Рассеянные маршруты

0.

Я думал, чем заняться летом, в отпуск, разные были мысли, некоторые не- или мало- выполнимые, некоторые вполне выполнимые, но оттого неинтересные (особенно те, которые являются повторением уже бывшего, род dejavu)...

В итоге не придумал ничего лучше, чем сесть в машину и поехать куда душе угодно - в пределах разумного.

1.

Дубровицы. Это близ Подольска, а Подольск - в сорока километрах от Москвы. Про Подольск особо мне сказать нечего - я просто через него проехал - глаз ни за что не зацепился: вроде бы обычный город, каких сотни - довольно большой. Все такие города на первый взгляд похожи, а оставаться на второй - не всегда бывает желание.

Я ехал к Дубровицам. Почему? Этому есть причина, я бы даже сказал: предистория. Когда я попал на свою нынешнюю работу, я познакомился (трудно было не познакомиться, сидя в одном кабинете) с пожилой дамой. Очень интересный человек, она мне рассказывала разные истории их своей жизни - наверное, этим страдают многие немолодые люди - но её рассказы действительно были любопытны, и, в общем, она мне нравилась. Умная, проницательная женщина, с пессимистическим взглядом на жизнь - настолько, что даже я, тоже небольшой оптимист, временами ловил себя на том, что мне хочется давать позитивные прогнозы - а то уж совсем мир покроется мраком.

Она интересовалась разными вещами, и как-то подкинула мне брошюрку о Дубровицах - что это за место, чем оно интересно, какая у него история, с фотографиями, всё как положено. А запомнил оттуда две вещи: 1) один из владельцев усадьбы, живший в первой половине 19 века, имел очень странную, нехорошую судьбу: он отличался вольнодумными взглядами (декабристом не был, предпочитал думать в одиночестве), за что по высочайшему повелению был признан сумасшедшим и содержался в своём же имении под домашним арестом до самой смерти. ЖУтковато... А 2) там очень необычная церковь. Настолько, что второй такой (даже не то что такой, а просто похожей) во всей России не сыскать. Она православная, но сделана как католическая, итальянскими, по преимуществу, мастерами.

Её построили по заказу князя Голицына, сподвижника Петра I, в начале 18 века, причём Пётр чуть ли не деньгами помогал в строительстве, и потом, когда она была возведена, присутствовал на открытии вместе с тогда ещё живым сыном. То есть статусная была эта церковь Знамения.

Она стоит на холме у места слияния рек Пахры и Десны - очень удачно выбранное место. Описывать её, дело неблагодарное, это надо видеть, но если очень пунктирно: у неё нет круглого купола-маковки, вместо него что-то вроде короны с крестом. Вся церковь снаружи украшена резьбой по камню, всякими барельефами и статуями - ангелов, апостолов и так далее. Внутри - не хуже. Вопреки всем православным канонам (или уж не знаю чему) там нет никакой росписи. Нет, иконы есть - правда, к сожалению, не весь иконостас восстановлен (в советское время церковь была почти разрушена и вполне ограблена). Любопытная икона, я таких не видел: "Неувядаяющий цвет" - Богоматерь с младенцем, держащая в правой руке белую лилию - символ своей чистоты и непорочности, с золотым солнцем в головах, ногами попирающая серебряную луну.

Но кроме икон у алтаря, всё прочее убранство "не наше". Стены - светлосиние, и по ним - вверх, вверх, вверх - белые скульптурные-объёмные композиции: сюжеты из писания. Страсти Христовы, распятие с разбойниками, положение во гроб, вознесение, и так далее. Всё это по четырём стенам центральной "башни", а она, надо сказать, достаточно высокая - сорок с лишним метров. Всё это над тобой нависает - ходишь с закинутой головой, разеваешь рот от восхищения.

В самом низу по углам: дева Мария, муж её Иосиф, какая-то пророчица (Анна, что ли) и старец Симеон, которому было обещано, что он умрёт, когда увидит сына божия. Он увидел младенца Христа, и скончался через два дня, в возрасте 400 лет. Всем бы так. Выше - страсти, и четыре евангелиста. Причём евангелисты сидят на облаках,в окружении ангелов, и рядом с каждый свой, специальный символ: у Луки - телёнок (голова телёнка высовывается из облака), символ кротости, у Марка - лев (царственность), у Иоанна, любимого ученика Иисуса - орёл, а у Матфея - не помню что. Ещё выше - ангелы с орудиями мучения Иисуса (молоток, гвозди, плеть, копьё), и сюжет, вообще чуждый православию, но принятый в католичестве: коронование Богоматери (отчего у католиков она так высоко - практически наравне с троицей - и "ценится"). Наверху сидит бог Саваоф, великий и могучий... А ещё выше его - ангелочки держат трос, к которому прикреплена центральная люстра храма. Трос этот свисает с самого потолка, то есть длиной он около сорока метров.

Когда я это всё разглядывал, подошла немолодая женщина, представилась экскурсоводом и предложила мне свои услуги. Я согласился, и она мне рассказала много всякого разного, в том числе и печального: в каком запустении была церковь - без крыши, с выбитыми окнами, метровый слой мусора за полу, уничтоженные иконы (их восстанавливают... по фотографиям, снятым кем-то в 1914-ом году), мальчики, стреляющие из рогаток по ангелочкам, взрослые дяди, сбрасывающие скульптуры на землю и так далее. Печально всё это.

Интересно, что экскурсия оказалась случайной: я заранее не загадывал, да и день был выходной - они по понедельникам экскурсий не водят - просто та женщина зашла по каким-то своим делам, увидела меня, и... Вот так эта история начилась пожилой дамой и закончилась - пожилой дамой.

Потом я ещё погулял по окрестностям, по останкам усадьбы: топографически очень приятное место - возвышенность над водой - много воздуха и довольно прохладно даже в солнечный летний день. Всюду зелень. Близлежащие деревянные домики (жилые) на удивление ухоженные, все в цветах и деревьях - прямо какой-то чуть ли не ландшафтный дизайн. Но, конечно, когда увидел местную свалку - вернулся на землю: верю, Россия!
 
Шёл мимо одного двухэтажного дома, вижу: из окна второго, как со сторожевой башни на дорогу смотрят две собаки. Высунулись, лапы на подоконник, чуть ли уже не наружу, на скат крыши вылезли (там крыша уступом, так как первый этаж шире второго). Увидят кого-нибудь - лают. И на меня погавкали. Так смешно.

Дальше, в основном, просто ехал. Иной раз такие названия попадаются, мало не покажется. Пёсье, например. Или такое, непонятное: Мамыры. Или вообще: река Моча (не рискую самостоятельно ставить ударение).

Останавливался несколько раз у дороги, ненадолго. Просто оглядеться, просторы окинуть. Наконец плюнул, съехал с дороги близ села Щапово (там тоже церковь есть, но - обыкновенная), в поле; даже и не стал далеко отъезжать, скинул с себя лишнее, и принялся ромашки фотографировать. Когда я говорю "лишнее", я имею в виду кардинальный вариант: я разделся вообще. Ну, то есть, на мне остались носки и кеды. И очки. И фотоаппарат в руках. И всё. Забавно и немного волнующе было в таком виде делать свою фотосессию. Дорожка была далеко не центральная, но пару раз какие-то жигули проезжали мимо. Надеюсь, они ничего такого не заметили.

А потом просто стоял под солнцем и загорал всем телом. Так здорово: один на один со вселенной. Смотрю я на эту благодать, а в голову лезут такие вот строки:

Эх, Рассея ты, Рассея,
бесконечная земля.
Сей да сей - а не рассеешь,
не посеешь ни зерна.

Не пойдёшь кривой дорожкой,
все дороги - прямо в рай.
И заплачешь - рассмеёшься,
и получишь - чтоб отдать.

Где найдёшь ещё такую
непонятную страну?
Эх, Рассея, дочка змея -
грех спасёт тебя одну.

2.

Эта "Рассея" взялась вот откуда. В дороге я слушал диск - Ирина Богушевская и Александр Скляр поют песни Вертинского. Мне нравится Вертинский, и я с интересом послушал это исполнение. В общем, неплохо. По крайней мере, не испортили.

Там была одна песня, не очень характерная для Вертинского - на стихи Есенина - что-то о дороге, о каторжниках, и в конце такой оборот, для Есенина - нормальный, но для Вертинского... Предваряя эту песню, Скляр сказал: "Я до сих пор не могу понять, как мог петь некоторые фразы этой песни Вертинский". Мне тоже не очень понятно, как он мог петь, что он - такой же (как каторжники) негодяй-разбойник, и тоже кого-нибудь непременно зарежет. Зарезать - это для него, как минимум, не слишком элегентно. Как говорил Председатель из рассказов Стивенсона о принце Флоризеле: "Я ненавижу кровь. Поэтому предпочитаю людей не резать, а душить или травить ядом".

Но я отвлёкся. Боровск. Нет, ещё одно отвлечение: так понравилась идея закончить главу стихом, что отказался от другой - закольцевать текст погодными справками. А ведь было бы неплохо, символично. С утра было свежо, днём солнышко разошлось, а во второй половине дня набежали тучи, и когда я въехал в Москву, грянула гроза с ливнем, так что подъехав к дому, я ещё немного подождал, когда пройдёт пик "водопада" - не хотелось промокнуть... Хотя, может быть, зря. В следующий раз непременно встану под дождь и как следует промокну. Так надо.

Ну вот, а теперь - к Боровску. Здесь тоже есть небольшая история. В этом городе живёт чудак-человек по фамилии Овчинников. Художник-самоучка или что-то вроде. Он расписывает дома своими картинами. Это не граффити, а именно картины, пусть и настенные. Да ещё и с подписями, и иногда со стихами (за авторством какой-то его знакомой дамы). Услышал об этом от одной знакомой, которая там бывала, и мне тоже захотелось посмотреть.

Боровск - это уже Калужская область, за Наро-Фоминском, от Москвы - километров 80-90. На полпути остановился у лесочка и... нет, я просто хотел поснимать деревья и прочую растительность. Поснимать - поснимал, но в пылу фотоохоты потерял крышку от одного из своих объективов и был порядком искусан местными комарами. Слышал, что есть люди, в чьём запахе содержится естественный репеллент. Я не из их числа.

Мой электронный навигатор проложил весьма хитроумный маршрут, а я ради интереса, и вопреки здравому смыслу его послушался. Посему, где-то ближе к концу маршрута мы с ним съехали с более-менее приличной дороги и принялись срезать по чёрт-те какой глухомани: по просёлку, по бетонке... Я, грешным делом, настолько огорожанился, что уже и забыл, что это такое, бетонная дорога. А помню, в детстве видел и не такое: тут бетон идёт сплошным полотном, а там, в дестве, его укладывали квадратными блоками, вроде тех плит, из которых делают панельные дома. Получалась не дорога, а шахматная доска из одних белых клеток.

Сам Боровск - обычный провинциальный городок, этакая большая деревня. Его спасают овчинниковские росписи; они дают ему человеческое лицо. Вроде бы мелочь, а как важно - после этого Боровск не спутаешь ни с каким городом России. Товарищу Овчинникову - памятник. Не за талант, а за стремление.

Погуляв по городу, увидел немало его работ. От русских князей, до английского комика Чарли Чаплина. Он красуется на стене местного кинотеатра "Родина". Есть Пушкин, есть Циолковский (последний, оказывается, в Боровске даже жил какое-то время). Есть картинки и без людей, пейзажного толка. Это, конечно, не гениальная работа, но занимательно. Даже показалось маловато. Надо было все дома расписать, включая суд, милицию и прокуратуру.

Люди, конечно, какие-то не такие там. Зашёл в местную картинную галерею (которая располагается, почему-то, в бывшей церкви), обращаюсь к смотрителю, он мне говорит, что, вообще-то, они сегодня не работают, но ради заезжего гостя - пожалуйста. Открыл зал, включил свет, взял эти жалкие 20 рублей за билет. Понятно, что уровень работ несопоставим, но я как-то с трудом представляю себе подобный подход в любом музее Москвы.

Все картины там были посвящены одной теме - Боровску. Нет, не все, но почти все. 95 процентов - пейзажи Боровска. Причём, что удивительно, за редким исключением, на каждой было видно как минимум одну церковь. Это, кстати, не такая уж художественная вольность - в Боровске церквей действительно много. Стиль работ, как правило, стандартно-скушный. Но не всё так плохо. Например, в работах художницы Хлебниковой (хорошая фамилия, один будетлянин-футурист Хлебников чего стоит) есть свежий взгляд. Она на эту старую архитектуру накладывает современность - машины и т.д. - но не "твёрдо", а только штрихами, этак полупризрачно, и получается, что настоящее есть, но не оно главное.

После этого решил, что - а что там! - пойду-ка я и в краеведческий музей (который заметил раньше, благо, он у центральной площади города расположен. Подошёл, дёрнул дверь - заперто. Что за чёрт? Судя по вывеске, время - рабочее, никаких санитарных дней и прочей ерунды. Отошёл, поснимал ещё чего-то, через пять минут возвращаюсь (ни на что не надеясь) - дверь оказалась открыта. Вхожу: тихо, никого. Иду по проходной комнате, в выставочный зал... никого. Странное ощущение. Но наконец, появилась женщина, взяла с меня деньги за билет и оставила в покое.

Экспозиция обычная: всякая утварь, одежда и пр. Меня заинтересовала разве что необычная бутылка: у неё горлышко сначала уже, потом шире, потом опять уже. Зачем это нужно - непонятно. Ещё в одном зале - всякие каменюки с раскопок. Да что-то, посвящённое войне, с заглавным портретом маршала Жукова (неужели и он тут жил?). Самое интересное там - плакаты, два из них потрясли меня до глубины души.

Первый - причудливой родословной героев:

Бьёмся мы здорово,
Колем отчаянно -
Внуки Суворова,
Дети Чапаева.

А второй - наивно-подлым извращением фактов:

Юноши и девушки!
Защищайте свободу, родину и
Честь, завоёванные вашими отцами
в 1917 году.

Если про свободу, с большой натяжкой можно согласиться (хотя если под свободой иметь в виду отсутствие крепостного права, так его отменили, дай боже, за 57 лет до октябрьской революции). Относительно родины - это просто наглая ложь: кто это, скажите, у их отцов забирал родину, чтобы её надо было отвоёвывать обратно? А с честью вообще запутано. Дело в том, что её нельзя завоевать. Или она у тебя есть, и тогда ты её отсаиваешь от посягательств извне, или её у тебя нет, и ты лишаешь её других (обесчещиваешь их). Третьего не дано.

Раз уж речь зашла о писанном. На въезде в Боровск висит табличка с очень критическим замечанием: "Осторожно! Слепые пешеходы!" - Хорошо хоть, не слепые водители. Площадь. Другая табличка: "Стоянка. Такси. Блюз". Название магазина: "Мини Радуга". На стене некого бара: "31 ИЮНЯ здесь останавливался Козьма Прутков". Особое внимание на дату - в ней - вся соль.

Ещё в краеведческом музее были картины. Опять - с церквами. Из висящей в одном из залов справки (от 1910 года) следовало, что в Боровске - 10 православных церквей, 2 старообрядческие и 1 молельный дом. Причём - мне бросилось в глаза: тогда 70 % населения составляли как раз старообрядцы, то есть город был "их".

Картины, картины... Пока гулял, два раза натыкался на людей, которые что-то такое зарисовывали с натуры - счастливые люди, им есть чем себя занять - я имею в виду, не что-то "по делу", а так, для души.

Чем я хуже? Ехал назад и сам себе декламировал, придумывая на ходу:

Всё поля, да поля,
обезгоренный край.
В бесконечность твою
навсегда улетай.

Уходи
с дорожной котомкой своей
в это дикое, страшное
море полей.

Ни рвануться вперёд,
ни вернуться назад.
Что такое в тебе?
Неужели - яд?

Не звезда ли Полынь
называешься ты?
Оттого твои дети -
больные цветы.

3.

..Потерял крышку от объектива. Было так обидно. В лесу. Ищи свищи. Уже всё отснял, закрыл объектив, вышел из леса - хвать - нету. Пробовал, конечно, поискать - да где там. Ну, ладно, думаю,куплю новую. Приехал на Горбушку, спрашиваю. Ни у кого нет. А в одном месте даже сказали, что, мол, и не нужно. Потом всё же нашёл, аж за 800 рублей; причём сам же продавец выразился в том духе, ну, если вам делать больше нечего - покупайте. А так - на фиг вам эта крышка, если есть защитный фильтр? Я так прикинул - и правда, зачем она мне за деньги, на которые я к этому объективу пару неплохих фильтров могу прикупить, гораздо более полезных, чем эта проклятая крышка. Хотя, ещё, пожалуй, наведаюсь в какой-нибудь "специальный" фотомагазин, не может быть, что эта мелочь везде стоит таких денег.

Но это оказалось только началом песни. Сегодня я разбил машину.Ничего страшного, но очень глупо. Свернул не туда, заехал в какой-то тупик, из которого можно было выбраться задним ходом, поехал не очень аккуратно, сбился с узенькой дорожки на обочину, а там он. Столб. Подбил мне фару, вмял левую часть задка, гад такой. Настроение испортил.

Но всё равно я поехал в Поленово. Это за Серпуховым, в Калужской области, близ Тарусы, на берегу Оки. Место очень красивое - собственно, за то его и выбрал Поленов. Говорят, он как-то плыл по реке с приятелем, увидел это место - и понял, что это место - "его". Построил там дом и, видно, неплохо жил и творил.

Теперь там музей, можно зайти в главный дом, и в другие строения (в мастерскую, например, которая почему-то называется "Аббатство"). Интерьнр, конечно, выстроен со вкусом. Мебель резная, весьма тонкой работы. Камин с гербом (видимо - родовой... судя по древу рода, висящему в одной из комнат, Поленовы происходят чуть ли не от Рюрика и даже - от византийского императора Василия Македонского). Столешница, сделанная из кусочков разноцветных камней, пригнанных друг к другу. Пианино.. со встроенными подсвечниками по краям клавиатуры. Или такая мелочь: в сиденье деревянного стула проделаны отверстия, притом они расположены так, что визуально образуют пятиконечную звезду (пентпграмму), вписанную в круг.

Разумеется, есть картины и Поленова, и его товарищей. Самая значительная вещь - крупный (метров пять длиной) эскиз углем к картине "Христос и грешница", хранящейся в Русском музее в Петербурге. Таких больших вещей углем - я никогда не видал. В принципе, это можно назвать полноценной картиной, но выполненной в монохромном ключе. Символично, что в образе Христа у Поленова выступает Крамской, который сам написал замечательную работу на библейскую тему: "Христос в пустыне".

Если спуститься от дома к реке, оказываешься на местном пляже. Песчаный берег, быстрое течение, панорама на реку. На обратном пути от Оки слышу сзади голос - человек вычитал название музея, и недоумевает: а кто такой этот Поленов. И сам же читает вслух (он был, похоже пьяноват): "Поленов - выдающийся художник современности и т.д." Вот что называется: встреча с прекрасным!

А теперь - стих:

На синем глазу
говорю тебе "да"!
Зелёное поле,
густая вода.
Расстелена скатерть,
бери не хочу
всего и помногу,
а не по чуть-чуть.
Ресницы твои -
золотистая пыль.
И сказка в тебе
и какая-то быль.

Вопрос безответный
и наоборот
мне шепчет твой влажный
малиновый рот.
Слезой ороси
как росой ослези,
пусть горе и радость
сольются в связИ
И в свЯзи,
и в чём им угодно ещё,
оставив свой разум
в румянце щёк.

4.

Калейдоскопом по Европам.

Цены на бензин в провинции не могут не поражать. Чем дальше от Москвы, тем эти цены ниже. Например, в Боровске - на заправке сети "ТНК" 92-ой бензин стоит 15.50 за литр, в Москве - рубля на 2 дороже. Такое впечатление, что где-то есть место, где бензин вообще ничего не стоит; и может быть даже где-то за него приплачивают, лишь бы заправлялись, не томили душу.

Вышел под грозу. Хотел - и вышел. Дул ветер, лил дождь, молнии сверкали и грохотали (близко и довольно страшно, не смотря на привычку) - промок, продрог - и всё казалось мало - было бы место покрасивее... Почти простыл.

Настала неясная погода, туман.

Серым туманом прикрылась
моя земля,
как одеялом -
даже любимая - женщина.
Словно мы с ней
снова не "я" и "я",
а "я" и "ты", -
а то и того меньше.

Настала неясная погода и в промежутке между поездками сходил на одну фотовыставку. Она проходит не в помещении, а прямо на улице, точнее на бульваре (Чистопрудном), под сенью чего-то там. Серьёзная такая, не поленился посчитать - 120 фотографий крупного формата, да ещё с текстовым комментарием к каждой - в общем, если внимательно вглядываться-вчитываться, можно запросто часа на два "уйти в мир иной".

Тем более, что посмотреть есть на что, ведь тема выставки: "Земля сверху". В смысле, все фото сняты с воздуха (с вертолёта), и на них - различные природные и рукотворные пейзажи самых разных уголков планеты. Понимаешь, сколько всего разного есть вокруг, о чём ты или вообще не знаешь, или знаешь только по слухам, книгам и т.д.

Чего там только нет: нашествие саранчи, засыпавшей землю как снег, многотысячные стаи розовых фламинго у берега африканского озера (которые с высоты выглядят всего лишь розовыми точками), покрытая ярко-зелёным мхом гора в суровой Исландии, тропические острова в ослепительно синем море, густо-оранжевая южно-американская река Ориноко, со всех сторон окруженная зелёной прорвой сельвы, привычно параллельные виноградники Коньяка и непривычно круглые (с заграждением от ветра) виноградники Лансароте, одного из островов Канарского архипелага, бескрайние "светофорные" (красный, жёлтый, зелёный) тюльпанные посадки Голландии и, наконец, площадь, сплошь устланная сотнями разных ковров в Марракеше (Марокко).

И это только то, что сразу приходит на ум. В общем, француз, который всё это придумал (забыл его имя), большой молодец. Хотя некоторые фотографии - со всяческими бедствиями и их последствиями, я бы, пожалуй, не стал выставлять. А может быть, так и надо, чтобы не расслаблялись.

Кстати, и другие есть причины "нерасслабления". Фотографии выставлены на бульваре, вдоль бульвара - скамейки. На скамейках где кто. В одном месте расположилась компания молодых людей, судя по виду, то ли рокеров, то ли панков, то ли просто оболдуев, не знающих, чем себя занять. Особенно выделялась девушка, которая говорила громче и больше всех, малоосмысленно, эмоционально и, как минимум, наполовину - матом.

И долго ещё, неторопливо (надо же рассмотреть фотографии!) проходя мимо, я слышал эти её ...мать, ...мать, ...мать.

И вот так отдохнув душой и дождавшись относительно хорошей погоды, я поехал в Переделкино. Это уж совсем рядом, практически - в Москве, в Солнцеве. Писательский дачный посёлок (в советские времена; сейчас - вряд ли... - как говаривал товарищ Сухов).

Собственно, о самом посёлке мне сказать нечего, его я проехал насквозь, и в дачи не вглядывался. Всё как-то загорожено, огорожено - чужому человеку неуютно.

Пункт моего назначения - кладбище. Переделкинское. Там должны быть могилы Пастернака и Чуковского. Рядом с кладбищем - церковь преображения Господня, в лесах (ремонтируют). Кого-то отпевают. Жизнь продолжается.

Походил по периметру кладбища - с одной стороны нашёл свалку, с другой - отсутствие калитки, через которое и вошёл (через нормальный, парадный вход я потом - вышел).

Окраина кладбища - самое запущенное место: трава, крапива, деревья, проходы узкие и то и дело заканчивающиеся тупиками - идёшь, как по лабиринту. Но всё равно, постепенно проникаешься. Я ведь никогда толком не бывал на кладбищах. Близкие родственники, слава богу, поводов не дают, а каких-то других оснований (в роде: "мне там лучше всего отдыхается") у меня нет.

И вот хожу я, разглядываю могилы, надписи, лица с фотографий, и как-то мне не по себе становится. Нет, никакой мистики, конечно, просто чувтсвуешь, как всё это нелепо, глупо и неправильно. Вот дети сделали надгробие "любимой маме", а вот, несколько погодя, их кто-то тоже сюда положил. Конечность бесконечного меня беспокоит.

Но я тут - с познавательной миссией, у меня фотоаппарат в руках, я занят, а потому слишком на этом не концентрируюсь. Вместо этого подмечаю детали. Например, фотографии усопших. Кого размещают в пожилом возрасте, а котого-то - в не очень. Из-за этого получается странно: на фото молодой человек, а посмотришь на годы жизни - умер лет в семьдесят.

Или вот: у некоторых людей отсутствует дата рождения. К чему бы это? Вроде бы не Александры Македонские, не такая дремучая древность.

Цветы - самые разные, в том числе и искусственные. Какая-то новая мода: оставлять срезанные цветы в пластиковых бутылках из-под воды (верх бутылки срезан, в нижней части, как в вазе - цветы).

Все могилы пронумерованы. Странное зрелище: "Могила номер..." Как ни беги, и на том свете тебя посчитают.

Надгробия - разные, от простых (большинство), до весьма замысловатых. Одной девушке, видно, от большой любви, сделали большущий чёрного камня монумент, на котором, с одной стороны - она в полный рост, а с другой - некая голая особа с крыльями, летящая вверх, к облакам (видимо, душа).

Как правило же, на надгробии просто написано ФИО и годы жизни. Иногда добавлено определение: "писатель такой-то", "полковник такой-то". Есть даже один "герой советского союза такой-то".

Бывают ещё подписи-пожелания. Это - самая пошлая часть могилы. Хорошо ещё, если напишут: любимому мужу от жены, детей и внуков, а что если фантазия проснётся? На одной могиле "жена, родные и работники завода" буквами кричат на тот свет, что образ усопшего "навсегда запечатлелся в их сердцах".

И как хорошо, что на надгробии Пастернака ничего не написано.

Я уже обшарил полкладбища, но никаких известных фамилий не повстречал - оказалось, не в той стороне искал, надо было идти направо. Там, на всхолмье, рядом располагаются могилы Бориса Пастернака и Корнея Чуковского. Один Нобелевский лауреат, а другой - тоже приличный человек - филолог, критик, переводчик и поэт. Надгробия очень простые, особенно, у Чуковского; у Пастернака один неординарный момент: на белой плите его надгробия вырезан рельефом профиль его лица. Рядом скамеечка. Сел. Подумал. Хотел что-нибудь почитать, но вспомнил только отрывисто: "...если только можно, чашу эту мимо пронеси".

Могила на возвышенности, а внизу - гляжу - как грибы, море одинаковых серых могилок без ограждений. Что странно. Потому что подавляющее большинство могил - с металлической оградой. Некоторые - бордюрным камнем обнесены, но так чтобы без ничего - таких почти нет, а тут...

Спустился я, и что же вижу? На этих бледных поганках, как на подбор: "член КПСС с...", "член КПСС с...", "член КПСС с...". Серое море коммунизма. Правда, иной раз попадаются удивительные образчики. Например: "Мери Рид, член КПСС с 1928 года. Всесильна жизнь - оружие героев. М.Рид" (её ли цитируют? или всё же - Майн Рида?).

Самое смешное, что там попадаются члены КПСС не то что с 1928, но и с 17-ого года, и даже с 1902 года - когда не то что Советского Союза (появившегося в 1922 году), но и Советской России ещё не было... Далеко глядели товарищи!

Но хватит шуток. Поднимемся вверх по кладбищенскому холму.

Здесь Уолта Уитмена забытый переводчик
и Гамлета товарищ и певец
лежат без остановки дни и ночи
с надеждой на какой-нибудь конец.
И в смертной скуке думают, наверно,
о том, что не дописана строка /
дописана, но, к сожаленью, скверно -
а править не подымется рука.
И остаётся только плавить мысли
в котле неразговорчивой земли
и наблюдать, как быстро увядают
недавно принесённые цветы.

5.
 
 Русская Швейцария, русская Швейцария, видел я эту Швейцарию. По свидетельству путеводителя, она находится в окрестностях Звенигорода. Город этот находится в сорока с лишним км от Москвы, в западном направлении. Места, действительно, достаточно живописные, но сам Звенигород особого впечатления не производит. Как говорит тот же путеводитель, "это типичный уездный город России".
 Памятник солдатам ВОВ с вечным огнём, малоэтажные домики, комические вывески типа: "Стенька Разин - кабак". В начале Московской улицы ремонтируют большую церковь, на соседнем холме (там вообще местность пересечённая) сильно запущенный парк. Если пойти дальше, то на окраине города натыкаешься на его прародителя, так называемый "Городок". Это старое (с 12 века) укрепление, то есть кремль, практически не сохранилось. Налицо только Успенская церковь, тоже очень старая (14 века).
 Церковь небольшая, простая - но и непростая: первоначальная её роспись (не сохранившаяся) была сделана Рублёвым сотоварищи. Бывшие когда-то здесь рублёвские иконы "Спас", "Апостол Павел" и "Архангел Михаил" после революции вывезли для реставрации в Москву, да так там и оставили (в Третьяковке). Церковь расположена на крутом холме, у подножия которого есть источник, который почему-то считают святым. Сам видел, как к нему выстраивалась очередь с пластиковыми бутылями. За церковью на небольшой стоянке - 3 Тойоты РАВ-4.
 В самой церкви очень уютно и камерно. Сочная цветами (золотой, красный, синий) роспись, подрагивание свечей, томительный запах ладана, звук песнопений - всё это создаёт особенную атмосферу.
 Да, церковь действующая, и я попал прямиком на службу - святое причастие. И пробыл до конца. Я, кажется, понимаю людей, которые что-то ищут в церкви. Что-то такое, чего не находят в жизни. Ритуал, овеянный запахами, цветов и звуком - завораживает и умиротворяет - даже против твоей воли. Я стоял там в сторонке, и мне было хорошо, хотя я этого не хотел.
 Большинство посетителей - женщины: старушки и более-менее молодые - с детьми. Дети... В конце службы все склонялись перед священником, а один мальчик - нет. Но бабушка быстро его привела в правильное со-стояние. А ещё один ребёнок, малыш... Но об этом чуть позже.
 Дурманящий ладан, а вверху, мне особенно бросилось в глаза: фреска - лестница в небо: над земной борьбой по лестнице взбирается ангел, и в облаках его ждёт бог.
 Серебряная дверь отворяется, и из заалтарья выходит священник, читающий молитву. В дополнение к нему - звучит хор; причём в какой-то момент стороны устраивают перекличку: хор повторяет и развивает просьбы к Богородице, Сергию Радонежскому и святой Матрёне (почему-то), которые произносит священник.
 Он выносит золотую чашу для причастия. В ней, видимо, какое-то варенье. Ложечкой почёпывает эту сладость и даёт причащающемуся, тот обмакивает губы в красном полотенце, которое подаёт служка, и целует чашу. Первым причастие принимал годовалый малыш - бедняга, как он кричал.
 Честно говоря, я не уверен, что это правильно - насильно окунать в христианство неразумное существо. Но не буду тут приводить своих доводов.
 В конце священник заговорил относительно человеческим языком и поведал о том, что сегодня праздник в честь иконы Казанской божьей матери. Когда-то, вскоре после завоевания Казани, христианская часть города сгорела. В утешение погорельцам и была "явлена" эта икона, с которой потом ополченцы освобождали Москву от поляков в смутное время.
 А ещё он сказал, что сейчас будет панихида, и если кто хочет - пусть поприсутствует. Но я как-то не захотел.
 Вместо этого пошёл в Саввино-Сторожевский ин... то есть монастырь. Надо сказать, что оговорка не бессмысленная - в разное (но одинаково советское) время здесь были: колония, военная часть, санаторий, музей. Теперь это и музей и действующая церковь. Монахи занимаются своими делами, туристы - своими.
 Комплекс находится в паре километров от города. Я это расстояние прошёл пешком - надоело болтаться в машине. По дороге встретил санаторий МВД "Подмосковье" с облупившимися ажурными решётками в стиле модерн, оставшимися, видно, от чьей-то усадьбы, и санаторий "Связист" неясного, но явно непростого ведомственного подчинения.
 В монастырь я зашёл не как все нормальные люди, через центральный вход, а дал круг вдоль крепостных стен. Надо сказать, что стены эти очень солидные. Слабый враг через такие бы не просочился. На угловых башнях сидят симпатичные ангелы; вид с монастырского холма теоретически очень хорош, панорама замечательная, беда в том, что наполнение этой панорамы не очень - дачные посёлки, всё-таки, не то, чем хочется любоваться с такого места. Наверное, раньше здесь было лучше.
 Внутри монастыря всё ухожено, облагорожено, отремонтировано. Несколько храмов (4, кажется). Здесь тоже работали люди круга Рублёва, но оригинальные росписи, опять-таки, практически не сохранились. Но всё равно, посмотреть есть что. Центральный, Рождественский собор, по сравнению с церковью на Городке, конечно, повнушительнее и попомпезнее, весь расписан фигурами царей, святых и так далее, целая картинная галерея. Чувствуется, что это не простая, а "отмеченная" церковь. Это был любимый храм царя Алексея Михайловича, в шутку прозванного Тишайшим, он здесь выстроил два дворца - для себя и своей жены - чтобы было где с комфортом переночевать по приезде.
 В монастырских строениях имеются кое-какие экспозиции - по истории монастыря, о Звенигороде, о всяческих народных промыслах, сувенирная лавка - в общем, полный набор чего следует. Купил, на всякий случай, булку лукового хлеба и постный кекс в виде барашка.
 Иду обратно, отколупываю от булки, навстречу женщина. Далеко, спрашивает, до Саввинского монастыря? Нет, говорю... с полкилометра. А на самом-то деле - подальше, раза в два. В общем, не подумав, обманул; надеюсь, никто не остался в обиде.
 Да! На двери одного из церковных зданий висела табличка:
 "Вход за святой водой".

6.

 Из Звенигорода ехал в Москву не прямо, а несколько в объезд, хотел заглянуть в Большие Вяземы. И вот еду я мимо деревни Хлюпино. Окраина. Вдоль дороги забор, деревца, кресты... Кладбище. И вдруг навстречу несколько машин идут, как приклеенные. Пригляделся: свадебный кортеж. Как всё бывает близко.
 Под впечатлением от этого добираюсь до Вязем. Вообще-то, там бывал Пушкин, где-то здесь же похоронен его младший брат, соседним Захаровым владела его бабушка, сейчас в этих краях находится Пушкинский музей-заповедник. Въезжаю, и первое, что вижу: топорная многоэтажка под вывеской: Институт пограничных войск ФСБ России. Тут у меня желание искать наше всё как-то пропало, я развернулся и поехал уже прямо домой.
 Но - тот день так просто не кончился. Меня пригласили в гости, на дачу, в Солнечногорск. И вот я уже еду по Ленинградскому шоссе... Хотя "еду" - это слишком сильно сказано, скорее - ползу. Пробка сопровождает меня большую часть 50-километрового пути. Я проклинаю всё на свете, но подмечаю-таки несколько комическое начало и конец Ложек, Пешек, Берёзок (названия деревень). Не говоря уже о потрясающей воображение Чёрной Грязи.
 Солнечногорск (ранее: Солнечная гора) некогда был ямским поселением на классическом тракте Москва - Петербург (или наоборот, кому как больше нравится). Сохранился путевой дворец, где останавливались, кто бы мог подумать: путники. Теперь здесь музей с довольно симпатичной коллекцией предметов разных эпох. От костей архи-животных, через украшения древних славян, к самоварам и патефонам мещан 19-го века и тому подобное.
 Здесь же есть представительный "культурный" зал с автографами стихов Лермонтова и Блока, рисунками Пушкина. Лермонтов провёл пару лет в находящейся относительно недалеко усадьбе Середниково, и даже влюбился в одну из тамошних барышень (а значит: стихи, стихи); Блок и вовсе в близлежащем Шахматове практически жил, и здесь же женился на своей соседке по даче, Любови (Менделеевой). Что до Пушкина, то он, как водится, бывал везде, как минимум, проездом.
 Кстати говоря, Лермонтов, оказывается, очень неплохо рисовал. Тогда ещё не было современных остановителей мгновения - фотоаппаратов, и приходилось как-то выкручиваться.
 Продолжая изобразительную тему, идём в художественный салон. Там наблюдаем разное. Деревянный петушок в армейской форме. Прихватка с кошками, любующимися закатом. Акварельные как-бы китайские иероглифы в ветвях бамбука.
 А вот и картины маслом. Важная котовья голова на тонких птичьих ножках. Кошка - летучая мышь. Обнажённая в маках (розах?) (цветы на теле - как на плоскости, в духе Климта). "Хозяйка дома" - портрет чёрной кошки (её лицо).
 Идём на свежий воздух, к Сенежскому озеру. Открываются широкие, утомительно-чудесные просторы... Но до этого проходим парк, в котором там и тут разбросаны как зубы дракона скульптуры, вроде головы быка, похищающей Европу, спиралевидного моллюска под именем "Рождение лета", и даже просто - безымянной женской спины и ниже.
 Можно найти и соцреализм: обязательного Ильича (без кепки), памятник ВОВ и лаконические серп и молот на центральной площади города, как раз напротив строящегося супермаркета.
 На улице Красной (к которой примыкает Банковская - чем не союз труда и капитала?) располагается и местный, красный Макдональдс. Современный АС, видимо, писал бы в e-mail-е другу, что по дороге в Петербург тот должен обязательно пообедать "у Макдональда в Солнечногорске".
 Находим также ларьки: "Властелин колец" (пирожки, пончики); жизнеутверждающий "Свежий хлеб ВСЕГДА"; ларёк штучных продуктов "Шаурма, чебурек, беляш"; армейский магазин сопутствующих товаров: погоны, кокадры, эполеты и иже с ними.
 И, в заключение, как средство помедитировать и найти скрытый смысл вещей, привожу перечень названий текстов на дачной книжной полке:
 Приключения Оливера Твиста. Минский фронт. Гусляры. Алые паруса. Небо и земля. Пятнадцатилетний капитан. Подросток. Человек-амфибия. Барьер. Таинственный незнакомец. Бродяги севера. Зори лютые. Горюч-камень. Поэмы победы. Перстень с печаткой. Дни нашей жизни. Сын рыбака. Чапаев. Приключения Тома Сойера. Хлебный год. Поединок. Рождённые бурей. Три страны, которых нет на карте.

7.

На тонких ногах отправляешься в путь,
себя и кого-то ещё обмануть
надеясь среди этих серых дорог,
ковром развернувшихся у твоих ног.
А может быть, стоило как-то иначе
путь рассчитать в никудашнюю даль?
Найти себе другую задачу
и жать на совсем другую педаль?
Не газ и не тормоз, а третью - сцепленье:
цепляться за мир, как упрямый репей,
как правда за ложь, как за веру сомненье -
проникнуть, остаться и уцелеть -
пусть всего лишь как приложение...
Но: у меня нет сцепления.

Еду в Петушки, воспетые (в кавычках?) Веничкой Ерофеевым. Если бы не это - прозябать бы им в безвестности. По пути - деревня Затишье (не перед Бурей, перед Богословом), кафе "Сытый папа", Покров с музеем шоколада. За Покровом - живописный пустырь - свидетельство прошлых пожаров. Мёртвая сосна - скелет, у которой не то что хвою - ветки слизнуло как языком с "лесной" стороны.

Дорога не лучшая (местами просто отвратительная), но бывает, наверно, и хуже. Расстояние до Москвы - 100 с небольшим километров. Владимирская область.

"Петушки - это место, где не умолкают птицы, ни днём, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин. Первородный грех, может, он и был, - там никого не тяготит. Там даже у тех, кто не просыхает по неделям, взгляд бездонен и ясен".

Да, такое, наверно, могут увидеть избранные, к числу которых я не отношусь. По-моему, Петушки - обыкновенная большая деревня. Здесь есть церковь, почта, больница, отделение Сбербанка, железнодорожный вокзал, несколько многоэтажек и много-много маленьких домиков. В ближнем сосновом лесу мусора столько, что не верится в цивилизованность живущих поблизости людей.

Может быть, корни дают о себе знать. В музее Петуха (громко сказано - музей - на самом деле это большая комната, где выставлены петухи и куры в самом разном исполнении. Мне больше всего понравилась шкатулка с лаковой миниатюрой "Бой петухов", изящная вещица) у входа имеется стенд, где приводится следующая легенда: некогда в здешних лесах, у Владимирского тракта (известная была дорога, по ней водили каторжан. Из Москвы, например, в Петропавловск-Камчатский, за 12 000 вёрст. С учётом скорости пешего хода, преступники оказывались на каторге года через два), завелись разбойники, которые грабили проезжих купцов. Сигналом к нападению у них было "ку-ка-ре-ку". И пошло-поехало.

Здесь у меня живёт бабушка, и я остаюсь на какое-то время - дышу воздухом, катаюсь на велосипеде, ем чёрную смородину - веду небывало здоровый образ жизни. Читаю страшную сказку Мураками о конце света, пушкинскую историю Петра, сонеты Шекспира.

"Всё то же солнце ходит надо мной,
Но и оно не блещет новизной".

Любуюсь закатами. Думаю. Еду в Москву на концерт Стинга.

Когда-то он был учителем английского языка, играл в захудалых джаз-бандах, а теперь мы наблюдаем его в Олимпийском и, думаю, это не самая престижная площадка из тех, на которых он выступает.

Перед началом сидим на кеменных перилах и наблюдаем очередь на вход, толпу ищущих друг друга людей. Это очень любопытно и похоже на кино и на муравейник. Тайные течения. Милиционеры выносят какие-то билеты. Живописная улыбка армянского подростка. Её глаза. Строгий омоновец, посылающий вальяжного мента заниматься своими делами. "Хочешь неприятностей? Я тебе их устрою!"

Концерт идёт уже полчаса, но это не страшно: выступает группа Fiction plane. Неизвестный, но, впрочем, неплохой рок. Удачные места: под самой крышей (встань, подними руку - достанешь до потолка), сектор А-13, ряд 39 (трижды 13), место 13. Повезло! А если сложить 1 и 3, получится японское несчастное число 4, которое читается так же, как "смерть" ("си"). Но я рад, потому что есть люди, у которых всё наоборот. Например, я.

Стинг играет программу в рок-варианте. Барабанщик, два гитариста, сам он играет, в основном, на басу. Музыка энергичная, мощная, вокал, разрубающий темноту зала - чувствуется, что человек уверен в себе, и в жизни его всё неплохо.

Вступительная Massage in the bottle звучит как радостный гимн единения людей, а не как интимное размышление о их разъединённости. Идут другие песни - неизвестные зал слушает, знакомые встречает одобрительным гулом и подпевает им. Кричу, что знаю, почти не стесняясь: за плотной завесой музыки моей фальши никто не услышит.

Gentleman will walk, but never run, I know that the clubs are weapons of war, Roxanne, you don't have to put on the red lights, if you love somebody - set them free, fields of gold, desert rose - в новых, более позитивных, что ли, аранжировках. В медитации о игре с судьбой (из "Леона") гитара как-то умудряется заменить скрипку, а в пустынной розе Стинг сам выдаёт рулады арабского песнопения (в конце предыдущей песни, в шутку, пропев мотив "Калинки" в той же, арабской манере).

Внизу, в тёмной чаше Олимпийского, всё больше и больше дрожащих огоньков - зажигалок и экранов мобильных телефонов. Звучит цепкая и немного угрожающая Every move you make, I'll be watching you и , наконец, щемяще безнадёжная (но сегодня и в ней слышится какая-то надежда) - the sky will see how fragile we are...

Стинг вытирает рукой глаза. Концерт окончен.

На следующее утро еду обратно в Петушки. Ехать долго и скучно; диск, который я хотел послушать, не читается. Смотрю по сторонам - ничего интересного. Придумываю себе игру: держаться рядом с какой-нибудь машиной.

Это мне вспомнился один рассказ, где автомобили, попавшие в пробку, образуют особую общность, и "дружат" - пока пробка не распадается. И в самом деле, мы тут все каждый по себе, но что-то общее у нас есть.

Оказывается, что держаться рядом совсем непросто. Большинство автомобилей имеют слишком разные интересы: кто-то спешит, кто-то медлит, кому-то через пару километров надо повернуть и т.д.

Но вот я нахожу Опель Фронтеру, зелёного цвета. С ним мы едем километров 30, потом он бесследно исчезает. Жаль; но я не унываю. И вот: в зеркале заднего вида возникает чёрная Ауди А4. Поначалу не обращаю внимания: такие машины обычно быстро меня обгоняют и уносятся вдаль по каким-то своим неведомым срочным делам. Но эта Ауди не такая - она не спешит. Мы едем вместе, то я впереди, то она. В какой-то момент, увязавшись за нервным Мицубиси, она от меня-таки удирает, но не навсегда. Я её снова догоняю, и даже подумываю обойти, но задумываюсь: Петушки уже не так далеко, а мне интересно, куда едет товарищ Ауди - туда или дальше? Если я уйду вперёд и не дай бог оторвусь, то никогда этого не узнаю. Так что лучше немного потерпеть и посидеть у Ауди на хвосте. Держусь метрах в 50, и жду Петушков.

И тут как из-под земли вырастает серый минивэн неизвестной марки. Этот серый, вопреки не только правилам, но и банальному здравому смыслу решил развернуться прямо посреди скоростного шоссе перед встречным потоком машин.

Дальше происходит следующее. Ауди на скорости 120 км/ч бьёт серого в бок и оба улетают на обочину. Я резко торможу и выворачиваю руль в обратную сторону, влево, и остаюсь невредим - только мелкие клочья чужого пластика бьют в ветровое стекло. Я ещё успеваю оглянуться и увидеть, что от Ауди осталась жалкая гармошка покорёженного металла, рядос с которой сидит (и пытается встать) водитель, которого за весь наш путь я увидел только сейчас, в этот короткий миг. Я еду дальше и ни о чём не думаю. Я счастливчик, со мной никогда ничего не происходит.

8.

Еду в Суздаль. Из Москвы было бы двести, из Петушков - около 100 километов. Дорога простая и довольно быстрая (светофоров почти нет): доезжаешь до Владимира, огибаешь его по окраине, поворачиваешь по указателю налево и дальше прямо.

Дорога идёт увалами - вверх-вниз, вверх-вниз. С утра погода хорошая, солнечная... Но уже с петушинских высот наблюдаю перспективу: на горизонте - плотное одеяло облаков, и я еду прямо на (под) него. Это одеяло оказывается аккурат над Владимиром и Суздалем.

Отвратительный участок дороги после поворота на Суздаль открывается гордой вывеской: Suzdal district. Правда, километров через 10 покрытие становится приличным и далее (да и в самом Суздале) к нему особых претензий нет.

Вокруг - настоящие открыточно-русские пейзажи: леса-леса, поля-поля-поля, лёгкая холмистость, деревеньки на горизонте; очень живописно, даже несмотря на не самую хорошую погоду.

Речка Уловка. То ли рыбы много, то ли хитрости. Вспоминаются наброски Пушкина к "Истории Петра I". При встрече один иностранный государь поинтересовался у Петра, не нужны ли тому евреи (он ведь активно зазывал в Россию разных полезных людей), но Пётр ответил отрицательно, заметив (если верить Пушкину): "Я знаю твоих евреев, и знаю своих русских. Всякий русский обманет любого еврея". То есть - бессмысленно.

Сам Суздаль лежит на берегах реки Каменки, и немного - Мжары. Город небольшой, но очень насыщенный. Такого количества монастырей и вообще церквей на единицу площади я не видел нигде. Буквально на каждом шагу - новый (то есть, конечно, старый) храм. Да и гражданские здания... Нет, разумеется, нецерковных сооружений века так 16-го практически не сохранилось, но и обычные жилые деревянные дома здесь как-то симпатичнее, чем в других "уездных" городках. Симпатичнее как-то. Здесь самая хорошая атмосфера из всех тех мест, где я побывал за последнее время. Даже несмотря на некоторые вещи, о которых ниже.

Я не осматривал всего, просто гулял и заглядывал, куда хотел. Поэтому... Проехав часть церквей и постового, останавливаюсь посередине города. Выхожу. В одном из действующих храмов - звон. Видимо, идёт служба. Звон оканчивается, монахи разбредаются. Рядом, в сквере, горит вечный огонь. Эхо войны.

Оставляя в стороне торговые ряды, возвращаюсь к "началу" города. Прохожу мимо церкви. Мост. С моста вид на ещё одну церковь. Иду по берегу Каменки, выхожу к... церкви, конечно. Точнее, к музею деревянного зодчества, куда только что втекло несколько групп туристов. Поэтому иду дальше. Перехожу через другой мост (слева вдалеке и прямо близко вижу понятно что). Прямо - это Суздальский кремль. Он - 12-го века. Высокий земляной вал, который, правда, для удобства, частично срыли. Но останки вызывают уважение к труду землекопов. Внутри вала - комплекс зданий, из которых выделяется Рождественский собор с пузатыми синими маковками в звёздочках. Его много перестраивали, но в основе своей он достаточно древен. Из внешнего убранства любопытны вырезанные из камня львы под одним из входов. На сохранившихся старых золотых воротах (очень приличной работы) кольца во рту држат также львы. Видимо, это неслучайно.

Внутри всё в лесах - идёт ремонт. Может быть, поэтому собор как-то подавляет. Внутри он кажется ещё больше, чем снаружи. Для обозрения выставлены ряд объектов, из которых особенно поражает сосуд неизвестного назначения в форме гигантского (в человеческий рост) самовара.

Немного пришибленный, выхожу наружу. По бульвару гуляют люди, какой-то мужичок играет на гармошке отрывки из популярных мелодий, у обочины стоят запряжённые коляски (одна лошадь кокетливо поставила заднюю правую ногу на "ребро" копыта) - и я потихоньку оживаю в этой туристической солянке. Да уж, здесь есть все условия, чтобы почувствовать себя туристом - в своей родной стране.

Что дальше? Мощёная камнем площадь у Торговых рядов. Эти самые ряды - довольно нелепое строение - длинный павильон в псевдоклассическом стиле, построенный, кажется, уже в 19 веке. Но посреди площади стоит церковь, куда я почему-то решил зайти. Внутри как-то пусто. Ощущение отсутствия чего-то. В росписи любопытно относительно большое количество зелёного цвета. "Молодой человек, снимите кепку!" - "Ой, извините".

Выхожу, но мисс Снимите Кепку почти заговорщически предлагает за символическую плату 50 рублей подняться на колокольню. "Только не звоните в колокола!"

Я соглашаюсь. Хотя бы для того, чтобы узнать, действительно ли я не позвоню. Восхождение на колокольню напоминает закрученный триллер. Всё начинается с узенькой каменной лесенки (человек толще меня пройдёт только боком), но она очень скоро кончается. Дальше - деревянная спираль. Выглядит она так, будто её сделали 100 лет назад и с тех пор не трогали. По усеянным голубиным помётом ступеням забираюсь на высоту пятиэтажного дома. Зато наверху чувствуешь себя почти покорителем Эвереста. Особенно на шатком деревянном помосте, к которому протянуты верёвки ото всех колоколов. Стою там, стремительно дубея на холодном ветру, и думаю: как всё-таки хорошо быть звонарём: видишь землю издалека - отчего она кажется лучше и чище, да ещё и позвонить можно... Но я всё-таки не звоню.

Спустившись на грешную землю, иду дальше. Огромная колокольня Ризоположенской церкви, в классическом стиле, а напротив неё, на Красной площади (sic!), стоит Владимир Ильич Ульянов-Л. Стоит и смотрит на колокольню. Причём, поза его - этакий двуликия Янус. Смотришь слева: рука вытянута по шву, в ней - судорожно сжатая кепка - ни дать ни взять, вождь мирового пролетариата скорбит по усопшим товарищам, а то и - бог знает - даже молится. А посмотришь спрва: и пола пальто отдёрнута, и рука в кармане, и даже на лице, вроде бы, улыбка видна: так что как хотите, так и понимайте.

И дальше - главный суздальский музей, расположенный в бывшем Спасо-Ефимиевском монастыре. Как водится, после революции судьба у монастыря была тяжёлая - тут и детская колония квартировала, и недетская тоже. В войну здесь был лагерь военнопленных. Справедливости ради надо сказать, что "безумствующих колодников" (всяких еретиков и вольнодумцев) здесь держали начиная со времён просвещённой императрицы Екатерины II. Только тогда это были десятка полтора людей, а не сотни и не тысячи.

Ну да ладно. Монастырь сам по себе весьма внушительный, одни окружающие его стены чего стоят - настоящая крепость, не хуже никакого кремля. Тем более, что стоит на крутом речном берегу (на противоположном - Покровский монастырь, куда я так и не дошёл).

В центре монастыря - Преображенский собор, без лишней изысканности, но масштабный. В росписи стен основное внимание уделено жизни Христа - показаны все основные этапы его жизни - это напоминает некий старо-слоянский комикс. Даже текстовые подписи имеются. Посмотрел, на всякий случай, на тайную вечерю, обнаружил любопытную деталь: на одной этой фреске Христос изображён два раза: вверху он, как обычно, сидит во главе стола, а внизу (то есть раньше) он - омывает ноги своих сотрапезников, - очевидно, показывая тем самым, что не считает себя важнее их.

Пока я разглядывал фрески, появились солисты хора "Благовест" и исполнили одну духовную песню из своего репертуара, и надо сказать, это было что-то. Соединение голосов с акустикой и убранством храма - от всего этого у меня, против всякого желания, слёзы навернулись на глаза. Скажу больше - если бы они пели не пять минут, а, допустим, час - я бы не то что бы обратился в христианскую веру, я бы без лишних вопросов постригся в монахи и посвятил остаток жизни духовным подвигам.

На территории монастыря-музея большое количество разных экспозиций. О истории книги, о монастырской тюрьме, выставка наивного искусства (к сожалению, временно закрытая). Экспозиция, посвящённая князю Пожарскому. Дело в том, что семья его - из этих мест, и сам он был похоронен в этом монастыре. Всё более-менее стандартно, но интересны тексты документов той поры. Например, духовное послание (завещание) князя, где он с удивительной подробностью (мелочностью?) расписывает, кому что оставить в наследство.

Каждый час играют небольшой колокольный концерт. У колокольни - табличка: каждый человек хоть раз в жизни должен ударить в колокол. Мы поможем вам! - Короче говоря, в составе спец.экскурсии можно будет почувствовать себя Квазимодо. Вспоминаю, что сегодня уже один раз не позвонил - и гоню от себя лукавого.

Выставка о монастырской жизни и быте. Много всего разного. Отдельные детали: 1) вериги - что-то вроде упряжи, которую надевали на себя монахи "для укрощения плоти", бр-р; 2) большой, изрядной работы крес, в нижней части которого неожиданно вижу череп с костями; 3) выписка из чекистского протокола: такая-то такая-то вела к/р деятельность и посещала к/р сборища, за что приговорена к расстрелу. Речь идёт об одной монахине. К/р - контрреволюционные . Про сборища - молчу.

Есть зал о Тарковском (он снимал у Спасо-Ефимиевского монастыря моего тёзку Рублёва) и о Тонино Гуэрро (который помогал Тарковскому с "Ностальгией"). Гуэрро, мало того что сценарист, писатель и поэт, он ещё и художник. Переданные им сюда рисунки довольно любопытны и уж в любом случае - жизнерадостны.

А ещё в монастыре есть Аптечный сад. Оказывается, что так было заведено - выращивать всякие целебные травы при церквах. Теперь я знаю, как выглядит цикорий и что листья земляники - тоже лекарство. А валериана пахнет так, что не только кошки могут от неё обалдеть.

..Вырвался, и под мелкий дождик направился к машине. По пути купил бутылку суздальской медовухи. Так бы не стал, но они подгадали с приправами: корица, гвоздика и имбирь. Мои любимые! Особенно имбирь.

И вот наконец я у машины, срываю из-под дворника рекламку (нигде, кроме Суздаля, её мне не совали), машинально запихиваю её в карман. Уже дома достаю и читаю:

"Дегустационный зал Суздальского медоваренного завода ПРИГЛАШАЕТ НА МЕДЫ. 10 сортов медовухи и традиционные русские закуски. Стоимость билета от 120 до 150 рублей. Адрес. Режим работы (без выходных). Телефоны для заказа билетов. Схема проезда."

И: "Гостиница "Горячие ключи" - это уголок живой природы в городской черте. Прекрасное расположение и богатый набор представляемых услуг делает комплекс "ГОРЯЧИЕ КЛЮЧИ" идеальным местом для отдыха. Адрес. Телефон. Сайт - почему-то - www.parilka.com."

9.

А потом я на 10 дней уехал в Волгоград.

10.

Хотел закончить текст предыдущей фразой, но передумал. Пусть он закончится так:

Лето было как поцелуй.