Ошибка

ОШИБКА



Рассказ


e-mail: sgtula@nm.ru





Ему было хорошо на кладбище. В городе мертвых он чувствовал себя спокойно. Здесь уходила суета, та повседневная сутолока, которая мешала жить, работать и, самое главное, любить. К тридцати годам Денис устал от своих увлечений, ощущая пугающую пустоту, которую необходимо было чем-то наполнить. Но чем или кем? Он бродил в обеденный перерыв по улицам, рассматривал женщин и видел, как и они устали, как скрывают такую же пустоту под ярким гримом. Но у них еще хватало смелости без слов предлагать себя, свои вертлявые бедра, впалые животы, оголенные над низко опущенными поясами брюк и юбок, натруженные высокими каблуками огрубевшие ступни ног с проглядывающими сквозь дорогие колготки кривыми пальцами. И никакие духи не перебивали исходящий от них лошадиный запах пота.


Все это отталкивало Дениса от женщин. Он боялся их усталости и истеричности в постели, когда они неистово хрипели и царапали ему голую спину своими длиннющими, загнутыми внутрь ногтями с налепленными на них розочками или слониками. «Идите к черту!»- думал он, шагая по тротуару и отшатываясь в сторону от этих вихляющихся бедер в джинсах и развевающихся подолов навороченных юбок.


Все чаще он уходил на старое тенистое кладбище в центре города, больше похожее на парк. Медленно шагал по аллеям, рассматривая надгробья. В этом поселении мертвых ему хорошо думалось. Здесь Денис нашел «свое» место – на скамейке под раскидистой плакучей ивой у могилки, где, как говорила надпись на памятнике, три года назад похоронили женщину. С фотографии смотрела красавица. Особенно ему нравились ее пушистые волосы и милая улыбка. Он присаживался на скамью, доставал бутылку пива и, потягивая из горлышка, думал, вглядываясь в портрет, что среди множества женщин, побывавших у него в постели, вот эта не встретилась.



Хотя ему почему-то казалось слегка знакомым это милое лицо.


Денис наслаждался покоем и тишиной кладбища уже месяц. Он даже разговаривал с портретом, делился с покойницей новостями, жаловался на грубость сослуживцев, на нытье матери, на полную опустошенность, в том числе, и любовную. С горькой иронией он рассуждал о бренности земного. «Ты понимаешь, дорогая,- говорил он,- какие мы хрупкие! Чуть толкни – и нет человека, раскололся, как глиняный болванчик. Как с тобой-то было? Наверное, хирург напортачил, неправильно зашил, свищ образовался, потом сепсис… Фу, гадость какая! Тебе, видно, было больно, горело тело от адского огня. Медицина, наука, философия – чем они могут помочь хрупкому человеку? Убить его – вот все, что они могут. Мы живем на своей малюсенькой планете, словно младенцы, обернутые теплой пеленкой. Упадет завтра на нее горячий уголек – и все, нет младенца! А мы суетимся, бьем копытом, хлопаем в ладоши. Зачем? Ты вот тоже суетилась, а все ушло, осталась эта ива и тишина…»


Как-то он даже прочитал ей стихи:


Мне тяжело
Люди со мной
Становятся честными
Они разговаривают
Как на исповеди,
Особенно женщины,
Которых мог бы любить.
Мне все тяжелее
Я похож на бога,
Но не настолько великого,
Чтобы прощать.


И было непонятно, к кому он обращал эти стихи – к камню, под которым покоилась неизвестная женщина, или самому себе. Но прочитал вдохновенно.


Однажды Денис пришел на кладбище бодрым и, присев на скамейку, энергично потер ладони, улыбаясь, сказал:


-Ну вот, дорогая, грядут перемены. Начинается новая жизнь. Открою тебе секрет. Только благодаря тебе все у меня получилось – потому что рядом с тобой я выдержал непростые обстоятельства, при которых любой другой запил бы или повесился. А я выдержал. Здесь. У тебя. Спасибо, дорогая. Однако нам придется расстаться, я уезжаю. Но как только вернусь – сразу к тебе. Ты- мой талисман удачи.


Денис , увлеченный своими переживаниями, не подозревал, что визиты на чужую могилу привлекли внимание. Его приметил рабочий гранитной мастерской, которая находилась неподалеку. Этот малый обтесывал надгробные плиты, шлифовал их и рубил шрифты. А иногда ему доверяли и вклеивать фотографии. Он был любитель выпить, и в день зарплаты к нему приходила его жена – пышноволосая, большеглазая красивая женщина. Заработки у мужа были немаленькие, но и кидался он деньгами, как мусором. Мог дать в долг любому бомжу, мог и потерять. Перед женой оправдывался – кладбище навевает тоску, не пить здесь нельзя.


Вот этот каменотес и приметил долговязого парня, который зачастил на кладбище. Заподозрил неладное : а вдруг тот задумал что-нибудь утащить? И памятники, и цветочницы, и кресты стоят недешево, не каждому по карману. А этот надгробный камень под ивой он сам устанавливал и фотографию встраивал. Мастер решил взять вора на месте. Он дождался, когда тот снова пришел и направился вслед за ним. Когда подошел к могилке, то увидел, как парень отдирает от плиты фотографию. Откуда же каменотесу было знать, что Денису пришло в голову взять на память портрет, с которым он провел столько тягостных минут и с которым просто не мог расстаться насовсем. Сегодня настроение у него было настолько хорошее, что ему захотелось как-нибудь на вечеринке показать друзьям свой талисман.


-Ты что же, гад, делаешь?- зарычал каменотес,- поднимая с земли увесистый сук.- Мародерствуешь, оскверняешь могилу, полоумный? Да я тебя сейчас пополам перешибу!


Денис осатанело смотрел на побагровевшее лицо рабочего, зажимая в руке фотографию своей «знакомой». А тот уже прошел в оградку и тянул лапищу к его шее. И тут Денис крикнул:


-Как вы смеете, это моя родственница!


-Я тебе покажу родственницу,- орал каменотес, хватая Дениса за руку и пытаясь вырвать фотографию.


И тут на кладбищенской аллее появилась живая «покойница» с памятника. Пушистые волосы ее развевал ветер, щеки раскраснелись от быстрого шага, пухлые губы сердито сжимались. Денис выпустил из ладони портрет и, застыв, смотрел на «родственницу». А та, подбежав к оградке, крикнула:


-Опять ? Отпусти человека, задушишь. Отпусти, а то сейчас сторожей позову и начальника, пусть увольняет за пьянку! В тюрьму сядешь из-за своих бомжей когда-нибудь.


-Надежда,- остановил ее каменотес,- ты не лезь, здесь серьезное дело. Сейчас я этого хлюпика и вправду буду бить.



-За что ты напал на него, может, он в горе… Совесть у тебя есть?


-А это видишь?- муж протянул жене сорванную фотографию.


Она взяла, вгляделась в снимок, вдруг размахнулась и влепила пощечину своему благоверному, закричав:


-Негодяй, алкоголик, допился до белой горячки. Ты чью фотографию врезал в памятник? Родной жены! Издеваешься?


Рабочий непонимающе смотрел на жену, схватив ее за руки, чтобы не разбила лицо в кровь. Но она изо всех сил вырывалась, норовя еще раз съездить его по скуле. Тут вмешался Денис, пытаясь разнять супругов и тут же получил удар по шее.


-Это все ты, хлюпик,- заорал каменотес,- какого черта таскаешься по чужим могилам, да еще памятники портишь? Надежда, это все он, притихни, я тебе сейчас объясню…


Разняли их сторожа, прибежав на шум. Денису вместе с супругами пришлось идти в похоронную контору объясняться. Там брезгливо выслушали его путанные объяснения – кладбищенские рабочие уже привыкли к сумасшедшим и ворам, которые постоянно шлялись между могилами. Случались здесь происшествия и пострашней. Так что какого-то ненормального отпустили с миром.