Вероятность встречи равна нулю. Глава первая. Ян

1.
Весна в этом году, похоже, не собиралась хозяйничать по-настоящему. Входила в предгорье робкой осторожной гостьей. Являла себя то редким лучом солнца среди хмурых туч, то островком зелени и яркими желтыми, сиреневыми головками весенних первопроходцев – крокусов. Вершины гор были почти не видны, на снегу, что еще остался на склонах, темнели полоски лыжни. Они появлялись прямо из облаков и, спускаясь к подножью, терялись в траве.
Ян шел осторожно, выбирая дорогу так, чтобы не наступать на цветы.
 Не удержавшись, нагибался, осторожно гладил теплой ладонью упругие головки крокусов. Цветы были холодными, как лед, и все же живыми, настоящими.
Хорошо, что дежурство выпало сегодня, за три дня до праздников, он обещал матери нарезать веток вербы для пасхального понедельника. Надо украсить дом и сплести «помлазки» или «мрскачки» , как говорил дед Яна, Шимек старший. В пасхальный понедельник матушкина деревня будет веселиться, колядовать, стегать молодых женщин и девушек кнутиками из вербовых веточек - «помлазками», дарить друг другу пасхальные расписные яйца. Дед рассказывал, как такой вот плеткой отхлестал он когда-то, шутя, свою Еву, а потом и в жены позвал. И сейчас в деревнях молодые парни, расхаживая по нарядным улицам, хлещут не только девушек, но и замужних женщин, и даже старых бабушек, потому как обряд этот может омолодить любую. По легенде, в вербу была превращена женщина Блинда, очень плодовитая, рожавшая детей не только из чрева, но и из любых частей тела. Земля, сама мать всего сущего, позавидовала Блинде и однажды охватила ноги женщины так крепко, что та не смогла сдвинуться с места. И обратилась в вербу.
Ян второй год работает в полиции местности Крушне-Гори, что по-русски звучит как Рудные горы, а по-немецки Эрцгебирге. Он переехал сюда, в городок Хомутов из Праги, сразу после развода с Ирэной, и нисколько не жалеет. Большой город утомлял его суетой и торопливостью, на службе дела шли не шатко не валко, да и с женой тоже не заладилось. Сначала она не захотела принять его мать, потом отказалась от рождения ребенка, теперь же и того хлеще – организовала клуб феминисток и стала выпускать злобную газету, на страницах которой не столько за права женщин выступает, сколько занимается злопыхательством и критикует мужчин с яростью синего чулка. Друзья посмеивались над Яном: «и почему жена у тебя такая стервоза, Янек? Видно чего-то не дорабатываешь ты?»
«Эх, отодрать бы Ирэнку помлазкой, да не шутя, а всерьез, чтобы не столько омолодить, сколько дури и апломба поубавить», с грустью думал Ян. Осторожно спускаясь к реке, он осматривал берег, искал место посуше, выбирал кусты с уже распустившимися почками. Вода в реке поднялась высоко, многие кусты до половины ушли под воду, еще день-два и к вербе в этом овраге было бы не подступиться. Ян подошел к самому большому кусту, достал нож и стал срезать тонкие прутья с пушистыми почками. Мелкие камушки посыпались у него из-под ног, чтобы удержать равновесие, он крепко схватился за куст, тот дрогнул, и прямо к ногам Яна выпала, будто выскользнув из куста, тонкая бледная рука. На скрюченных пальцах блеснуло кольцо. Ян вздрогнул, медленно и осторожно раздвинул упругие ветки.
 За кустом, присыпанный камнями, лежал труп женщины. В том, что это был именно труп, не было никаких сомнений. Ян медленно сложил нож, и, убрав его в карман форменной куртки, нагнулся над телом. Похоже, смерть наступила не так давно, тело почти не тронуто тлением, глаза закрыты, посиневшие губы плотно сомкнуты, длинные волосы мокрыми прядями облепили лицо. Мертвая женщина лежала на спине, неестественно вывернув голову, волосы намокли и испачкались, женщина явно была блондинкой, но сейчас грязные пряди выглядели, темно-серыми, точно седыми. Ян достал и разорвал упаковку с перчатками, натянул их на озябшие руки, осторожно поворачивая тело, осмотрел карманы, достал ключ от машины, помаду, небольшой кошелек, в котором оказалось немного мелочи и талоны с заправочной станции. Заправка была немецкой, номер станции и дата хорошо сохранились. Три дня назад эта женщина, судя по всему, была жива, заправляла машину бензином. Никаких документов он не нашел, на ключах от зажигания брелок из прозрачного пластика с фотографией белокурой женщины на одной стороне и надписью «Москва – оллимпиада-80» на другой. Русская? Брелок явно самодельный, и очень старый, пластик мутный и потертый. На фотографии она? Трудно сказать. Ян еще раз внимательно осмотрел труп и место вокруг. Ничего больше, в карманах брюк только пластик жевательной резинки с ментолом, куплен тоже у немцев. Странно. Все, кто находится вблизи чешской границы, стараются заправляться и покупать продукты у чехов, разница в ценах вполне ощутимая, а эта «русская» заливает практически полный бак на немецкой заправке и погибает в Чехии, на приграничной территории?
Ян достал рацию и связался с постом полиции.
- Пост? Это Ян Шимек. Обнаружил труп женщины, прошу выслать машину и экспертов. Нахожусь в районе Хомутов, трасса Е - четыреста двадцать два.
- Шимек? Понял тебя, - сразу ответил дежурный, - как далеко от трассы?
- С километр, я спустился к реке недалеко от немецкого отеля «Фихтенвальд», но труп находится на нашей стороне, совсем рядом с границей. Я иду к дороге. Моя машина припаркована у съезда на Мост.
- Принято, машина выезжает.
Ян достал полиэтиленовый пакет, сложил ключи и кошелек,снял перчатки, закурил. Десять лет он работает в полиции, много всякого повидал, но к смерти, крови и трупам так и не привык. А и можно ли привыкнуть к этому? Бросив в воду окурок и комочек резиновых перчаток, Ян осторожно поднялся наверх, осматривая склон глубокого оврага, по дну которого протекала река - ни следов волочения тела, ни обрывков одежды, ничего. И не удивительно, третий день льет дождь, еще немного, и труп вообще скрыло бы водой, а то и унесло бурным течением горной речушки.
 Ян посмотрел вниз. Река, которая летом тонким ручейком едва виднеется на дне оврага, сейчас бурлит и пенится. Проносятся в мутном потоке сломанные ветки, кора деревьев, красной лодочкой проплывает обломок лыжи. У реки, под мокрым ивовым кустом, раскинув руки и неестественно вывернув голову, лежит труп женщины, теперь он хорошо виден даже отсюда, с тропы, что проходит вдоль кромки оврага.
Вдалеке послышался звук полицейской сирены, Ян еще раз осмотрел склон и поспешил к трассе.