жаркий день

На часах без пяти два. Самое пекло. Не ясно даже, что горячее: асфальт или палящее солнце. Только утром прошел ливень, гроза была прямо над самим городком, по улицам, без преувеличения, текли настоящие реки, но прошло не так уж много времени, и исчезли следы маленького каприза переменчивой погоды. На небе ни облака и только солнце одиноко болтается, свисая, как лампочка с потолка.
Он высунул из-под козырька балкона руку и явственно понял, что бы чувствовала жарящаяся на сковороде курица, если бы еще могла это сделать. И ведь как назло ни ветерка, ни воды в холодильнике. Он закурил и уселся в плетеное кресло, хотя вместо этого ему уже давно пора было работать. На столе его ждал нечитаный доклад, в котором без сомнения, пришлось бы если не переделать очень многое, то как минимум внимательно прочесть и подправить самые неудачные места. Но какое там, когда термометр перевалил давно за 35, тут не то что читать, а и сидеть тяжко. На руку ему в это время села не то муха, не то слепень. Сейчас укусит, подумал он. Сейчас пришибет, подумала муха. Но никто из них так и не собрался с силами что-либо предпринять. Он ждал – она сидела. Не кусает, и он посмотрел на улицу. Тихо. Так бывает зимой, ранним утром, когда улицы пусты и безлюдны, уже светло, но с ночи горят фонари. Мороз и тишина – зимнее утро.
Надо идти, с горечью обреченного подумал он, как вдруг услышал бодрый голос ведущего его любимой радиостанции. «В столице 14:00, сиеста на серебряном дожде». Он улыбнулся. Ну, раз сиеста - и он откинулся в кресле - можно не работать. И опять посмотрел на улицу. Дали скрывались за синеющими горами, почти доверху заросшие лесом. Их вершины как будто выныривали из глубины на поверхность, и крупными каплями с их острых граней скатывались леса. Вместе с ними из буйства зелени выступали дома с черепичными крышами, набережная и виднелось кафе. Все это было бы похоже на фотоснимок, до того бездвижна и неестественна была эта картина. И только слабое колыхание зонтиков кафе приковывало его взгляд и выдавало присутствие жизни.

Официант сидел на маленьком табурете, спрятавшись за барной стойкой. Он прекрасно понимал, сколь опасно себя ведет, потому что если бы в этот момент появился хозяин, а он всегда мог навестить одно из своих кафе, то, не ища официанта, но зная, что тот его слышит, сказал бы: «Сегодня чертовски жарко». Снял бы шляпу и, положив ее на стол, неспешно уселся прямо напротив входа, распахнув пиджак и, как бы подтверждая свои слова о жаре, тяжело выдохнул. «И вот я зашел в кафе, хочу, всего-то, холодного пива, но – развел руками: где официант?» Подвесив этот вопрос, он обвел недобрым взглядом стены, словно ища что-то дурно пахнущее, и потом, глядя уже туда, где сидит официант, продолжил: «А ведь какое дрянное кафе. Из-за него весь день на смарку, настроение испорчено, и не дай бог мне сейчас под горячую руку…и все из-за чертова лентяя официанта, которому наплевать на выручку и кассу, у него оклад. Какого спрашивается!» Официант (конечно не смевший более прятаться от праведного гнева хозяина) стал бы что-то говорить о жаре, о том, что клиентов нет, и что он просит прощения, но все это было бы…нет, не напрасно, и его бы не уволили, но в зарплате он кое-чего бы недосчитался. Звучал бы приговор так: «Я очень надеюсь, что с этого момента ты больше не будешь допускать в своей работе этой ошибки. Потому что главное для меня – посетитель. И я не хочу его огорчать. Ну, и чтобы подкрепить мои надежды делом, тебе придется немного поиздержаться». Он смотрит на официанта, а тот уже только надеется сохранить хоть пол-оклада. «Купи-ка мне пива, сынок». Широкая улыбка расползается по лицу хозяина, официант тоже рад, он кладет деньги в кассу и достает холодную бутылку, радуясь, что так отделался. Вот так воспитал бы его хозяин, хотя мог просто крикнуть: «Официант, скотина! Живо за стойку!» Сегодня обошлось, а завтра кто знает, но пока, что и говорить, официанту положительно везло. И он сидел на своем табурете и дремал, когда в кафе зашел посетитель.

Девушка едет в метро. Она стоит, потому что если сядет, то вся вымокнет. Старые кожаные сиденья в такую жару очень неудобны. Утром ей пришла смс: «14:00, то же кафе, ты все поймешь, надеюсь». Она с ним не виделась уже почти неделю, да и в последнюю их встречу, он вел себя очень странно, рассеянный, невнимательный, все время сильно опаздывал с ответом, словно вспоминая вопрос. Он был не с ней, хотя и шел рядом. Они гуляли в лесу, и погода в тот день была ясная и теплая. Она недвусмысленно намекала, вспоминая свою приятельницу уже вышедшую замуж. Однако он переспросил, к чему она клонит, она посмеялась, ни к чему. Когда потом она ему звонила, его банально не было ни дома, ни на рабочем месте. Она просила передать ему, что она звонила, ей обещали. Ответа не было и уже в голове стали появляться неприятные мысли, она даже подумала, уж нет ли соперницы, как ей пришла смс. Не стоит ее обвинять в недогадливости. Пожалуй, не видеть очевидное свойственно всем, ведь каждый из нас хоть раз (а я так не раз) влетал в столб или наступал на грабли, глядя в сторону.
Тем временем она уже подходила к кафе. Было пусто, только слева от входа присел молодой человек, и как только она вошла, стал ее пристально рассматривать. Он странно вел себя, ничего не заказал, сидел в тапочках, и в руках держал огромную папку. Но где же тот, кто послал ей сообщение, он никогда не опаздывал, хотя в такую жару мало ли что может случиться, ведь останавливаются же в мороз автобусы. Такими мыслями девушка старалась себя успокоить, но все больше ее прихватывало внизу груди, как от неожиданного провала под ногами, как говорят, захватывало дух. Но ее именно прихватывало, и чем дальше, тем больше.

Он взял папку и пошел в кафе прямо, как и был в тапках. А чего стесняться, все равно кроме официанта там никого. Сначала он направился к стойке, но, не заметив официанта, решил сесть за столиком и ждать его там. Сейчас бы пивка, он даже облизнул губы, до того живо представил себе кружку этого чудного напитка. Или позвать? Но жара лишает последних сил, так что даже и говорить тяжело, и бороться с дремой, нету сил. Глаза слипались, голова опускалась, а дыхание становилось размереннее и тише. Ему уже начало что-то сниться, он идет по улице, день, тепло, но приятно, не жарко. Вокруг шумная суета города, он идет по тротуару к метро и вдруг крик заставляет его повернуться, и он видит девушку с яблоком в руке, но она не кричит и не плачет, а больше того, она смеется. Смеется, глядя на него. А он в кафе, лежит на полу, упав во сне со стула, но так и не отпустив свою папку.
Ужасный грохот вернул официанта к жизни, он тут же вскочил и выглянул из-за стойки. За крайним столиком слева от входа сидел молодой человек, сидел до того, а теперь упал, причем видимо сделал это во сне, ибо теперь недоуменно смотрел по сторонам, как будто не ожидал, что окажется здесь, к тому же он яростно прижимал к груди огромную папку, боясь, что кто-то может ее выхватить, и был он в тапках. Напротив сидела девушка и, прикрываясь рукой и косясь на бедолагу, с трудом сдерживала смех. Увидев ее, засмеялся и официант.