Лесби

 Восемнадцать лет назад все были в лучшей форме. Он показывал тебе,
сколь дряблыми стали его руки и бедра, демонстрировал валик жира вокруг
талии. Выпадают волосы. Обвисли груди, - даже они напоминали ему о первом
приезде в Африку. Еще в пути им всем сделали прививки против бубонной чумы:
судовой врач пырял тебя огромной иглой в левую грудную мышцу, на неделю или
около того она распухала, и - как обычно, когда солдатам нечем заняться, -
они развлекались тем, что расстегивали рубашки и стыдливо выставляли на
всеобщее обозрение свои женские новоприобретения.

 Ночью в мою каюту пришли три американки.
 - Так больше нельзя, - сказали они. - Пора покончить с помощником.
 У Мэгги ирландские веснушки и мускулы, которых ей хватает для того,
чтобы оказаться на обложке американского журнала "Здоровье". Она говорит
мне, что читать по-настоящему так и не выучилась. Ей приходится выговаривать
каждую букву.

 Лиз следит за порядком в стране и мире. Время от времени она наезжает
на Мадагаскар и в Молдавию, пишет им гражданский кодекс, по которому они
будут жить следующую тысячу лет.

Надо позволить ему переварить услышанное. Мальчик в вестибюле одет в
майку, там еще надпись "Матерь Скорбящая". Где же это было? Возможно, тайный
агент на жалованьи Организации, обязанности: вранье, шпионаж, подключение к
телефонам, поджоги, гражданские беспорядки. Усаживаюсь на противоположной от
Черного стороне кинотеатра и наблюдаю кино. Экран ра­зодран сверху донизу,
здоровущая прореха, лица и обрывки жестов провали­ваются в пустоту. Однако,
попавшая в переплет Армия США, несмотря на Честного Джона, Ищейку, Ханжу,
несмотря на психические атаки и нерв­но-паралитический газ, откатываются под
натиском марионеток. Молоденький лейтенант храбро защищает медсестру (форма
- в клочья, аппетитные бедра, чудный бюст) от вполне объяснимых сексуальных
домогательств Щелкунчика.

Когда он прошел, женщина спросила:

 - Почему ты не похож на него?
 - Что? - переспросил муж.
 - Нет, ничего, - но она проследила, как молодой человек в светлом
костюме растворился в сумраке наступившей ночи. Она подумала: "Если есть на
свете что-либо, прекраснее, чем весна, то это - ***".

Белья на ней не было.