Старая усадьба

В тот день я решил заночевать в развалинах особняка на холме. Он разрушился уже давно: плющ обвивал его стены, а крыши вообще не было. Груды битых кирпичей и щебня лежали повсюду. В одной из комнат даже вырос дуб. Он был еще только с меня ростом, но почему-то представилось, пройдет сто лет, дерево вырастет, постепенно разрушая то, что сделал человек. А еще через сто лет никто уже даже не скажет, что здесь была усадьба. С такими мыслями я пристроился на землю в одной из комнат. Уже совсем стемнело, и мне было видно, как на антрацитовом небе загорались, одна за другой, алмазные точки звезд. Положив под голову свою котомку и, накрывшись плащом, я заснул.
Кто-то осторожно коснулся моей руки. Я сразу пробудился ото сна. Передо мной стояла милая девушка в одежде служанки. Комната преобразилась чудесным образом. Появился потолок, стены были украшены картинами и гобеленами, да и я сам, как оказалось, лежал на богатой кровати, укрытый шелковым одеялом. Девушка сделала жест рукой, приглашая следовать за ней, и вышла. Я был спокоен, потому что уже понял, что это был сон. Я встал и пошел за ней. Дом освещался свечами, которые во множестве были расставлены по всему коридору. Откуда-то дул ветер, и маленькие язычки оранжевого пламени трепетали, бросая причудливые тени на все окружающее. Служанка довела меня до большой дубовой двери и остановилась. Я понял это, как приглашение войти. Взявшись за ручку, толкнул дверь, и она бесшумно растворилась.
 В глаза ударил яркий свет. То были, казалось, тысячи свечей, которые висели в люстрах под потолком открывшейся мне большой залы. В дальнем углу стоял черный рояль. По всей площади комнаты сидели и стояли люди в одеждах, фасон которых был в моде еще при моем дедушке. Казалось, они говорили о чем-то, но я не слышал ни слова. Впрочем, они тоже не замечали меня. В какой-то момент, вдруг, безмолвное движение их губ прервалось, и все обратили свои взгляды к роялю. За него садилась красивая изящная девушка лет семнадцати. Волосы ее были черны, как крыло ворона, глаза озорно блестели на еще детском лице. На ней было красивое платье сапфирового цвета, которое подчеркивало всю хрупкость ее фигуры. Она смотрела прямо на меня, и наши взгляды неминуемо встретились. Она улыбнулась и повернулась к нотному стану. Медленно, тихо она начала играть. То была музыка Штрауса. Мелодия уносила меня вдаль, в какие-то пространства, которые не опишешь словами, потому что нет там ничего, что можно описать. Я плыл на волнах этой реки, и не заметил тот миг, когда в мелодии появился новый поток, девушка начала петь. Я удивился, мне думалось, что в этом странном сне я не должен слышать человеческую речь. Она пела старинные русские романсы, тихие и грустные, озорные и веселые. Ее голос был прекрасен, он напоминал мне то журчанье горного ручья, то шум падающих дождевых капель, то тихий шелест текущей реки. После каждого романса люди в комнате аплодировали девушке, но я не слышал ничего, кроме музыки, рождающейся под ее пальцами и песни, вылетавшей из ее уст.
 Концерт длился несколько часов, так мне тогда показалось. Но вот он подошел к концу, девушка встала и поклонилась. Служанка открыла дверь и жестом показала мне выйти. Очарованный музой, я подчинился. Но когда дверь закрылась за моей спиной, меня охватило сильное желание увидеть еще раз эту необыкновенную девушку. Я повернулся, и, вдруг, все исчезло.
 Передо мной было ночное небо, полное серебряных звезд, и лишь ветер, пролетая, тихо шумел ветками плюща на разрушенных стенах старой усадьбы.