словно от удара, она очнулась. Она стояла на трамвайной остановке, облокачиваясь на стенку ларька. Где-то слева она слышала крик: «Поберегись». Она увидела мужчину, стоявшего к ней спиной и смотревшего в сторону. Он выпускал дым из ноздрей.
 Кристина вскинула руки, они выглядели как самые обычные руки. Мужчина, привлеченный движением справа, повернулся. Из ноздрей вырвались струйки дыма. «Слава богу, я жива», - подумала Кристина. Такие кошмары наяву никогда не посещали Кристину. Она поспешила убраться от ларька.
 Трамвай пришел через минуту. В толпе Кристине наступили на вторую туфлю. В трамвае она почувствовала недомогание. Она хотела вернуться домой, но уже полпути было пройдено. После такого прихода, она чувствовала себя никакой, будто выжатой. Но она хотела решить это дело сегодня. Может быть, потом ей уже это не удастся.
 Она вышла на остановке среди трущоб. Ни на одном доме не было номера. Ей пришлось спросить у бабушек, сидящих на скамейке под огромной ивой. Те, радостные, что могут хоть немного почесать язык, наперебой начали объяснять, как пройти. В итоге Кристина прошла четыре двора и пробралась через узкие проходы между гаражами. Здесь не было никакого подобия детского двора. Ему и быть тут негде было. Вдоль дороги стояли гаражи. Кристина прошла к торцу здания. Ржавая вывеска гласила: Журнал «Лит-ра».
 Старые рассыпавшиеся ступеньки вели в подвал. Кристине совсем не верилось, что здесь печатают такой замечательный глянцевый журнал. Она постучала в дверь. Ее открыла молоденькая девушка, и Кристина немного успокоилась.
 Все произошло так быстро. Она ожидала нечто большего. Кристина стояла на верхней ступеньке, думая о том, сколько ей пришлось проехать и пережить ради пяти минут. Минут, за которые она подписала договор, в случае выполнения которого она получит ровно тысячу рублей. А хотя чего она еще хотела? Немного обескураженная она поплелась на остановку. Пройдя все теме же дворами, она вышла к остановке.
 Кристина оглянулась. Вокруг не было ни души, машин тоже не было. Она решила не обращать на это внимание, уставшая, она села на скамейку и стала ждать трамвай.
 Она увидела его и ужаснулась. Белый свет начал пробиваться между булыжниками, он все усиливался и усиливался. Она не верила, она не могла в это поверить, но это было так. Белый свет, такой успокаивающий, начал окутывать ее. С одной стороны, она хотела этого, в нем было так спокойно и хорошо, что хотелось находиться в нем вечно. Но с другой, как только свет исчезнет, появится боль, такую боль не пожелаешь никому угодно.
 И Кристина закричала.

 Она кричала в своей, и в то же время, не в своей комнате. Стены сдавили крик, его никто не услышал. На нее навалилось одиночество и чувство безысходности. Кристина чувствовала себя пластиковой бутылкой, будто каждую часть ее тела заварили в пластик. Она чуть повернула голову, вторая туфля было чистая. Значит, это был сон. Самый реалистичный сон, который она видела. Единственное, что она могла делать, это плакать. И слезы ручьем начали капать на ковер. Боль начинала разжигать свой костер на ее коже. Как же она не хотела этого.
 Она решила заснуть прежде, чем боль вернется, но все было напрасно. Чем больше становилась боль, тем сильнее она понимала, что уснет, потеряв сознание. Лучше бы она умерла.
 Господи, что за место?
 Это ад, промелькнула быстрая мысль.
 Кристина уже поверила в нее. Но за что она попала сюда, за что ей такие муки. От негодования ее начало трясти, она хотела орать и крушить. Но не могла, она не должна шевелиться, иначе клетки воспримут нервы в штыки.
 Ее уже одолел страх перед болью, ее трясло от жара, когда она услышала шаги. Они были словно белый свет, такие спасительные. Даже боль отступила. Кристина открыла рот и попыталась крикнуть. Но вместо крика она услышала шепот.
 Помогите, услышали соседние ворсинки ковра.
 Понимая всю бесполезность ее стараний, она опять заплакала. Шаги были в подъезде, они приближались. Возможно, человек идущий из магазина с пакетом молока, пройдет мимо нее меньше чем в десяти метрах и не услышит ее. Когда ей так необходима помощь. Она заревела, это у нее получалось намного лучше, чем кричать. Но шаги стали удаляться. Кристине настолько стало страшно оставаться одной, что она во весь голос закричала: «Вернитесь! Помогите мне!»
 Шаги стали возвращаться, и Кристине стало страшно. Сама не понимая почему, но ее одолел страх перед идущим человеком. Она пожалела, что крикнула, теперь ей хотелось заползти под кровать, чтобы ее никто не нашел.
 - А я уже думал, что потерял тебя, - голос принадлежал маленькому мальчику.
 Кристина удивилась, почему испытала страх перед ним.
 Мальчик перешагнул через нее и встал у ее ног. Она чувствовала себя поверженной, не прошедшей естественный отбор, а эта маленькая особь прошла его.
 - Тебе больно? – спросил он и нагнулся.
 Кристина посмотрела ему в глаза. Они были черные и затягивали. Она ужаснулась столь стремительному провалу своего сознания в эти страшные глаза. Она оторвала взгляд и кивнула.
 - Я могу тебе помочь, но ты должна для меня кое-что сделать.
 Это дьявол, не соглашайся ни на что. Чтобы он не предлагал, не смей принимать его предложение.
 Но боль вспыхнула с новой силой, и прежняя мысль была забыта.
 - Сделаешь?
 - Что угодно, только не надо боли, - она надеялась только на одно, что ее избавят от мучений. Хотя не понимала, как это может сделать мальчик.
 - Хорошо, - он полез в карман и долго там что-то искал.
 Он достал кусочек стекла. Кристина тяжело задышала, сейчас он будет ее резать!
 - Открой рот, - мальчик нагнулся к ней.
 Кристина молча помотал головой.
 - Открывай, дрянная сука, - он наклонился и схватил ее за челюсть.
 Его детская рука оказалась намного сильнее, чем казалась. Он сильно сжал челюсть, и ей пришлось приоткрыть рот. Он сунул стеклышко ей в рот. Оно сразу зашевелилось, только коснувшись языка. Оно было похоже на червя или слизня, Кристина хотела его выплюнуть, но он ловко проскользнул в пищевод и провалился в желудок.
 - Вот так, теперь тебе станет лучше, - он встал над ней во весь свой детский рост. Его злое лицо блекло освещала лампа на столике, от чего лицо казалось еще более злым, пугающим.
 Кристина не понимала, как кусочек стекла, похожий на слизня может облегчить ее страдания. Но она чувствовала его внутри себя, как он плавает и ударяется о стенки желудка. Потом все успокоилось, но слизень ел то, что было в желудке. Кристина почувствовала, как он увеличивается. Он рос, и острые края стеклянного шара вонзились ей в желудок. Она закричала и согнулась пополам, кожа тут же отреагировала огненной болью. Шар рос и продолжал разрывать ее желудок. Стекло проникло в кровь и стало заполнять ее. Каждая клетка становилась стеклянной, переживая необратимые изменения и боль. Боль была повсюду, снаружи и внутри. Кристина хотела умереть, даже слезы казались лавовыми потоками. Сердце кольнуло, когда стеклянная кровь дошла до него. Мозг, казалось, разрастается и вскоре вылезет через уши. И в то же время было ощущение, что голову сдавливают снаружи. Она начала конвульсивно содрогаться. Она увидела, как ноготь на указательном пальце левой руки царапнул по ножке кровати и сломался. Она видела пыль под той самой кроватью, она видела звезды, вылетающие у нее из глаз. И потолок, мерзко-желтого цвета. Ее тело заполнялось, она была похожа на пластиковую бутылку, забитую до отказа осколками стекла.
 В конвульсиях она потеряла сознание.

 Она сначала не поняла, что видит перед собой. И даже не сразу вспомнила, где она. Но, вспомнив, откуда взялась царапина на ножке кровати, поняла, где она и что случилось.
 Совершенно забыв о кожной боли, он перевернулась на спину. И мерзкий холодок пробежал по спине. Боль, она же может вернуться в любую секунду. Но, прислушавшись к организму, он поняла, что претерпела очень сильные изменения. И боль теперь не будет устраивать пожары на поверхности ее кожи.
 Кристина села. Это далось ей трудно, ее стекловидное тело не слушалось и двигалось намного медленнее. Она вытянула руку, сгибается как пластиковая бутылка со стеклом, скрипя двигающимися осколками. Что же это такое?
 Я марионетка?
 Она встала и покачнулась. Она стояла, облокотившись на шкаф, когда вошел мальчик.
 - Тебе уже лучше?
 Она вздрогнула, его голос прозвучал неожиданно громко. Он улыбался ехидной улыбкой.
 - Что ты сделал со мной? Лучше бы я умерла, - ее голос стал тише.
 - Ты теперь стеклянная, это залог того, что ты не убежишь. Я верну тебя в прежнее состояние и отправлю тебя домой, если ты сделаешь кое-что для меня.
 Ей совсем не нравился его тон, и последняя фраза звучала примерно так: «Если не хочешь остаться здесь навсегда и сдохнуть, как зажаренная свинья, то выполняй, что я тебе говорю».
 Она открыла рот, чтобы спросить его, но он опередил ее:
 - Ты убьешь двух людей.
 Ей кажется или здесь действительно жарко. Она покрылась испариной, воздух был наполнен пылью.
 - Через час ты поднимешься на восьмой этаж и вызовешь лифт. Потом поедешь на нем. Когда окажешься в центре,
 В каком центре, я не хочу никуда ехать.
 то дождись парня и девушку. Войди в доверие и узнай, что им известно. Потом, когда парень уснет, убьешь девушку. Может, она тоже будет спать и ничего не почувствует. Потом убьешь его. Поняла, сначала девушку, потом парня.
 Он кинул пистолет ей под ноги. Она не могла представить себя, стоящей над девушкой и стреляющей в нее. Убийство было ей чуждо, она знала, что не сможет этого сделать.
 - Кстати, если все будет выполнено верно, я сделаю так, что твои рассказы будут регулярно издаваться.
 Это было похоже на подачку, Кристину это разозлило. Она повернулась, чтобы ударить его, но ее рука застыла в воздухе.
 - Ты в моей власти, не сопротивляйся.
 Он развернулся и вышел из комнаты. Потом хлопнула входная дверь.
 Кристина села на кровать около торшера. Часы размеренно тикали, она засекла время. Через час она должна совершить то, что даже не представляла себе. Убить человека – для нее это было дикостью, за гранью понимания. Пистолет лежал около поцарапанной ножки. Она не видела его, но чувствовала его холод, его желание стрелять и убивать.
 Она взглянула на руку. Сломанный ноготь еле держался на пальце. Она оторвала его и кинула на пол.
 Кристина встала и прошла в зал, где стоял шифоньер с ее вещами.
 Мои ли они? Ведь этот мир не мой.
 Она удивилась, увидев, что вся одежда чистая, не покрыта слоем пыли. Взяв платье, она взглянула в зеркало. Ее лицо было измазано тушью. Она пошла в ванную и умылась, потом переоделась и пошла на кухню. Здесь тоже лежала пыль, но во всех шкафчиках было чисто. Она заварила чай и просидела за чашкой все оставшееся время. Она старалась не думать о предстоящей миссии, она вспоминала свой мир, летний и теплый.
 Ее отвлекло от мысли странное ощущение. Ей надо двигаться, идти. Она встала и пошла в комнату. Прошел ровно час. Она не понимала, как она могла с такой легкостью взять пистолет. Он был тяжелый, но она знала, что справится.
 Она вышла из квартиры. На площадке царил полумрак, окно на улицу оказалось заколочено. Так же как и окно на балкон. Пятый и шестой этажи привели ее в ужас и крайнее удивление. Стены, пол и потолок были покрыты ржавым налетом, он неприятно хрустел под ногами. Перилла тоже были покрыты ржавчиной. На шестом вообще не было квартир, прохода к ним не было. На седьмом было относительно чисто, не считая мусора и бутылки.
 На восьмом этаже тоже было относительно нормально. Только двери квартир были заложены кирпичом. Шахта лифта была открыта, Кристина заглянула в нее. Все здесь казалось таким ненастоящим. Она думала, что лифт не сдвинется с места, но он послушно пополз вверх, после нажатия на кнопку.
 Когда он приехал и открыл двери, Кристина сделала несколько шагов назад. Она хотела бежать, но стена мешала ей.
 Стены лифта были из решеток, опутанных колючей проволокой. Под потолком висела яркая флуоресцентная лампа.
 Нет, я не поеду, я не поеду.
 Но ее ноги помимо воли шагнули внутрь. Здесь была одна кнопка, и она ее нажала. Ее трясло от этого ужасного места. Под ногами была пустота, мрак, которому нет дна. Лифт ехал очень долго, она думала, что будет ехать целую вечность. Но лифт остановился. Дверцы не спешили открываться.
 Нет ничего страшней, чем запертая дверь.
 Хичкок был прав. Она напряглась, ожидая чего-то мерзкого. Дверцы стали открываться со скрежетом, от которого хотелось вырвать себе зубы и нервы. Что-то серое и яркое на полу оказалась плиткой. Перед ней был магазин с ярко освещенными витринами. Кристина облегченно вздохнула, по крайней мере, здесь светло. Дверцы за спиной резко хлопнулись, Кристина вздрогнула и выронила пистолет. Она ожидала громогласного выстрела, но ничего не произошло. Только плитка треснула и стала похожа на паутинку.
 Сделав пару шагов, Кристина поняла, что окружающая обстановка гламурных витрин дорогих магазинов ей очень знакома. Она перебирала в памяти все торговые центры и вспомнила, что это «Сити-центр», когда вышла к эскалаторам.
 Она спустилась на первый этаж с надеждой на счастливое спасение из этого мира. Но двери оказались закрыты, за ними царил мир густого серого тумана. Где-то далеко в гуще был виден неясный свет фонаря. И больше ничего. Она попыталась отодвинуть створку, но все было безуспешно. Она пошла искать другие выходы в служебных помещениях. Но их было мало, и все они были закрыты.
 Ты в моей власти.
 - Нет! – закричала она в центре зала. Ее голос пронесся эхом. – Ты слышишь, я не в твоей власти!
 Она упала на колени. Плакать больше было сил.
 - Господи, помоги мне, пожалуйста, мне очень плохо.
 Она посмотрела на потолок, он был очень высоко. Вряд ли слова долетели до потолка, что уж там говорить о Боге.
 Кристина встала и поплелась к эскалаторам. Она хотела спать, и, поднявшись на третий этаж, в дальнем краю этажа, увидела диваны. Она прошла к ним, легла и уснула.

4
 Она проснулась от испуга, что-то происходило, возможно, опасное для нее. Она подскочила с дивана, ее ноги вылетели вперед, и она упала на диван. Потом она поняла, что это загорелся свет по всему центру. Видимо, пока она спала, свет отключился. Она услышала шум воды внизу, и только сейчас поняла, что здесь есть фонтан. Она его не запомнила, когда была здесь впервые. С противоположного конца этажа зазвучала музыка, Кристине стало спокойнее. Она выдохнула, пытаясь сбросить мелкую дрожь. Пистолет уперся в бок, она откинула его от себя.
 Хлопок двери заставил ее вздрогнуть, она поняла, что они здесь. Ее начало трясти, пистолет смотрел на нее своим темным дулом и улыбался. Ее руки дрожали, ей придется убить, чтобы выжить самой. Господи, за что все это? Ей вновь хотелось орать и рыдать, столько мучений было тяжело выдержать девушке почти месяц назад окончившей школу.
 Кристина оглянулась. Такая пустота душила одинокостью, пугала своей опустошенностью. Она направилась к кафе, где был туалет. Она хотела кого-нибудь встретить. Поговорить с кем-нибудь, еще больше она хотела вернуться домой. Что с ней происходит в реальном мире?
 В туалете было тихо, тихо и монотонно работала вытяжка. Она справила нужду. Облегчаясь, она увидела непонятный бесформенный ком стекла, в разные стороны отражающий свет. Справившись, она подошла к раковине и осторожно прикоснулась до него. Он был твердый и гладкий. Странная мысль промелькнула так быстро, но так ярко, ярко, как это зеркало, растаявшее и стекшее в раковину, над которой оно висело. Как это может быть? Она взяла бесформенный шар, он оказался намного тяжелее, чем казался. И кинула его на кафель. Шар раскололся на три больших куска и россыпь мелких осколочков.
 Ну, все. Семь лет счастья не видать, подумала она.
 Она вышла из туалета и услышала разговор. Парень и девушка спускались на эскалаторе. Парень подошел к двери и попытался их открыть, просунув нож между створками. Кристина вспомнила, что забыла пистолет на бачке унитаза. Почти повернувшись на триста шестьдесят градусов, она вспомнила, что ей надо узнать, что известно этим людям.
 Кристина спускалась на эскалаторе, слегка волнуясь. За столько – сколько? – времени она впервые сможет поговорить с живым человеком. Даже с двумя.
 Она сошла со ступеньки и подошла к ним сзади. Похоже, что они ее не услышали и продолжали пытаться открыть дверь.
 - Привет, - сказала Кристина, ее голос прозвучал неожиданно громко, даже звук льющейся воды затих перед ее голосом.
 Парень и девушка резко развернулись. В руке парня – довольно таки красивый, отметила Кристина – был нож огромных размеров. Не очень впечатляющее начало.
 Кристина поняла, что от волнения теребит подол платья. Оно и к лучшему, они не заметят, что у нее дрожат руки.
 Девушка грубо спросила ее:
 - Ты кто?
 Сама не зная почему, Кристина сказала:
 - Я Кристина.
 Парень облегченно вздохнул. Кристина чуть нахмурилась. Они искали ее?
 - Вы не знаете, что здесь происходит? Я оказалась в своей квартире…, - Кристина удивилась той чуши, что она здесь плела. Ей кто-то управляет, и мерзкий холодок пробежал по спине.
 Ты в моей власти.
 - Мы знаем, - перебила ее девушка. – Мы прочитали твои записи.
 Кристина еле сдержала удивление. Она вела дневник, но он остался в настоящем мире, неужели все подстроено настолько мелочно?
 В голове Кристины промелькнула фраза, которую ей следовало сказать, но она попыталась сказать другую. По ее коже пронеслась волна жара.
 Ты в моей власти, не сопротивляйся.
 И острая боль пронзила мозг. Она сказала то, что должна была сказать.
 - Вы пытаетесь найти выход? Я все здесь обошла, но выхода нет. Все двери закрыты.
 Парень наклонился к уху девушки и что-то прошептал. Кристине это совсем не понравилось. Она смотрела в его глаза и успокаивалась. Они были такими простыми, но в то же время в них было что-то особенное.
 - Я сидела в кафе, когда погас свет. Было очень страшно, но он снова загорелся, потом я увидела, как вы спускаетесь по эскалатору, - непроизвольно сказала она.
 - У тебя есть часы? – спросил он ее.
 Кристина отрицательно мотнула головой. Парень забеспокоился, его глаза бегали по всему торговому центру. Зачем ему часы?
 - Наверняка, здесь есть часы, - он стал обходить магазины.
 Его спутница забеспокоилась и пошла за ним. Кристина, недоумевая, что происходит, пошла за ними.
 Часы оказались в парфюмерном магазине. Парень немного успокоился, но девушка еще больше занервничала.
 - Зачем вам часы? – Кристина не понимала, что происходит, и это ее стало раздражать.
 - Давай поднимемся в кафе, и мы тебе все расскажем, - сказала девушка.
 Они поднялись на третий этаж, девушке не понравилась еда на втором этаже. Еще бы, это от таких мест у тебя на талии висят мешки жира, подумала Кристина. Кто-то властвующий в ее голове исчез. Исчез, но оставался канал, по которому он все слышал. Может, даже видел.
 В кафе Кристина специально взяла себе пару пирожных, чтобы позлить девушку. Она ей не нравилась, Кристина чувствовала, что уже задолго до их встречи девушка была настроена против нее. Она увидела, что девушка положила пирожное обратно. Кристина подавила ехидную улыбку и села за столик. Парень принес стаканы с кока-колой.
 Кристина слушала рассказ и ела пирожные. Она узнала, что его зовут Стас, а ее Катя. От остального у нее начали шевелиться волосы. Не будь она здесь, а в нормальном мире, она бы подумала, что эти двое тронулись умами. Их рассказ был достоин того, чтобы по нему сняли фильм ужасов, хотя она сама оказалась участницей этого ужаса. Когда они рассказали, где побывали, и что с ними случилось, Катя сказала:
 - Поэтому, если он сейчас отрубится, не обращай внимания, - фраза звучала настолько непринужденно, будто это происходило, чуть ли не каждую минуту.
 Кристина обернулась к дивану:
 - Так пусть сядет на диван, ему там будет удобнее.
 Она вытерла руку о салфетку. Они пересели на диван. Кристина задавала и задавала вопросы. Ответы слышала не только она, но и другой. Мальчик, он был где-то рядом, но и где-то далеко. Он будто призрачная тень находился у нее в голове. Кристина видела, что Катю это злит. Но ей было все равно. Ее сердце вздрогнуло и начало таять. Уже не хотелось никаких вопросов и ответов, хотелось слышать только его голос и оказаться далеко отсюда. Быть с ним. Она уже даже не понимала суть ответов, его голос жадно пожирали перепонки.
 Катя пошла в туалет, Кристина обрадовалась минутам, которые она может провести с ним наедине. Но его голос оборвался, резко, и Кристине стало страшно. Ей на секунду показалось, что она вновь осталась одна, и на диване никого нет, это все ей почудилось.
 И Кристина подпрыгнула чуть ли не до потолка. Она же забыла пистолет на бачке унитаза! Кинувшись в сторону туалета, она вдруг осознала, какая она дура. Она даже нервно засмеялась. Катя пошла совсем в другую сторону, в другой туалет. Сердце каменной глыбой билось в груди, Кристина глубоко вздохнула и выпустила воздух.
 Она обернулась. Стас сполз на бок, его рука свесилась с дивана. Кристина взяла его руку, она поняла, что не хочет отпускать ее. Услышав шаги, она положила его руку на грудь. Катя улыбалась, но Кристина чувствовала холод. Очень сильный холод, исходивший от Кати. До Кристины дошло, что Катя любит его. Ее это немного разозлило, но разве Катя не имеет право любить его?
 Я влюбилась в него как полная идиотка. Так почему же она не может любить его?
 - Я думаю нам лучше поспать, пока спит Стас, - Катя посмотрела на него.
 Кристина почувствовала укол ревности. Прекрати, сказала она сама себе.
 - Ты собираешься здесь спать? - Кристина смотрела на Катю, чувствуя, что выглядит в ее глазах полной дурой.
 - Ты сколько уже не спала? Он будет спать часов семь-восемь, не меньше. А потом мы пойдем искать выход отсюда. И никто с тобой чикаться не будет, - Кристина чувствовала, что Катя еле сдерживает эмоции.
 Чикаться, ну и слова, подумала Кристина и чуть не засмеялась.
 Катя подошла к соседнему дивану и села.
 - Вон еще есть диван, - она указала пальцем в конец коридора. – Ложись, - Катя легла и отвернулась.

5
 Когда Катя уснула, Кристина подошла к Стасу и села рядом. Она погладила его по голове. Что там происходит, ей так хотелось заглянуть внутрь, в его мысли и чувства. Но подглядывать было нехорошо, тем более она не могла это сделать. Спать ей совсем не хотелось, она хотела сидеть здесь и охранять Стаса. Если мы выберемся, кого ты выберешь? подумала она и посмотрела на монотонно поднимающуюся и опускающуюся спину Кати. Но о том, что в настоящем мире у Стаса может быть девушка, она не подумала. Она была уверена, что ее нет. Погруженная в мечты, она почувствовала легкий приступ сна, слегка отяжелевшего ее веки. Она решила прилечь. Но как только она легла, то сразу уснула.
 Ее разбудили Катины крики. Она выкрикивала его имя, в ее голосе был страх и паника. Кристина подошла к ним, Стас лежал на диване и задыхался. Его горло раздулось, он пытался проглотить воздух, но все было безуспешно. Паника моментально охватила Кристину.
 И вдруг он
 как будто оказывается здесь
 материализуется?
 начинает дышать. Он резко садится на диване и продолжает жадно дышать. На его губах Кристина увидела кровь. Где он был? этот вопрос заставил ее поверить, что он пребывал не в этом мире.
 - Все в порядке, - сказала Катя, прихлопывая его по спине.
 Кристина посетовала на себя. Она должна была быть рядом, когда с ним это произошло. Ты слышишь меня, это я должна была быть на твоем месте, подумала она, глядя в Катину спину.
 - Боже, что это? – Катя провела пальцем по губам Стаса. – Кровь? – она показала ему палец. – Да у тебя все руки в крови.
 Ревность Кристины отступила, и появился страх. Она боялась за него.
 - Это вишневый сок, - Стас глянул на ее, ее сердце подпрыгнуло.
 Это черви, пронеслась мерзкая мысль, и кто-то пакостно засмеялся у нее в голове. Пошел прочь.
 - Что? – Катя недоуменно посмотрела на него.
 - Лучше принесите мне воды.
 Кристина мигом понеслась в кафе. Она взяла большой стаканчик и налила кока-колу до краев. Потом она надела крышечку и вставила трубочку. Все для любимого.
 Когда Стас взял стаканчик и кинул крышечку с трубочкой на пол, она подумала: «Дура. Какая же я дура. Нашла время для заботы». Они увидела взгляд Кати. Катя тоже так подумала, и краска вспыхнула на щеках Кристины.
 Стас выпил полстакана и вздохнул. Он заглянул в стаканчик, будто боялся там что-то найти. Потом он рассказал, что произошло в реальном мире и непонятном мире. В мире, где он ел красную спелую и такую сладкую вишню, которая оказалась красными червями.
 Мерзкий смех снова прозвучал в голове Кристины, она слегка покачнулась.
 Катя рассказала ему, что они легли спать, когда Стас уснул. Потом она услышала, что он задыхается, и подбежала к нему. Она увидела, как он покрывается потом, и температура тела его стала возрастать. В конечном итоге она сделала ему искусственное дыхание. Когда Стас стал дышать, подошла Кристина.
 Стас посмотрел на Катю. Ее подбородок был вымазан вишневым соком.
 - У тебя подбородок вымазан.
 Это ты должен был сказать мне!
 Кристина пыталась сдержать ярость. Он воркует с ней! С этой толстозадой уродиной!
 Катя провела пальцами по подбородку и облизнула.
 - Это точно вишневый сок? Такой необычно сладкий.
 Кристина еле сдерживала ураган эмоций. Она хотела подойти к Стасу и слизать сок с его губ. Казалось, что Катя хочет сделать то же самое. Только посмей, подумала Кристина.
 - Надо умыться, - сказал Стас, разглядывая свои руки.
 Они встали и пошли в туалет.
 Кристина не выдержала, собственнические чувства охватили ее. Она бросилась в туалет, где лежал пистолет. Он, казалось, стал улыбаться еще шире. Кристина схватила его, он показался ей уже не таким тяжелым. Взглянув на пистолет, она отодвинула предохранитель. Она никогда не видела пистолеты, и тем более предохранители, но она откуда-то знала, что это именно он.
 Тяжело дыша, она подошла к колонне, стоящей рядом с туалетом. Он мой, ты поняла меня. Он мой.
 Дверь туалета открылась, и Кристина услышала Катин голос:
 - ****ь, куда она подевалась? Кристина! Я не хочу искать эту дуру. Она меня взбесила за пять минут знакомства.
 Потом она услышала голос Стаса:
 - Ревнуешь?
 Сердце Кристины подпрыгнуло.
 - Я? Нет, - Кристина почувствовала фальшивые нотки в голосе Кати.
 И она не выдержала.
 - Стоять, - она вышла из-за колонны, Стас и Катя направлялись в другую сторону и были спиной к Кристине.
 Они резко развернулись, от взгляда Стаса Кристину затрясло. Она видела осуждение, он осуждал ее!
 - Кристина, брось пистолет, - спокойно сказал он. В его голосе сквозили холод и отвращение.
 Он меня ненавидит.
 - Заткнись! – заорала Кристина. – Ты оказался слишком рано в этом мире. Ему еще нужны жертвы, поэтому ты пойдешь со мной, - она повернула пистолет в сторону Кати.
 Эту околесицу произнесла не она, это был он, сидящий у нее в голове. Этому мальчику нужен Стас.
 - Кристина..., - начал Стас.
 - Заткнись, я сказала, - это была не я, Стас, прости меня. - А ты шевели своей толстой жопой. Потаскушка, значит? Я тебе покажу, кто из нас потаскушка, - Кристина услышала чужой голос и поняла, что Катя про себя называла ее так. Мальчик мог читать их мысли. Хищный оскал расползся по ее лицу. Кристина, отодвинутая на задний план своего же мозга, испугалась.
 Кристина увидела какое-то движение. Она заметила край своего дневника и на несколько секунд завладела собой. Дневник быстро переместился в сторону, и Кристина непроизвольно повернула голову.
 Левый глаз пронзила резкая боль. Тот, кто был внутри головы, с поражением покинул ее. Кристина почувствовала себя пластиком, набитым стеклом. Боль продолжала расползаться по всему мозгу. Она выронила пистолет и схватила нож и попыталась его вытащить. Но кость прочно держала его. И Кристина поняла, что тает.
 Она подумала, что ее стеклянная фигура тает. Она вспомнила осколки разбитого ею стеклянного шара зеркала. Это мог быть человек, и она могла его убить. Но было поздно думать об этом.
 Музыка прервалась – только сейчас она поняла, что музыка играла все это время – на словах: «Невзаимная любовь – одинокая игра».
 Ее любовь убила ее. Но Кристина радовалась, что она не причинила ему зла. Она пыталась сказать, что любит его, но вместо слов вылетали крики. Она почувствовала некую прозрачность и потерю формы. Ее кожа стала таять, капли падали на пол. Она скрипела, будто жевали стекло. Кристина встала на колени.
 Я люблю тебя, Стас, подумала она и упала лицом на пол.
 Белый взрыв произошел в ее голове.

6
 За белым всплеском небытия последовала черная пустошь, в которой началась боль. Кристина поняла, что ее глаза открыта, но она ничего не видит. Ее корежило во все стороны, выворачивало изнутри. Это был электрический ток.
 Картинка резко ворвалась в мозг, будто извиняясь за задержку. Мужчина, выпускающий сигаретный дым из ноздрей, стоял к ней лицом. Кристина поняла, что между ней и стенкой ларька что-то просунули. Ее оторвало, как присоску, и она начала падать. Ее подхватил тот самый мужчина. Чувствуя его руки, она начала терять сознание, глядя на трамвайную развилку. Ей было совсем невдомек, что совсем скоро именно здесь в параллельном мире проедет Стас, а рядом будет стоять Катя.
 На следующий день она узнала, что ларек был подключен к электроснабжению нелегально, и были нарушены условия подключения. Поэтому ее и ударило током, но люди, стоявшие рядом среагировали быстро и спасли ей жизнь. Вечерние новости по СТС уделили этому всего полминуты, но Кристине было все равно. Она лежала в больничной постели и мечтала, чтобы Стас выбрался оттуда живым. И чтобы Катя тоже осталась жива. Она молилась об этом, она мечтала вновь его встретить.
 Она любила его.