Viii

Со стола, усыпанного пеплом, упаковками из-под сухариков и кальмаров, а так же собственно сухариками и кальмарами, потекла струйка прозрачной жидкости. Пьер подполз и принялся жадно слизывать водку.
- Лютик, мат-т-ть тваю… сколько раз просил: ну не тронь бутылку своими кривенькими ручками… - Муня досадливо сплюнул на пол.
Лютик виновато молчала. Вот уже третий час.
Тион, все еще дергаясь, пытался подправить маникюр. Пальцы его кровоточили.
Кирюха, едва успев выкинуть окурок, вновь потянулся к пачке.
- А-а-ах-х-х… - после очередного неудачного контакта с ножницами выдал Тион.
- Ху-у-у-у… - поддержал Муня, уставясь в пространство.
- Е-н-н… - Кирюха обшаривал карманы на предмет зажигалки.
- О, - только и сказала Лютик.
Помолчали.
- Нет, ну не скотина ли… прямо сразу! Скидывай, говорит! – с болью в голосе вспомнил Мунгольд.
- Ага… и рожа у него мерзкая, - сочувственно покивали однополчане, понимая тяжесть утраты товарища.
- Ну вот на кой ему?! Этот упырь корявый в них утонет!
- Урод, - согласился Пьер. – Че лезет в пацанские…
- Разве что в одном спальный мешок себе устроит, а в другом белье стирать будет, - Муня никого не слушал. – Кожа добротная, каблуки – загляденье… павлины…
- А бубенцы на оправы для очков переплавит, - добавил Тион, - на всю семью хватит.
Не то чтобы Маньяк на правах победителя занимался вульгарным и пошлым мародерством. Он достойно заплатил за «обувь нашей фабрики» пальмовой ветвью, кою Мунгольд сгоряча запихнул ему в рот, и, потрясая барской лапищей, заставил прожевать. Больше к Муне с пожеланиями не приставали, лишь Солли робко поинтересовался, нельзя ли примерить изрядно помятый венок из ромашек.
- Что ж они еще придумают, изуверы? – со ставшим уже привычным содроганьем молвил Тион, вспоминая хищные глаза Белочки.
- Мух с Хера сгонять… - едва успел съехидничать Кирюха, как факс натужно заскрипел и выплюнул лист.
Надпись на листе гласила: «Будьте добры, явитесь завтра с пивом, опахалами и мухобойками – Херетик перенервничал на соревнованиях и теперь плохо спит. P. S. А сапоги ушить можно?»
Кирюха закашлялся. Муня злобно зарычал.
- Ну дались они тебе, сапоги эти? – принялся увещевать Тион. - Хороши, спору нет… но в реале ты их все равно не поносишь – габаритами не вышел…
Муня угрожающе глянул на него.
- Но в душе, конечно, настоящий барин, - спешно добавил Лис, чувствуя, что настрадавшийся за день друг звереет.
Дверь офиса приоткрылась и на пороге появилась какая-то забитая женщина с колтуном волос, почти царапающим потолок. Лютик как-то поспешно дернулась, куда-то метнулась, и на столе засверкал самовар и вазочка с ватрушками. Все очумело уставились на блюдечки в руках, от которых исходил пар.
- Ой, я, наверное, не вовремя, - женщина замялась и начала закрывать дверь.
- Нет, подождите, мы уже закончили, - заверил Кирюха, брезгливо ставя на стол блюдечко, - вы по делу? Или косметикой торгуете? А может, книгами религиозного содержания? А может, обеды разносите? Или…
- По делу, по делу! – поспешила ответить женщина в попытке прервать поток красноречия работника «Пять и мы, вы и Ко».
- Да, пора за работу, а то с этими соревнованиями совсем забыли о делах, - Тион плотоядно воткнул окровавленные маникюрные ножницы в ватрушку.
Женщина сглотнула.
- Присаживайтесь! – Лютик спихнула Муню со стула.
Пьер быстро вышел за дверь, видимо, поняв, что водка на сегодня кончилась.
Женщина присела, все еще оглядываясь.
Три парня, как один, улыбались ей голливудскими улыбками, тот, что был пониже всех остальных, даже ручкой ей помахал.
«Заискивают», - подумала женщина, - «не поведусь», - твердо решила она и «поплыла», помахав низенькому в ответ и тоже улыбнувшись.
- Меня зовут Ангелина Ивановна Берман, я вам писала по электронной почте, вы сказали сегодня подходить. Я все прочла, все понимаю, со всем согласна, где подписывать?
Лютик даже онемела на секунду, не сводя с клиентки глаз, и начала шарить рукой в пустом ящике стола на предмет бумаги.
- Кто-нибудь в этом доме когда-нибудь снизойдет до покупки бумаги? – вздохнул Тион, извлек очередной факс и положил его перед Ангелиной обратной стороной.
Вышло, что капелька крови оказалась на белом листе.
- А-а-а… подписываться кровью? – с готовностью пионера спросила госпожа Берман и достала иголочку из сумки, - я предусмотрела! Даже простерилизовала!
- Да нет, что вы… это прошлый век. Обычная шариковая ручка сойдет, - Муня слащаво улыбнулся. - Вы не торопитесь, душу в соседнем офисе продают. Условия, я вам скажу, не самые лучшие, так что лучше спрячьте иголку, а то они куда только свои договора не подсовывают, в надежде, что кто-нибудь случайно оцарапанный на этот договор руку положит. Как-то раз я даже видел такой договор приклеенным к окну в автобусе. Такие выдумщики! Кто в наше время душу продает?! Ха-ха-ха! Было бы что продавать!
Женщина побледнела и быстро спрятала иголку. Лютик протянула ей ручку, после чего Ангелина поставила свою закорючку на пустом листке бумаги.
- Вот и славненько! – подвыл Кирюха.
- А когда… как бы… начнется? – женщина заметно занервничала, как человек, который уже вскрыл вены, но как-то резко передумал умирать.
- А когда вам хотелось бы? Кстати, мы кое-что проверим и сообщим вам, действителен ваш договор или нет. Да, и маленькая формальность – вы не могли бы что-нибудь нарисовать? Ну, там, зверюшку или цветочек? – Лютик с умилением посмотрела на женщину, обаятельно взмахнув ресничками.

Господин Троицкий, заметно расстроенный, стоял возле офиса. Он не смог спасти бедную женщину, которая сумкой заехала ему по небритому лицу, от лап гнусных мошенников.

- Ну и где его искать? – Тион стоял, обмахиваясь четырьмя листиками с кривыми подписями клиентов и какими-то детскими рисунками.
Улица, как и полагается, шумела. Народ сновал туда-сюда по каким-то своим делам, ездили машины, кто-то пировал в кафе под навесом с гордой надписью: «КЛИНСКОЕ». Солнце палило нещадно. Муня, высунув кончик языка, с жадностью взирал на поднимающиеся в руках посетителей кафе бокалы с пивом.
- Может, по стакашке? – как всегда заявил он.
- По стакашке? Оно и фантазия заработает! – Тион несказанно обрадовался.
Спустя два часа они уже разговаривали «за жизнь». Спустя еще два все-таки решили поработать. Спустя еще час они слонялись по вечереющим улицам. Оба были уставшими от неизбывной мировой тоски, кою успели во всех подробностях обсудить за «стакашкой».
- Блин, ды где же он?! – Муня взгромоздился на лавочку.
Тион брезгливо провел рукой по доскам, потом положил на лавку сумку, и только после этого сел, удостоверившись, что с Муней ничего страшного не произошло.
- С ним обычно Корпус договаривалась, может, спросить у нее? – Тион откинулся на спинку.
- Да-га… спросим! Я тебе уже сейчас могу сказать, что она ответит! – устало сказал Муня, вытряхивая из башмака какой-то камешек.
- О! Сапог отравлен!!! – заголосил Тион, улыбаясь.
- О ужас! – подтвердил Муня.
Оба заржали.
Тут они насторожено притихли. Где-то в отдалении слышалась брань. Брань приближалась. Тут открылась дверь кафетерия, возле коего они и присели, и оттуда вывалился человек. От человека нещадно разило перегаром и потом. Он был совершенно грязный, ну просто вообще Грязный. Одежда его, судя по всему, не стирались не то что сутками, а уже месяцами. Человек сидел на асфальте и потирал ушибленную голову с сальными волосами.
- Ба! А мы тебя ищем! – возликовал Муня, подходя и помогая человеку встать.
Тот только замахал руками и что-то заорал на непонятном наречии. Потом вдруг уставился на вывеску кафешки и с ужасом что-то запричитал, после чего прикрыл глаза и произнес:
- Пожар, пожар… Зачем? Убрать… Точка… Убрать… В конце… Пожар… Бедный Ваня... Он же… Тибет… На улицу… А там… Ба-а-а! - он схватился за голову и начал качаться туда-сюда.
Тион аккуратно приопустил очки на нос, с неподдельным интересом наблюдая за происходящим.
- По-моему, это не наш. Нашего мыли чаще… - неуверенно сказал он.
- Не, все правильно. Корпус на прощанье сказала, что нашему она завязала на шее галстук.
Человек действительно носил галстук, который уже превратился во что-то неимоверно потрепанное и вызывающее слезы.
- Ну тогда бери его и пошли, - Тион брезгливо поморщился.
- А сам его взять не желаешь? – Муня с мстительной радостью подумал над этой перспективкой.
- И почему Кирюха не пошел? Это ж его профиль…
И оба, зажав носы, взяли под руки все еще задыхающегося каким-то набором слов человека и повели по улице.

Квартира, в которую они привели человека бомжеватого вида, оказалась на славу просторной и качественно отремонтированной… когда-то… в прошлом.
- Муня! – почти в истерике запричитал Тион, - посмотри, что он сделал с квартирой! С обоями, которые мы с Лютиком выбирали!
Обои цвета слоновой кости со сложной фактурой были кое-где оборваны, кое-где чем-то заплеваны, но по большей части пестрели надписями весьма странного содержания, типа: «Тезис: Вася – гандон. Антитезис: Вася – не гандон. Будь Вася не гандоном, принес бы еще водки. Водка есть? Нету водки! Антитезис опровергнут, тезис доказан». Взгляд Тиона упал на другую, более внушительную по размеру и содержанию надпись: «Мозг человека работает на три процента, девяносто семь процентов мозга не используются в человеческой жизнедеятельности. Цель: использовать оставшиеся девяносто семь процентов». Чуть ниже приписка: «По утверждению Будды, цель человека – достигнуть Нирваны. Нирвана есть поток информации. Если считать утверждение Будды истинным, то повышение процента работоспособности мозга приводит к погружению в Нирвану, что влечет за собой неизбежное растворение в потоке информации того, что зовется в реальности социума личностью». Еще ниже, сползая к полу, коряво выведена еще одна строка: «Я ДОСТИГ НИРВАНЫ».
На другой стене выцарапано: «БУДДА ЖИВ!» Рядом приклеена страница из журнала. Тион заинтересованно приблизился и прочитал выделенную маркером фразу: «Одна из основных версий происхождения жизни на земле утверждает, что жизнь произошла из водной среды». Поверх остального текста ручкой накарябано: «Водная среда – среда информации. В каждой капле воды зашифрована часть информации о мироздании. Водный поток. Поток. Информационный поток. Определение: Нирвана. Происхождение из воды всего живого – наиболее разумное предположение, сочетающее в себе и теологическую и физические теории. Нас создал поток информации (вода), в котором было зашифровано существо «человек». Вода является Богом (это зачеркнуто). С этой точки зрения Нирвана и есть тот рай, куда мы после смерти возвращаемся. Тело человека на 80% состоит из воды, следовательно, мы «созданы по образу и подобию Его». Будда был прав. А Вася все-таки гандон…»
Тион присвистнул и повернулся к Муне, который пытался привести в себя бормотавшего что-то человека.
- Ну что там с ним? Вменяем?
- Шутишь? – Муня неуверенно посмеялся.
- А что Корпус по этому поводу говорила? – Тион поковырялся в зубах, все еще разглядывая многочисленные надписи.
- Дословно? «Великого апагога можно привести в себя исключительно силовыми методами воздействия», – Муня интеллигентно помялся и пнул человека в живот.
Тот неожиданно широко раскрыл глаза и промямлил:
- Мунгольд?!... Тион?!... Где вы?! – при этом он неотрывно на них смотрел.
- Э-э-э… - замялся Тион и не нашел ничего лучше, чем сразу сунуть под нос апагогу листы с подписями и рисунками клиентов.
Тот нервно трясущимися руками схватил листы. Посмотрел на первый и болезненно сощурился.
Мунгольд поспешно нажал на кнопку rec на диктофоне, дабы потом подвергнуть слова апагога расшифровке.
- Ангелина… Ивановна… Берман… господи, что я делаю! Я же с ума сошла! Мамочка, куда я иду?! Что за хмырь? Отвяжись, дурак! А этот низенький, но вроде ничего… Заискивают. Не поведусь… - потом что-то еще невразумительное и долгое. - Ребят, а у вас пожрать есть? – неожиданно прервался мужик и посмотрел на гостей.
- Он это… поесть хочет? Или опять что-то… - Тион испугано посмотрел на Муню.
Муня протянул Тиону кошелек.
- Сгоняй за жрачкой, а я пока посторожу, чтобы никуда не выпрыгнул.
Тион перечитал надпись про Васю и решил захватить водки.
- Чего она больше всего хочет в жизни? От чего стала бы счастливее? – Муня выделял интонацией каждое слово. Так разговаривают с душевнобольными и очень пожилыми людьми.
Парень кивнул и заскользил взглядом по рисунку, намалеванному госпожой Берман.
- Хочет… хочет… секса… Секса… секса… Сек-са… - запричитал великий апагог.
- Кхем… а что-нибудь более возвышенное?
- Возвышенное… Вешанное… Веш…алка… Алкать… Чего… алкает… «Быть или не быть»… Быть… не быть… актриса… СА… Муа-ха-ха… МХ…А… т, - мужик причмокнул, зевнул и закатил глаза, - «Не верю!»
- Ба-а-а… Ангелина хочет быть актрисой?
- Уйди, пра-ативный! – мужик на полу сощурил глаза, уставившись на засохшую каплю крови Тиона. - Куртизанки, путаны… шлюхи! Все шлюхи! А Муня ничего…
Мунгольд судорожно вздохнул и заметно побледнел. Тут дверь открылась и заскочил радостный Тион с пакетом.
- Ну как дела? – вещал он, разуваясь.
- Фигурка ничего… какая мужественная грудь… засыпаешь на этой груди… грудь… грудь… шлюхи… а он ничего… Боже! Я такой развратник! Пративны-ы-ы-й! – все продолжал апагог.
- Боже мой! Ангелина Ивановна – гей?! – выдал Лис, заправляя волосы за ушко и стряхивая пылинку с плеча.
- Так, давай следующее! – взвыл Мунгольд, совершенно не желавший слушать продолжение сих откровений.
- Петров… Сергей… Григорьевич… о боже… я сошел с ума… что я делаю…
- Так, апагог, опускай этот момент! – Муня, все еще не отошедший от шока, нервно поглядывал вслед другу, который ускакал на кухню – варить пельмени.
 - Убить… убить… рвать… кусать… кровь… милые животные… на части… кроко…дилы… дилы… Много… путешествие… Нил… Жить… убивать… Ночь… много, много… шкуры… - тут апагог что-то забормотал и вдруг закричал, - БАХ! БАХ! БУ-БУХ! А-А-А-А!!!
Муня дернулся и схватился за сердце.
- Так, охотиться? Браконьерство? Какой нехороший мальчик… но что поделать… Давай следующего.
- Мало… мало… нет. Пять нет. Три.
- Понятно, не доживет. Не берем… блин… опять пролетаем. Что ж так смертность повысилась? – Муня печально вздохнул. - А теперь, дорогой, соберись. Тут такое дело… очень важное. Ты его уже проглядывал, но нужно еще разок.
- Жрать бы… жрать… а… то… БАХ! БАХ! БУ-БУХ! – апагог лязгнул зубами, плотоядно поглядывая на Муню.
- Сейчас будем жрать, но сначала вот это. Посмотри. Пожалуйста. Достал уже так, что хоть ПИФ-ПАФ!
- Пиф… нах… наф… нуф… поросята… жрать… ниф-ниф…
- А ну соберись, а то как Корпус начну действовать!
Почему-то слово «Корпус» привело апагога в чувство, и он начал судорожно мять листок, жевать угол и всхлипывать. Затем таки посмотрел на листик и на закорючку подписи.
- Троицкий… Вадим… Станиславович… Хаха… развлекусь… Скучно… пойду… дурачье… Хаха… Ой… - опять невразумительная болтовня, - ам-м-м… Сам… сам… сам… сам…
- Понятно, а что сам-то?
- Сам… сам… сам… все… все… сам… - апагог замолчал, потупив взор.
- Ну же!
Но Великий апагог продолжал молчать… а потом только и выдал:
- Корпус… плохая… не хочу… не хочу Корпус, она плохая! Она мне в глаз заехала, а потом разбила губу, когда я ей рассказывал, что плохо отлавливать кошек, а потом играть с ними в хирурга!!!
- Успокойся, ее нет! Она далеко, - Муня сильно удивился связной речи парня, в очередной раз восхитившись умению Корпуса находить со всеми общий язык.