Вероятность встречи равна нулю. Глава вторая. Нина

Нина спала и видела сон. Снилась ей бабушка, Нина была в гостях в ее старом московском доме на Планерной. Дом давно снесли, и бабушка уже давно не жила на этом свете, но во сне все было живым и узнаваемым. Нина и бабуля пекли булочки к пасхе. Пышное тесто лежало на столе, как огромное белое облако. Бабуля отрезала от него небольшие кусочки и раскатывала толстые лепешки, а Нина смазывала их маслом, обсыпала сахаром, потом сворачивала, делала надрез и выворачивала сладкой серединкой кверху. Булочки эти они с сестрой Лизой очень любили и называли ласково «бабушкины кармашки». Бабуля была румяной и уютной, она улыбалась и напевала свою любимую «Пряху». «В низенькой светелке, огонек горит, молодая пряха у окна сидит...» и Нина тихо подпевала ей, и на душе было легко и радостно, хоть песня и была грустной, и в детстве погружала Нину в необъяснимую печаль. Где-то далекими уголками сознания Нина понимала, что все это – сон, и что бабушки давным-давно нет, но все же радовалась этой возможности обмануться, вернуться хотя бы во сне в блаженно детстве, в теплые бабулины руки. И она потянулась к ним, к этим родным рукам, в щенячьем желании прикоснуться, поцеловать, ощутить родное тепло. Но, бабуля, хитро прищурившись, поднесла раскрытую припорошенную мукой ладонь к вытянутым трубочкой губам и дунула. Белое мучное облако окутало девочку, бабушка пропала. Пробуждение было мгновенным, будто бабуля «выдула» внучку из картинки сна, не дав случиться этому касанию, как будто не захотела, не пустила ее дальше.
Взрослая женщина Нина Вишневская двадцати девяти лет от роду, лежала в сумраке спальни и горько плакала. Плакала, как маленькая девочка, которую обманули, лишив всего-то навсего ласки, маленького проявления любви. «Ну что ей стоило меня поцеловать? Ах, зачем я спугнула этот сон, надо было сидеть тихо и просто наслаждаться этим забытым давно ощущением детского счастья», - теснились в сонной голове полу-реальные мысли. Наконец, Нина открыла глаза, вытерла слезы, глубоко вздохнула и улыбнулась. «Правильно, бабуля, еще не время, еще свидимся, успеем» - подумала она, окончательно просыпаясь. Нина встала, накинула халат и прошла на кухню, включила настольную лампу – комната сразу наполнилась уютным оранжевым светом. За окном утренние сумерки и серые тени домов, моросит дождь, а дома так тепло и уютно. Настроение улучшилось, только неясное горьковатое послевкусие от сна еще тревожило где-то там, в глубине сознания. Нина заварила свежий кофе, постояла в задумчивости над плитой, дожидаясь, когда первые пузырьки закипающего напитка поднимут шапочку кофейной пены. Она выключила газ и налила ароматный кофе в свою любимую, не праздничную чашку из толстой керамики. Добавила сливок и немного корицы, открыла форточку и уселась у окна с дымящейся кружкой в руках. Старенькие ходики показывали пять утра. «Какая рань, какая тишина»- успела подумать Нина, как вдруг, словно по приказу невидимого дирижера, небо озарилось ясным розовым светом, утих дождь, и разом запели птицы. Нина замерла у окна, радуясь своему участию в этом торжественном подъеме всего живого за окном. «Спасибо, бабуля, вовремя разбудила!» - подумала она, вспоминая сон.
На столе с вечера осталась стоять недопитая рюмочка сливочного ликера,
- За утро! - провозгласила Нина сама себе тост и выпила.
Вчера они так хорошо посидели с Вадимом за вечерним чаем, выпивали, она свой любимый сливочный ликер, а он - коньяк, читали записки Нининой сестры Лизы, полученные им электронной почтой, смеялись и планировали торжественную встречу. Лиза была штатным журналистом в одном из журналов корпорации «Восток-Запад», в которой работал Вадим, и внештатным корреспондентом сразу в трех модных журналах. Когда-то, еще во времена перестройки, именно Вадим рассказал Лизе о ФриЛансе и устроил в редакцию своего журнала «Я плюс Ты» вести рубрику «деловая женщина». Сестра получила не только заработок, но и возможность реализовать свои давние мечты о журналистике. Это было прямое попадание в цель. Лиза ни разу не пожалела, что бросила скучную работу в бюро переводов и ушла в свободное плаванье. Правда, она до их пор одинока, на личную жизнь, как объясняет Лиза, совсем не остается времени. Лучшим другом - мужчиной для обеих сестер был, и остается Вадим. У Нины с ним когда-то были «отношения». Сперва довольно близкие, но без обязательств и требований, потом они оба заскучали в этой своей необязательной близости, обоюдно быстро забросили все мысли и устремления в сторону брака и, постепенно, стали просто хорошими друзьями. Вадим был «не холоден, – не горяч», как сказала когда-то Нина сестре, в ответ на вопрос о причине их разрыва.
 Нина вдруг вспомнила этот их последний разговор перед Лизиной командировкой. Они сидели здесь же, на кухне, и тоже пили ликер и кофе. Лиза рассказывала о предстоящей поездке, в Германию, вместе они листали старые альбомы с фотографиями, вспоминали общих знакомых, о Вадиме говорили, конечно, тоже.
- Я не могу с ним и скучаю без него, - объясняла Нина свои запутанные отношения
с Вадимом, наливая «Бейлис» в бокалы со льдом, – ты понимаешь, мы с ним еще и не жили вместе, а уже все ясно, никаких тебе сюрпризов и волнений страсти.
- Это потому, что вы слишком похожи, а это всегда скучно, - отвечала Лиза, утешая.
- Ну да,а твой Павел? Он-то был полной противоположностью моей сестренки, и, однако, союз тоже продержался не долго, – напомнила Нина неудавшуюся и, увы, единственную попытку сестры завести семью,- было бы разумнее выйти за Томаса, он был так безнадежно влюблен в тебя! Сейчас жила бы в Германии, растила маленьких гансиков, которые лепетали бы тебе ласково по-немецки: «Мутти!»
- Да, а на выходные всей семьей мы ходили бы в пешие прогулки по лесу, посещали родителей Томаса и пекли на Рождество плоское печенье с глазурью.
- Ты стала бы толстой Брунгильдой, и тебя называли бы Фрекен.
- Фрау. Да, Фрау Берг. Что означает «гора», между прочим.
- Быть женой горы наверняка надежно и спокойно, - сказала Нина, снова невольно вспоминая Вадима,- Ты увидешь Томаса? Встретишься с ним?
- Обязательно. Сначала Чехия, потом Обервизенталь, катания на лыжах не получится, но, Томас обещал мне вояж по курортным местам Саксонии.
- А как же его Брунгильда? Не против? - съехидничала Нина.
- Они в разводе, но дружат, и я с ней тоже очень хочу повидаться. Вот же, далась тебе эта Брунгильда! Жену Томаса зовут Керстин. Она недавно выкупила старый цветочный магазинчик у своей соседки, обещала мне луковицы крокусов и эдельвейсов. Сделаем альпийскую горку на даче.
- Да, «высокие отношения». А что, если Томас стал неотразим внешне и состоятелен? А что если он вспомнит свою любовь? Рассматриваешь, как вариант?
- Рассматриваю, - абсолютно серьезно ответила Лиза и внимательно посмотрела в глаза сестры,- чертовски надоело быть одной. У Томаса свое переводческое бюро, обещал даже работу подкинуть.
- У вас такие вот далеко идущие планы, и ты молчишь? – удивилась Нина.
- Да нет никаких планов. А контакта мы никогда и не теряли. Просто он в свое время уехал на запад, и возможности видеться не было ни у него, ни у меня. – Лиза медленно потягивала свой ликер, в ее глазах отражался огонек свечи, она говорила о будущей встрече с бывшем однокашником как-то очень грустно, без энтузиазма,что ли?
 - он писал и звонил мне... Знаешь, что, Нинуль, давай закроем тему? Пока я могу сказать лишь одно. Я очень хочу его увидеть. Мы же с Пашкой только на свадьбе у них с Тиной побывали, когда они еще в ГДР жили, столько лет прошло! - Лиза посмотрела на заскучавшую сестренку и улыбнулась, - он наверняка стал совсем другим. Вот уж кто точно стал толстым и спокойным бюргером. Хотя... по телефону со мной говорил очень бодрый, веселый человек, и обещал незабываемые спортивно-туристические впечатления.
 Лиза тряхнула светлыми локонами, засмеялась,
- посмотрим! Сейчас главное – Чехия, Германия и моя статья. Вот увидишь, это будет бомба! А на разгул в Германии останется совсем не много - неделя, две.
- Ну! За это время можно многое успеть. Давай за тебя, Лизонька, пусть у тебя все получится! - сказала Нина и подняла бокал.
Лиза улыбнулась нехотя и грустно, чокнулась с сестрой и залпом выпила. Нет, что-то в тот вечер сильно тревожило сестру, и о чем-то они не договорили. Что за задание она получила в редакции журнала? Надо бы спросить Вадима, правда, он будет вначале долго и нудно объяснять суть и соль журналистской работы,и это ужасно скучно! Но Нина потерпит. А может и не надо спрашивать его, все равно, Лиза скоро вернется, и они вместе почитают все ее путевые заметки.
Нине нравилось принимать участие в этом процессе сортировки и отбора материала будущей статьи. Она немного помнила, что в задании речь шла о фирмах, занимающихся трудоустройством в Чехиии и Германии. А может, Нина неверно запомнила, и там было что-то другое? Да, точно! У нее осталось впечатление, что Лиза наметила себе свою собственную тему, что-то похожее на журналистское расследования, или то, что раньше писали в разделах «письмо позвало в дорогу».
Нина поняла вдруг, что очень соскучилась, что Лиза уже четвертый день не звонит, и что уже совсем скоро она должна вернуться в Москву. За окном все ярче и светлее становилось утро, но, несмотря на выпитый кофе, глаза Нины слипались. Вспомнив, что сегодня суббота, что дома убрано, и никаких особых дел на предстоящий день у нее не намечено, она вернулась в постель и, укутавшись в одеяло, уснула снова.
Нина уснула почти мгновенно и так крепко, что не услышала, как тихо отворилась дверь, как кто-то, мягко ступая, прошел на кухню, постоял там не долго, прислушиваясь к ее сонному дыханию, потом плотно закрыл форточку, перевернул на горелку плиты остатки кофе из турки и открыл газ. Если бы она не заторопилась в постель, если бы еще пять минут полюбовалась утром за окном, они неминуемо встретились бы, и тогда все могло сложиться совсем иначе. Но случилось то, что случилось.