Консистенция одиночества

Что-то до невыносимой боли неприятное стало пробиваться сквозь сон, принесший лишь дополнительную усталость. Может быть это оттого, что я вчера выпил, мне всегда плохо спиться, когда я пью. Ужасная привычка, сгубившая огромное количество людей, но притягивающая своей безысходностью, брутальностью или каким-то синим оттенком суицида. Ты вроде бы убил себя, довел до состояния близкой к смерти, насладился этим, чувством, а наследующий день ты снова оживаешь и опустошенный пытаешься жить дальше. Я специально ставлю самую мерзкую мелодию на своем мобильном телефоне, чтобы я не смог проспать. Специально кладу его на стол, в другом углу комнаты, чтобы еще с закрытыми глазами доползти до этого достижения азиатских инженеров и избавиться от звука разрывающего мои барабанные перепонки.
На автопилоте я иду в ванную комнату и включаю холодную воду. Поскольку у меня уже, который месяц сломан унитаз, мне приходиться мочиться в раковину. Странное чувство умываться в своем унитазе. Но больше всего меня раздражает клокотание воды, которая стекает в отверстие раковины. Такой хлюпающий, чавкающий звук, как будто кто-то стоит рядом и полощет себе горло. Звук вызывающий мое отвращение еще с детского сада. Холодная вода обжигает мое лицо, но глаза все равно не открываются. В голове бьется раскаленной нитью мысль, что сегодня я вернусь домой и сразу лягу спать, никаких книг, ничего, только спать, весь вечер. Моя рука проводит бритвой по щеке, и я ощущаю каждую зазубрину на лезвии, нужно его поменять, но я забываю или просто мне лень. Лезвия почти уже стерлись, а я все пытаюсь ими бриться. Лосьон не прибавляет свежести и, видимо, не спасет меня от раздражения.
Пока я умывался, электрический чайник нагревал воду до состояния кипения, что обещало мне кружку быстрорастворимого кофе. Три ложки и странный вкус кофе вперемешку со вкусом вчерашнего томатного сока хоть как-то меня бодрит. Я натягиваю джинсы на голое тело и продеваю свою голову через кофту пахнущую смесью пота и табачного дыма. Странно, ведь я не курю. Я сажусь на софу и включаю телевизор, новости или погода на сегодня меня всегда интересуют, но зачем мне это нужно по большому счету я не знаю, просто мозг требует информации. Первая кнопка пульта, только бегающие белые точки отсутствия сигнала. Вторая, та же история. Третья и пульт летит в стену, заканчивая свой полет фейерверком пластмассовых деталей. Надеваю часы и кроссовки. Закрываю дверь и, прикрыв глаза, еще немного сна, жду лифт.
На улице холодно, только заканчивается сентябрь, но я уже закутываюсь в свою тоненькую куртку и сотрясаюсь от дрожжи. На тротуарах валяется огромное количество мусора. Мятые газеты, окурки, вещи, которые раньше были кому-то очень нужны, а сейчас лишь раздражают глаза. Удивительное свойство всего, что существует на планете. Любая вещь имеет период, когда она нужна, и период когда тебя выбрасывают, и ты лежишь, не понимая свое новое место. Раньше о тебе мечтали, но как только получили тебя, то незамедлительно удостоили лишь чести называться мусором. Окурок, еще окурок. Пустая бутылка. И вот уже вход в метро. Холодный воздух взбодрил мое тело, но сознание уже давно впало какое-то коматозное состояние. Любая вещь, которая попадается мне на глаза, вызывает странные мысли, которые бы в нормальном состояние, никогда бы меня не посетили. Вижу пустую скомканную пачку сигарет и бутылку рядом и понимаю, что-то, в каком положении они находятся в данный момент друг к другу очень необычно, возможно и наша галактика лежит в точно таком же положению по отношению к другой галактике. А с другой стороны возможно между ними сейчас установилась определенная связь на уровне праны. Бред. Ужасный бред. Моя голова начинает раскалываться от таких мыслей. Я понимаю, что это не нормально. И возможно, дело в химии, бурлящей моем теле. А может и нет, но у меня даже нет сил серьезно об этом думать.
Я быстро сбегаю по эскалатору метрополитена и сажусь в вагон. Мерный стук колес вагона и покачивание заставляют мои глаза слипнуться и хоть на мгновение унести меня далеко от всего. Поезд остановился, двери нехотя открылись, по виду станции я понял, что это Дубровка. Моя станция. Я быстро вскакиваю и выбегаю, но поезд дальше так и не тронулся, а остался стоять с жадной пастью открытых дверей. Я двигаю по каменному полу станции, иногда цепляюсь носами своих черных кроссовок пола. Носы, наверное, уже стерлись и белая основа кожи уже видна. Но голова так гудит, что мне не хочется даже опускать взгляд. Эскалатор везет меня на поверхность, а мимо головы проплывают светящиеся шары белого света. Полеты среди звезд. Или это души. Отражения моей души. Хотя сомневаюсь, что у нее именно такой цвет.
Не дождавшись трамвая, я иду пешком до места, где я должен был бы получать деньги, но отдаю только физические и моральные силы. И вот я уже дошел. Расстояние между предметами, крепко стоящими на земле все-таки меняется. Когда ты в первый раз идет из одного места в другое, то этот путь может тянуться часами, но в следующий раз, когда ты идешь по знакомой дороге, то путь занимает всего лишь несколько минут. Если уж одинаковое расстояние изменяется, то о каком постоянстве можно говорить. Все испытывает на себе метаморфозы. Я меняюсь от минуты к минуте. Но работа. Это работа. И она, к сожалению, всегда есть. Даже если ты думаешь, что ты безработный, то ты все равно выполняешь какую-то функцию в этом мире. Может, просто портишь воздух, но ты это делаешь.
Я сижу за своим столом. Левая задняя ножка моего стула протерла линолеум и теперь скребет по голому бетону. Этакая огромная кровоточащая рана моего офиса. Я поднял трубку моего телефона, в ней звонко звучит гудок. Но зачем. Зачем я это сделал, я не знаю. Я знаю, что я должен был это сделать, но какой в этом смысл и что мне делать дальше я просто не знаю. Если бы я курил, то просто часто бы ходил курить, создавая впечатление бурной работы. Я встал, размял ноги. Снова сел. Подошел к куллеру, выпил холодной воды. Зря это. Горло отозвалось немедленной болью. А к черту. Я не могу больше здесь находить, да и этот запах исходящий от микроволновой печи. Смесь вареных морепродуктов и бутербродов с сыром. Тошнота, здравствуй.
Я знаю, что лучше выпить пива. Может быть отпустит. Может быть, это от нехватки каких-то веществ в моем организме. Должны же быть такие вещества, которые позволяют человеку улыбаться, смеяться и всячески излучать свет. Но я с ними не знаком. Пустые магазины, витрины полны пыли и паутины. Я просто иду по улице, я не знаю, куда и для чего просто иду. Если честно мне уже давно не понятно, куда я направляюсь. Жизнь ведь должна иметь цель. Ты должен чего-то хотеть. Жизнь не измеряется в днях как у меня. Проснулся, прожил жизнь. Цель уснуть вечером. Потом новая жизнь, новый день. Опять уснул. Существование в этом мире не заставляет тебя выживать, ты не должен скакать по лианам и охотиться на диких животных. Цели выжить нет. Есть только цель умереть. Это грех? Возможно. Но ведь желание устранить бессмысленное это не грех, а рассудок.
Город очень красив вечером, когда окна домов отражаюсь огненный свет заходящего солнца. И ты пытаешься по цвету заката, предсказать будущее, какая будет завтра погода. Поиграть, поверить в сказку. Я стаю на крыше многоэтажного дома и смотрю за горизонт. А может там и правда есть огромное чудовище, крокодил, который проглотит солнце, и кому-т придется его спасать. Но не мне. Я просто устал. И сил уже нет. Я развожу руки в стороны, как птица и медленно-медленно наклоняюсь вниз, ближе к земле. Угол моего наклона превышает допустимый, и я лечу. Проноситься ли моя жизнь перед глазами? Нет, да и это не то, что я хотел бы видеть в последний раз. Мне кажется, что я уже все видел. Глупо и наивно. В мире еще столько всего прекрасного и даже где-то существует счастье. Но это не моя история. Все должно иметь начало и конец, каждая ненужная вещь должна быть утилизирована. Одиночество неминуемо ведет к отсутствию.