шифрограммы разума которого больше нет

* * *

в глубине этого холодного полумрака - там среди теней теней стою я в жёлтых ботинках и оранжевой рубашке и эти цвета ощутимо плавят пространство - дышат жаром - я рисую на стене невыносимо прекрасную двойную звезду созвездия лира окружённую газовым кольцом и сквозь стену прорастает дверь я толкаю её но не могу открыть вдруг по стене пробегает лёгкая невидимая волна и сквозь мою руку входит в меня и я совершенно сливаюсь с этим местом - с полумраком и тенями - мои цвета - оранжевый, жёлтый - истлевают, исчезают и я падаю вперёд (вниз, вверх?) в открывшийся проём и превращаюсь в прибой медленно рисую рыбу одну за другой каждая продолжение предыдущей - мультик как на уголке блокнота нарисованный неумелой детской рукой - бездонный океан дышит мной и я дышу им - а затем медленно моё фосфоресцирующее сознание проявляется как на фотоплёнке в холодной больной утренней голове человека заснувшего в трамвае и он открывает глаза - овальный сосуд трамвая нереален туманен ледяные узоры на стёклах - зашифрованные голоса - он закрывает глаза - моё сознание медленно покидает его свёртываясь словно горящая бумажка и облетая пеплом но я уже не прибой - я снова в оранжевой рубашке и жёлтых ботинках стою на столе а вокруг - слепо бредущие спотыкающиеся люди в изорванных грязных одеждах с повязками на глазах - они ощупывают руками пространство и одна половинка тела у них прозрачная - моё зрение кем-то (чем-то) изменяется и я начинаю видеть за каждым бредущим след и все вместе следы соединяются в странный узор - люди останавливаются а узор их следов из плоского становится объёмным - облаком взметается с пола и я каким то образом попадаю в его клубящийся центр но боюсь коснуться прячу ладони отчаянно сжимаюсь и проваливаюсь куда-то глубоко и - ветер подгоняет меня - я сырой утренний туман, носы и рты прохожих смешно щекочут меня но никто не видит и не понимает меня - только маленькая девочка в танцующем платьице показывает на меня пальцем смеётся и кричит что-то - её слова состоят из медленных мерцающих лабиринтов из которых я никак не могу выбраться - словно подводное пение которое распространяется каким-то странным образом - но вот перепонки звонко лопаются и я лежу на берегу и слышу угасающее эхо её голоса.. в небе - чайки ни единого облачка - пейзаж андромеды..

* * *

эпизод из жизни лаэрдаана (спиральный номер - 7003)

да, о чём это я.. ехал в трамвае, смотрел сквозь стекло, в городе восходила необъятная полярная ночь, но никто её не видел, кроме меня, в стёклах гасли звёзды, и в моём стеле - тоже гасли и сквозь остывающие гнёзда рун я видел, как сияющий шторм из пустоты сплетает первую плеть лозы Мира. рядом со мной сидел грустный старичок с воспалёнными веками, с палочкой, он очень испугался, когда я вежливо попросил его разрешить мне выйти - может быть, это просто прозвучало неожиданно? я вышел в полярную ночь, отогнал от себя назойливое желание закурить и вошёл Башню. накануне, во время грозы в самую её вершину ударила страшная молния, так, что всё здание покачнулось и вздрогнуло и прошелестело по всем своим длинным пустым коридорам протяжным вздохом боли. от каменных стен отчётливо исходил запах приглушённого страдания. люди сидели на своих рабочих местах, я насыпал чёрный порошок в кружку и залил его кипятком и вышел на балкон. растворившийся порошок здесь называют «кофе», но по запаху он скорее напоминает северные каньоны Меркурия во время четвёртой метаморфозы Блуждающих. в моей новой футболке синего цвета оттенка открытого участка Sargasso Sea с высоты ста двадцати метров я немного мёрз, облака настолько причудливо искажали полярную ночь, проступая с другого уровня реальности, что вызывали чувство восхищения. это было очень красиво - в антрацитовой тишине вечно юных созвездий сферические сгустки белого и бежевого прозрачные, клубящиеся. параллельно я разговаривал с Максом - о пиве, местах где дорого продают невкусную пищу, девушках готовых возложить цветы к пьедесталу его сексуального великолепия, о странных штуках, которые здесь называют «компьютеры» (жалкий осколок древних технологий Белых андроидов). потом я вернулся в комнату с простыми узорами на стенах, которые всегда мне напоминали - слова несчастного, раздробленного в пятой фазе войны кристалла Ч.

* * *

двери

радиоактивная земля понедельника - ласковое солнце над головой, в голове - изнутри - словно второе существо, прорывающее границы тела. за окном идёт дождь, за окном шёл дождь, наверное скоро второе нашествие марсиан, но меня это почти не беспокоит, в этих числах календаря - гнёзда кукушек, ещё одна зарубка на носу для долгой да верной памяти - та кожа что дальше рубашки от тела пахнет лавандовым маслом, столетним клевером, хвоёй отчуждённого леса, а в кончиках пальцах таятся искры, танцуют, словно призрачные огни Эльма на шпилях башен маленьких форнитиков, на кончиках мачт их кораблей, плывущий через океан Забвения к пустоши Первого поцелуя.

..твои тексты - "галлюциногенные окна" - окна живой метаморфозы - там, где особенно ясные силовые центры внутри возникает странное ощущение - словно ты соприкасаешься с тем миром, что - за - текстом, словно невидимые ключи в голове проворачиваются в невидимых замочных скважинах, приоткрывая невидимые - Двери.

* * *

пневматический блюз

скорлупа дыхания, сквозь первые робкие трещины (истонченье) - истеченье невидимых лестниц снега. птенец дыхания - алый призрак, весь в мерцающих струпьях - вздымает волны грудных клеток, шествующих по краю осени, по краю полночного леса. каждое слово - ожог диафрагмы, сдвинутый кирпич, перекошенное здание, оскаленные окна, вздыбившиеся двери. отделяется хлопанье крыльев, в тёмном небе - Фаэтон. пневматический блюз - лепестки лиц в аквариумах троллейбусов. донные рыбы поют - пузырьки шатаются в небе отдалёнными вспышками молний. по траве бегут призрачные кони - музыка сомнамбул, музыка осенних фантазий, симфония четырёх зеркал Года. вечная гармония пустых перекрёстков. я бегу по длинному шлейфу электрического сна, в моих волосах запуталась прошлогодняя пыль каменоломен.